Только в одном месте площади имелся архитектурный изъян, огрех. Единую композицию дворца и ажурных переходящих галерей прерывала, отличающаяся цветом камня, постройка. И, по сути, только пытливый, опытный глаз скульптора мог рассмотреть это расхождение или же внимательный и небезучастный наблюдатель. Здание отличалось не только цветом каменной кладки, из чего можно было сделать вывод, что воздвигнуто оно было намного позже, чем все остальные сооружения комплекса. Также оно было и без открытых арочных галерей и без красивых витражных панорамных окон. Оно являлось вроде бы как частью продолжения дворца, но совсем на него не походило не внешне, не внутренне. Одним словом, странное сооружение.
Терри продолжал смотреть на безлюдную площадь, на смену сторожевого караула, на закрывающиеся ставни. Вот перезвон колоколов сообщил о наступлении полночи. Пора было ложиться спать. Он забрался на большую, широкую кровать с шёлковым стеганым одеялом и мягкой, уютной подушкой, в которой так приятно утопала полная ученических забот голова. Упс, описав вокруг себя никак не меньше десяти оборотов кругов, плюхнулся рядом, заняв львиную долю кровати и продолжая моститься в своей обычной манере.
Сияние Белой Обережной Луны, проходящее сквозь створки открытого настежь окна, осветило их, окутав в мерцающую серебристую поволоку и без того светлые волосы мальчика и белоснежную шерсть его верного пса. Они крепко уснули под присмотром, охраняемой их сны, Белой Луны.
Звездочёт и ночной урок.
Теодор Амвилл оказался прав, это был не совсем обычный урок.
В графе утреннего расписания числился перенос урока астрономии с Эвенесом Эмбором с полудня сего дня ровно на полночь. И значилась отметка, что в это время всем ученикам рекомендовано хорошенько отдохнуть, а того лучше и вовсе вздремнуть.
Когда классу сообщили, что в зал астрономии в следующий раз необходимо пребыть в полночь, они немного растерялись и сначала вовсе не поверили в это, конечно, все кроме Терри. Он сразу сопоставил вечерний разговор с отцом и его предупреждение касательно дневного сна с информацией о новом расписании. Но вот остальные, кто-то стоял и моргал, проверяя, не подвело ли его зрение, кто-то протирал руками глаза, будто только что проснулся, а были и не, кто просто стояли с отвисшей челюстью и недоуменно смотрели по сторонам, ища каких-либо вразумительных объяснений. И, как следовало ожидать, большая часть учеников всё-таки весело смеялись, толкая друг друга плечами и тыча пальцами на доску объявлений, предвещая что-то явно интересное и захватывающее.
Вот даёт!
Он как всегда!
Только он мог такое придумать! долетало отовсюду со всех сторон.
***
Терри, Ноника и Вуджес решили скоротать время под лучами полуденного солнца напротив Стамбхи, их любимого места в Замке. Они устроились под одиноким раскидистым деревом плакучей ивы.
Сначала они покидали камни, соревнуясь, кто точнее попадет в цель, тренируя меткость, одно из частых их занятий. Ноника уступала в этом досуге ребятам, но никогда не сдавалась, проявляя потрясающее чувство упорства. Терри и Джес в основном соперничали друг с другом, поочередно разделяя лавры первенства между собой. Когда стало в очередной раз понятно, что первое и второе места разделят ее друзья, она прилегла на скамейке, свесив копну золотистых волос, которая падала на молодые и сочные побеги яркой зелёной травы, её взгляд был устремлён на вершину Башни. В руке она крутила голубой цветок, который сорвала ранее у подножия Стамбхи. Таких цветов здесь было много, и их синь сливалась с простирающимся впереди океаном.
Джес и Терри закончили сражение. Победил Вуджес и он довольный собой, улыбался широчайшей улыбкой всем и каждому. Они плюхнулись не на скамейку, а прямиком на лужайку, рядом с Ник, но ориентир их взоров был такой же, как и у нее.
Странно, протяжно произнесла она, и почему именно в этом месте, становится так хорошо и спокойно, а?
Да, даже дома чувствуешь себя не так безопасно, как здесь, согласился Вуджес.
Папа говорит, что Стамбха очень важна для Замка, для всех нас, полушёпотом отозвался Терри, он засыпал.
Важна? Это ещё почему? Джес перевернулся и свесился прямо над ним, уперевшись на согнутый локоть и загораживая теплое, ласковое солнце.
Джес, уйди, Терри сделал подсечку и Вуджес, смеясь, повалился на землю. Я не знаю точно, вы ведь в курсе, что моё посвящение состоится в день совершеннолетия, а пока я наслаждаюсь беззаботной юношеской жизнью, такова стратегия моего отца, поэтому могу сказать только то, что слышал. Он с минуту полежал молча, потом добавил. Но, если честно, почему-то даже не сомневаюсь, что отец говорит правду
Он закрыл глаза, уносимый волнами сна. Прекрасного, волшебного, пленительного сна.
***
Когда настало время урока, ученики зашли в тёмное помещение, это был класс астрономии. Кто-то, кто зашёл последним, не успев сориентироваться в ситуации, с грохотом закрыл за собою дверь. Они оказались в кромешной темноте.
Откройте обратно дверь! выкрикнул из толпы Терри.
Не открывается!
Захлопнулась!
Поднажми!
Ничего не выходит, не получается!
Они молча стояли, прижимаясь, друг к другу и ориентируясь по памяти, как и где, располагались предметы раньше.
Терри решил вновь взять инициативу на себя и достаточно громко и весело произнёс в черноту перед собой:
Ладно, если не получается открыть дверь, тогда кто-нибудь включите, пожалуйста, свет.
Свет сейчас будет. Потерпите, мистер Амвилл. Иногда нужно побыть немного в темноте, чтобы оценить истинную яркость и красоту света, не правда ли? в темноте раздался мягкий вкрадчивый голос и шаги, сопровождающиеся едва различимым металлическим стуком.
Скрипнул отпускаемый рычаг, и звук начинающего работать механизма усилился. Вдруг в кромешной темноте со всех сторон начали появляться тонюсенькие полосочки света, они стали расширяться, приобретая все большие и большие размеры и открывая перед собравшимися учениками усеянное звёздами полуночное небо.
Кабинет имел форму полусферы и располагался в одной из самых высоких башен Замка. Он выходил своими огромными панорамными окнами на необъятный океан и такое же бескрайнее небо. А разделяла их между собой только стеклянная куполообразная перегородка, поэтому, когда железный занавес полностью раскрылся ребята очутились посреди ночного оазиса из миллиона звёзд и ослепительно яркой луны. Горизонта не было и в помине, он исчез, небо и вода слились в единое целое, образуя одно сплошное полотно, и только лишь немного размытое отражение луны напоминало смотрящим, что внизу находится безграничный океан.
Открывалась действительно сказочная картина: луна в эту ночь была фантастически огромной и закрывала собой чуть ли не половину всего небосвода. Казалось, что все звёзды, какие только были в этом мире, собрались сегодня, чтобы посмотреть на них.
Ребята потрясенно вздохнули и продолжали зачаровано оглядываться вокруг себя, стараясь надолго сохранить этот момент в своей памяти. Мягкий свет озарил всё вокруг, и собравшиеся с легкостью смогли разглядеть стоявшего перед ними учителя, который смотрел на них, немного склонив голову на бок и незаметно улыбался.
Это был долговязый старец с окладистой седовласой бородой, помнившей явно не одно столетие. Борода была причесана, старательно уложена и увенчивалась небольшим забавным локоном-завитком. Когда-то это было достаточно красивое лицо, с тонкими и правильными чертами. Глаза уже не такие ярко-голубые, как прежде, все же не стали тусклыми и блеклыми, а продолжали светиться мудростью и теплотой, а паутинка из морщин вокруг глаз говорила не только о почтенном возрасте, но и о том факте, что кто-то иногда не прочь посмеяться над доброй и хорошей шуткой. На преподавателе был одет балахон, как и на Игнессии Бомбард, только насыщенного синего цвета и расшит яркими серебряными звездами. Из-под подола выглядывали остроконечные туфли с узкими металлическими носками, загнутыми кверху, на манер персонажей восточных сказок. В одной руке он держал складную подзорную трубу, а второй накручивал кончик своей бороды на указательный палец с большим перстнем из лунного камня, аметиста и жемчуга, создавая своими движениями идеальную спираль из пряди седых волос. Довершал весь этот образ высокий синий колпак, который статно значился у него на голове. Он, как и ночное небо сегодня, был усеян множеством серебристых звезд и загнут практически на самом его конце, на кручёном шёлковом шнурке которого свешивался, раскачиваясь взад и вперёд, блестящий полумесяц. Вся его фигура будто бы издавала легкое свечение, некий ореол или может быть, так просто казалось.
Звездочёт Эвенес Эмбор учитель двора, преподаватель астрономии, представитель Высшего Магического Совета, самый мудрый старец в Замке, охраняющий вековые секреты и считающий звёзды, так говорили о нём жители старинного Тампла.
Сейчас он стоял рядом с круглым каменным постаментом, по периметру которого были высечены эмблемы древнего рода королевства Элгорри и герб дома Амвиллов, а сверху установлен диковинный золотой механизм, рассказывающий историю о звёздах и солнечной системе. В центре размещалось большое солнце с человеческим ликом и языками пламени наподобие развивающихся по ветру волос, оно смотрело куда-то в пустоту. Вокруг него вращалось множество колец с планетами разных форм и размеров, звёздами, шестерёнками и непонятными прозрачными объектами из стекла. Одни кольца были плоские и многоярусные с какими-то отметками, цифрами и объемными шарнирами, они двигались в разных направлениях, иногда меняя движение по оси и перемещаясь в другую плоскость, другие же напротив казались статичными. Глаза разбегались, глядя на эту необычную конструкцию, живущую своей, только звездочёту понятной, жизнью. По кабинету тут и там были расставлены чаши с пергаментами, книги, потухшие свечи в высоких канделябрах или же вырастающие прямо из пола, а в стеклянном потолке красовались, увенчивая картину огромные механические часы, идеально точно показывающие время. Можно было сказать, что в кабинете астрономии царила легкая атмосфера беспорядка и творческого бардака, который был даже мысленно недопустим в классной зале мадам Бомбард, учителя стереометрии.
Сегодня у нас, как вы все, наверное, уже заметили, не совсем обычный урок. Но ведь только ночью звезды обнажают свои тайны, приближают нас к открытиям и заставляют задуматься о вечном. Он улыбнулся и начал оглядывать всех по очереди, переводя взгляд с одного ученика на другого, как будто старался прочесть по глазам, всем ли понятно о чём он говорит? Он посмотрел на Терри Амвилла, их взгляды встретились. И неожиданно в голову Терри пришла странная мысль, некое чувство-знание. Он вдруг ощутил, понял, что звездочёт знает о нём нечто такое, что, скорее всего, он сам ещё о себе не знает, что-то такое, что только предстоит узнать, спустя какое-то время. Он прищурил глаза, стараясь вглядеться, увидеть что-то ещё, найти какой-то путь, подсказку, но учитель уже, как ни в чем не бывало, перевёл взгляд дальше и внимательно смотрел на другого ученика.
Мы с вами будем наблюдать за луной, самым близким и самым ярким объектом к нам. Разбейтесь, пожалуйста, на небольшие группы по два-три ученика, займите места рядом с телескопами, достаньте тетради для своих наблюдений и мы приступим к увлекательнейшему занятию на всем белом свете.
Несколько рядов телескопов располагались дружным полукругом. Терри, Ники и Вуджес заняли по старой доброй привычке центральные места на последнем ряду, как, в общем-то, и на всех других предметах. Занятый ими телескоп располагался прямо перед телескопом Эвенеса Эмбора, но это их нисколько не смущало. Они тепло относились к старцу и с неподдельной радостью посещали его предмет. Телескоп звездочёта отличался от остальных: большой, массивный, сделанный из красивого чёрного дерева, с золочёным механизмом сменных линз и с дополнительными разного диаметра увеличительными трубами по бокам. Всем телескопам телескоп. Это точно.
Ноника обернулась к учителю.
Это вам, мистер Эмбор, она робко протянула ему голубой цветок.
Вуджес удивленно уставился на неё и раскрыл было рот, чтобы, по-видимому, вставить едкую остроту, но в последний момент решил промолчать.
Спасибо, Ника, я очень тронут этим жестом, длинные морщинистые пальцы учителя астрономии бережно взяли цветок, как редкий изучаемый объект. Он поднёс его к лицу, вдыхая нежный аромат. Голубой крокус, только в одном месте он цветёт в Элгорри, Эмбор загадочно посмотрел на них.
Итак. Все готовы? обратился он к классу, вставляя цветок в петличку своего одеяния.
Класс дружно заголосил и закивал в знак одобрения.
Нужно сказать, а ему идёт цветочное оформление наряда, а? заметил Джес и захихикал.
И правда, голубой цветок крокуса идеально вписывался в небесно-синий образ звездочёта.
Прошу по очереди посмотреть в телескоп, не толпитесь и не шумите, времени хватит для всех, уверяю, мы не покинем зал астрономии, пока каждый из Вас не освоит тему сегодняшнего занятия.
Ученики оголтело носились по классной зале, в попытке найти себе достойные пары, а потом, ссорясь и громко выясняя между собой, кто из них первым будет начинать наблюдение за луной.
Благо, что в компании наших знакомых ребят таких сложностей и проблем не было, Терри и Джес одновременно сделали шаг в сторону, уступая центральное место наблюдателя около телескопа для Ноники. Она зарделась, но одарила друзей широкой улыбкой с рядами белых и ровных зубов.
Мистер Эмбор, помогите, пожалуйста, настроить телескоп, он почему-то не работает, Понси, занявший место в первых рядах, тянул руку вверх, чтобы его заметил учитель.
Ноника раздражительно фыркнула, а Эвенес Эмбор быстро рассекая весь зал, приблизился к Перди Понсу. Встав за телескоп и посмотрев в него, он стал решительно и со знанием дела крутить и вертеть колесики и шестерёнки, выдвигать и переставлять линзы, то и дело, ныряя вниз и заглядывая в устройство. Наконец, довольный полученным результатом, похлопал Понси по плечу и вышел на середину полукруга, образованного из учеников и телескопов. Он стоял на фоне яркой огромной луны.
Давайте же начнем наблюдение за нашей загадочной спутницей и соседкой, он сделал полуоборот к ней и вдруг замолчал. Да, Эвенес Эмбор замолчал, прервавшись на полуслове, и Ники показалось, что он на мгновение просто потерял нить разговора. Но время шло, а учитель продолжал молчать. Что-то привлекло его пристальное внимание, но что? Луна? Звезды? Какое-то явление, которого они не видят? Эвенес Эмбор сосредоточенно вглядывался в небо. Ноника услышала:
Быть этого не может. Неужели сегодня? Неужели это произойдёт сейчас?
Или ей показалось, и он говорил что-то другое?
Все ребята в классе, вторя преподавателю, как истинные прилежные ученики, в унисон начали рыскать глазами по небесному своду, стараясь понять, что же привлекло пристальное внимание учителя, правда, не совсем понимая, что они вообще там ищут. Но Перди Понси, пухлый подросток в очках, любимчик Игнессии Бомбард, уже что-то деловито декларировал с умным видом небольшой группе ребят, которую он собрал вокруг себя. Конечно же, он первый смотрел в телескоп и тыкал своими крупными пальцами-сосисками в ночное небо в какую-то далёкую звезду, даже не замечая, что елозит рукавом по носу маленькой худенькой девочке стоявшей рядом. Да ко всему прочему уже успел натереть ей его докрасна. По всей его позе было понятно, что он первым хочет во всём разобраться и крайне ждет похвалы и одобрения, что аж выпрыгивал из своих коротеньких штанишек. Но всё же для успокоения и некоторой подстраховки он искоса поглядывал на учителя, стараясь понять, куда тот действительно смотрит, чтобы при необходимости можно было быстро скорректировать выбранное изначально направление и не попасть впросак перед всем классом.
Растерянно переглянувшись между собой, Ники Ноулс, Терри Амвилл и Вуджес Стоун мысленно пришли к единому выводу, что совершенно не понимают, что же столь интересное так молниеносно и всецело поглотило внимание Эвенеса Эмбора, и они по-прежнему продолжали дружно следить за ним, иногда переключаясь и отводя взгляд на темное небо. А тем временем звездочёт успел достать свою раздвижную подзорную трубу. Одной рукой он крепко сжимал её, да так, что костяшки его тонких пальцев успели заметно побелеть, и непрерывно всматривался в небо сквозь стёкла её увеличительных линз, а второй что-то очень быстро и оживленно строчил в небольшом, но крайне увесистом кожаном блокноте, который, тут как тут, незаметно появился откуда-то из складок его широкого балахона. Он поместил книжку для записей на круглом столике-шпильке около панорамного свода и не замечал ничего, что происходило вокруг него.