Мир, дескать, устроен сложно, но еще сложнее устроен человек. Даже и ты сам, знакомый с собою всю жизнь, от рождения, не можешь познать себя. А что уж говорить о других!
* * *
Как Фалес, так и его ученики не были философами в «чистом» виде точно так же, как не были они и «чистыми» физиками. В те далекие времена науки еще не разделились, и каждый мудрец занимался ими всеми сразу. Такое было возможно, потому что все науки еще были в зародыше. И при этом они странно переплетались друг с другом.
Однако при всем зачаточном состоянии наук уже в Древней Греции сразу же встали два острых вопроса, сохраняющие свою актуальность по сей день.
Первый из них это вопрос о практичности науки, о ее применимости в повседневной жизни. И первый анекдот о непрактичности ученых связан с именем Фалеса. Однажды он отправился наблюдать звезды в сопровождении служанки, которая несла его приборы (а, надо сказать, Фалес был знаменитым астрономом именно он определил, что год состоит из 365 дней и предсказал солнечное затмение, состоявшееся в 585 году до нашей эры).
На юге темнеет рано и быстро. В сумерках мыслитель загляделся на небо и упал в яму (по другой версии, и вовсе в колодец). На что служанка ехидно заметила: «Как же человек может разглядеть что-то в небесах, если не видит того, что у него под ногами».
Последующее развитие событий показало неправоту этой недоброй женщины. Только тогда, когда не видишь того, что у тебя под ногами, и можно разглядеть что-то на небесах. К гению, как заметил М. Жванецкий, обязательно надо прикреплять еще одного человека, а лучше двух, чтобы они занимались решением всех практических вопросов.
Второй вопрос близок первому: какова экономическая отдача от научных знаний? Современные американцы формулируют этот вопрос к ученым так: «Если вы такие умные, то почему вы такие бедные?» Фалесу тоже задавали этот вопрос двадцать шесть веков тому назад. Когда назойливые дураки окончательно надоели ученому он преподал им урок. По наблюдениям за небесными светилами он определил погоду на будущий год, а значит, и виды на урожай маслин главной греческой сельскохозяйственной культуры. После этого он заранее еще зимой, за бесценок! арендовал на год все маслодавильни в Милете и в соседнем Хиосе. Урожай, как он и ожидал, выдался сказочно богатым, возник огромный спрос на маслодавильни. Фалес установил монопольно высокие цены и сразу же разбогател. Но, продемонстрировав таким образом возможности науки, он прекратил дальнейшие занятия бизнесом. Потому что настоящая наука не должна быть служанкой ни у кого ни у государства, ни у торговца, ни у народа.
Точно так же, как и поэзия. Именно об этом две с половиной тысячи лет спустя прекрасно сказал А.С. Пушкин в стихотворении «Из Пиндемонти»:
Настоящие философы думают именно так.
* * *
Итак, Фалес полагал, что первоначало всего вода, эта вода у него больше походила на художественный образ. (Кстати, по древнегреческим мифам, прародителем всего был бог Океан; даже боги клялись водой Стикса, которую считали священной. И древние египтяне, у которых Фалес учился астрономии, тоже считали, что все произошло из первобытной водяной бездны.)
Однако его ученик Анаксимандр был иного мнения.
Он не считал, что вода первооснова всего.
Больше того: он мыслил совершенно иначе не образно, а логически.
Так, как впоследствии будут мыслить все великие логики, включая Шерлока Холмса.
* * *
Чтобы логически решить вопрос о первоначале, надо учесть главное: древние греки воспитывали своих детей в почтении к родителям.
Анаксимандр, который только-только совершил переход от мифа к логосу, то есть от веры в богов к философскому разуму еще сохранил склонность сравнивать природные стихии с людьми. Поэтому он рассуждал так:
Первооснова всего это отец всего. Отцу беспрекословно повинуются все дети. В мире есть четыре стихии: огонь, вода, земля, воздух[6].
Анаксимандр (610547(540) гг. до н. э.)
Огонь, вода, земля и воздух равноправны. Ни одна из этих стихий не может победить и подчинить себе все остальные.
Значит, ни одна из них не может выступать в роли отца.
Следовательно, все четыре стихии дети[7].
Поэтому нельзя признать воду первоначалом.
Она всего лишь дитя, но не отец.
Может быть, отец где-то близко?
Если бы он был близко, он постоянно командовал бы своими детьми огнем, водой, землей и воздухом.
Но такого управления незаметно. Стихии буйствуют и враждуют.
Значит, отца поблизости нет.
Вывод можно сделать только один: огонь, вода, земля и воздух создали мир, который отделился от первоначала как своего отца и ушел скитаться вдаль от него.
Понятное дело, что этот детский мир скучает в разлуке, хочет вернуться к отцу и когда-нибудь вернется.
Так. С этим выяснили.
Теперь надо логически рассудить, как выглядел отец, покинутый детьми огнем, водой, землей и воздухом.
Всякий умный человек решил бы, что ребенок, наиболее похожий на отца, захватил бы власть в его отсутствие и стал бы главенствовать над остальными детьми. Но ни одна из стихий-детей не может восторжествовать над другими.
Сноски
1
Монтень М. Опыты: В 3 кн. СПб.: Кристалл, Респекс, 1998. Кн. 1. С. 198.
2
Там же. С. 198200.
3
Большой энциклопедический словарь: В 2-х т. М.: Советская энциклопедия, 1991. Т. 2. С. 557.
4
Платон. Законы. М.: Мысль, 1999. С. 189.
5
Подробно автор написал о «нижнем аромате» кварков и прочей современной физической ерунде в книге: Перцев А.В. Душа в дебрях технологий. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. (Гл. 10. Мир, состоящий из очарованных творожных ерундовин. С. 91110.)
6
О пятом элементе в лице Милы Йовович древние греки еще не знали, да и учение о четырех первоэлементах мира у них во времена Анаксимандра еще сложилось не полностью. Тем не менее Симплиций пишет: «Очевидно, что, наблюдая превращение друг в друга четырех стихий, Анаксимандр не счел возможным взять одну из них за основание».
7
В этом месте Шерлок Холмс с удовлетворением раскурил бы свою трубку, но табака от американских индейцев еще не подвезли.