Любимый мной синий цвет стал огнем. И красные губы в огне у Кати. Тут же две замечательные ямочки на пояснице. Мне захотелось прижаться к каждой губами. Внутри себя я чувствовал самовлюбленный бред:
Умный и красивый, да что уж говорить, даже я, являющий собой олицетворение этих качеств Смотри, над нашими телами оргиастические картины Древнего Рима!
Когда все произошло, я монотонно произнес:
Я написал стих про любовь в ночи к полосе леса и про тебя
Давай, сказала Катя, но я не успел не успел
Мои глаза слипались. Я чувствовал себя огромным, будто в моей власти был весь мир. Стул, стоящий у кровати, казался маленьким потому что расстояние от него до моих глаз, окруженных темной синевой звездного неба, казалось огромным. Везде горит свет, отпечатки фигур на сетчатке, но я сразу закрыл глаза. Черная или синяя точка блуждала в дрожащем или размытом фоне красноватого оттенка.
Я общаюсь с матерью Вики. В реальности Вика другая, не такая, какой я ее представлял.
Почему она другая? спросил я у себя в зеркале. За окном была осень. Я был все в той же кожаной куртке. За ремнем блестел найденный вчера пистолет.
Вдруг у меня отломился краешек зуба. Я его отломал кончиком языка, прямо перед зеркалом. Маленький треугольничек. Крови и боли я не чувствовал. Отошел от зеркала и стал смотреть фотографии Вики в фотоальбоме. Она и вправду совсем другая, не такая, какой я ее видел при знакомстве. Не маленькая блондинка, а высокая, рыжеволосая и очень красивая, симпатичнее блондинки Вики. Я понимаю, что мать Вики права. Зря я так плохо обращался с Викой я же не знал, что она станет выше, поменяет цвет волос.