В одной из кофеен на Лагерлёфсгатан12 им удалось раздобыть по бумажному стаканчику глинтвейна на вынос. Огненный напиток обжигал язык, поэтому они медленно пошли к парку Линнея13.
Припорошенный снегом английский сад принял их в свои тихие объятия, отрезав от суеты городской автострады. Остывший глинтвейн приятным теплом разливался по телу, отогревал каждую клеточку после долгой прогулки.
За наш успех! Поднял бокал Муз.
За наш успех. Чокнулась с ним Нелли.
Дойдя до памятника самого Карла Линнея, они заметно оживились. Взбодрённые то ли терпким ароматом гвоздики, то ли вернувшимся ликованием, они затянули народную песенку с быстрым ритмом. Муз водрузил свой стакан на раскрытую ладонь монумента, встал в позу оперного певца с распростёртыми руками и заголосил что есть мочи. Его чистый тенор эхом разносился по округе. Нелли присоединилась к нему в качестве фоновой кантилены. Выводимые им соловьиные рулады, однако, понравились далеко не всем: в пиковом моменте песни по ушам скрежетнул звук полицейского свистка.
Нелли и Муз обернулись: два дородных констебля трусили к ним издалека.
Бежим! Испуганно крикнул он.
Они метнулись к главной аллее, а оттуда к ближайшему выходу из парка. Повторный свисток только придал им быстроты. Патрульные силились догнать возмутителей спокойствия, но те оказались проворнее и вскоре скрылись в переплетении торговых улиц. В одной из подворотен Нелли с Музом рассмеялись. Она выглядывала из-за пустых деревянных ящиков, а он стоял сзади в тени.
Внезапная всепоглощающая тишина обрушилась на неё холодным душем. Болтовня продавцов с покупателями, крики зазывал, лаянье бродячей собаки, стук колёс, гудки автомобилей все звуки мира будто бы исчезли, как и её внутренний монолог.
Муз положил руки ей на плечи, сердце Нелли замерло.
Нел, позвал он.
В прошлый раз он так обратился к ней, когда пообещал оформить цель их контракта. Она перестала смеяться. В этот же миг её придавило айсбергом всей мировой печали и горечи. Слышать боль в его голосе, заражаться ею, как страданиями душ, которые навечно оставили свои шрамы в ноосфере было мучительным. Он делился с ней чем-то, чего она боялась не выдержать.
Нел, повторил Муз, но она по-прежнему молчала в ожидании чего-то ужасного.
Что плохого он мог ей сказать? Ведь только что они пожинали плоды своего совместного успеха, чествовали друг друга в шутливых победоносных тостах, с напускной серьёзностью делились друг с другом комментариями о проделанной работе. Нелли поняла: он не собирался шутить.
Кажется, пробормотал он, не убирая рук с её плеч, мы добились того, чего хотели. Что скажешь?
В её глазах потемнело, она закусила щёку изнутри. Муз будто растерялся. Обычно открытая и живая, теперь Нелли превратилась в холодное изваяние, не способное ни дышать, ни говорить. Видя её нерешительность, он развил свою мысль до бьющего наотмашь финального аккорда:
Ты уже на правильном пути. И, возможно, пришла пора завершить наш контракт. Нел
Она вынырнула из-под его ладоней, в развороте вторглась в случайные объятия и поцеловала Муза. Его руки опустились ей на плечи, потом ниже, а её сцепились на его затылке. Время, вселенная остановились в сладостном мгновении. Сквозь влюблённую пару словно пропустили мощный электрический разряд, вокруг разрывались вспышки бенгальских огней, порождая то ли животворные искры, то ли залпы смертельных орудий. Его губы холодные, мягкие напоминали по вкусу дождевую воду и нектар сорванного цветка медуницы, возносили на Эверест блаженства.
Ощущение причастности к чему-то большему накрыло с головой, чувственный взрыв взмыл ввысь, рассёк небеса и отразил бессчётное число таких же вспышек, за тысячелетия произошедших с людьми. Целуя Муза, она целовала весь мир сразу в каждый момент его существования.
Как только она оторвалась от его губ, элегическое дуновение смело остатки разрушенных столпов мироздания, их тесного мирка, который больше не мог оставаться прежним.
Нелли, я Глухо произнёс он.
Молчи. Оборвала она, не желая обрекать свою спонтанность на стыдливую экзекуцию.
хотел этого. Закончил фразу Муз. Но теперь мы чёрт, я не знаю, кто или что мы теперь. Я ведь так и не выбрал для нас цель.
Суровая реальность ударила её под дых. Слияние с прекрасным, божественным, принадлежащим каждой душе и одновременно только им двоим, раскололось о законы этого самого сверхъестественного. Гюллинг сердито бросила:
Я знаю. Я перечитываю этот контракт почти каждый день и каждый раз боюсь, что эта цель появится.
Но я должен. Должен, понимаешь? Сказал он с неожиданной горячностью.
Подвижные глаза Муза словно искали выход из ситуации. Его напряжённые костяшки подрагивали, а грудь вздымалась от резких вдохов.
Нелли страшно хотелось обнять его, заверить, что всё будет хорошо, но страх, что Муз оттолкнёт её, висел на руках пудовыми гирями. Мечущийся перед ней в поисках баланса, хоть какой-нибудь опоры, он демонстрировал крайнюю уязвимость, к которой она была не готова.
Разве контракт можно считать завершенным из-за одного экзамена? Засомневалась Нелли.
Взгляд Муза стал цепким, словно он желал проскочить в едва заметную лазейку и прицеливался. Она тайно радовалась, что мыслительный процесс сбавил градус его отчаяния.
Как на счёт открытия твоей пекарни? С неожиданным спокойствием спросил он.
Предложение прозвучало громом среди ясного неба. Нелли опешила, недоверчиво наклонила голову. Она ни разу не представляла себя в собственной пекарне.
Боюсь, тогда тебе придётся провести со мной всю жизнь. Предупредила она с мрачной усмешкой.
Тебе повезло: я не старею. Нежно сказал Муз.
Но я старею, и тебе не повезло.
Сейчас цель кажется тебе нереалистичной, правда?
Она закивала с поджатыми губами.
Не беда, так бывает. Сказал он. Не нужно бояться. Предоставь мне то, как ты достигнешь этой цели. Ты согласна внести её в контракт?
Да, обронила она, хотя мысли кричали, что она не согласна ни на одну мало-мальски измеримую задачу.
Муз вытащил контракт из-за ворота пальто, прислонив лист к колену, накарябал запоздалую строку. Кровь стучала в висках Нелли, когда завершение их сделки стало более конкретным. В её видении она смотрела ему вслед, а он уходил всё дальше и дальше, пока не растворился в дождливом тумане. Гюллинг спросила, желая сменить тему:
Ты всегда был таким? Ну своего возраста.
Он покачал головой.
Нет. Я ушёл из материального мира раньше, чем выгляжу сейчас. Может вырасти мечтал? Не знаю.
Ты помнишь себя прежним?
Мало что. Ответил он. Я не знаю, ни кем я был, ни откуда взялся. Главное, что теперь я с тобой.
Он обнял её. Нелли запустила руки пол полы его укороченного пальто и прикоснулась к тёплой спине сквозь рубашку. Стук пламенного сердца Муза отдавался через рёбра и мышцы, а его дыхание приятно щекотало волосы Нелли над лбом. Она вновь утонула в запахе озона и сломанного листа базилика.
9. Сладкий заказ
Настенные часы тикали так раздражающе, будто кто-то оттягивал язычок рулетки и отпускал его. Нелли включила радио, но её блуждающие мысли перекрывали шум эфира. Приглушённый смех этажом ниже заставил её вздрогнуть.
Прознав о новой специальности своей квартирантки, Анита заказала у неё торт на именины. Ей исполнялось восемьдесят, и прошлым вечером Нелли старательно выводила эту цифру на вершине торта «Добош»14. Остатки алой помадки, которую она использовала, засохли, и Нелли подгрызала их от нервов.
Муз, способный успокоить любую бурю в её душе, в самый ответственный момент сбежал из дома. Гюллинг высунулась в окно по пояс, но не увидела его.
Взлетел по эфирным путям, что ли Буркнула она, расхаживая взад-вперёд по гостиной.
Они с Анитой условились, что, если торт понравится её взыскательным гостям, то она отдаст Нелли многочисленный кондитерский инвентарь, доставшийся в наследство от матери. Сама фру Эгдалль печь не любила и не умела. Также она с трудом отрывала от себя ненужные вещи.
Старая техника и формы для бисквитов не так волновали Нелли, как одобрение ворчливой старухи. Впервые она готовила что-то для живых людей, а не экзаменаторов или преподавателя. Торты на то и были нужны, чтобы радовать всех и каждого, а не узкий кружок специалистов.
Она переживала из-за того, что кулинарная «насмотренность» хозяйки отличалась от её собственной, отчего редкий в их краях «Добош» мог показаться ей излишне приторным, чуждым. Во время обучения она познала вкус многих десертов, о которых раньше даже не слышала и которые подавались только в изысканных ресторанах или буржуазных стокгольмских столовых. Олеандр советовал постепенно воспитывать свой вкус, на что у Нелли было время, а у пирующих этажом ниже возможно, нет.
Робкий стук в дверь она осознала не сразу. Когда постучались ещё раз, Нелли чуть ли не с низкого старта побежала в прихожую. Стряхнув нитку с плеча, она провернула замок и отворила дверь. Анита и три такие же древние старушки переминались на площадке с ноги на ногу.
Она вообразила, каких трудов им стоило подняться на этаж, и ощутила укол совести. Если бы ей только позвонили, она бы тут же спустилась вниз, дабы предстать пред главными критиками и смиренно принять любой их вердикт.
А вот и наша Нелли. Представила её остальным фру Эгдалль.
Фрекен, обратилась к ней бойкая старушка с клюкой, ваш торт она прокашлялась, и у новоявленного кондитера перехватило дыхание от задержки, просто чудо.
Вторая дама в летах с короткими волосами апельсинового цвета добавила:
Я работаю в буфете Национального драматического театра, но никогда не видела там столь изумительного десерта. Дорогие дамы, поддержите ли вы меня? Спросила она остальных, и те согласно закивали. Мои вам похвалы, фрекен Гюллинг. И обязательно приходите в наш театр.
А третья с лучистыми глазами и поистине материнской теплотой во взгляде спросила:
Милая Нелли, принимаете ли вы другие заказы?
Не успев отойти от глупой улыбки, она промямлила: «Д-да».
Не знаю, кумушки, сможете ли вы себе это позволить. С ноткой лукавства произнесла Анита. Личный кондитер удовольствие недешёвое.
О цене договоримся, Ани. Сказала бабушка с клюкой. Труд должен быть оплачен. И ты, вроде, кое-что обещала своей квартирантке.
Фру Эгдалль, которая не забывала ничего и никогда, смерила подругу взглядом.
Ну, разумеется, я помню! Выдала она не без ехидства. Нелли, могу ли я позвонить вечером, чтобы ты зашла ко мне за инвентарём? И друга своего пригласи, пусть поможет.
Да, конечно.
Неформальное обращение первый признак того, что лёд между ними тронулся разлило в животе Нелли приятную теплоту. Хозяйские гостьи попрощались и начали спускаться мелкими шажками вслед за именинницей. Две из них перед уходом всучили Гюллинг по несколько крон в качестве чаевых. Она пыталась отказаться, но дамы настояли и напоследок ещё раз пригласили её в театр, в котором каждая из сайки занимала какую-то должность. Насколько она знала, Анита в свои годы продолжала работать там гардеробщицей.
Примечания
1
Биргитта (Бригитта) Шведская (1303 1373) католическая святая, писательница, основательница ордена бригитток.
2
Lilla Nygatan (швед.) Маленькая Новая улица.
3
Tegelgatan (швед.) Кирпичная улица.
4
Friedrich Gatan (швед.) ул. Фридриха.
5
Bageri (швед.) пекарня.
6
Bergsgatan (швед.) Горная улица.
7
Тюльпановая лихорадка период Золотого века Голландии, во время которого тюльпаны пользовались бешеным спросом и постоянно дорожали. В конечном итоге цены рухнули, и многие голландцы обанкротились. Это было первым спекулятивным пузырём в истории.
8
Garlandgatan (швед.) Гирляндовая улица.
9
Линдворм гигантский лесной змей из шведского фольклора, который плевался вонючим ядом.
10
Prinsesstårta (швед.) торт Принцессы, традиционный шведский десерт, состоящий из слоёв воздушного бисквита, кондитерского крема, малинового джема, взбитых сливок и покрытый марципановой мастикой.
11
Mille-feuille (франц.) Мильфей, торт «Тысяча лепестков», десерт французской кухни из слоёного теста, крема и ягод.
12
Lagerlöfsgatan (швед.) улица Сельмы Лагерлёф, шведской писательницы и нобельского лауреата (1909).
13
Карл Линней (17071778) учёный шведского происхождения, биолог, натуралист.
14
Dobostorta (венг.) венгерский торт, состоящий из шести слоёв бисквита с шоколадным кремом и карамельной глазурью.