Символично, не правда ли? усмехнулся Ганимед и посмотрел по сторонам: на «северную» Елену и «южную» Креусу.
То есть Америка тогда, по сути, оказала Японии услугу, нанеся упреждающий удар. Если понимать о том, что могло (и уже тогда планировалось англичанами) произойти с её гражданами в дальнейшем. Что неизбежно произошло бы, не подставь Америка Японии своё братское плечо.
То есть раз и навсегда положив с бомбардировщика на Хиросиму конец вечной вражды Японии со всем миром! просиял Ганимед. Запретив им иметь войска и ядерное оружие.
Но почему тогда чиновник тебе поверил? так и не поняла Елена.
Как это почему? удивился Ганеша. Шестьдесят четыре процента россиян проголосовали против развала Советского Союза, но его всё равно развалили. Американские ставленники нарушили данную нам Богом Свободу Выбора! А как говорил апостол Петр: «Вы пытались обмануть Бога?!» Ты помнишь, что он тогда за это с ними сделал?
Нет.
А чиновник, видимо, ещё помнил. И полистав мою книгу, понял, что я не просто верю в Бога, как все, но и общался на Летучем Корабле со всеми ангелами и архангелами, пока Николай Угодник меня по нему водил и подробно рассказывал, как у них там, в Раю, всё устроено. Вот чиновник и решил, глядя на мою рясу, что я хочу отомстить тем, кто нарушил Свободу Выбора россиян в лучших традициях Петра!
Так ты что, уже реально бог Ганеша? удивилась Креуса. Снова увидев в нём Творца.
Да он развел его, не ясно разве? засмеялся над ней Ганимед. Чтобы тот разрешил издать книгу. Просто одев на встречу с ним рясу!
И объятия Елены сами собой разжались, как только она поняла, что про миллион долларов и Волшебника Ганеша тоже им наврал.
Это надо отметить! усмехнулась она. Небрежно оттолкнула этого афериста от себя и приложилась к бутылке пива. Выпив её до дна, чтобы заглушить разочарование.
Ганеша удивился этому перепаду настроения и легко переключился на Креусу:
Да никого я не разводил, улыбнулся он Креусе, которая была чуть тоньше фигурой и лицом, что дополняли едва заметные усики Лизы Болконской, которые он тут же поцеловал.
Это безобразно! возмутилась Креуса, тут же перестав видеть в Ганеши бога.
Не заметив, что он целовал не её, а Лизу, о которой мечтал со школы! Тут же влюбившись в главную героиню Льва Толстого, как и все в классе. Безответно любили молоденькую учительницу по географии.
Безобразное это художественный элемент любой Сказки, объяснил ей Ганеша своё «непристойное поведение». В школе.
Сказки любого, поправил Ганимед.
Безобразное мы используем для придания себе комических и трагических эффектов, думая нарушить этим гармонию чужой Сказки, по тем или иным причинам чуждой духу нашей.
Но реально разрушаем этим лишь свою Сказку.
Зло ужасно в основном тем, что превращает твою Сказку в былину, подрезая Икару крылья и превращая его обратно в обывателя.
А затем, по мере проникновения в тебя зла твоей озлобленности и лени и в животное! усмехнулся Ганимед.
Каждый твой злой поступок или мысль, взгляд, вздох, жест, не суть важно, создает у тебя установку на зло.
Создает брешь, уточнил Ганимед, через которую в тебя и проникает Зло. И начинает через тебя действовать.
Разрушая все твои Сказки!
Из-за того, что все ошибочные или злые действия есть продукты недопонимания ситуации, они и являются заблуждениями.
Так что грешника не случайно именуют развалиной. Ведь, заблуждаясь, он обречён блуждать по развалинам своих Сказок! усмехнулся Ганеша и снова её поцеловал, развеяв сказочно долгим поцелуем Творца все её заблуждения.
Но увидев, как Андрей Болконский и его «маленькая княгиня» милуются, блуждая по развалинам её сказок о себе, как о недоступной принцессе, Елена тут же снова стала для него столь же прекрасной, как была:
Что ж, я искренне рада, что ты наконец-то нашел себе ту принцессу, которую ты и впишешь в идеальный мир своей Сказки!
Ты хочешь сказать, что способна на большее, чем просто перевод? удивился Ганеша.
Мои пределы в вышине сложили гимны обо мне! улыбнулась Елена и откровенно клацнула зубами.
И проникшись её волшебной игрой в белку, уже обещавшую погрызть его «орешек», Ганеша моментально оставил Креусу и пошел на абордаж.
Но Елена смогла тут же отбить нападение и не дала ему захватить себя в рабство, отогнав корму своей ладьи от него подальше.
Как только тот ущипнул её за зад. Как простую деревенскую девку на ярмарке, торговавшую своими аппетитными булочками.
А не крутую нравом скандинавскую принцессу, которой для полноты картины теперь не хватало лишь секиры!
Но Ганеша не стал с ней биться, а тут же вернулся к очарованию Креусы. Ему было всё равно, кто будет являться объектом для нападения его любви. Её низкопробковое положение? Видавшие виды одежды? Голодный, усталый от разочарований взгляд, выпавший в осадок тонкой грусти? Напротив, всё это лишь вспахивало векторное поле активности её любви к нему, подающему надежду погасить в ней все эти сигнальные лампочки. И протягивало пульт управления ею.
Грязно не то, что в сознание входит. А то, что из этого выходит на поле практики, улыбнулся он Креусе.
В сапогах на босу ногу в поисках обмороженной октябрём несчастья капусты запоздалых выводов, усмехнулся над ними Ганимед.
Но стоит лишь вывернуть твою жизненную ситуацию обратно в теорию, как ты, увидев все свои недочеты и исправив их соответствующими поступками, тот час начнёшь жить в Сказке. Если же в тебе недостаточно художественной пластики, открой «Мифы и легенды древней Жреции» и выработай свою мифологию поведения. Став для себя Зевсом, жестоко карающим тебя за любой проступок, а для других Гермесом, несущим им благую весть от бога твоей высшей сущности! Постепенно ты станешь настолько совершенной, что откинешь все эти карнавальные маски, включая и маску бога.
Чтобы лицо ни натерло ею, как сандаль большой палец! усмехнулся Ганимед и потёр лицо.
А второй сандаль дырявый, в нём всегда хорошо! усмехнулась Елена.
А индейцы почему-то вообще не носят сандалий, улыбнулась Креуса.
Летом они делают вид, что у них копыта, а к зиме они их отбрасывают!
Как условности?
И сливаются с божественным, обсуждая это долгими зимними вечерами у костра.
И положил голову ей на ноги, целуя руки, чтобы Креуса начала уже гладить ими его по голове, как своего котёнка. Ему было всё равно, кого из них очаровывать. Лишь бы как можно быстрее. И приступить к сладкому. В постели.
На что Елена (как демон искушения, потерпевший полное фиаско!) тут же испугалась потерять столь нарасхватного кавалера и начала строить ему свои внезапно вновь прекрасные (то глубокие, как небесная синь, то игривые, как морская гладь) глазки. С быстрыми бурунами эмоций, роившимися от спиртного в её глазах.
Что ж, если это предел твоих мечтаний снисходительно улыбнулась Елена. И подмигнула.
Ганеша удивился этому перепаду настроения и снова охотно поддался на её чары, переложив голову на её колени.
То, что ты имеешь и умеешь и является причиной возникновения у тебя обмана зрения, который и не дает тебе видеть дальше собственного носа, усмехнулся он, намекая на близорукость Елены. Зримое всегда обманчиво. Не подстраивайся под других, мир вот лучший настройщик! Со-настройся с миром. Мир по-прежнему чист и прекрасен, как первобытный девственный лес.
Мы сами запускаем в него волков, усмехнулся Ганимед, чтобы было от кого убегать и на кого охотиться.
Перестань играть в чужие игры. Это их игры. Ты не они. Ты значит одна. Они означает стадо. Преврати себя в заповедник. Снова стань ребёнком и поиграй в блаж.
Но Елена, вспомнив свои разбросанные в детском лагере игрушки, снова к нему внезапно охладела.
Так что Ганеша, недолго думая, опять переключился на Креусу и начал её откровенно обнимать, форсируя события:
Выколи ребёнку в себе глаза, отпусти его в мир. Пусть мир снова станет для тебя полон удивлений и новых открытий!
Вот поэтому-то в следующей жизни мы ничего уже и не помним, после перезагрузки смертью очищая оперативную память от предыдущего воплощения, улыбнулась Креуса и охотно пошла на уступки. Тут же осознав, что Елена слишком уж высоко задирает нос, и у Ганеши с ней ничего уже не получится. Непроизвольно начав прорабатывать у себя в голове их совместную вечернюю программу, как только они останутся наедине. И она наконец-то подарит ему всё самое лучшее, что в ней есть!
Под платьем.
И Ганеша это уже предвидел: по её глазам, которые столь выразительно ему сияли; по её улыбке; по рукам, которые стали уже обнимать его в ответ, безраздельно захватывая его в свою собственность. В ответ на то, что он стал столь же преданно обнимать свой «утешительный приз». По сравнению с Элен. Надеясь сегодня же вечером им себя утешить. И не раз!
Форматируя «жесткий диск» духа в Чистилище, улыбнулся Ганеша и поцеловал Креусу в губы. Чтобы в следующей жизни нам интересно было заново учиться мыслить!
А Ганимед отвёл его в сторону туалета и сказал:
Ты уж определись, кто тут твоя, а кто моя. А то ты ластишься то к той, то к этой. Обе они тебе не дадут, уверяю тебя. Так что выбери уже одну из них и оставь мне хотя бы ту, что после тебя останется.
Тебе? удивился Ганеша, впервые увидев в нём самца. А не клоуна, которого он пригласил на этот пикник на обочине моря, чтобы поразвлечь дам. Ты же видишь, как Елена себя ведёт: то подпускает к себе, то отбрасывает. К своей подружке. «Не мужчина выбирает женщину, а женщина мужчину», как сказал какой-то классик. Разве я виноват, что они выбрали меня обе? И сейчас просто рвут на части! Классик об этом даже не мечтал!
Да я понял, что Елена выбрала тебя ещё вчера, позвав меня и Креусу сегодня только для компании. Так что оставь Креусу в покое, я утешу её разбитое тобой сердце!
Просто, я пришел с морей и сейчас готов запрыгнуть на первую попавшуюся. Как сказал Есенин в неопубликованном сборнике: «Когда наш перл, как телеграфный столб, топорщится, нам всё равно, кто под нами лежит актриса или уборщица!» Мощно сказано, не так ли? Серебряный век, учись!
Вот ты и оставь серебряную уборщицу мне, а сам займись золотой статуэткой. Вручи себе этот Оскар! Она тебе больше подходит.
Ага, то подходит, то опять отходит. Как и завещал поэт!4 и вдруг понял, что этот стих был взят Геневерой за основу мифологии поведения Елены: «то подойдёт, то отойдёт, а музы любят круглый год».
Да я бы и сам ею занялся, если честно, если бы мы не знали друг друга уже сто лет в обед и давно не относились бы друг к другу исключительно как друзья. Ещё с тех пор, как она жила с Ахиллом. А ты был, в основном, тогда в морях. Так что вы редко виделись и не успели так сдружиться. И теперь у тебя есть все шансы ею овладеть. А у меня уже нет.
Ну, хорошо, оставлю тебе «уборщицу». Сегодня твой день! Наслаждайся крохами с моего барского стола! Только запомни, что абсолютно все девушки соблазнительные демоны искушения, пока не становятся матерями богинями (синдром богоматери), и абсолютно все парни боги, как только они перестают быть детьми. Духовно, а не только физически, повзрослев до Бога-Отца. И если я действительно стану для Елены богом, то моя книга станет для неё новой религией, как у Кришны.
А если только на словах, то фантастикой! усмехнулся Ганимед.
Богоматери надо родить Бога-Сына, то есть не от кого попало, а от Бога-Отца! Чтобы «богоматерь» не побили камнями упрёков родственники. Женщиной быть намного сложнее и ответственнее!
Они вернулись к девушкам и стали вести себя соответствующе выбранной ими мифологии поведения, пытаясь быть богами в их глазах. Проявляя свою высшую сущность (с жёсткого диска духа) на глазах у всех.
Так, а «как начать мыслить, товарищ Бендер?»5 усмехнулась над ним Елена, оторвав их от наслаждения бутербродами. Сделав вид, что ей это просто безумно интересно, чтобы расположить Ганешу к себе. Как ты научился мыслить?
По-настоящему мыслить ты начинаешь только после того как, усвоив из философского словаря необходимую для абстрактного мышления терминологию, набиваешь свой ум до предела чужими мыслями, решил Аполлон её окончательно добить.
Научившись именно мыслить, а не молоть языком! усмехнулся над ней Ганимед.
Изучая философский словарь ровно до тех пор, пока ты не научишься применять эти навыки хотя бы для того чтобы начать понимать то, о чём там идёт речь. Пока твой мозг не начнёт ими бредить, не успевая обрабатывать получаемую тобой непривычно сложную информацию.
Пытаясь их хоть каким-то боком к себе приладить и уложить в поленницу мировоззрения! усмехнулся Ганимед, проглотив бутерброд.
И чем сложнее получаемая тобой информация, тем быстрее всё это начнётся. И тем интенсивнее будет протекать сам мыслительный процесс, мобилизуя для этого всё твое тело.
Так как тело станет полагать, что это что-то жизненно важное, раз уж ты этим так серьезно заинтересовался? подыграла ему Елена.
И когда через пару недель непрерывных занятий твоему телу все же удается хотя бы ненадолго переключить твое внимание на себя и подвергнуть фундаментальному сомнению твою жизнедеятельность в игре мыслей, не имеющих к тебе прямого отношения. И оно заставит тебя решить какую-то неотложную проблему, то эта проблема вдруг решится для тебя уже так просто (по сравнению с теми абстрактными вопросами мирового уровня, которые ты решал, обрабатывая получаемую тобой сложную информацию), что ты начинаешь этим увлекаться. И пытаться решить ещё и ещё одну проблему.
Ведь это касается качества твоей жизни! поняла Креуса.
События которой начинают выглядеть для тебя такими смешными и незначительными, глядя на себя теперь с высоты проблем мирового масштаба, что ты с лёгкостью решаешь проблемы этого пресловутого существа, которым ты до этого всем являлся. Делая для себя одно экзистенциальное открытие за другим! Так что ты даже не можешь уже усидеть в кресле, подскакиваешь и начинаешь ходить из угла в угол, «перелопачивая» все свои проблемы, до которых твой рассудок своей «лопаткой» может дотянуться. Все глубже уходя в свое прошлое. И решать их одну за другой, всё сильнее и громче над собой посмеиваясь.
Над тем, каким ты был недотёпой? ласково усмехнулась над ним Креуса.
И с какой лёгкостью другим удавалось тебя дурачить. Так тело начинает мыслить!
Всё понятно, усмехнулась Елена. Только вскипятив предварительно чайник, можно наслаждаться горячим чаем, разливая его по кружкам своих проблем.
Перестав быть чайником! усмехнулся Ганимед и толкнул Ганешу плечом, столкнув его с Еленой.
Ганеша тут же рефлекторно обнял Елену и повалил на песок, ругая Ганимеда:
Ты знаешь, для чего он это сделал?!
Для чего?
Чтобы я тебя поцеловал! Вот так! поцеловал он Елену в губы и прижал к песку. Только о себе и думает!
И ещё раз её поцеловал. Пока она не успела вырваться и отвесить Ганимеду затрещину за оргию.
Почему же Ганеша так цеплялся за Елену, как за выступ скалы, и оставил более доступную Креусу? Неужели он возжаждал покорить-таки этот «пик Страсти»? Предрешив незамысловатую судьбу Креусы сгореть от ревности. После того, как та поймёт, что пыталась надеть на себя платье, принадлежавшее Елене. Которое та вначале легкомысленно хотела Креусе подарить на этом празднике жизни, как злобная Медея.
И всё бы так и шло, как задумали боги, если бы Креуса не спросила Ганешу, любовавшегося закатом: