Мы учимся, тетя, потому что учеба делает из нас истинных леди, отвечает Лотта, неважно, что тетя образования не получила: разве она не леди?
И у тебя отлично получается, Лотта! хвалит папа. Я знаю, твоим сестрам нравится. На лице Лотты сияет счастливая улыбка.
Спасибо, папа! Возможно, ты посоветуешь что-нибудь для наших занятий на следующей неделе мы будем обсуждать поэзию!
Нет необходимости, говорит папа, ты и сама прекрасно справляешься. А как твои успехи, Бренуэлл? Переводишь «Оды» Горация, верно?
Да, я как раз изучаю поэзию и мог бы прочитать девочкам лекцию, предлагает он, глядя на Лотту, и та его пинает.
Чудесно! восклицает папа. Очень рад слышать.
Пригодится ли такое в университете? спрашивает тетя, вновь протягивая Благополучие. Да, поэзия нужна девочкам, которые хотят стать леди, но Бренуэллу, пожалуй, стоило бы изучать какое-то более прибыльное дело. Поэзия не обеспечит ни тебя, ни уж тем более твоих сестер, если они вступят в неравный брак.
И вот Бренуэлл, уже семнадцатилетний, начинает рассказывать о поэзии и о влиянии латыни на развивающийся ум, а Эмили хихикает, прикрывая рот салфеткой, Лотта ее щиплет и тоже смеется, поэтому Бренуэлл кидает в них булочкой, так как его мужское достоинство задето.
Лотта успокаивается первой.
Папа, на работе все хорошо? интересуется она, хотя им и так частенько доводится слушать краткий отчет обо всех папиных делах на благо бедным.
Замечательно! откликается папа. Правда, средства наши ограничены, и мне пригодился бы помощник.
Я буду тебе помогать! говорит Лотта. Она готова бросить уроки с сестрами и свою собственную учебу, чтобы носить папин портфель и помогать ему с с ну, она пока не знает, с чем именно, но не сомневается, что ей хватит интеллекта и здравого смысла.
Нет-нет, дорогая моя, такое занятие вовсе не подойдет для девушки вроде тебя по работе мне приходится видеть много неприятного. Впрочем, на будущий год ты наверняка покинешь нас и отправишься на поиски трудоустройства. Да, однозначно. Тебе ведь уже восемнадцать, верно? Да, скоро придет время.
Все молчат. Действительно, что тут скажешь.
Уважаемые господа
Глава, в которой Бренуэлл и Шарлотта ищут одобрения
Уважаемые господа,
Прошу обратить внимание на мою кандидатуру.
Я начитанный молодой человек восемнадцати лет, хорошо разбираюсь в литературе, особенно в античной, то есть в древнегреческой, римской и эпохи романтизма. Могу регулярно предоставлять статьи по вышеуказанным тематикам с целью обучения и даже (иногда!) развлечения ваших читателей, коим я сам с радостью являюсь уже восемь с половиной лет. Ежели данные темы не вызывают интереса у выдающихся сотрудников вашей редакции хотя должны, наверняка должны! просто назовите любую другую, и окажется, что я, несомненно, что-нибудь об этом знаю и смогу сочинить соответствующий просветительский материал. В действительности я состязался с самыми острыми умами, каковых было немало, и имею все причины считать свой ум наиболее проницательным и отточенным, в чем вы тоже убедитесь, как только ознакомитесь с примерами моих работ прилагаю их к письму вместе с несколькими стихотворениями. Только скажите и я буду готов приступить.
Надеюсь на долгие и взаимовыгодные отношения.
Ваш покорный слуга,
Бренни Бронти
Уважаемый поэт-лауреат,
Простите меня за это пустяковое послание от бедного молодого создания, которое мечтает стать писателем. Все свои девятнадцать лет я стараюсь писать стихи и сочинять истории как развлекательные, так и поучительные, и только за этот год у меня накопилось материалов свыше четырехсот страниц. Как вы понимаете, я намереваюсь посвятить свою жизнь писательству, и мне необходимо лишь убедиться в том, что это возможно. Взываю к вашему терпению и доброте и прошу ознакомиться хотя бы с парой из приложенных страниц, дабы оценить мои умения, поскольку я не знаю никого другого, кто мог бы оказать мне подобную услугу, а собственным суждениям не доверяю.
Ожидаю вашего ответа с дрожью в руках.
С уважением,
Ш. Бронти
Уважаемые господа,
Я пока не получил ответа на мое письмо с предложением услуг в качестве автора для вашего почтеннейшего журнала. Быть может, послание до вас не дошло или же вы из тех снобов, которые считают, что все достойные умы им уже известны! И что такого не встретишь за пределами своей ограниченной сферы! А это вовсе не так, друг мой! Здесь, как говорится, «в глубинке», есть множество одаренных людей, способных, в моем случае, делиться собственными мыслями в увлекательной манере, что подобает вашему журналу. Надеюсь, теперь я вас убедил и вы запросите примеры моих «набросков». Поверьте, у меня огромное количество материала, который порадует ваших читателей так же, как он порадовал многих моих друзей и знакомых.
С нетерпением жду вашего ответа и возможности завести долгую дружбу по переписке. В поддержку своих слов прикладываю одно из написанных мной стихотворений.
Ваш покорный слуга,
Бренни Бронти
Уважаемый поэт-лауреат,
Благодарю за быстрый ответ на мое письмо, такой изящный в своей лаконичности. Боюсь, однако, что вы неверно поняли мои намерения: мне вовсе не требуются ни блербы с вашим отзывом, тем более я даже не знаю, что такое блерб, ни рекомендации (я не очень-то пониманию, что конкретно вы можете порекомендовать возможно, книгу? Мной и так уже прочитаны почти все достойные произведения, хотя, увы, мне не довелось ознакомиться со всем собранием ваших сочинений, при этом мне пришелся по вкусу недавний ваш том про вязкие бессонные ночи. Не сомневайтесь: мне не пришло бы в голову беспокоить вас, известного поэта, из-за книжных рекомендаций, ведь за таким можно обратиться к библиотекарю или продавцу книг!). Я, безусловно, понимаю, что у вас есть свои правила, которые без исключений применяются к любому, кто обращается к вам за блямбой или рекомендацией, и я вами за это восхищаюсь, поскольку если уж правила и должны применяться, то без исключений. Тем не менее благодарю за любезно приложенный фотоснимок, из коего, как я полагаю, стоит сделать некий вывод, так как лицо у вас величавое и серьезное, и вы смотрите куда-то в черно-белую даль, едва не позабыв о зажатой в руке трубке! Обращаясь к вам за ответом на вопрос о том, стоит ли мне посвящать жизнь писательству (а также за толикой вашего одобрения), я интересуюсь следующим: как мне последовать вашему примеру и приобрести такой же серьезный и величавый вид? Заранее благодарю! И спасибо за скидочный купон! Теперь я сэкономлю почти доллар при покупке вашей новой книги, а это очень важно.
Сожалею, что вас расстроила невозможность понять, кто именно вам пишет: состоявшийся джентльмен или юная дилетантка. Я догадываюсь, что, узнав об этом заранее, вы составили бы предвзятое мнение о моем скромном творчестве, и данный фактор стал бы решающим, прочти вы мои работы, но поскольку вы их, как сами признались, не читали, то, полагаю, хуже от этого опущения никому не стало, а я и вовсе испытываю облегчение!
Так что спасибо вам точнее, вашей милой помощнице мисс Фрумм за короткую записку, которую я вставлю в рамку как блестящий образец деловитости, остроумия и стиля.
С вечным уважением,
Ш. Бронти
Сегодняшние наблюдения, ч. 1
Глава, в которой Шарлотта находит работу, а Брен нет (от лица Энн)
Из Дневника Энн в возрасте пятнадцати (и шестнадцати) лет, содержащего описания персонажей, диалоги и наброски в помощь будущему писателю
Зима: небо молочно-белое, земля в ослепляющем покрове
Решено: Шарлотта выберется в большой мир! Ей девятнадцать, будущее не ждет. Она станет няней! Непонятно, зачем ей уезжать, чтобы стать няней. Шарлотта ненавидит уезжать из дома! Она ужасно боится и даже не радуется этому дню. Я считаю, что каждое мгновение нужно отделять от всякого предыдущего и последующего, рассматривать его само по себе, а не в связи с другими. Эм (в отличие от меня) это настолько хорошо удается, что ей даже не нужно совершенствовать данное мастерство.
Лотта могла бы найти работу и поближе к дому, однако мы зачастую совершаем поступки, даже не задумываясь о собственных интересах и самых сокровенных желаниях!
Четыре года она занималась нашим обучением как настоящая директриса! и вот теперь она уезжает. Как же мы смеялись, читая «Дон Кихота» и «Золотого осла», как ломали головы над геометрией и вздыхали о наказаниях Данте! Как затронули наши сердца Байрон, Гиббон и Шелли с ее «Франкенштейном» Лотта нашла школьную доску, и, когда кто-то из нас произносил что-нибудь умное, она размахивала тряпкой и кричала Превосходно! Превосходно! Поначалу я верила ее словам, ведь она говорила так страстно, а я была совсем неучем. Правда, в последнее время я и сама начала размышлять, и мысли мои не всегда совпадают с ее, а когда собственных мыслей нет, я стараюсь анализировать утверждения Лотты, чтобы понять, стоит ли с ними соглашаться. Именно в таком духе, желая обнаружить свой голос, я и решила завести этот дневник: что именно видит, чувствует, испытывает, хочет и думает Энни?
После отъезда Лотты мы останемся без преподавателя: Бренуэлла не уговорить, а Эм настаивает на интуитивном обучении: говорит, будто знания проникают внутрь ее тела, но не выходят наружу в виде слов то есть передавать эти знания другим она не способна. Если честно, я не понимаю, как устроен этот процесс и в чем его суть.
Подслушано: «Энни скоро станет женщиной, сказала Лотта в разговоре с Эм, а та, в отличие от Лотты, вся такая прилежная, что-то печет. Она еще спит с куклой, но, как только задумается о чем-то серьезном, вид у нее сразу такой умудренный, словно внутри очень старая женщина. Эта ее черта мне очень даже нравится, добавила Лотта, хотя голос ее звучал не слишком уверенно. Может, в старости она, наоборот, будет похожа на невинное дитя».
Лотта всем любит давать «краткое описание»; думается мне, это ее любимое занятие.
Естественно, ни с какой куклой я не сплю, это всего лишь подушка в форме совы.
Зима: снег почернел, затвердел, местами тает
Брен сидит с Лоттой, пока та собирает чемодан.
Я хочу сбежать! говорит она. Только никому ни слова!
Брен что-то бормочет в ответ. Наверное, устал после вчерашнего.
Тебе совсем не интересно? Подай мне, пожалуйста, книги, просит Лотта, имея в виду сборники поэзии, которые она забрала с полок, хотя принадлежат они всем нам. Еще не выбрала между Таити и Антарктидой. Я вечно мерзну, но летом быстро обгораю, так куда будет лучше?
Брен:
Господи, да что ты там бормочешь? Голова болит, что ли?.. Ну, сам виноват, и хорошо бы тебе сразу усвоить: выпивка не проходит без последствий Нет, я тебя не отпущу! Сиди тут, пока я собираю чемодан, и помоги выбрать: пляж или айсберг?
Брен:
Вальхаллу я даже не рассматриваю, мой желудок плохо воспринимает острое
Брен:
Говоришь, там не так плохо, как мне кажется?.. Нет, я не стану говорить тише!.. В смысле, почему? Тебе перечислить мои недостатки, о которых ты и так все знаешь?
Брен:
Так и быть, унижусь ради тебя и чтобы доказать свою правоту. Во-первых, я не умею заводить друзей, однако мне требуется компания, иначе я приду в уныние. Что? Ты же в курсе, что светские беседы и прочая болтовня не приносят мне удовольствия. Сам видел, как я пыталась «завести разговор с бакалейщиком» ну не способна я на подобное. Во-вторых Я могу продолжить? Во-вторых, обладай я таким умением, в качестве няни я точно не смогла бы подружиться с человеком остроумным и тонко чувствующим, способным придумывать новые миры, любителем искусства. В-третьих, дети мне вообще не особо нравятся и уж тем более мальчики! Ты куда? Нет, ты что, не уходи! Дай мне вон того солдатика Да, я заберу его с собой Чтобы он напоминал о тебе, глупыш!.. Нет, я его не потеряю. Я никогда ничего не теряла.
Брен:
Лотта смеется.
Кроме своей невинности! Да, вот она давно потеряна!
Брен:
Да, еще на память возьму локон волос Энни, медальон Эм
Лотта опять смеется над словами Брена.
Ты пытаешься утешить, но меня будто посылают на смерть, когда я хочу жить. Впрочем, я и со смертью на время справлюсь ради тебя, если пообещаешь мне писать и не забывать о наших историях! Интересно узнать, что случится с графом Тримальди, который решил захватить Нижние земли Нет, госпожу Титер убивать нельзя, чтоб никакой бойни с участием Титер! В противном случае кто же спасет благородную династию Тартарианов?.. Да, а вот с мудрым пастухом можешь разделаться, если нужно, он тот еще брюзга и зануда. Но я не закончила! Дай мне договорить, а то я так и не дойду до сути. Я готова вынести все невыносимое, если ты вложишь заработанное мной в наше будущее! Я буду усердно трудиться днями и ночами, чтобы обеспечить тебя необходимым. Ты выручишь нас, помогая самому себе, не забывай об этом. Обещай мне!.. Брен, скажи вслух: зная, что ты приложишь усилия, я смогу держаться на плаву!.. Спасибо Конечно, я тебе верю, а как же иначе? Еще вон те туфельки, пожалуйста да, таких крошечных ты никогда и не видел Да не била я тебя ими по спине! И перестань хвататься за голову, что за нелепость. Ладно, иди приляг. Через шесть лет вернусь неузнаваемой старой девой с бородавками и скрюченными пальцами, вот тогда и поговорим. Я стараюсь отбросить страх, иди уже, иди! Брата хуже и не придумаешь.
Зима: в галошах хлюпает снежная каша
Уже на выходе папа дарит Лотте красивую ручку, чтобы она могла нам писать. Она поправляет ему галстук, хотя папа не в восторге от чрезмерной женской заботы. Эм и Лотта соприкасаются лбами. «Я тебе напишу», шепчет Лотта. «На ответ даже не рассчитывай, говорит Эм. Я не мастер самовыражения». «Значит, ради меня научишься», настаивает Лотта. «Вряд ли», откликается Эм. «Тогда пообещай, что будешь обо мне думать!» «А это я могу! Буду думать о тебе всякий раз, как пройду мимо твоей койки». На этих словах Лотта заходится слезами. «Чего ты дразнишься!» «Ну а ты плачешь по любому поводу!» отвечает Эм, все-таки сжимая Лотту в объятиях. «Веди себя хорошо», наказывает она мне, хотя я никогда не вела себя плохо.
Распрощаться с Бренуэллом сложнее всего, он же вроде как ее вторая половина, поэтому она говорит: «Как же я теперь без тебя?» Он не в силах что-либо сказать, мешают слезы и бормотание Лотты, но наконец Брен выдавливает: «Ты будешь мной гордиться!», а она рукавом утирает и свои, и его щеки.
Зима: новая снежная тишина
Дому нелегко приноровиться к новому состоянию. Громко звенит тишина, странно слышать отсутствие шагов. Кухня, коридор, наши койки поражают простором. Беседы прерываются, так как мы ожидаем реплик о того, кого рядом нет: не хватает то шутки, то веселого ответа, то остроумного замечания. Кажется, что весь день сейчас перевернется из-за чьего-то настроения, и поэтому мы следим за языком, чтобы не досталось. А затем привыкаем, и пустота исчезает.
Тетя обнаружила ботинки с меховой оторочкой, подарок от Брена «хорошей и милой старушке». Говорит, ногам в них «довольно» тепло, и не важно, что при ходьбе она теперь громко топает, хотя все остальные звуки, в смысле, издаваемые нами, «страшно действуют на нервы».
Примечание: я бы хотела познать себя, но пишу только о семье: меня интересуют именно они! Неужто такова участь младших? Я бы не прочь быть собой, только вот не знаю, каково это!
Еще я поставила перед собой задачу описывать погоду новыми способами: если уж обрисовывать картину, надо быть оригинальной. Продолжу в том же духе, хотя получается неважно, ведь погода волнует меня не больше, чем одежда и обстановка: Эмили сидела на кривом стуле в мятом платье, жалуясь на дождь, который был, как и все дожди, мокрым!
Весна: легкие облака, блуждающий ветер, Брен хочет пойти в коротких брюках, остальные одеваются тепло
В письмах Лотта не упоминает ни подруг, ни книги, ни идеи. Рассказывает о скуке, несчастье и ежедневных оскорблениях, которые она готова терпеть ради того, чтобы Бренуэлл чего-то добился. Правда, он сам еще не понял, чего именно и как хочет добиться, но Лотту это ничуть не беспокоит. Если бы я уехала, то старалась бы, несмотря на обстоятельства, сохранять разум чистым и не стала бы делиться своими страданиями.