В своем знаменитом эссе «Я распаковываю свою библиотеку (речь собирателя книг)» вечный скиталец Вальтер Беньямин утверждает, что любая коллекция вынуждена балансировать на грани порядка и беспорядка. Его единомышленник Жорж Перек в книге «Думать/Классифицировать» излагает неоспоримый принцип: «В библиотеке, которую не упорядочивают, происходят неурядицы: на этом примере мне попытались объяснить, что такое энтропия, и я не раз проверял это на собственном опыте»[9].
Должен признаться, что за четыре с половиной года, прошедших с тех пор, как я переехал в квартиру в барселонском районе Эшампле, я обзавелся кучей книг и несколькими полками, но до чего-то более серьезного руки так и не дошли. И теперь здесь царит невероятный хаос.
Логика мироздания пронизана духом подражания. Всё работает по принципу копирования и воспроизведения. Кажущаяся уникальность личности не более чем многогранная комбинация вариантов, позаимствованных нами извне. Моя библиотека это реакция на пустоту родительского дома: здесь уживаются следы всех библиотек, в которых мне довелось побывать с детства. Так я недавно наткнулся на несколько фотокопий дневника Пола Боулза с заветным штампом Caixa Laietana. Не менее ценными для меня остаются и издания, найденные в библиотеке Чикагского университета. Помню, каждые выходные они избавлялись от книг, попутно преобразуя библиотеку в антикварный книжный.
Во время последнего переезда я упорядочил все книги по языковым традициям и степени их важности. Рядом с письменным столом я держу книги по теории литературы, коммуникации, что-то о путешествиях и урбанистике. Позади, в двух шагах, испаноязычная литература, расставленная в алфавитном порядке.
А впереди, в трех-четырех шагах от меня, мировая литература. Чтобы добраться до исторических, кинематографических и философских эссе, биографий и словарей (последние с каждым годом оказываются всё дальше и дальше по вине электронных версий), нужно пройти в соседнюю комнату, столовую.
В коридоре я складирую комиксы и книги о дорожных путешествиях. И наконец, в комнате для гостей каталонская литература, эссе о любви, полка книг о Пауле Целане и несколько сотен латиноамериканских хроник, а также по два экземпляра каждой из написанных мною (полностью или частично) книг. В этой библиотеке, по мере разрастания книжного фонда и увеличения числа поездок в IKEA, странным образом переплетаются логика и каприз.
Книжные шкафы в кабинете из цельного дерева. Мои родители, не утратившие веру в надежность качественной мебели, купили их когда-то на мои же деньги, чтобы разместить прототип моей библиотеки в нашей старой квартире в Матаро, когда я отправился в длительную поездку за границу в далеком 2003 году. Остальную часть квартиры заполонили полки Billy, прогнувшиеся под своей тяжестью, постепенно разваливающиеся на части из-за моей неумелости. Я обрек их на столь тяжкую участь в то самое мгновение, когда неудачно закрепил шурупами; пускай я более-менее сведущ в вопросах литературы и чтения, но руки у меня растут не из того места.
Среди моих детских игрушек, помимо микроскопа и наборов по физике и минералогии, был ящик с инструментами: вряд ли стоит говорить, что я в итоге не подался ни в естественные науки, ни в столярное дело.
«Каждая коллекция это театр воспоминаний, драматизация и инсценировка личного и коллективного прошлого, запечатленное детство, увековеченная после смерти память», пишет Филипп Блом в книге «Иметь и хранить: интимная история коллекционеров и коллекционирования», добавляя: «Это больше, чем символическое присутствие: это перевоплощение, пресуществление». Книги, ежедневно окружающие меня, приближают меня к самому себе к тому, кем я был, к тому читателю, что постоянно растет, меняется, обрастает новыми слоями, равно как и к информации, идеям, которые они содержат, или же на которые лишь намекают, полные своеобразных порталов-гиперссылок: бо́льшая часть из них планеты, вращающиеся вокруг мыслителей, писателей, исторических фигур, знакомых мне не понаслышке. Это друзья друзей, невольные соучастники, постоянно движущиеся звенья запутанной системы возможного знания.
Примечания
1
Каррион Х. Книжные магазины [2013] / пер. А. Дунаева. М.: Ad Marginem, 2019. Здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, примеч. ред.
2
Компания Meta Platforms Inc., владеющая социальными сетями Facebook и Instargam, по решению суда от 21.03.2022 признана экстремистской организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
3
Перевод Марии Данилкиной
4
Перевод Анны Папченко
5
Цит. по: Армстронг К. Библия. Биография книги [2007] / пер. М. Черняк. М.: АСТ, 2008. С. 39. Примеч. пер.
6
Там же. С. 40. Примеч. пер.
7
Там же. С. 74. Примеч. пер.
8
Перевод Марии Данилкиной
9
Пер. В. Кислова https://magazines.gorky.media/inostran/2012/5/dumat-klassificzirovat.html