Права женщин
Рискну вызвать обвинения в излишнем феминизме, но добавлю, что такой подход церкви к браку очень сильно поднял авторитет женщин в обществе. Да, они являлись «сосудами греха» в глазах церковных авторитетов и по-прежнему были во многом недееспособны, всегда оставаясь на попечении какого-либо мужчины (в основном отца или мужа). Но жесткая позиция церкви в отношении того, что жена может быть только одна и навсегда, вознесла статус замужней женщины на недосягаемую прежде высоту.
Когда говорят об униженном положении средневековой женщины, ее урезанных в сравнении с мужчинами правах, невозможности получить развод и т. п., обычно упускают из виду очень важный момент: почти все это существовало и до христианства. Женщины всегда были подчинены мужчине и обладали куда меньшими правами, чем они. Так что средневековые христианские законы, несмотря на откровенный антифеминизм отцов церкви, почти никаких прав у женщин не отняли. Зато они отобрали кое-какие права у мужчин. Женщин по-прежнему наказывали за прелюбодеяние, но по христианским законам за него стали наказывать и мужчин. Женщины не могли получить развод мужчины теперь тоже потеряли эту возможность. Более того, церковь в приказном порядке требовала любить жену и декларировала, что в сексуальном плане муж обязан и ответственен перед женой точно так же, как и она перед ним.
Конрад II, император Священной Римской империи на троне. XII век
Это постепенно произвело переворот и в сознании людей. Фактически церковь и правда сделала супругов единым целым. Мужчины стали осознавать, что жена это единственный человек, который будет с ними до самой смерти, и что у них на самом деле все общее, включая горе и радость. Женщины в свою очередь тоже стали понимать, что брак теперь это навсегда (по крайней мере формально о разводах будет чуть позже), а значит, хорош муж или плох, надо к нему как-то приспосабливаться, потому что теперь их благополучие или неблагополучие всегда будет совместным.
Глобальным изменением патриархальных брачных традиций стало то, что теперь перед алтарем стали спрашивать, согласна ли девушка вступить в брак с этим мужчиной. Конечно, отказаться было проблематично, но все равно сам факт, что хотя бы формально согласие женщины стало считаться необходимым, уже переводил ее из категории объектов купли-продажи в самостоятельного участника брачной сделки.
Можно сказать, что христианский брак сделал невероятное женщина перестала быть имуществом мужа, а стала как бы его частью (мужа). Тем самым ребром, которое когда-то Бог забрал у Адама, а теперь, после венчания, вручал обратно. Некоторые авторы XIII века даже проводили прямую параллель, утверждая, что жена для мужа все равно что какой-либо другой жизненно важный орган, как рука или нога, то есть реальная часть его.
Положение замужней женщины стало стабильным, любое неуважение к ней автоматически становилось неуважением к ее мужу. Нерасторжимость христианского брака привела и к тому, что жена стала играть большую, чем прежде, роль в общественной жизни мужа. Кому можно доверить защиту замка или управление мастерской во время своего отсутствия? Только жене, ведь она плоть от плоти мужа, а попросту человек максимально с ним связанный, ведь ее благополучие полностью зависит от благополучия супруга. Его выгода это и ее выгода.
Кроме того, объявив сексуальные отношения вне брака (то есть не с целью законного продолжения рода) грехом, церковь, так сказать, перекрывала мужчинам «доступ к телу». Женщина стала более недоступной, принуждение ее к сексу вне брака стало считаться и грехом, и серьезным преступлением, в том числе и когда речь шла о женщине, стоящей намного ниже мужчины на социальной лестнице. Недоступность женщин, естественно, повышала их ценность.
Конечно, все это было в основном в теории. Но на таких теориях воспитывались поколение за поколением, что в итоге привело к медленной, но заметной переоценке места и роли женщины в мире и в обществе в целом.
Формирование канонического права
Но вернусь к раннехристианской церкви и формированию канонического права. Важно понимать, что, несмотря на различия во взглядах ранних богословов, определенные четкие правила церковной жизни и иерархии сформировались с самого начала. Можно сказать, что форма появилась раньше, чем договорились о содержании.
Так, еще в Деяниях апостолов были установлены правила выбора кандидатов на церковные должности и взаимоотношений между монашескими общинами, во II веке обоснована верховная власть римского епископа как преемника святого Петра, а уже с VVI веков этот римский епископ стал зваться папой и признаваться официальным главой западноевропейских христиан.
Еще более важным для формирования церковного права и церкви как института было то, что у христианства с самого начала существовали всеми признанные и доступные любому грамотному человеку письменные священные тексты. Думаю, никто не станет оспаривать их значимость для цивилизации, в том числе и современной. Две тысячи лет прошло, а «Не убий» и «Не укради» все так же актуальны, весомы и известны всем нам с самого детства.
Библия и приравненные к ней священные тексты сразу же стали чем-то вроде неофициального сборника законов во всех спорных случаях их авторитет был непререкаем. Причем заложено это было еще в Евангелии Христос там тоже постоянно цитирует древние заповеди и слова пророков. Так что можно сказать, что традиция канонического права искать подтверждение справедливости того или иного решения в Священном писании была заложена самим Христом. А с таким авторитетом никто не мог поспорить.
Правда, священные тексты очень часто противоречат друг другу, но именно это привело к расцвету профессиональных богословов и возникновению устойчивой традиции обсуждения и толкования священных текстов. Традиции, перешедшей и в юриспруденцию.
И, наконец, важной вехой в формировании канонического права стали Соборы (или Синоды) что-то вроде конференций представителей церкви, на которых обсуждаются важные вопросы вероучения, религиозной и нравственной жизни, а также устройства и управления христианским обществом.
Сцена венчания. XIV век
В принципе первые Соборы созывались для обсуждения трех лиц Троицы и тому подобных не менее важных тем, но там заодно обговаривались и более практические темы, поднимаемые съехавшимися епископами. В результате из решений Соборов сформировался фундаментальный источник канонического права, который дополнял Священное писание и годился для решения большинства вопросов, касающихся церковных дел и жизни христианской общины. По крайней мере на первое время.
Есть ли у женщины душа?
Вообще сейчас трудно даже объяснить, насколько важными были эти ранние христианские Соборы. На самом деле там обсуждались не только законы и богословские вопросы, а буквально все на свете. И их решения закладывали основы современной цивилизации.
Существует распространенный миф о том, что на одном из Соборов даже было обсуждение и голосование по вопросу, есть ли у женщин душа. Но, несмотря на все раннехристианское скептическое отношение к женщинам, эта история является мифом. Настолько далеко христианская церковь никогда не заходила, хотя, конечно, сам вопрос и поднимался.
Произошло это на Втором Маконском соборе, созванном королем Бургундии в 585 году. «На этом же соборе, пишет святой Григорий Турский в своей Истории франков, поднялся кто-то из епископов и сказал, что нельзя называть женщину человеком. Однако после того как он получил от епископов разъяснение, он успокоился. Ибо Священное писание Ветхого Завета это поясняет: вначале, где речь шла о сотворении Богом человека, сказано: мужчину и женщину сотворил их, и нарек им имя Адам, что значит человек, сделанный из земли, называя так и женщину, и мужчину; таким образом, Он обоих назвал человеком. Но и Господь Иисус Христос потому называется сыном человеческим, что Он является сыном девы, то есть женщины. И ей Он сказал, когда готовился претворить воду в вино: Что Мне и Тебе, Жено? и прочее. Этим и многими другими свидетельствами этот вопрос был окончательно разрешен».
Так что можно сказать даже, что при всем безусловном и ярко выраженном антифеминизме именно христианская церковь впервые официально объявила женщину человеком, а не вещью. Не равным мужчине, конечно, но все же.
Церковь и государство
Раннехристианская церковь формировалась в условиях постоянных жестоких гонений, но постепенно светские власти относились к ней все терпимее, а ее авторитет возрастал. И наконец дошло до того, что в 380 году Феодосий Великий последний император единой Римской империи до ее распада на Западную и Восточную объявил христианство единственной официальной религией империи.
Еще до него, при Константине Великом, епископам уже были дарованы важные административные функции, включая судебную. Епископами были даже некоторые великие Отцы Церкви[13], в том числе сам Августин Блаженный[14], и благодаря их трудам началось некое сращивание христианских догм и юриспруденции.
Но все острее вставал вопрос разделения церковной и светской власти и разграничения их полномочий, ведь императоры традиционно считались практически божествами, чего церковные иерархи не могли признать в принципе это противоречило самой сути христианства. На этой почве у епископов Рима (тогда они еще только начали именоваться папами[15], да и то неофициально) и императоров несколько раз были серьезные столкновения. Наконец, папа Геласий I в конце V века объявил, что в мире есть две власти: светская и духовная. В религиозных вопросах правители должны слушаться епископов, а в светских делах епископы должны подчиняться правителям. То есть, по сути, все то же «Богу Богово, а кесарю кесарево», как было сказано еще в Евангелии от Матфея.
Этот принцип разграничения религиозной и светской сфер власти можно считать фундаментальной характеристикой европейской правовой традиции, характерной только для нее ни в одной другой цивилизации религиозная и светская власти не разделялись. В Европе это, скажем прямо, тоже сохранилось не навсегда, со временем привело к появлению церковных феодалов и вылилось в борьбу за инвеституру[16], а кое-где, в частности в Англии, к обратному сращиванию религиозной и светской власти после Реформации.
Германское право
Но на римском праве и христианских законах, разумеется, свет клином сводить нельзя, на европейское средневековое право большое влияние оказали также законы и традиции варварских племен.
У суровых германцев структура общества была клановая, брак был куплей продажей невесты, а правила военная элита, принимавшая решения на общих собраниях военных лидеров и только в крайних ситуациях выбиравшая себе короля.
За оскорбления и какой-либо ущерб полагалась личная месть, но с течением времени месть можно стало заменить возмещением ущерба фактически заплатить штраф. Даже за убийство вопрос был прежде всего в сумме. Часть этого штрафа шла обиженному клану, часть в пользу короля или общины. Хотя существовали и преступления, за которые полагалась смертная казнь в первую очередь это было предательство и дезертирство, то есть когда пострадавшей стороной был не какой-то клан, а племя/король/общество в целом.
В судебных процессах широко практиковались ордалии Божий суд[17], то есть испытание подсудимого или обеих сторон, как ответчика, так и истца. Это мог быть поединок, а могло быть «мирное» испытание, например опустить руку в кипяток или подержать раскаленный брусок. У кого быстрее заживет, тот и прав. И надо сказать, для того времени, то есть для Античности и раннего Средневековья, это был довольно действенный метод. Сохранилось немало свидетельств того, что, если дело доходило до принесения клятвы и Божьего суда, одна из сторон сама отказывалась, и решение выносилось в пользу другой стороны. Стоит отметить еще, что на континенте германцы традиционно предпочитали поединок, а «мирные» ордалии больше характерны для англосаксонского общества.
После распада Римской империи и захвата ее земель германцы оказались хозяевами многих территорий, давно живших по римскому праву. Куда более четкому, слаженному и устоявшемуся, чем собственные законы победителей. Это привело к тому, что в варварских королевствах сложилась система, при которой одновременно существовали две, а то и более правовые традиции римская, германская, а иногда еще какая-нибудь франкская или других племен, перемешавшихся во время Великого переселения народов.
Императрица Феодора. Мозаика. VI век
Это в свою очередь способствовало тому, что юридические нормы традиционного германского права наконец-то стали активно записываться. Прошли те времена, когда каждый человек в племени с детства знал правила, по которым положено жить. Теперь законы требовалось фиксировать, чтобы объяснять их тем, кто случайно оказался подданными нового королевства. Показательно, что записывали эти законы на унаследованной от Римской империи латыни именно она быстро стала языком международного общения, которым в той или иной степени владели все образованные люди. К тому же новые ситуации, которых прежде не было, требовали появления новых законов, и их часто просто брали из того же римского права. Так что взаимопроникновение двух правовых культур шло вовсю.
Семейная жизнь Меровингов
Чтобы понять, как именно обстояли дела с брачно-семейным правом у германской или франкской знати в раннесредневековые времена, когда христианство к ним уже пришло, но варварские обычаи еще не вытеснило, лучше всего почитать биографии королей из династии Меровингов. Это и познавательно, и очень увлекательно, спасибо хроникам святого Григория Турского.
Каждый раз, когда я начинаю читать что-то о Меровингах, я удивляюсь, что о них до сих пор не сняли хорошего высокобюджетного сериала.
Генрих II Английский. Миниатюра. XIII век
Мой любимый пример это Хлотарь I[18], сын Хлодвига и святой Клотильды Бургундской, который при разделе отцовского наследства получил Суассонское королевство.
Сначала он женился на Ингунде, дочери короля Вормса, вроде бы жили они вполне счастливо и успели завести не меньше шести детей. А дальше началось интересное. «Когда король был уже женат на Ингунде и любил ее одну, пишет Григорий Турский, она обратилась к нему с просьбой, говоря: Мой господин сделал из своей служанки то, что он хотел, и принял меня на свое ложе. Теперь для свершения полного благодеяния пусть мой господин-король выслушает просьбу своей служанки. Я прошу о том, чтобы вы удостоили выбрать для моей сестры, вашей рабыни, уважаемого и состоятельного мужа; этим я не буду унижена, но скорее возвышена и сумею еще более преданно служить вам.
Услышав эти слова, король, человек весьма распутный, воспылал страстью к Арегунде [сестре Ингунды], отправился в виллу, где она жила, и женился на ней. Взяв ее в жены, он вернулся к Ингунде и сказал: Я постарался выполнить благое дело, о котором ты, моя радость, просила. В поисках богатого и умного мужа для твоей сестры я не нашел никого лучше, чем я сам. Так знай, что я взял ее в жены, и я не думаю, чтобы это тебе не понравилось. А та в ответ: Пусть мой господин делает то, что ему кажется хорошим, лишь бы твоя служанка была в милости у короля».
Не знаю, какую именно цель преследовала Ингунда, но, возможно, она получила именно то, что ожидала, и они какое-то время счастливо жили втроем.
Параллельно с этими двумя браками Хлотарь женился на вдове своего брата Хлодомера, Гунтеке, чтобы присоединить его земли. Племянников (сыновей Хлодомера и Гунтеки) он на всякий случай убил, кроме одного, который успел постричься в монахи и стал не опасен. Потом этого избежавшего смерти принца, кстати, канонизировали.