Каким-то бальзамом на душу падали их названия: Весенняя, Садгород, Спутник, Океанская, Санаторная. Поезд шёл вдоль берега залива, и иногда на узких пляжах, идущих вдоль железнодорожного полотна, несмотря на раннее утро, можно было разглядеть редких купальщиков. Значит, вода тёплая, решил для себя Лёнька, а Виталий мечтательно потянулся:
Эх! Я сам бы сейчас нырнул да поплескался.
Неожиданно посреди залива появился небольшой островок, чем-то напоминающий булочку.
Коврижка, услышал Лёнька разговор мужчин из коридора.
А ведь и впрямь островок напоминал эту самую коврижку, в которую дома Лёнька вгрызался зубами, запивая её сладкие кусочки горячим чаем!
Невольно сглотнув слюну, он понял, что сейчас не отказался бы от такого завтрака. Но они утром удовлетворились только остатками бутербродов с чаем, принесённым проводницей.
Поезд постепенно снизил скорость и медленно подполз к зданию вокзала, похожего на дворец девятнадцатого века.
Народ засуетился и направился к выходу из вагона, а парни попрощались со строгой проводницей и вышли на перрон, услышав:
Удачи вам, ребятки! Желаю хорошо сдать экзамены и поступить. Всего хорошего!
Парни, не ожидавшие такого от вечно недовольной проводницы, обернулись и чуть ли не хором отреагировали на её пожелание:
Спасибо! дружно вырвалось у них.
Да Погодка оказалась почище, чем в Мурманске.
Если там и был туман, то он был прохладным. А тут он оказался вязким и тёплым. Создавалось впечатление, что ты находишься в остывшей бане, из которой ещё не выветрился пар. Да мало что пар! Тут он ещё и сверху, из низко нависших туч, изливался вниз мелкой и противной моросью, от которой невозможно спрятаться. Она была везде, пропитывая одежду влагой.
Хорошо, что мама настояла на том, чтобы Лёнька взял с собой зонт, который папе подарили несколько лет назад его болгарские друзья. Папа им практически не пользовался, поэтому зонт был почти новый. Как же он пригодился сейчас! Лёнька, невольно проникшись благодарностью к маме за её заботу, достал зонт и раскрыл его.
Ну что, парни? обратился Виталий к Лёньке с Серёгой. Пошли в камеру хранения, что ли?
Это ещё зачем? не понял его Лёнька.
Чемоданы с сумками положим там, не с баулами же шарахаться по городу, пояснил Виталий.
А чего это шарахаться? Лёнька никак не мог понять Виталия. Пошли в училище, а там уже будет видно, что делать.
Да успеем мы в училище, недовольно отмахнулся Виталий. Мы тут почти неделю тряслись в поезде. Коростой чуть ли не покрылись. В баньку бы сходить, мечтательно потянулся он, а потом уже и в училище можно податься. Или ты хочешь поразить всех духаном, который прёт от нас? Виталий с иронией посмотрел на Лёньку, добавив при этом: Тебе-то что? Ты тут только сорок часов протрясся
Ладно, поняв, что Виталий в этом случае прав, согласился с ним Лёнька, пошли. Только где эта баня? Вот бы ещё узнать.
А я у мужиков в поезде поспрашивал, успокоил его Виталий. Если на второй трамвай сесть на вокзале, то через несколько остановок, на Комсомольской, есть одна, а если на четвёртом или пятом ехать по центральной улице Ленинской, то на площади Луговой есть другая.
Так поехали в ту, что поближе, тут же предложил Сергей.
А у меня другое предложение, загадочно посмотрел Виталий на Лёньку с Серёгой. Давайте пройдёмся пешком по этой самой Ленинской. Мне так кажется, что в ближайшие несколько месяцев мы из училища не вырвемся. Экзамены, зачисление, оргпериод, карантин, дисциплина. Ты же сам нам рассказывал об этом. В надежде, что Лёнька поддержит его, Виталий посмотрел в его сторону.
Услышав слова Виталия о зачислении, Сергей фыркнул:
Раскатал губу! Зачисление, оргпериод! передразнил он Виталия. Ты поступи сначала.
А вот и поступлю, коротко отрезал Виталий. У меня жизненная задача такая поступить. Не вечно же мне по горам проводником шарахаться.
Конечно, с усмешкой глянул на своего земляка Сергей, тебе-то что. Ты после армии, рабочий стаж есть. Тебе лишь бы на трояки сдать и ты зачислен, а вот мне попотеть придётся, и не факт, что по конкурсу пройду, Сергей от своих слов даже тяжело вздохнул.
Да не трясись ты, Серёга, приобнял его за плечи Лёнька. Слышал я, как ты задачки по математике щёлкаешь. Меньше чем на пятёрку тебе не сдать. Главное захотеть и быть уверенным в себе, решительно закончил он.
Короче, не получится у нас красо́ты Владивостока разглядывать в ближайшее время, прервал их разговор Виталий. Так что решайте. В баню или в училище? Он выжидающе уставился на парней.
Конечно, в баню, отринул все сомнения Лёнька. В училище баня по субботам, а сейчас лето. Народу в училище нет. Так что неизвестно ещё, когда толком помыться получится.
Вот-вот, одобрительно поддержал его Виталий. Баня это вещь. Смоем все старые грехи и новенькими и чистенькими предстанем перед начальством. Только у меня ещё одно предложение Он вновь испытующим взглядом осмотрел друзей. Пошли-ка до этой площади Луговой пешком. Но, увидев непонимающие взгляды, пояснил: Посмотрим все красоты Владивостока. Ведь это знаменитый город со своей историей, а мы пройдёмся и всё увидим собственными глазами. Времени это много не займёт, но в памяти останется навсегда, привёл весомый аргумент Виталий.
Да, недовольно пробурчал Сергей, тебе бы только где-нибудь шарахаться. Мало тебе Алтая, так ты и тут решил наверстать.
А что? поддержал Виталия Лёнька. Пошли! Ведь это же так интересно! задорно посмотрел он на своих новых друзей.
Вам интересно, а у меня за эту неделю ноги вообще отвыкли шевелиться, а вы меня куда-то тащите недовольно бубнил Сергей.
Но Лёнька, хлопнув Серёгу по плечу, подбодрил его:
Да не бухти ты! Пошли. Не пожалеешь. Прав Виталя. Надо всё посмотреть. Потом точно времени не будет. Не пойдёшь ещё не раз пожалеешь.
Ладно уж, неохотно согласился Сергей, и они, подхватив свои немудрённые пожитки, двинулись искать камеру хранения.
Глава вторая
Уложив вещи в ячейки камеры хранения, они вышли на привокзальную площадь.
Морось уменьшилась, но под зонтом Лёнька чувствовал себя вполне комфортно.
С интересом разглядывая монументальные дома на улице с интригующим названием «25 Октября», они прошли к центральной площади, где увидели огромный памятник, главной фигурой которого был солдат в будёновке с развевающимся знаменем в руках.
Задержавшись у памятника и рассмотрев его со всех сторон, они зашли за него, чтобы получше рассмотреть военные корабли, ошвартованные кормой к причалам.
Как на ладони перед ними раскрылась бухта Золотой Рог, на противоположном берегу которой в дымке утреннего тумана просматривался порт с рыбацкими траулерами.
Профили таких траулеров Лёньке были хорошо знакомы. Ведь в Мурманске такие же траулеры стояли в порту у причалов.
Лёньке даже пришлось несколько раз участвовать в выгрузке траулеров, пришедших гружёными в порт после продолжительных рейсов. Процедура оказалась не особо приятной, потому что роба после таких выгрузок пропитывалась рыбным запахом, долго не выветривающимся даже после многочисленных стирок.
Откинув набежавшие невольно воспоминания, Лёнька начал пояснять Виталию и Серёге типы судов в рыбном порту. Но, увидев, что им не интересны его пояснения, обратил внимание парней вправо, где за выдвинутыми чуть ли не на середину бухты плавдоками находился торговый порт. Просматривался он плохо из-за ещё не осевшего тумана.
Поэтому, прекратив осмотр площади с её достопримечательностями, парни пошли вдоль центральной улицы с проложенными посередине трамвайными путями. По ним часто проезжали красные трамваи, очень похожие на те, что катались по Ленинграду.
Лёнька и раньше видел фотографии Владивостока, но сейчас город предстал перед его глазами вживую.
В памяти вставали названия мест, которые они проходили: кинотеатр «Уссури», ГУМ, Дом офицеров флота, сквер, в центре которого под сенью высоких деревьев стоял одинокий памятник. Подойдя к нему поближе, Лёнька прочёл, что это памятник Лазо, сожжённому японскими империалистами в Гражданскую войну. Невольно вспомнилась книга «Сердце Бонивура», которую он прочёл ещё в школе, и захотелось поделиться с Серёгой и Виталием воспоминаниями о ней.
Видишь, как интересно, довольно посмотрел на Сергея Виталий. А ты не хотел идти.
На его слова Серёга не ответил, делая вид, что изучает сквер и окружающие дома.
Перейдя на другую сторону улицы, они с интересом рассматривали множество военных кораблей, стоящих у причалов.
По их виду Лёнька предположил:
А это они, наверное, в ремонте тут стоят. Смотри, они там частично разобранные.
Прошли Матросский клуб, о чём свидетельствовали несколько афиш на чугунной изгороди.
Так парни и шли не спеша, глазея по сторонам.
Морось исчезла, небо начало проясняться, а когда они дошли до площади Луговой, их уже согревали лучи жаркого солнца.
У какого-то пожилого дядечки Виталий поинтересовался:
Скажите, пожалуйста, а как пройти к бане? На что мужчина остановился и, измерив парней подозрительным взглядом, задал нелепый вопрос:
А что вы там собираетесь делать?
От его вопроса парни онемели, но Лёнька, первым пришедший в себя от такой глупости, попытался объяснить:
А что в бане делают? Моются, конечно. Вот мы и собираемся помыться. Неделю в поезде тряслись, вот мыться и собираемся.
А чего не на Комсомольскую поехали? не унимался любопытный мужчина.
Город хотели посмотреть, вот потому и пришли сюда, честно поведал Лёнька.
Ну вы и даёте! покрутил головой мужчина. Это же надо! На Луговую пешком припереться, чтобы в бане помыться. Что было проще с вокзала на Комсомольскую съездить?..
Так где тут баня? уже грубо прервал демагога Виталий.
А! Баня Как будто что-то вспомнив, мужчина махнул куда-то в сторону. Вон там баня. Трубу из красного кирпича увидите вот там и будет баня.
Спасибо! бросил ему Виталий и обратился к парням: Пошли, а то он ещё начнёт выяснять, не американские ли мы шпионы.
Парни от его шутки рассмеялись и, уже не обращая внимания на мужика, который пытался ещё что-то спросить, двинулись в сторону трубы, и в самом деле вскоре показавшейся из-за угла дома.
После бани аппетит прорезался со страшной силой. Молодые организмы требовали подкрепления. В бане, кроме пива с какими-то «тошнотиками», ничего в буфете не продавалось. Поэтому они решили выйти на площадь и поискать какую-нибудь столовую или кафе.
Но ничего подобного не обнаружили, кроме ресторана «Зеркальный», который оказался ещё закрыт.
Зато на первом этаже ресторана обнаружился магазин «Кулинария», где можно было перекусить.
Здесь в избытке продавались различные пирожные и прочие полуфабрикаты, сокращающие домашним хозяйкам время на приготовление пищи.
Но готовить себе завтрак парни не собирались, поэтому выбрали уже остывшие сосиски в тесте и сладкие булочки с горячим чаем. Подкрепившись, Лёнька невольно почувствовал, что жизнь вообще-то неплохая штука. Настроение боевое, и он, посмотрев на посветлевшие лица друзей, предложил:
Ну что? Пора бы и делами заняться
Ты прав, согласился с ним Виталий, пора бы и в училище наведаться. Когда подъедем, как раз обед у всех закончится, и времени на обустройство у нас будет достаточно.
Там же на площади они сели в трамвай и поехали в сторону железнодорожного вокзала.
Устроившись у окна, Лёнька с интересом смотрел на места, которые они только что прошли пешком, и впитывал в себя громкий голос кондуктора, объявлявший остановки: Гайдамак, Авангард, Дальзавод. Здесь они проходили по узким тротуарам. В одном месте Лёнька из окна даже заметил то место после остановки «Дальзавод», где тротуар оказывался настолько узким, что втроём, в одну шеренгу, по нему пройти было невозможно, поэтому они выстроились гуськом. И это их спасло от брызг из-под колёс проезжавшего автомобиля, которому почему-то оказалось мало места на середине улицы, и он прижался к обочине.
Усмехнувшись воспоминаниям, а особенно пожеланиям проехавшему автомобилю, на которые они не поскупились, Лёнька всё так же смотрел в окно.
Но вот и вокзал. Можно выходить, но по совету кондукторши, к которой подсел Виталя и обаял её комплиментами, они доехали до кольца, где и вышли.
До училища добрались пешком за десять минут.
Конечно, всё познаётся в сравнении. Например, большое трёхэтажное здание корпуса ЛВИМУ из красного кирпича поразило Лёньку величественностью и стариной. По обе стороны от входа лежали массивные якоря, а у входа стоял курсант в белой фланельке с тремя лычками, чёрных отглаженных брюках и кожаным ремнём на поясе с блестящей бляхой.
МВИМУ оставило у него впечатление большого серого великана, стоящего на вершине горы и с высоты своего роста грозно оглядывающего ничтожную мелюзгу, шевелящуюся у его ног.
А вот корпус ДВВИМУ произвёл двоякое впечатление.
По узенькой улочке со щербинами в асфальте, отходившей от основной Верхне-Портовой улицы, они прошли мимо дощатого, выкрашенного зелёной краской магазина с прозаической надписью «Продукты» и поднялись по широкой бетонной лестнице к главному корпусу, выкрашенному в тёмно-жёлтый цвет.
Корпус поражал своим величием, внушая почтение к тем, кто преподавал в нём, и к тем, кто вышел в свет из его огромных дубовых дверей, поблёскивающих начищенной медной окантовкой.
Путь в корпус им преградил курсант в белой фланельке, с двумя лычками на рукаве и красно-белой повязкой, свидетельствующей о том, что он здесь находится на посту.
Смятая с боков мичманка в белом чехле и укороченным козырьком украшала его голову. Кокетливо торчащий из фланельки коротенький гюйс, едва покрывавший плечи, свидетельствовавший о том, что данный страж дверей главного корпуса является образцом запрещённой курсантской моды.
Зато неглаженые, расклешённые до умопомрачительного размера книзу курсантские брюки с тусклой бляхой на кожаном ремне, спущенном донельзя книзу, создавали полный диссонанс между верхом и низом. Как будто у дверей стоял не один дневальный, а два.
Верхняя часть бравого курсанта преградила парням путь и требовательно вопросила:
Кто такие? Куда следуем? Чего надо?
Поступать приехали, ответил Виталий, ничуть не смутившийся от грозного вида курсанта. Приёмная комиссия нам нужна. Документы хотим сдать.
А-а разочарованно протянул курсант. Абитура И, смерив парней презрительным взглядом, махнул рукой: Идите по стрелкам на второй этаж. Там и находится приёмная комиссия.
Виталий обернулся к Лёньке и протянул ему руку:
Ну что? Давай бывай. Увидимся ещё.
Давай, пока! Лёнька крепко пожал руку Виталию и хлопнул Серёгу по плечу. Удачи вам. Желаю поступить. Держитесь, парни.
Виталий с Серёгой, открыв огромную дверь, прошли внутрь и исчезли за ней.
А ты чё? удивлённо уставился бравый курсант на Лёньку. Не поступать, что ли, приехал? Чё тут торчишь? Или просто сопровождающий?
Не, не сопровождающий. В поезде одном ехали, попытался прояснить ситуацию Лёнька. Они поступать, а я переводом.
Каким переводом? не понял Лёньку курсант.
Из МВИМУ к вам, продолжил пояснения Лёнька.
Из «рыбы», что ли? скривив губы, ухмыльнулся курсант.
Из неё самой, подтвердил догадку курсанта Лёнька.
Ну и куда же ты перевёлся? продолжил допрос курсант.
Закончил второй курс судомеха и перевёлся, пожал плечами Лёнька, говоря об этом, как о чём-то само собой разумеющемся.