Эй. Раздался охрипший голос, что ты делаешь? Из под густых чёрных ресниц, на неё смотрели сонные глаза, Янлинь быстро убрала руку со лба.
Вы меня напугали! Громко она сказала, выпрямившись.
Как же шумно, он попытался поднять голову, но обессилено положил её обратно на подушку.
Вам что нибудь надо? Янлинь подалась вперёд рассматривая его лицо, мне позвонить директору? Она засуетилась в поисках своего телефона.
Не нужно, концертмейстер тяжело вздохнув поднялся и сел, он посмотрел на ассистентку, которая озадаченно на него глядела.
Раз вы очнулись, то я пойду? Она повернулась за сумкой.
Принеси воды, концертмейстер закрыл глаза, его лицо выглядело болезненным и бледным. Янлинь огляделась в поисках источника воды, заметив стакан и графин на барной стойке она поспешила туда, забыв про осколки разбившегося бокала, она наступила на них, от чего раздался неприятный скрежет.
Вот держите, она поставила перед ним стакан воды.
Концертмейстер с большим усилием взял стакан и выпил его целиком, затем закашлял от спазма в желудке.
Вы больны? Янлинь вопросительно посмотрела на него, но он предпочёл промолчать. Вы пили всю ночь. У вас бессонница? Она села на кресло, расположившись напротив него.
Не могу спать, чтобы не делал не получается заснуть. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Янлинь стало жалко концертмейстера, в его глазах была безысходность, усталость и боль.
У вас получится завтра выступить?
Ха, не парься, он лёг обратно на диван, это моё естественное состояние в последнее время. Янлинь хотелось уйти, но совесть не позволяла ей, бросить начальника в таком состоянии, не смотря что он относился к ней не лучшим образом.
Когда это началось? Вы всегда жили один?
Со смерти матери, он призадумался. Янлинь облокотилась на спинку кресла. Примерно десять лет, как живу один, он закрыл глаза, положив руки под голову.
На портрете ваша мама? Она тоже играла на скрипке? Простите за вопрос. Она резко замолчала. В комнате воцарилась неловкая тишина, только шторы продолжали так же шелестеть. Спустя минуту, концертмейстер нарушил тишину.
Моя мать была амбициозной, ей нужен был идеальный ребёнок, который шёл бы так же упорно к цели. Мы никогда не были с ней близки, как ребёнок с матерью. Скорее мы были, как учитель и ученик. Она постоянно находилась в разъездах с симфоническим оркестром, где она играла на скрипке. А когда она приезжала домой, то мы постоянно репетировали. Мы никогда не говорили с ней по душам, её не интересовали мои чувства и переживания, чего хочу я на самом деле, с кем дружу и кого ненавижу. Всё что она хотела, это чтобы я был образцовым ребёнком играющим на скрипке. Я же никогда ей не перечил и всегда делал что она скажет. Он открыл глаза и уставился на потолок.
Она хотела, чтобы вы стали знаменитым скрипачом? Янлинь улыбнулась. Он посмотрел на неё раздумчиво, будто осмысливая ответ на вопрос, прежде чем озвучить его. Концертмейстер пытался понять, стоит ли довериться бестолковой ассистентке и поддаться на откровенный разговор или же сохранить таинство.
Она хотела чтобы я выиграл в конкурсе юных скрипачей в Вене, после чего я мог бы гастролировать с оркестром и развиваться в музыкальной карьере дальше, спустя минуту размышлений он произнёс. Из-за постоянного давления, многочасовых репетиций, я чувствовал себя плохо, не мог спать и есть нормально. Мне было шестнадцать лет, я мечтал как все дети заводить друзей. Я настолько был встревожен предстоящим участием в конкурсе, что мои руки начали робеть перед скрипкой и я совсем перестал спать. Из-за это мог не спать сутками, поэтому решил попробовать мамино снотворное, но это лишь усугубило всё, вскоре оно перестало действовать на меня. У меня не получалась сфокусироваться на музыке, дома я чувствовал себя плохо и не мог играть, поэтому я уходил играть на улицу, в безлюдное место. Концертмейстер перевернулся на бок, теперь он хорошо видел лицо Янлинь. Он изучающе пробежался по её лицу, в поисках чего-то. Янлинь поймала его взор а затем быстро отвела взгляд в сторону, не выдержав пристального взгляда начальника.
Вы сильно переживали, раз не могли даже спать, она заёрзала на месте.
Однажды мама уехала на гастроли, но прежде чем уехать, она оставила мне билет на самолёт в Вену. Меня в очередной раз не спросили, хочу я участвовать или нет, вручив билет в руки, продолжил он разглядывая ассистентку. Сперва я был уверен что поеду, но за неделю до конкурса у меня начали случаться приступы страха. Мои руки дрожали, каждый раз когда я брал скрипку, будто они забывали как держать смычок, мне становилось тяжело дышать, в голове звучали последние слова матери перед отъездом, а перед глазами всплывало её лицо. Иногда я чувствовал как схожу с ума находясь дома. За пару дней перед отлётом в Вену, я шёл со скрипкой домой, когда наткнулся на уличных хулиганов. Один из них увидев меня позвал, но я не стал отзываться и продолжил идти, тогда они встали подошли ко мне. Им сперва нужны были деньги, но заметив скрипку они переключились на неё. Они хотели отнять её, поэтому мне пришлось ввязаться с ними в неравный бой. Один из них толкнул меня, от чего я упал, другой наступил мне на руку, чтобы защитить скрипку я улёгся на неё телом. Они колотили меня ногами со всех сил, но я продолжал отстаивать скрипку. Затем один из них взял что-то, ударив меня по голове, помню как я бессильно закрыл глаза не выпуская скрипку а затем проснулся в чужом доме. Я лежал в небольшой комнате, в чужой кровати, не знаю сколько я тогда спал часов, но чувствовал себя выспавшимся и в безопасности. В воздухе витал приятный аромат еды, в поисках которого я отправился встав с кровати. Войдя на кухню, я увидел небольшой стол, возле которой суетливо бегала женщина раскладывая еду по тарелкам. На столе стояла огромная сковородка с набэ, она позвала меня рукой, не задумываясь я сел за стол, положив мне в тарелку горячую еду, мы молча принялись есть, затем я помог ей убрать со стола посуду. Её звали Момо, она была полной противоположностью моей матери, в ней сочетались все материнские качества, которые я мечтал увидеть в своей маме. Заботливая, радушная и спокойная, интересующийся, считающаяся с мнением своего ребёнка. Рядом с ней я чувствовал себя спокойно. Вернувшись домой, я долго опять не мог заснуть, мне было неуютно в материнском доме. Атмосфера в доме говорила мне, что я должен поехать на конкурс, не смотря на произошедшее прошлым вечером. Мне опять стало трудно дышать и начали дрожать руки, поэтому я убежал к Момо. Она поговорила со мной и мне стало лучше, я попросился спать у неё дома и она разрешила, сказав что идёт на вечернюю работу и будет лишь утром. Вскоре я начал приходить к ней каждый раз, когда не получалась заснуть дома. Я ей рассказал про конкурс, она поддержала меня.Тогда я принял первое важное решение в своей жизни, я пошёл против матери, решив не ехать на конкурс. Момо позвонила ей и сообщила всё произошедшее, моя мама тогда ничего не сказала. Спустя неделю она вернулась с гастролей, молча зайдя в гостиную, где я сидел с Момо дожидаясь её. Увидев как она пришла, я побежал встречать и обнимать её, но она лишь с осуждением на меня посмотрела. Мне стало не по себе, от её чёрствости по отношению ко мне. Я представил их друг-другу, на что мама закатила скандал и обвинила Момо во всех смертных грехах. На следующий день, она подала на неё в суд, заявив о домогательствах в мой адрес. Я никогда не чувствовал себя так плохо, судебные допросы и постоянные упрёки матери изводили меня, даже подумывал совершить суицид, но Момо к моей радости оправдали, признав невиновной. Я перестал приходить к ней в гости, чтобы мама оставила её в покое. Спустя некоторые время, она успокоилась и перестала говорить об этом, чему я бесконечно был рад, но радость длилось не долго. Тот день заставил меня выплакать все слёзы, в тот год я умер. Я стоял за кулисами, ожидая своей очереди, чтобы выступить в ежегодном концерте, когда раздался телефонный звонок от мамы. Она сообщила мне самые страшные слова, сказав что разочаровалась в своём ребёнке и не желает больше жить в этом мире. Бросив всё, я прибежал домой. Она лежала на холодном полу ванной, без сознания, с перерезанными венами. Бросившись к ней с порога, я кое-как наложил повязку на кисти и вызвал помощь. В больнице ей сделали переливание крови и наложили швы. Я не отходил от неё всю ночь, а когда к ней вернулось сознание, то она начала кричать и срывать повязки с рук, ей пришлось вколоть снотворное. После того, как зажили порезы, мне посоветовали положить её в реабилитационный центр, я не знал что делать, поэтому попросил помочь мне Момо. Мама заболела сильно, она не помнила как её зовут, кем я ей прихожусь, её глаза были пустыми, она разговаривала редко и больше не переживала насчёт моей игры на скрипке. Я отвёз её в санаторий для морально ослабленных людей, в котором работал близкий друг Момо, там где могли бы оказать маме психологическую помощь. Из-за этого, я практически не занимался на скрипке, постоянные поездки к маме утомляли. Спустя месяц, когда мама более менее начала говорить, я продолжил упражняться, но также навещал её каждый день. Однажды я увидел блеск в её глазах, она посмотрела на меня и улыбнулась, будто к ней вернулись воспоминания обо мне. В тот день, я гулял с ней по саду санатория, она тихо напевала мелодию, затем я проводил её до комнаты. Когда уходил, то предчувствовал всем сердцем что-то плохое, я не мог заснуть всю ночь а на утро раздался телефонный звонок, который разделил мои воспоминания до и после. Она совершила самоубийство, перетянув шею поясом от халата. Вот так, не озираясь назад, мама оставила меня совсем одного.
Янлинь вздрогнула от услышанной истории, а в глазах появился молчаливый ужас.
Она была красивой женщиной, произнесла она прискорбно. Ей стало жаль концертмейстера, так как сама скучала сильно по родителям. На щеках Янлинь появились дорожки из слёз, она быстро вытерла их тыльной стороной ладони.
Я не плакал, с тех самых пор, его слова прозвучали тихо, будто растерял все эмоции. Янлинь посмотрела на концертмейстера, который после душераздирающей истории заснул. Она налила воды в стакан и поставила на столик, убрала осколки бокала на полу, затем вышла из квартиры.
На часах было уже одиннадцать, когда добралась до работы. Зайдя в кабинет к сестре, она хотела поговорить о произошедшем, но Сюли не придала значения этому, сообщив что директор уже говорил о таких припадках концертмейстера. Сложилось ощущение, что никому не было дела до его душевных переживаний, всех волновало лишь его игра на скрипке.
Но как же так? Он же тоже человек, хоть и своенравный, обратилась к сестре Янлинь.
Директор предупреждал об этом, я тебе тоже повторю, сказала Сюли, кто угодно, но только не концертмейстер, не сближайся с ним.
Я и не собиралась! Мне просто стало его жаль! Огрызнулась Янлинь сестре.
Надеюсь он завтра придёт, иначе нам не выплатить неустойку.
Когда я уходила, он спокойно спал.
Никому в оркестре не говори о произошедшем, сказав сестра вышла с кабинета.
Янлинь сидела в книжном магазине недавней подруги и пила капучино, она вспоминала рассказ концертмейстера и что произошло утром.
Не удивительно что он такой, молвила она вслух.
Ты о ком? Спросила Рей, владелица книжного.
Про своего босса, у него было трудное детство.
Его били в детстве?
Да, морально.
Тебе жалко его? Он же постоянно задирает тебя.
Он поступает с другими так, как в детстве поступали с ним. Его не научили другому.
Ты прям собаку на эту тему съела, улыбнулась Рей, книжек начиталась про психов?
Его мать покончила жизнь суицидом, тут и без книг всё понятно.
Это ужасно, улыбка Рей исчезла в мгновенье.
Как думаешь, он может повторить ошибок матери в будущем? Янлинь развернулась к подруге.
Он вроде не выглядит ведомым, подруга рассматривала музыкальный журнал с его изображением.
Он помешан на музыке. Скрипка для него всё.
Думаю, он не такой, как его мать. В любом случае, будь с ним осторожна, она похлопала Янлинь по плечу.
Сюли сказала тоже самое.
Кстати, она давно не заходила ко мне, директор наверное загрузил её работой?
Да, они работают не покладая рук, Янлинь опустила глаза, завтра концерт, если концертмейстер не придёт, то меня уволят.
Но ты же не виновата, это он сказал что заберёт и забыл, Рей ткнула пальцем в журнал.
У него во всём виновата Лан Янлинь! Так раздражает!
Это излишки его воспитания, ты же сама сказала так, Рей засмеялась.
Ты просто с ним лично не общалась. Он твёрдый сухарь. Но его музыка нечто волшебное.
Так, помниться в правиле говорилось не сближаться с ним.
Он даже не в моём вкусе, Янлинь перевернула журнал с фотографией концертмейстера, чтобы не видеть его лица.
Я прочитала очень много книг, в них написано, что от ненависти до любви один шаг.
Не в этом случае, Янлинь язвительно посмотрела на подругу.
Хорошо, лучше расскажи кто этот загадочный, который оплатил такси? Рей приняла удобную позу слушателя.
Знаю, что зовут его Хару, на этом всё. Мне нужно идти домой, чтобы пережить завтрашний день. Янлинь встала накинув на плечо сумку.
Оденься завтра понаряднее, это же будет концерт классической музыки, Рей дёрнула за край её футболки.
Ты и Сюли так похожи, Янлинь закатила глаза, я не люблю бутафорию, мне нравятся комфортные вещи. И люди. Сказала она, выкинув журнал в мусорную корзину.
К чему такие жестокости? Рей крикнула ей вслед.
Янлинь стояла возле кабинета концертмейстера, директор велел ей навести там порядок.
Почему всю грязную работу выполняю я? Задала она себе вопрос в слух, открывая дверь и заходя в кабинет. Вот же бука! Тут уборки уйма! Янлинь затопала ногами на одном месте, как делают маленькие дети. Вы знаете, как из-за вас мне тяжело? Задала она вопрос концертмейстеру, обращаясь к постеру на стене, где он был изображён со скрипкой в руках. Откуда вам знать, что такое тяжёлая работа, Янлинь бурчала, собирая скомканные бумажки а затем подметала осколки разбившейся вазы.
Бедные цветы, она подобрала с пола засохший букет из небесно голубых гортензий, которые даже после такого обращения с ними, остались красивыми, сохранив свой прекрасный оттенок. Поискав новую вазу, она поставила букет в неё, затем оставила на столе концертмейстера.
Не обижайтесь на него. В детстве его не научили любить, улыбнулась она цветам, поправляя им листочки. Закончив уборку в кабинете, она направилась домой.
Дома к её удивлению была Сюли. Увидев как она ест лапшу, Янлинь вспомнила как стала свидетелем тайны сестры. Ей захотелось поговорить об этом с ней, чтобы прояснить всё лично, но затем передумала, решив что сейчас не время для выяснения семейных отношений, ведь завтра и так будет тяжёлый день.
Тебе повезло, прошипев себе под нос, она переобулась в тапочки и направилась в гостиную.
Ты что-то сказала? Сюли прокричала ей с кухни.
Приятного аппетита сестричка! Сардонически она ответила.
Янлинь, сестра обратилась к ней зайдя в гостиную, давай сходим выберем тебе наряд для концерта? Сюли села на диван рядом с ней, заглядывая в глаза сестры.
Не хочу! Я устала, она обняла подушку и уставилась на стену.
Я оплачиваю! Ну же, давай пойдём! Сюли схватила сестру за руки, в попытках стащить её с дивана.
Какая щедрость и в честь чего? Янлинь неохотно поднялась.
Просто, сестринская забота, улыбнулась она.
Девушки стояли в магазине возле множества вешалок. Сюли безостановочно крутилась возле кофточек, юбок и платьев, прикладывая их прям на вешалке к Янлинь.
Вот! Это что надо! Радостно она сказала, показывая сестре небольшое чёрное платье с серебряными вкраплениями в виде маленьких звёздочек.
Я не люблю такое! Возмутилась Янлинь, но сестру было не остановить, она за руку ввела её к кассе, где расплатившись вручила ей пакет с обновкой. Пустая трата денег! Всё равно не буду носить! Янлинь настаивала на своём.
Не веди себя так, ты должна соответствовать своей работе. Одеваешься будто студентка а не ассистентка концертмейстера. Сюли сделала замечание сестре.
Я работаю тут ради музыки а не чтобы щеголять в разных нарядах.
Хватит, ты не школьница и не в музыкальной школе работаешь. Ты работаешь в токийском симфоническом оркестре. Завтра будет столько журналистов, им только повод дай гадость написать. Нельзя им доставлять подобного удовольствия!
Твоя взяла, Янлинь сдалась перед напористостями сестры. Довольная Сюли повела сестру в другой отдел магазина, где продавались различные девчачьи украшения.
Ну что ещё? Упрямая Янлинь устало обратилась к сестре, которая с вожделением рассматривала различные серьги и подвески.
Смотри! Идеально же! Берём! Будет отлично сочетаться с твоей бледной кожей, улыбнулась Сюли.
По мне так перебор, фыркнула Янлинь рассматривая ожерелье из белоснежных жемчужин.
Осталось подобрать хрустальные туфельки, Сюли ущипнула сестру за обе щеки, затем довольная зашагала вперёд.
Эй, я устала! Шла за ней Янлинь и несла пакеты с обновками.
Вот они! Давай примерь! Сюли показала сестре пару чёрных лодочек на небольшом каблуке. Ну же, вручила их сестре в руки. Янлинь примерила туфли, одобрительно кивнула ей, спорить больше не было сил.
Ну так бы сразу, ответила она.
Довольная своими проделками Сюли, подхватила сестру под ручку, они зашагали вместе как две подруги.