Пожалуйста. Она обращалась ко мне. Голос был высокий, чистый и выразительный, а выговор как у диктора, совсем не похожий на мягкий провинциальный говор Джонатана и Маргарет. Что случилось?
Розалинд, сказал Джонатан хрипло и откашлялся. Они нашли Кэти. Мертвую. Ее убили.
Джессика издала тихий невнятный звук. Розалинд на секунду задержала взгляд на Девлине, а потом глаза у нее закатились и она пошатнулась, но успела ухватиться за дверной косяк. Кэсси обхватила ее за талию и усадила на диван.
Розалинд откинулась на подушки и наградила Кэсси едва заметной благодарной улыбкой. В ответ Кэсси тоже улыбнулась.
Можно мне воды? прошептала девушка.
Я принесу, вызвался я.
На кухне выскобленный линолеум, лакированные стулья и стол в псевдодеревенском стиле я открыл кран и быстро огляделся. Ничего примечательного, разве что батарея баночек с витаминами на полке буфета, из-за которых выглядывал внушительного размера пузырек с валиумом, если судить по этикетке, выписанным для Маргарет Девлин.
Розалинд сделала глоток воды и глубоко вздохнула, прижимая худую руку к груди.
Иди наверх и Джесс с собой забери, сказал Девлин.
Пожалуйста, можно я останусь? Розалинд вскинула голову. Кэти моя сестра, и я хочу знать, что с ней произошло Я Я справлюсь. Со мной все в порядке. Простите, что я Я выдержу, честно.
Мистер Девлин, позвольте Розалинд и Джессике остаться, сказал я. Возможно, им известно что-нибудь, что нам поможет.
Мы с Кэти очень близки. Розалинд посмотрела на меня. Глаза она унаследовала от матери большие и голубые, с поволокой. Потом перевела взгляд мне за спину. Ох, Джессика, она протянула руки, Джессика, родная, иди сюда.
Джессика юркнула мимо меня. Глаза у нее блестели, как у дикого зверька. Она пристроилась на диване рядом с Розалинд.
Мне очень неловко беспокоить вас в такое время, сказал я, но нам необходимо задать вам несколько вопросов, это поможет нам отыскать преступника. Вы сейчас в состоянии ответить на них или нам лучше зайти через несколько часов?
Джонатан Девлин выдвинул из-за стола стул, со стуком переставил его, сел и с трудом сглотнул.
Давайте сейчас. Спрашивайте.
Мы принялись не спеша задавать вопросы. В последний раз они видели Кэти в понедельник вечером. Два часа с пяти до семи она провела в балетной студии в Стиллоргане, что в нескольких милях от центра Дублина. Без четверти восемь Розалинд встретила ее на автобусной остановке и они пошли домой. (Она сказала, занятия прошли чудесно. Розалинд уткнулась лбом в сцепленные руки, и волосы волной упали ей на лицо. Что она прекрасно танцевала Знаете, ее ведь приняли в Королевское балетное училище. Еще несколько недель и она бы уехала. Маргарет всхлипнула, Джонатан вцепился в подлокотники стула.) После Розалинд с Джессикой ушли к живущей на другом конце поселка тетушке Вере, пообщаться с двоюродными сестрами.
Кэти перекусила дома тост с консервированной фасолью и апельсиновый сок и отправилась выгуливать соседскую собаку. Она так подрабатывала, копила на жизнь в балетном училище. Вернулась где-то без десяти девять, приняла душ и села смотреть телевизор с родителями. В десять часов, как обычно летом, Кэти пошла спать и успела немного почитать, но потом Маргарет велела ей выключить свет. Джонатан и Маргарет остались смотреть телевизор, а спать легли чуть за полночь. Перед сном Джонатан по привычке проверил, все ли заперто двери и окна и накинута ли на входную дверь цепочка.
На следующее утро, в половине восьмого, он встал и уехал на работу он трудится в банке старшим кассиром. Кэти он утром не видел. Джонатан заметил, что цепочка снята, но предположил, что Кэти, ранняя пташка, уже поднялась и пошла к тетушке, чтобы позавтракать вместе с сестрами. (Она так иногда делает, сказала Розалинд, она любит яичницу с зажаркой, а мама Мама по утрам плохо себя чувствует и не готовит. Маргарет душераздирающе зарыдала.) По словам Джонатана, у всех девочек имеются ключи от входной двери, просто на всякий случай. В двадцать минут десятого Маргарет проснулась и пошла будить Кэти, но дочери в комнате не оказалось. Маргарет немного подождала, предположив, как и Джонатан, что Кэти встала пораньше и убежала к тете. Потом она позвонила Вере. Затем обзвонила друзей Кэти. И, наконец, сообщила в полицию.
Мы с Кэсси неловко ерзали в креслах. Маргарет плакала, тихо, но безостановочно. Спустя некоторое время Джонатан принес ей упаковку салфеток. По лестнице спустилась щуплая женщина с глазами навыкате я предположил, что это тетушка Вера. Сцепив руки, она неуверенно потопталась в прихожей, после чего медленно удалилась на кухню. Розалинд терла обмякшие пальцы Джессики.
По их словам, Кэти была доброй девочкой, в школе училась неплохо, но особыми талантами не обладала, зато обожала балет. Характер у нее был непростой, однако в последнее время ни с друзьями, ни с родными она не ссорилась. Чтобы мы сами в этом удостоверились, нам сообщили имена друзей. Из дома она никогда не убегала ничего подобного за ней не водилось. Она вообще в последние дни ходила счастливая, еще бы ее ждет балетное училище. Джонатан сказал, что мальчиками она пока не интересовалась, господи, да ей всего двенадцать, однако тут Розалинд мельком глянула на него и выразительно перевела взгляд на меня, поэтому я отметил про себя, что надо будет поговорить с ней с глазу на глаз.
Мистер Девлин, какие отношения были у вас с Кэти? спросил я.
Джонатан уставился на меня.
Вы что, меня, блядь, обвиняете? прохрипел он.
Джессика издала громкий истерический смешок, и я подскочил от неожиданности. Розалинд поджала губы и, нахмурившись, покачала головой, потом приобняла сестру и ободряюще улыбнулась ей. Джессика наклонила голову и сунула в рот прядь волос.
Никто вас ни в чем не обвиняет, твердо произнесла Кэсси, но нам нужны основания для того, чтобы исключить какую-либо возможность. Если мы этого не сделаем, то когда найдем этого человека а мы его найдем, адвокат защиты выдвинет вполне обоснованные возражения. Подобные вопросы очень болезненны, понимаю, но уверяю вас, мистер Девлин, еще больнее будет, если этого человека оправдают лишь потому, что мы их не задали.
Джонатан втянул носом воздух и немного успокоился.
У нас с Кэти были потрясающие отношения, она мне рассказывала обо всем. Мы доверяли друг другу. Я возможно, я слишком баловал ее.
Джессика вздрогнула, Розалинд снова метнула на него взгляд.
Мы и ссорились тоже, как ссорятся отец с дочерью, но она была прекрасной дочерью и прекрасной девочкой, и я ее любил. Впервые его голос сорвался, и Джонатан сердито мотнул головой.
А у вас, миссис Девлин? спросила Кэсси.
Маргарет рвала салфетку, клочки сыпались ей на колени. С какой-то детской покорностью она посмотрела на нас.
Они у нас все замечательные, прошептала она сдавленным, дрожащим голосом, а в Кэти мы души не чаяли. И с ней всегда было легко. Не знаю, как мы теперь без нее. Губы ее дернулись.
Ни Розалинд, ни Джессику никто из нас спрашивать не стал. В присутствии родителей дети редко откровенничают о братьях и сестрах, а единожды соврав, ребенок, особенно маленький и растерянный, как Джессика, склонен цепляться за собственную ложь и загонять правду на самые задворки сознания. Позже мы попробуем добиться от Девлинов разрешения поговорить с Джессикой, да и с Розалинд тоже, если ей еще нет восемнадцати, наедине. Впрочем, что-то мне подсказывало, что это будет непросто.
Как вы полагаете, кто мог бы желать Кэти зла? спросил я.
Сперва все молчали. Затем Джонатан резко отодвинул стул и вскочил.
Господи, пробормотал он и замотал головой из стороны в сторону, как разъяренный бык, все эти звонки.
Звонки? переспросил я.
Господи. Я его прикончу. Вы сказали, ее на раскопках нашли?
Мистер Девлин, ровно произнесла Кэсси, прошу вас, сядьте и расскажите нам об этих звонках.
Он посмотрел на нее и постепенно пришел в себя, сел на место. Однако взгляд его остался отстраненным, и я готов был поклясться, что он придумывает, как ему лучше расправиться с тем, кто названивал.
Вы же знаете, что там, где сейчас раскопки, собираются шоссе пустить? спросил он. Местные, почти все, этого не хотят. Некоторые, правда, уже подсчитали, насколько вырастут в цене их дома, если шоссе пройдет прямо возле поселка, но большинство из нас Этому месту надо присвоить статус культурного наследия. Оно уникально и принадлежит нам, правительство не имеет права его разрушать, причем нас они даже не спросили. Мы в Нокнари проводим кампанию Стоп шоссе!, я председатель и все координирую. Мы устраиваем демонстрации возле зданий правительства, пишем политикам письма несмотря ни на что.
Безуспешно? спросил я.
Тема шоссе явно придала ему сил. Я удивился: сперва он произвел на меня впечатление человека, задавленного жизнью, явно не любителя бросаться на амбразуры, однако внешность оказалась обманчива.
Я думал, это все бюрократы виноваты, вечно они не желают ничего менять. Но потом начались звонки, и я задумался Сначала позвонили поздно вечером, мужчина. Сказал что-то вроде: Жирный мудак, ты вообще не въезжаешь, куда лезешь. Я подумал, он номером ошибся, бросил трубку и пошел спать. Вспомнил про него, только когда позвонили во второй раз.
Когда именно вам позвонили в первый раз? спросил я.
Кэсси делала отметки в блокноте.
Джонатан взглянул на Маргарет. Прижав пальцы к глазам, та покачала головой.
В апреле, ближе к концу, примерно так. Второй раз звонили третьего июня, в половине первого ночи, я это записал. У нас в спальне телефона нет, он стоит в прихожей, а Кэти засыпает поздно, вот и сняла трубку. Она говорит, что ее спросили: Ты дочка Девлина? А она ответила: Да, это Кэти. И в трубке на это сказали: Кэти, передай отцу, чтобы он забыл про это гребаное шоссе, потому что я знаю, где вы живете. Потом она передала мне трубку, и мне он сказал: Какая у тебя дочка миленькая, Девлин. Я велел ему больше не звонить и бросил трубку.
Вы не припомните его голос? спросил я. Акцент, возраст, еще что-нибудь? Голос не показался вам знакомым?
Джонатан сглотнул. Он изо всех сил пытался сосредоточиться, хватаясь за этот разговор, словно за спасательный круг.
Нет, незнакомый. Не молодой. Пожалуй, высокий. Выговор сельский, а вот откуда именно, определить сложно, но точно не Корк и не север, ничего ярко выраженного. Я решил, что, может, он просто пьяный.
Еще звонки были?
Еще один, несколько недель назад. Тринадцатого июля, утром. Трубку взял я. Звонил тот же тип. Ты чего Тут Джонатан посмотрел на Джессику. Обняв девочку, Розалинд что-то шептала ей на ухо. Ты чего, Девлин, это он так сказал, глухой, что ли? Я тебя предупреждал, чтоб ты забыл про долбаное шоссе. Ты пожалеешь. Я знаю, где вся твоя семья живет.
Вы сообщили в полицию? спросил я.
Нет.
Я ждал, что он объяснит причину, но не дождался.
Вы не волновались?
Честно говоря, с жутковатой смесью страдания и вызова усмехнулся он, мне это даже польстило. Мы вроде как сдвинулись с мертвой точки. Кто бы он ни был, если названивает значит, наша кампания представляет для кого-то серьезную угрозу. Но теперь Неожиданно он стиснул кулаки, набычился и подступил ко мне. Я с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться. Если выясните, кто звонил, скажите. Скажите! Пообещайте, что скажете!
Мистер Девлин, начал я, обещаю, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы выяснить, кто вам звонил и имеет ли он отношение к смерти Кэти, но я не могу
Он Кэти напугал. Тоненький сиплый голосок принадлежал Джессике.
Мы похоже, все вздрогнули. Примерно так же я удивился бы, заговори вдруг одно из кресел. Я уже было решил, что у нее аутизм или еще какие-нибудь отклонения.
Правда? спокойно спросила Кэсси. Чем напугал? Что он сказал?
Джессика молчала, словно не поняла вопроса. Глаза девочки снова затуманились она возвращалась в прежнюю полудрему.
Кэсси наклонилась вперед.
Джессика, ласково проговорила она, Кэти еще кого-нибудь боялась?
Голова Джессики едва заметно качнулась, рот приоткрылся. Она вытянула тонкую ручку и ухватила Кэсси за рукав.
Это все правда? прошептала она.
Да, Джессика, нежно ответила Розалинд. Она разжала пальцы девочки и, притянув ее ближе, погладила по голове. Да, Джессика, это правда.
Из-под ее руки на нас смотрели широко открытые, но невидящие глаза Джессики.
* * *
Интернета у них дома не было, а значит, пугающая вероятность дружбы с каким-нибудь психом с другого конца света исключалась. Сигнализации тоже не имелось, но даже если бы была, едва ли Кэти похитили прямо из кровати. Мы обнаружили ее тело полностью одетым, и Маргарет подтвердила, что дочь старалась подбирать вещи по цвету, переняла эту манеру от преподавательницы балета, которой поклонялась. Свет в комнате она выключила, дождалась, когда родители уснут, и лишь затем, ночью или рано утром, встала, оделась и ушла. Ключи от дома лежали у нее в кармане, следовательно, она собиралась вернуться.
Мы все равно осмотрели ее комнату, отчасти надеясь найти подсказку, куда Кэти направилась, а отчасти чтобы проверить стандартную гипотезу, что родители убили девочку и обставили все как побег. Окно в спальне их с Джессикой общей оказалось совсем крохотным, а лампочка светила тускло, что усилило гнетущее впечатление от дома. На стене над кроватью Джессики висели чуть зловещие, но яркие иллюстрации: пикники в духе импрессионизма, рэкхемовские феи, толкиновские пейзажи из тех, что повеселее (Это я ей подарила, сказала с порога Розалинд, правда, солнышко? и Джессика, не поднимая головы, кивнула). На стене у кровати Кэти вполне предсказуемо висели плакаты на тему балета: фотографии Барышникова и Марго Фонтейн, похоже вырезанные из телепрограмм, газетный портрет Анны Павловой, письмо о приеме в Королевское балетное училище, изящное карандашное изображение юной танцовщицы, а в углу подпись: Кэти в день рождения, с любовью от папы. 21.03.2003.
Белая пижама, которую Кэти надевала в понедельник, валялась, скомканная, на кровати. Мы на всякий случай забрали и ее, и постельное белье, и мобильник тот обнаружился в тумбочке, выключенный. Дневник Кэти не вела.
Она некоторое время назад завела один, но через пару месяцев ей надоело и она его потеряла, последнее слово Розалинд обозначила кавычками из пальцев и улыбнулась мне, а новый у нее так и не появился.
Но мы забрали школьные тетради и дневник все, где можно найти хоть малейшую зацепку. У обеих сестер было по парте под дерево, и на парте Кэти стояла коробочка с резинками для волос. Внезапно я узнал два шелковых василька.
* * *
Уф! выдохнула Кэсси, когда мы вышли из поселка на дорогу, и, запустив руки в волосы, взъерошила кудряшки.
Где-то я это имя видел, причем сравнительно недавно, сказал я. Джонатан Девлин. Как вернемся, давай его по базе пробьем.
Господи, хоть бы все и правда оказалось так просто, откликнулась Кэсси. В этом доме что-то все наперекосяк.
Я обрадовался скорее, испытал облегчение, когда она сказала это. В доме Девлинов меня многое насторожило. Джонатан и Маргарет, например, ни разу не дотронулись друг до друга, и никто из них почти не смотрел на супруга. Вместо кучки любопытных отзывчивых соседей рядом маячила призрачная тетушка Вера. Каждый из домочадцев словно прилетел с собственной планеты, но я так нервничал, что не знал, следует ли мне доверять собственным суждениям, поэтому хорошо, что эти странности и от внимания Кэсси не укрылись. Я не сломался и не рехнулся я прекрасно знал, что надо лишь добраться до дома, сесть и переварить увиденное. И тогда все в голове уложится. Однако, в первый раз увидев Джессику, я едва сердечный приступ не заработал, и даже то, что они с Кэти близнецы, положение не спасло. Уж слишком это дело изобилует странными параллелями, и мне никак не удавалось стряхнуть неприятное ощущение, что это неслучайно. Каждое совпадение напоминало бутылку, которую море выбросило к моим ногам, на стекле выгравировано мое имя, а внутри послание, написанное издевательски неразборчивым шрифтом.