Лёшка, давай быстро поменяемся местами.
А что, тебе плохо видно сцену?
Да нет, так надо, тихо сказал он, потом скажу.
Они поменялись местами, и он заговорщицки, полушепотом выдавил другу причину пересадки:
Рядом с тобой сел начальник милиции, он меня знает, приходил голубятню закрывать. Злой как чёрт. Я боюсь, что он меня вспомнит
Но Алексей уже не слышал его, он прицелился на девушку, которая сидела на три ряда ближе к сцене. Ему был виден только её затылок и нос, когда она поворачивалась и разговаривала с подругой. Получше разглядеть ему мешали головы зрителей. Но что-то подсказывало, что это она. Он не поверил своим глазам: «Неужели это обходчица?» Алексей легонько локтем толкнул друга.
Петька, по-моему, я ее вижу.
Кого?
Помнишь, я рассказывал тебе о блондинке обходчице?
Ну-у?
Так вот, вроде, это она, он кивком головы показал на девушку.
Петька стал озираться, завертел головой, заскользил глазами по женским причёскам и равнодушно произнёс:
С моего места никаких обходчиц не видно.
Алексей облегчённо вздохнул.
Хорошо, что мы поменялись местами, с моего видно.
Во время концерта в сумерках зрительного зала, он нет-нет да искоса бросал взгляд на впереди сидящую блондинку и с удивлением поймал себя на мысли, что с нетерпением ждёт его окончания.
После прощальной песни зрители долго не отпускали артистов, аплодировали стоя. Перед Алёшкой, хлопая в ладоши, поднялся крупный мужчина и перекрыл наблюдение за обходчицей. Тогда он решил быстрее покинуть зрительный зал и встретить её у выхода. В театре был аншлаг и сразу пройти к выходу было трудно. Алёшкин сосед начальник милиции пропуская вперёд себя жену, стал медленно, с важным достоинством продвигаться между кресел к выходу. За ним, волнуясь, что знакомая выйдет из зала первой, двигался Алексей, а за спиной у него, пряча лицо, Петя.
Наконец друзья достигли выхода, отошли в сторону, пропуская медленный ход разноцветных довольных зрителей, и стали высматривать девушку, похожую на Аню. Вдруг в толпе мелькнула белокурая причёска рядом с подругой. Алёшка, протискиваясь и задевая плечом выходящих из театра зрителей, устремился к ним. Петька, пыхтя как паровоз, не отставал. Когда они догнали девушек, то он, за спиной, робким далёким голосом позвал:
Аня.
Но реакции никакой не последовало. Его голос будто не долетел до неё и утонул в оживлённой толпе. Алёшка разочарованно подумал: «Я, наверное, ошибся». А за его спиной Петька со знанием дела настойчиво забубнил:
Лёха, ты как будто вчера с неба свалился, тебе показалось, что это обходчица. Это не она. Уж больно она красивая, ты обознался. Пошли домой.
Но Алексей не хотел оставаться с носом, ведь кашу с обходчицей заварил он. Тогда он упрямо и решительно ещё раз громко произнёс:
Аня!
Девушки обернулись, и тут все сомнения у него улетучились. Перед ним в полный рост, только в другом платье и без флажка, стояла Аня. Алексей, преодолевая волнительное смущение, спросил.
Вы меня не помните?
Аня в недоумении пожала плечами, как бы говоря: «Вы ошиблись». А уверенная в себе подруга, желая охладить ребячий пыл, смело взяла ее под руку, чтобы уйти от нежелательных приставаний. Но Алёшка решил не отступать.
Ну вы мне писали на траве, на девяносто пятом километре, что вас зовут Аня. Помните? А я не успел ответить, что меня зовут Алексей, вы куда-то пропали
Распахнутые глаза девушки с удивлением, трогательно смотрели на Алексея. С трудом вспоминая дорожную историю, лицо ее от смущения порозовело.
Аа-а, да-да, помню, она сказала это естественно, без какого-либо кокетства. Чумазый такой из окошка паровоза выглядывал. Это вы? Вы машинист? Вас не узнать, искренне удивилась она.
Алёшка смутился ещё больше, замялся, не находя ответа. Но тут, спасая ситуацию, в разговор вмешался резвый и находчивый Пётр. Он никогда не тушевался, любил быть в центре внимания, тем более перед симпатичными девчатами. Сделав шаг вперёд и придавая голосу серьёзность, произнёс:
У моего друга есть нехорошая привычка умываться после смены, и шаловливо, будто по секрету, добавил: Даже я иногда его чистенького не узнаю.
Все заулыбались, и неловкость сама собой стала растворяться. Пользуясь моментом, он громко, с придыханием, но непринуждённо представился:
Меня зовут Пётр. Как зовут моего друга, вы знаете. А как вас зовут? этот вопрос он адресовал Аниной подруге и, протянув руку, уставился на неё. От такого неожиданного напора она слегка растерялась, словно под гипнозом сунула свою ладошку в его горячую руку, ответила:
Вера, и остановила свой взгляд на его лице: Ой, что это у вас под глазом, синяк?
Петя, мягко пожимая Верину руку, другой рукой нежно трогая свой фингал, с ироничным тоном объяснил.
Не беспокойтесь, это случайная встреча с правым кулаком.
Вера, глядя на него во все глаза, на всякий случай вяло освободила свою руку. Петя у неё поинтересовался:
Вы тоже железнодорожница?
Нет. Я работаю в аптеке.
Оо-о! Значит, если заболит голова или живот, за таблетками приходить к вам на Октябрьскую улицу?
Нет. Моя аптека на Куйбышева.
Петя радостно воскликнул:
Знаю! Угловая.
Вера улыбаясь согласилась. Петя, не сводя с неё глаз, неохотно сказал.
К сожалению, я должен вас покинуть. Меня ждут неотложные дела в одном учреждении, -и уже на ходу игриво попросил: Не обижайте моего друга.
Он быстрой походкой свернул в ближайший переулок и растворился в его темноте. Девушки молча проводили его взглядом. Вера с удивлением спросила:
Ваш товарищ всегда такой прыткий?
Алексей почувствовал неловкость за Петра, невнятно объясняя, забормотал:
Он, вообще-то, хороший парень. Но сегодня у него действительно неотложное дело. Он вынужден уйти.
Алексей, конечно, знал, куда торопливо ушел Пётр, но не сказал не хотел, чтобы о его друге плохо думали девчата. Ему очень хотелось о чём-нибудь поговорить с ними и, мучаясь, он не мог придумать интересную тему. Парень чувствовал, что краснеет, и это мешало ему в разговоре. И вдруг он, заметно волнуясь, осведомился:
Вам понравился концерт?
Конечно! сразу вдвоём ответили девушки.
И мне понравился, на него накатилась какая-то робость, ему вдруг стало жарко.
Молча, не разговаривая, они немного прошли по опустевшей улице, оказались на остановке, и тут подъехал автобус. Вера засуетилась, быстро заговорила.
Ой, мой автобус пришел. До свидания, увидимся! поспешно распрощалась и юркнула в открытую дверь.
Аня и Лёша остались одни. Алексей даже был рад, что тень третьего лишнего не будет мешать их общению.
А вам автобус не нужен? они встретились взглядом.
Нет. Я тут недалеко живу.
Они пошли по улице, освещённой зыбкими пятнами фонарей. Он чувствовал, как дуновение тёплого ласкового ветерка, напоенного тополиным цветением, подталкивало его в спину, словно заставляя продолжать разговор, не молчать. Наконец он спросил, как она оказалась у будки обходчика. Аня, ничего не скрывая, рассказала, что после окончания медицинского училища приезжала к дедушке пенсионеру погостить. Он живёт там постоянно, следит за своим участком дороги. По внучке скучает, а в город приезжать отказывается, потому что здесь ему всё напоминает о единственной дочери Аниной маме, которой нет уже десять лет. По просьбе дедушки она выходила к пассажирскому поезду с флажком. А теперь вернулась в город домой и работает медсестрой на скорой помощи.
Подождав, не скажет ли она ещё чего, кроме своей истории появления у будки обходчика, Алексей хотел поделиться тем, как провалился на экзаменах, но подумал: «Это ей не интересно». И рассказать, вроде, нечего Незаметно они подошли к двухэтажному деревянному дому, Аня остановилась и с улыбкой проговорила:
Вот моя деревня, вот мой дом родной
У Алексея невольно вылетело продолжение.
Вот качусь я в санках по горе крутой
И оба рассмеялись. Напряжение от первого знакомства слегка ослабло.
Спасибо, что проводили, продолжая улыбаться, сказала она и с бодрым блеском в глазах добавила: Машинист.
Алексей смутился, ощутил легкое замешательство и быстро заговорил:
Да не машинист я И вообще железная дорога это временно, пока не поступлю в лётное училище, он так разволновался, что стал говорить на повышенных тонах. В небо вот моя дорога! Только там, за облаками, человек чувствует свободу, как птица!
Аня с интересом слушала его, потом тихо проговорила:
Сейчас чересчур многие хотят быть лётчиками, она замолчала, размышляя о чём-то своём. Но, наверно, это здорово и через паузу сказала, словно дала добро: Поступайте А мне пора идти, уже поздно.
Алексей заметил, что в её взгляде таилось что-то неодолимо влекущее, в его сознании произошла какая-то вспышка, и он настойчиво спросил:
Когда же я ещё вас увижу?.. В городе Не из окна паровоза.
Аня, опустив глаза, негромко произнесла:
Наверное, никогда, в её словах послышалось скрытое сожаление. Это слово «никогда» врезалось в него по самую рукоятку. Аня хотела наскоро попрощаться и уйти, но он остановил её.
Почему, никогда? растерянно проговорил он, а сам подумал: «Может, я её чем-то обидел?»
Не поднимая глаз, она поспешно ответила:
Потому что наши графики работы могут не совпадать.
Алексей с облегчением вздохнул.
Аа-а, поэтому?
Уязвлённое положение его не устраивало. Ему не хотелось расстаться не солоно хлебавши. И он упорно стал предлагать любой свободный день из своих железнодорожных смен. Аня слушала его и говорила, что на скорой помощи тоже суточные смены. И в результате несложного подсчёта свободный день у них оказался в ближайшее воскресенье.
Глава 3
Они стали встречаться, но не так часто, как хотелось. Этому мешали разные обстоятельства, независящие от них. Встречаясь, они часто ходили в кино, с интересом смотрели фильмы о лётчиках: «Истребители», «Пятый океан», затем горячо их обсуждали. Особенно любили гулять в парке, где, наслаждаясь вкусным мороженым, беспричинно смеялись, где на эстраде с начищенными до блеска трубами играл духовой оркестр пожарников, а мелодии в мягком тёплом вечернем воздухе разносились по тенистым аллеям. В тире азартно стрелял только Алексей, а Аня, весело смеясь, категорически отказывалась, говорила, что не умеет и не хочет. Вообще, молодость влекла к молодости, и в откровенных беседах они находили друг у друга много интересного. Это были радостные и одурманивающие минуты встреч, от которых оба получали удовольствие. В такие вечера им казалось, что этот праздник у них будет продолжаться вечно, а мир, с верой и надеждой, принадлежит только им двоим.
Алексею нравился характер Анны загадочно-улыбчивый, нежно порхающий беззаботной бабочкой, на первый взгляд даже легкомысленный. Но при каждой встрече со смутным наслаждением чувствовал, что у неё какой-то свой омут притяжения, а он стоит на краю этого омута. В Анне горел огонёк, который потихоньку разгорался в яркое пламя. Обладая живым умом и лёгкой восприимчивостью, она намёками делилась с ним некоторыми соображениями о том, о чём скрытно говорили врачи на скорой помощи, где она работала. В её голосе слышалось смятение и тревога, когда речь заходила о войне. Но Алексей не разделял её, как ему казалось, необоснованного мнения. И всё же немного поколебавшись, со спокойной иронией не возражал.
Время шло незаметно и быстро. День проходил один за другим. Алексей в свободное время продолжал готовиться к экзаменам. В назначенный срок, перед отъездом в училище, Ольга Филипповна обняла сына, а он почувствовал родной запах материнского хлеба. Она незаметно перекрестила его и тихо сказала:
С богом, сынок, и промокнула мокрые глаза кончиком фартука.
Он уехал сдавать документы в Армавирское лётное училище, не успев предупредить об этом Аню.
Экзамены и нормативы в этот раз он сдал на отлично и увидел свою фамилию в списке принятых. Его просто распирало изнутри от гордости и счастья от того, что Серов Алексей Иванович красуется в общем списке на доске объявлений. Наконец-то мечта его начинает осуществляться. Год упорной подготовки не прошел зря. Он будет лётчиком.
В гулком коридоре училища случайно встретился с Новиковым председателем врачебно-лётной экспертной комиссии. Узнав Серова в общей толкотне курсантов, он строго и невозмутимо поздравил его с поступлением.
Ты, Серов, молодец! Проявил характер, одобрительно сказал председатель. На протяжении всех экзаменов я следил за тобой, как ты сдаёшь. Теперь тебе надо хорошо учиться, чтобы стать отличным лётчиком.
Он залился краской и неуклюже ответил:
Буду стараться.
Общежитие Серову предоставили сразу. Но у него было ещё десять дней до начала занятий. Он решил побывать дома, чтобы увидеться с мамой, и, конечно, повидать Анну, которую часто вспоминал даже во время экзаменов. А когда он с праздничным настроением вернулся домой, то оба были неслыханно рады встрече.
В депо Алексей пришел увольняться на другой день после приезда. Там отнеслись к поступлению в училище прохладно. Один Конрад Петрович горячо поздравил его, обнял как сына и хрипло сказал:
Правильно сделал, сынок, что не дал слабину! Держи, Алёшка, крепко свою судьбу за хвост.
Аня искренне была рада за Алёшку и одновременно огорчена предстоящей скорой разлукой. Но не желая расстраивать себя и его, вида не показывала. При каждой встрече они наслаждались простотой отношений. Он взахлёб рассказывал, как проходили экзамены в училище, как волновался, как вспоминал её Аню. В ответ её глаза говорили то же самое. И неосознанно обоих охватило трепетное предчувствие чего-то счастливого и большого. Такие чувства, наверное, дремлют в сердце каждого человека. Она улыбалась, слушала его со святой доверчивостью, верила каждому его слову. Глаза её были распахнуты и блестели. Ничего не мешало им верить в то, что впереди у них счастливая, бесконечная жизнь.
Но последний день перед отъездом Алексея в училище выдался грустным. Поздним вечером они прощались у дома, где жила Аня. Их окружало тёмно-сиреневое пространство двора, теплая тишина, звёзды скатывались за крыши домов, и только любопытная луна лукаво подглядывала за ними единственная свидетельница их прощания. Она то пряталась за прозрачное облачко, то выглядывала. Алёшке почудилось, что перед ним, окутанная лунным бледно-голубым светом, стоит не белокурая Аня с вьющимися на висках кудряшками, с фарфоровой нежной кожей лица, со вздернутым носиком, а сказочная фея, от которой пахло душистой земляникой. Он с восхищением смотрел на неё и ощущал какое-то смутное беспокойство. У него сильно забилось сердце, наполненное ожиданием чего-то неизвестного. Тёплая волна нежности захлестнула его. Он невольно, словно на него нашло наваждение, мягко взял ее за плечи с чувственным возбуждением привлёк к себе, приблизился и потянулся к ней. Аня вспыхнула, стыдливо легким движением, не сердясь, освободилась из его рук, отстранилась, а лицо ее покрылось румянцем.
После этого они оба притихли одинаково смущённые. Алексей испытывал непривычную виноватость, им овладело неловкое волнение, мысли разбежались куда-то, спутались. Он с трудом прятал чувство нежного естественного порыва. Так они, некоторое время не роняя слов, неподвижно продолжали стоять, не глядя друг на друга. У него не хватало духу посмотреть ей в глаза. Затем он упавшим голосом, опустив голову, примирительно произнёс: