Как рушатся замки
Кай Вайленгил
Дизайнер обложки Мария Артемьева
© Кай Вайленгил, 2024
© Мария Артемьева, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-5019-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Все сказки, моя милая, начинаются одинаково: «В одном далёком-предалёком королевстве жил-был». Кто в нём только не жил! Старик с волшебными бобами, злые колдуны и добрые ведьмы, хитрые коротышки и смелые воины Но сегодня рассказ пойдёт о Короле и Страхе, который однажды поселило в его сердце предсказание предсказание о сыне и дочери, о Чёрном принце и Белой принцессе.
В такт полушёпоту женщины колыхнулось пламя свечей. В тени черты её лица выглядели застывшими, будто на мягкой перине под балдахином сидела красивая кукла одни глаза лихорадочно, живо блестели, выдавая в ней существо из плоти и крови.
История та приключилась лет двести тому назад не найти её свидетелей, не расспросить. Но когда-то не вспомнить когда приезжали в Тэмпль странствующие артисты, среди которых водилась ветхая старушка. Она-то и поведала о стародавних событиях от начала до конца. Готова ли ты услышать правду, милая?
Вместе с приходом тишины комнату окутала таинственность. Покосившись на проём окна, в котором вовсю чернела ночь, пухлощёкая девочка выдохнула:
Правду! Правду!
Женщина улыбнулась мягко, но печально.
Слушай: в огромном замке Короля, стоявшем на краю Штормового Утёса, тем вечером давали бал. Дамы в роскошных нарядах кружились в танце с кавалерами в ярких костюмах; напитки лились рекой, от кушаний ломились столы, а от смеха веселящихся людей сотрясались стёкла. Так приветствовали нового Короля и никто не грустил о старом. Молодой Король красавец среди красавцев восседал на троне из чистейшего родия. Рядом, переплетя с ним пальцы, от восторга и любви дрожала молодая Королева. Русые локоны спускались до пола, в платье сверкали тысячи драгоценных каменьев От её взгляда юноши теряли голову только она не видела никого, кроме возлюбленного. От взгляда Короля расставались с сердцами девушки и он с удовольствием купался в их внимании. Кто из них больший слепец: одурманенная чувствами женщина или падкий до быстротечных страстей мужчина?
Повествование прервал смешок. Маленькая принцесса с недовольством шикнула на незваного слушателя. Женщина потрепала дочь по волосам, прежде чем продолжить:
Мне не найти ответа время унесло его неусмиримым потоком. Всё же история не об этом. В пестроте гостей можно было заметить ещё более броские наряды: нелепые шляпы в виде голов животных, плащи из разноцветных лоскутков, крылья из гусиных перьев, носатые маски, многослойные платья, что издали, что вблизи походившие на торты. Так одевались артисты лучшее из украшений вечера. Необыкновенной любовью Короля пользовались шуты с круглыми брюшками и арканисты. Прежде арканистами называли гадалок-предсказательниц, от них и пошли нынешние арканисты мастера тайных знаний. Не обошлось на празднике и без них. Признаться, я успела позабыть имя предсказательницы Король позабыл его того скорее. Ослепительная красавица захватила его, стоило ей пересечь порог залы.
Околдовала?
Уголки губ женщины дёрнулись.
То, малышка, особая магия магия женских чар, которая застилает рассудок слабых мужчин. Именно перед ней не устоял Король: он не сводил глаз с прекрасной обольстительницы. Её он приглашал на танцы, ей шептал на ухо нежности разгулявшаяся толпа уводила их дальше и дальше от опечаленной Королевы. Когда зал опустел, она поднялась с трона в одиночестве, но не проронила ни слезинки вмиг овдовевшая при живом муже. Стены замка показались ей чужими. Кровоточащее сердечко рвалось на волю под проливной дождь, под ветер, что терзал деревья. И вот добрела она до балкона, под которым чернильным пятном виднелось море. Подумалось ядовитое: «Броситься бы вниз во власть волн». Руки упёрлись в мрамор, тело шатнулось к пропасти: скорее, покуда решимость не заменилась страхом!
Принцесса зажмурилась. Силуэт неизвестного слушателя придвинулся к краю окна.
«Постой!» возглас, подобный раскату грома, остановил её.
Королева ахнула, отпрянула от балюстрады: от осознания содеянного нежная кожа покрылась мурашками. Она грезила о гибели. О гибели! Кто же спас её, кто не позволил совершить роковой шаг? Королева заозиралась. У кипариса стояла женщина, похитившая у неё Короля. В сложенных ладонях покоился белый бутон с чёрными прожилками.
«Витмортум. В северных провинциях его величают цветком предсказателя, поделилась арканистка. Глядя на него, люди определяют будущее: урожайным ли будет год, разольются ли реки, придёт ли беда в их дом или наступят перемены. Белый цветок к удаче и стабильности. Почернел жди потрясений».
Королева с высокомерием вздёрнула подбородок.
«Довольно. Я не желаю выслушивать твою болтовню».
«Мои речи пустая болтовня, госпожа, ежели пропустить их мимо ушей. Прислушайтесь и они обретут смысл».
Но Королева отказывалась внять её совету. Душила обида, накатывала злость. Перед ней находилась не арканистка знаменитая предсказательница судеб, перед ней стояла женщина, позволившая чужому мужу ласкать её в объятиях.
«Убирайся прочь», отрезала Королева.
Вспышка молнии пересекла небо. Арканистка вдохнула полной грудью пьяно, с наслаждением, как дышат осуждённые на смерть перед гильотиной.
«Я недолго пробуду с вами. Мои извинения не изменят поступка: я тоже смертна и грешна. Магиструм, ведьма, Король какая разница: человек есть человек Я не сожалею».
«Не сожалеешь?»
Слова Королевы утонули в раскате грома. Одни губы беззвучно шевельнулись. Арканистка протянула ей бутон.
«Нет, поскольку нынешняя ночь открыла мне будущее. За него я готова принять вашу ненависть. Готова оттащить вас от пропасти за волосы. Прыгнуть в неё по вашему приказу приказывайте».
«Так прыгай», с презрением велела Королева.
Последовал хохот. Безумная женщина вскочила на балюстраду. Цветок приземлился на подол платья Королевы. Та равнодушно стряхнула его.
«Примите мой подарок, госпожа: через восемь месяцев на свет появится ваш с Королём первенец. Не радуйтесь! Нет, нет, не радуйтесь! Ваш сын, под стать мне, окажется в синих глубинах. За ним второй, третий каждый ваш сын будет обречён на смерть. Король лично проследит за исполнением приговоров!».
«Замолчи!» закричала перепуганная злым предсказанием Королева. Руки её, до сих пор не познавшей радости материнства, легли на живот.
«Знай: Страх уже превратился в спутника Короля, ибо гласит старое пророчество: Упадёт венец с отсечённой головы двенадцатого правителя, когда сын его, Чёрный принц, войдёт под своды Тронной залы. Приглядитесь к цветку. Каковы его лепестки? Витмортум не цветёт на юге, а я сорвала его у тропинки к саду. Верите ли: ночью сотни стебельков потянулись к луне. Двенадцатый правитель взошёл на престол. Будущее наступает сегодня».
Договорила и кинулась в беснующееся море. Королева прочь, во дворец. Проклятые цветы устилали клумбы.
Шли месяцы. Позабылся бал, встреча с арканисткой померкла, как страшный сон меркнет после пробуждения. Дитя явилось в мир на праздник Трилунницы сын. Ужас охватил Королеву: она вспомнила предсказательницу, её смех. Под утро. Едва держась на ногах от усталости, она пошла за кормилицей и застала ту на балконе в конце сада. Опустевшее белоснежное покрывальце трепал ветер. Королева зарыдала.
Кормилицу казнили. Однако второй сын не избежал участи первого. Не спасла она и третьего.
Их убивал Король? вздрогнула принцесса.
Верно, кивнула женщина. Он дорожил своей жизнью. Пророчество не давало покоя.
Что произошло потом?
После Королева понесла в четвёртый раз. Почти лишившаяся рассудка, она покинула дворец. Спряталась от Короля и его ищеек в глухих местах и на Зимнее Затмение родила принца. Королю удалось отыскать её спустя много лет. Он женился. Молодая жена подарила ему красавицу-дочь, которую в королевстве прозвали Белой принцессой за добрый нрав и фарфоровую кожу. Старую же Королеву он велел высечь розгами тысячу раз и запереть в башне.
Когда её вели через сад, она вновь увидела витмортумы. Их лепестки сделались темнее ночи.
«Судьба смотрит тебе в глаза, мой возлюбленный Король! Твой сын наточил меч!»
Засмеявшись, она вырвалась из рук стражей и устремилась к пропасти. Нижнее платье, подобно покрывалам сыновей, развевалось под порывами муссонов.
Море исполнило последний приговор.
Диски в часах столкнулись с дребезжащим «дзынь!». Принцесса юркнула под одеяло. Незваный гость с подоконника прыснул.
Часы, Ваше Высочество. Ни злых королей, ни чёрных принцев.
Я и не боюсь, раздалось обиженное ворчание.
Боитесь. Зря. Я вас защищу.
Мне быть спокойной за дочь? поинтересовалась женщина шутливо.
Гость кашлянул. Смутился.
Мама, что насчёт Чёрного принца? И Белой принцессы? напомнила девочка.
Женщина пожала плечами.
Никому не известно, милая. Чёрный принц нёс разрушение. Белая принцесса процветание. Кто из них победил? Я не отвечу.
Потому что конца у сказки нет.
Юноша спрыгнул на пол. Поверх помятой рубашки был небрежно накинут жилет. В выцветших на солнце вихрах запутались листики.
Неправда. В любой сказке есть конец.
Не в этой.
Почему же? насупилась принцесса.
Наверное, у автора не хватило вдохновения, хихикнул юноша и, низко поклонившись, скрылся в переходе между комнатами.
Дурак, высунула ему вслед язык девочка.
Огонёк свечи шевельнулся и погас. В танце дыма мерещилась фигура Чёрного принца, заносившего клинок над Белой принцессой.
Часть 1. Контракт
Глава 1. Безликий офицер и мышка в клетке
тэмес, 11, 1905 год
Голова Лис была готова взорваться от боли.
Сначала она надоедливо пульсировала в висках не то, чтобы причиняла сильный дискомфорт, но раздражала порядком. Ещё бы не болеть: охранники, двухметровые верзилы в форме республики, протащили девушку за волосы от входа в тюрьму до самой клетки сто двадцать шесть ступеней и плюсом тринадцать шагов. Отдельным пунктом наложилась попытка сопротивляться синяки на скулах и челюсти наверняка успели налиться синевой. В довершение встреча с начальником смены, по итогу которой лоб Лис познакомился с дверью, а зубы едва не ссыпались на пол. Будь здесь Малси, не упустил бы возможности поиздеваться. «Тебе не нужно ничего делать, малая: из себя выводит один твой взгляд, выдал он однажды после её ссоры с Матушкой Мэм. Не пробовала смотреть попроще? Возможно, людям перестанет хотеться шею тебе свернуть». Лис знала это и без него: всё-таки характер не спрятать под слоем косметики однако замечания мужчины задевали за живое. Она не виновата, что кому-то не нравился её взгляд.
Вот и начальник взъелся за него: слишком дерзко, слишком дерзко, знай своё место, имперская дрянь, или завтра же вздёрнем на виселице. Наутро, вспоминая его злопыхания, она не могла сдержать торжествующую улыбку: дуралей явно принимал её за магиструма1. Для него она являлась лишь военнопленной, своего рода трофеем нового режима. Таких за железом решёток сидели сотни: кто-то не сумел найти смерть в бою, кто-то не успел принять яд, кого-то приволокли полубессознательным, кто-то сдался сам из страха, малодушия, стремления расплатиться по счетам с Сорнией за какие-нибудь обиды. Поводы ненавидеть бывшую империю имелись у многих. Иначе никак: не откликнись на призывы бунтовщиков народ, революция закончилась бы не начавшись. Но народ восстал. Революция грянула оглушительным взрывом.
Теперь рядовые сторонники венценосной семьи дожидались участи в тюрьмах и лагерях: со дня на день обещал свершиться судьбоносный визит «верхушки». Сомнений не оставалось: будут зазывать солдат к себе под крыло.
Особенно магиструмов.
Со вздохом вытянув ноги, Лис прислонилась к стене.
Воздух вырвался изо рта облачком пара.
Холод собачий, пожаловалась она, зябко передернув плечами. Задетая цепь зачарованного ошейника стукнулась о камень за спиной. Эй, ты не умерла?
Она прищурилась: в темноте камеры напротив чуть заметно шевельнулась её неразговорчивая компания. За двое суток Лис не удалось толком разглядеть соседку: вторая девушка не высовывалась на видные места, на вопросы предпочитала отмалчиваться, еду демонстративно игнорировала. Иногда до слуха доносился тихий плач Лис, ругаясь, вертелась на койке и не засыпала, пока Вторая не успокаивалась. В мрачном безмолвии подземелья любой шелест не оставался незамеченным. По углам шуршали крысы, в коридорах временами переговаривались охранники, где-то наверху капала вода. У неё даже получилось уловить скрип затягиваемой в узел ткани. Судя по всему, накладывали повязку.
Неумело, ненадежно, боясь лишний раз надавить на рану. «Из знати», подумалось Лис в тот момент. Если права, жить Второй осталось всего ничего. С аристократами, в отличие от солдат, не церемонились.
Впрочем Девушка подалась ближе к полоске оранжевого света. Разве не поразительно: человек из свергнутого высшего общества до сих пор дышит? За последние несколько недель она немало насмотрелась на казни «старой» знати. Их выволакивали на улицы прямо из домов, из карет словом, отовсюду, где находили, и без промедлений приводили приговор в действие. Ни суда, ни заточений. А эта преспокойненько заперта рядом с ней.
Она покосилась на лужицу. Вода заледенела, на гладкой поверхности играли блики фонаря.
Эй, снова позвала, влекомая неожиданной идеей, крови много потеряла? Трясёт от потери крови знатно. Хочешь взять моё одеяло?
Изъеденная молью тряпка оказалась тут же просунута между прутьями. При желании Второй не составит труда достать расстояние между их «пристанищами» меньше вытянутой руки.
Я не собираюсь пронзать тебя огненными стрелами, в подтверждение Лис постучала по металлу ошейника. Бери.
Надежд на удачу девушка не питала: неважный из неё переговорщик. Не располагая ни даром убеждения, ни чудодейственным обаянием, она полагалась исключительно на природу человека на его волю выкарабкаться из ситуации, выжить любой ценой. Вторая напугана, ранена, загнана в угол точно зверёк, оказавшийся в центре пожара.
Тонкие пальцы сжали краешек одеяла. Быстрее, чем способны уловить обычные люди, Лис прижалась грудью к решетке и одним выверенным движением перехватила запястье Второй. Та вскрикнула, дёрнулась обратно бесполезно. Округлившиеся от страха глаза взирали на девушку.
Лис улыбнулась.
Нечего переживать, я просто знакомлюсь с сосед
Она замерла. От тыльной стороны ладони до середины предплечья Второй тянулась выпуклая татуировка. Чёрные линии переплетались в замысловатые знаки знаки, известные каждому жителю павшей империи.
Надо же, какая честь Ваше Высочество.
***
Из-за отсыревшей соломы, которую Лис разложила на койке, холод ощущался вдвое острее. Без одеяла приходилось кутаться в подол платья, задирая его до макушки: ноги всё равно мёрзли укрывай их или не укрывай. Вот бы кто-нибудь вернул ей плащ! Тёплый, подбитый мехом, с капюшоном настоящее спасение в непогоду. При аресте не отобрали разве что бельё: кольца сняли, амулеты, стянули обувь, какой-то солдат сунул за пазуху кинжал под обещание девушки при столкновении вспороть им живот негоднику. Язык тогда еле ворочался: избили со знанием дела точно залихватские палачи, а не сброд обиженных и нищих. И, главное, действовали как продуманно! В кольцо стрелков взяли, винтовки наставили в стремительном развитии событий едва успела осознать, насколько плохи её дела.