«Ибо, здраво заключил он, что ему сделается, он же шуршик! А шуршики, как известно, живут вечно!»
С последним заявлением было сложно поспорить. Единственное, о чём не подумал крошка, так это о том, что один неверный шаг и миссия будет провалена, а он навсегда лишится дорогой сердцу белоснежной красотки!
«Впрочем, справедливо размышлял почитатель книжных тайн, попадётся в ловушку, может, хоть о чём-то призадумается Вот только спасай его потом!»
И в этом он был, безусловно, прав! Ибо в «Кодексе правил» писано: «Опыт вещь непреложная! Токмо ценой собственных чресел, шуршик во тьме живущий, познает истинную ценность жития, обретя в терзаниях прозрение и глубинность мысли!»
Пэк слушал наставления друга вполуха, кивал, в паузах предаваясь мечтам о скорой встрече с белоснежной подругой, и с лёгкой нервинкой уничтожал запасы орехов, коими друзья в изобилии набили карманы, зная, что путь предстоит не близкий, а силы ох как понадобятся! Крошка Пэк шуршик, и как всякий шуршик, он не хотел соизмерять возможности и реальности, полагаясь исключительно на собственную харизму и дерзость.
И вот они лежали в ковыле, перед ними расстилалось селение, и упрямо надвигалась минутка, когда с сомнениями придётся покончить и ввязаться, как говорится, в крепкую заварушку.
Когда запасы орехов перекочевали в желудки, а конечности вернули былую лёгкость, шуршики аккуратно высунули носы из густых зарослей. Какого-либо движения или иных признаков жизни не наблюдалось. Более того, селение показалось налётчикам вымершим! Заходи, как говорится, и бери что хочешь! Это настораживало Тука, однако в Пэке рождало безрассудную наглость. Любитель коняшек жаждал немедленных и решительных действий, в то время как поклонник древних писаний грыз мысль над тем, что всё это может быть очень даже неспроста! Дабы ускорить поиски, было принято мудрое решение разделиться: Крошка прочешет правую сторону селения, а Тихоня левую. И верхушка ковыля заволновалась, указывая на то, что охотники расползлись в разные стороны
И пока ушастые головорезы входят в селение, полные надежд отыскать четырёхкопытную потеряшку, я немного вернусь назад, к тому моменту, когда Тихий Тук и лошадка белой масти расстались близ дремучих лесов неизведанных территорий.
* * *
Луна стояла высоко, освещая дорогу призрачным светом, когда белоснежная подруга покинула своего нового знакомца и поспешила к за́мку шуршиков. Заблудиться было невозможно, однако пересекая пойменные луга герцога Хмельницкого, что-то знакомое, едва уловимое заставило её остановиться и фыркнуть, широко раздувая ноздри. Дорога показалась чрезвычайно знакомой, приглашая свернуть в сторону, не углубляясь в дикие леса севера. Оттуда веяло теплом и уютом. И лошадь белой масти поддалась соблазну сошла с тропы! Когда же вдали забрезжили огни селения, к ней и вовсе вернулось ощущение утраченного дома. Она пронзительно заржала и ускорила бег.
Копыта стучали дробно, в ушах пел ветер, а грива парила, переплетаясь с его порывами.
Спустившись с холма, коняшка вбежала в деревеньку и остановилась, довольная тем, что скоро насладится овсом и родным стойлом. Соседская собака подала голос, приветствуя возвращение беглянки, которая медленно пошла по главной улице. Отыскав заветный двор, она торжественно ржанула. В доме вспыхнул огонёк. Вскоре на пороге появился заспанный хозяин, прикрывая широкой ладонью дрожащее пламя свечи. Узнав потеряшку, он отворил ворота и ласково потрепал белоснежную холку.
Откуда ты взялась? спрашивал он, лаская слух вернувшейся располагающим бормотанием. Где пропадала?
Блудная красавица благодарно тёрлась носом о хозяйскую грудь, выражая, тем самым, всю свою радость и искреннюю преданность. Способностей отвечать что-либо вразумительное у неё не было. Она умела только чувствовать и немножко мечтать, например, о стойле, таком тёплом и уютном. Но почему-то, вопреки ожиданиям, её привязали рядом с конюшней и, бросив сухо: «Утро вечера мудренее» оставили одну на опустевшем дворе, ставшим в одночасье чужим и неприветливым. Хозяин скрылся в доме, который вскоре погрузился во тьму, и недавней пропаже ничего не осталась, как смириться с образовавшимся положением.
«Наверное, подумала она, когда взойдёт Солнце, всё обязательно станет, как прежде»
Но тут до слуха её донёсся шорох: кто-то в глубине конюшни отчётливо фыркнул и раздался глухой удар. Насторожившись, красавица припала глазом к щели ворот и увидела, что стойло её занято, и хозяйничает в нём другая особа! Молодая кобылка посматривала на закрытые ворота конюшни, за которыми печалилась подружка Крошки Пэка, с чувством невероятного превосходства. Обида не заставила себя ждать, тронув огромное лошадиное сердце тягучей тоской. Ей нашли замену?! Уже?! Вот так скоро и так запросто?!
Когда же настало утро, к хозяину заявился сосед с просьбой одолжить скакуна и желательно порезвей. По случаю бракосочетания их величества в столице намечались торжества. Приглашались все желающие, как от мала до велика, так и от богатого до бедного! Лошадка вслушивалась в разговор обеими ушами, полагая, что сейчас, именно в эту минуту, возможно, решается её судьба: новенькую отдадут, и в мире воцарится справедливость! Но когда хозяин наконец взглянул на неё абсолютно равнодушным взглядом, внезапно осознала: чувства их не взаимны. Её преданность не была оценена по достоинству! А стало быть, торопилась она домой понапрасну!
Люди поравнялись с белоснежной красоткой, и, пахнущий кислой капустой и табаком, сосед чересчур бесцеремонно похлопал её по крупу, отчего отвергнутая недовольно топнула копытом.
Славная коняга, заявил человек, со знанием дела осматривая скакунью. Ты же говорил, украли её.
Было дело. Да вот вернулась нынче ночью. Так что, берёшь? Мне две кобылы без надобности.
И сколько просишь за такую?
Цена была озвучена, и мужчины ударили по рукам. На лошадку была надета новенькая уздечка, и вскоре она покинула двор, оставив на нём своё разбитое сердце. Её верность продали за какой-то мешочек блестящего металла! Если бы Крошка Пэк сейчас оказался рядом, он бы увидел, сколько боли плескалось в глазах его любимой животинушки. Но, увы, его не было, и посочувствовать было некому!
Вскоре несчастную запрягли в телегу, отправившуюся к королевскому дворцу на объявленные торжества. Новый хозяин довольно болезненно опускал плеть на круп, покрикивая, чтоб поторапливалась, но и сама лошадка, добирая злости, дабы забыть о предательстве, вполне охотно утраивала бег, под восторженные крики семейства незнакомого ей человека. Она всё более и более начинала тосковать по забавным существам, что, безусловно, её похитили, но проявили при этом ни с чем не сравнимую заботу, каковую она по глупости своей не оценила и кого покинула столь неосмотрительно.
Некоторое время спустя, повозка въехала в пределы столицы, поднялась по брусчатке к главным воротам королевского за́мка, где едва не наехала на королеву Померании, которая не вовремя вышла из-за кареты, прохаживаясь в ожидании лейтенанта королевской гвардии.
Смотри, куда едешь! сердито бросила Марго вслед отцу семейства, который тут же пошёл красными пятнами, так как гордость за покупку и желание произвести впечатление на благородное семейство, чуть не сыграли с ним злую шутку.
Потому, спешившись, селяне поспешили скорее исчезнуть за воротами дворца с самым извиняющимся видом.
Даже этих лихачей не стали тормозить! всплеснула расстроенная ведьмочка руками. Что я-то тут делаю?!
Однако покинуть место своего позорища, тоже казалось поступком не слишком королевским. Глянув по сторонам, не подсматривает ли кто за нею, незваная гостья осторожно приподняла подол платья, где на изящном бедре, стиснутая подвязкой, обнаружилась маленькая плоская бутылочка с пятью снежинками на этикетке, припрятанная на всякий пожарный случай. А это вне всяких сомнений был именно он! Бедняжка сделала длинный глоток, чтобы хоть как-то приободрить себя, и тут же завела руки за спину. Не дай бог, её заприметил бы кто-то из представителей «бойкого пера»! Оправдывайся потом, что ты не лошадь! Больно надо!
* * *
Простой люд кричал: «Горько!». Им вторили захмелевшие графья и милорды, что говорило о том, что сословность и снобизм, при определённом сочетании свежего воздуха и добрых литров горячительных напитков, на раз стирает любые условности. Владислав и Ольга шли на рекордный сотый поцелуй, преодолевая губное онемение, ибо счастье приближённых в этот день являлось для них доминантой.
Офицер остановился возле канцлера, козырнул и что-то шепнул на ухо. Тайный советник тут же направился к пиршественному столу. Под громкое улюлюканье и хлопанье пробок от шампанского молодожёны завершили целовальный марафон и как раз вернулись в свои кресла, когда Будраш, наклонившись к виску их величества, сообщил о визите королевы Померании. На лице короля тут же проявилась озабоченность, не свойственная торжеству момента:
Ну, раз она приехала, пожал плечами Владислав и успокаивающе сжал пальчики жены, и в самом деле было бы невежливо с нашей стороны не пригласить к столу столь уважаемую гостью. Да, дорогая?
Юная королева заметно потускнела, но кивнула, не утратив достоинства:
Конечно. Странно только, что она приехала Зачем?
Значит, впустить? осведомился советник.
Конечно, вздохнул Владислав и постарался взглядом приободрить любимую. Будем считать, что это хороший знак.
Но безусловной уверенности в том, что так оно и будет, в его голосе не было.
Музыканты грянули завораживающую мелодию, появившийся факир принялся низвергать струи огня, женские вздохи удивления и восторга волной прокатились по лужайке перед королевским дворцом, мужчины одобрительно замычали, пытаясь героически заглотить очередной кусок котлеты, хотя желудки их были полны до отказа, а останавливаться всё равно не хотелось, только сам праздник для королевской четы как-то разом иссяк. Воздух за столом их величеств наполнился тревожной неопределённостью и даже чуть завибрировал от свалившегося неизвестно откуда напряжения.
Пройдя изрядное расстояние в сторону ворот, где королева Померании ожидала своей участи, Будраш вновь заметил Анну. Подобно юркой птичке, она впорхнула в поварскую палатку, из которой тут же выбежал поварёнок с фазаном на блюде. Канцлер замедлил движение, о чём-то призадумался, затем, решительно приблизившись к шатру, чуть отогнул холщовую полу, чтобы воочию увидеть, как подкравшись к счастливому сопернику, изменщица озорно закрыла ему глаза и зажурчала, по обыкновению, скороговоркою:
А чего я слышала, Данечка! Владислав собирается назначить тебя премьер-министром.
Кровь бросилась в лицо тайному советнику. Он зло запахнул полу, дабы не наблюдать столь омерзительное воркование двух голубков. Однако ревнивое любопытство не отпускало. Чтобы оказаться ближе к милующимся, он несколько сдвинулся вдоль стеночки, разделяющей его с влюблёнными и, остановившись, утроил слух:
Я давно заметил странную вещь, раздался столь ненавистный канцлеру голос, фрейлинам почему-то всегда и всё известно раньше, чем тем, кого непосредственно касаются подобные сплетни
Осторожно убрав с лица нежные пальчики любимой и поцеловав их, Даниил обернулся и ласково взглянул на чертовски обворожительную девушку, изумрудные глазки которой блестели лукавым огоньком:
Это вовсе не сплетни! Я слышала это от самой королевы! И теперь мы вполне могли бы пожениться, если, конечно, ты не врал мне всё это время.
Даниил укоризненно покачал головой:
К сожалению, детка, я лишён этого дворцового достоинства. Не люблю интриг. Но, давай, мы пошепчемся об этом вечером. Тут повсюду канцлер шастает, услышит совсем расстроится. Зачем огорчать человека ещё больше?
Советник даже успел оскорбиться, от столь снисходительной в его отношении заботы!
Значит, вечером? и взгляд красавицы заволокло томной поволокой. Звучит соблазнительно!
Я приду к тебе, как всегда улыбнулся будущий премьер-министр.
Очаровательная хулиганка прильнула к его широкой груди и зашептала мечтательно:
По верёвочной лестнице?
Ещё можно воспользоваться камином
Фу-фу-фу! засмеялась девушка в ответ, увесисто хлопнув шутника по покатому плечу. Что это вы такое выдумали, господин премьер-министр?! Вы же будете весь чёрный!
Опять же выгода! Вы когда-нибудь любила мавра, юная леди?
Какая гадость, Данечка! Ты говоришь пошлости! укорила фрейлина будущего мужа, хотя сама перспектива её явно забавляла. Она всё ещё оставалась озорной девчонкой, любящей всякие глупости, приключения и иные безобразия. Ну, всё, целуй меня! Мне пора спешить! Сегодня не день, а сплошная головная боль
И чмокнувшись с возлюбленным, она не менее стремительно выпорхнула из палатки, едва не сбив с ног канцлера, не успевшего раствориться в толпе. Смущённая неожиданной встречей, Анна опустила глаза, сделала реверанс и заторопилась тут же провалиться сквозь землю. Будраш задумчиво проводил взглядом точёную фигурку и, хотел было продолжить свой путь, но, конечно же, буквально налетел на Даниила, вышедшего вслед за девушкой.
Думаю, скоро можно будет подавать второе горячее инструктировал он Степана главного повара королевства и, остановившись перед соперником, которого выгрызала ревность, изучающе наклонил голову, намеренно не поздоровавшись. Господин канцлер? произнёс он довольно буднично и поинтересовался: Как рука?
У? вопрос вывел тайного советника из некоторого ступора. Смерив будущего премьер-министра холодным взглядом, он ответил не менее дипломатично: Прекрасно!
Продолжать любезничать ни тому, ни другом не хотелось, и оба благополучно разошлись заниматься своими прямыми обязанностями.
* * *
Марго казалось, что время остановилось. Счастливые лица, следующие мимо неё во дворец, раздражали. Она вернулась в карету, где, укрывшись от любопытных взглядов, вновь припала к бутылочке с пятью снежинками на этикетке. Но, сделав несколько глотков, удовлетворения не ощутила. Обида ширилась, выгрызая сознание. На глазах проступили слёзы. Наконец горе-колдунья звучно икнула и, раскрасневшись от смущения, сокрушённо замотала головой.
Интересно, кто это сейчас думает обо мне? она достала платок, вытерла не прошенные капельки и высморкалась.
В следующую секунду в карету заглянул Будраш и, увидев в руках королевы Померании спиртное, присвистнул:
Здравствуй, Марго!
Женщина поймала его взгляд и, спрятав бутылочку за спину, снова икнула:
Здравствуй, Будраш. Что скажешь?
Что пьянство до добра не доводит. Всё закончилось, Марго. Владислав сделал свой выбор.
Но ты сказал ему, что я приехала тут?
Сказал
А он? и очередной грустный ик повис в напряжённой тишине кареты.
Советник молчал. О его сознание отчётливо царапалась слова Маленького Бло: «Я хочу, чтоб ты не дал королеве Марго помешать свадьбе Владислава и Ольги».
«За это я получу власть над всем миром думал он, разглядывая отвергнутую их величеством женщину и взвешивая свои желания. И над Анной».