Спорим, я обгоню тебя! Бен Пятно ускорился.
Так думаешь? усмехнулся Арон, догоняя.
Я знаю, чубарый перешел на рысь.
Ты ошибаешься!
Жеребята перешли на галоп. То чувство, когда скачешь по сочной густой зелени, резвишься среди бабочек и жуков, слушая мягкое шуршание тысячи лапок. Или лежишь, вдыхая пропитанный влагой воздух, и смотришь на облака, принимающие разные формы: одно напоминает дракона, другое овна.
Друзья видели пастухов, пасущих камелопардов4 среди высокой травы, и гнездящихся соловьев на одиноких деревьях. Оказавшись возле хижины, Бен замешкался.
Ты в порядке? забеспокоился Арон.
Д-д-да, дрожащим голосом выдавил гость. А твои родители не рассердятся, что ты привел незнакомца?
Скорее в Агийвии Сезон Ветров урожай погубит, чем отец с мамой не пустят голодающего путника.
Это хорошо, успокоился Бен и гордо вошел внутрь.
Юный Бурогрив последовал за ним.
Суп как раз закипал. Возле очага лежали Ланс Бурогрив и рыжая кобыла, расчесывавшая белую гриву. Завязанный на ее макушке синий платок давно выцвел, став лазурным.
Привет, мам, привет, пап! Арон покорно поклонился.
Наконец-то ты пришел! Гвен Белогривая радостно вскочила и, подойдя к сыну, добродушно лизнула его макушку.
Это Бен. Мы познакомились около дворца, Арон стеснительно вытер копытом со лба липкую влагу.
Бен? Ланс удивился. А чей же ты сын, Бен?
Н-нет у меня н-никого, заикаясь промямлил жеребенок.
Ланс посмотрел на Бена подозрительно. Младший Бурогрив отлично знал этот острый, режущий душу взгляд: такой был, когда он тайком стащил меч, чтобы пофехтовать. И чуть себе ухо не отрезал в попытках удержать клинок, а отец два солнца подряд сверлил этим взглядом. На третье солнце5 Арон сдался и рассказал о своем поступке.
Пока он отдавал купленные продукты маме, Ланс сказал:
Ну что ж, садись за стол, Бен, и добродушно засмеялся.
Но в его смехе сквозила горечь, а взгляд остался таким же. Пытаясь сохранить самообладание, жеребята сели за низкий деревянный стол под окном, через которое пробивался луч заходящего солнца. Гвен Белогривая поставила медный подсвечник, держа его зубами, а затем глиняные тарелки с супом. Семья и гость дружно налегли на овощной с домашней лапшой. Солоноватый бульон и длинные макаронины таяли во рту, оставляя теплоту в животе.
Сын, Арон от неожиданности поперхнулся, а Бен не положил ложку в рот, держа ее копытом с помощью балансирования . Скажи, что тебе помешало прийти в назначенный срок и закончить обучение?
Бен все-таки засунул ложку в рот: наверное посчитал, что спрашивать будут о нем, поэтому и замер. Арон, откашлявшись, признался:
Я пошел на главную площадь, отец.
Там ты и встретил Бена?
У гостя задрожали копыта.
Нет, я встретил его на пути к площади, объяснил Арон.
Вы столкнулись?
Нет, отец На Бена напали какие-то мустанги.
И ты защитил его, догадался Ланс.
Арон с Беном кивнули.
Что ж, значит, нашему дому выпала огромная честь, Ланс принялся за суп.
Юный Бурогрив удивленно посмотрел на отца, затем на Бена и догадался. Во-первых, его шкура не пятнистая, а покрыта засохшей грязью, а во-вторых, Бен слишком изящно ел. Никаких причмокиваний или рыганий. Семья Арона обладала прекрасными манерами, потому что Ланс надеялся, что сын пойдет по его стопам и станет стражником, а для этого необходимо знать, как ведут себя дворяне и как держаться в их обществе. Но Бен!.. Бродяжка без отца и матери! Он-то откуда знал, как вести себя за столом?!
Дальше все ели молча. Сегодняшние солнце 6было тяжелым, и надо отдохнуть.
После трапезы Ланс наставил Арона:
Береги его, сын, хорошо?
Клянусь честью нашего дома!
Отец кивнул жеребенку, и все разошлись спать. Гвен приготовила для Бена спальное место рядом с сыном. Когда гость улегся на соломенную постель, то задал вопрос:
Ты уже догадался?
Есть теория, ответил Арон.
Поделишься?
Нет, я предпочту подождать, пока обстоятельства сами подтвердят.
Ждешь идеального момента для выгоды?
Нет, просто интересно, прав ли я, отшутился Бурогрив и зевнул.
Бен тоже зевнул, а его глаза начали слипаться.
Спасибо, что спас меня.
Не за что, господин.
«Бен Пятно» усмехнулся и заснул крепким сном, а вслед за ним и Арон угодил в объятия сновидений.
Он не проснулся, даже когда чья-то тень проскользнула через дверной проем и поскакала к Столице.
Наутро Арон с «Беном», потягиваясь, встали и начали умываться, жуя мяту и полоща рот родниковой водой из запасов в погребе под домом.
Гвен ушла с первыми лучами солнца на подработку служанкой, как и Ланс. Так что жеребята остались одни. И мылись у правой стены дома над глиняным тазом.
Младший Бурогрив заметил, как его друг мямлит с набитым ртом.
Что вы делаете, господин? Арон уже промыл зубы, и во рту царила жгучая свежесть.
Шитаю, сжоко раж жую.
Арон, с трудом разобрав слова, спросил:
Зачем?
Чжобы «Бен» сплюнул в глиняный таз пережеванную зелень с водой, чтобы зубы лучше пропитались мятой.
Отец говорил, жевать ее надо ровно десять цоков7, Арон показательно постучал копытом об таз.
Да, но
Вы хотели узнать, сколько времени сможете держать мяту во рту.
«Бен» кивнул:
Это было моим единственным развлечением.
Арон улыбнулся и отправился к выходу.
Ты куда?
Мне надо в сарай. Видите ли, отец во дворце, мама у графини до середины столба, так что все хозяйство на мне, господин.
Я с тобой! Бен помчался вперед.
Бурогрив не успел остановить друга. Оставалось позволить ему мчаться к старому сараю во дворе откуда доносился соленый запах сена и навоза.
Войдя в просторный построенный из досок дом, «Бен» вздрогнул, увидев огромного камелопарда. Его пятнистая шкура заметно посерела, а массивные длинные клыки сточились. Но в узких как дверная щель зрачках сохранилась та задорная дикость, что имелась у его неприрученных сородичей.
Зачем вам камелопард? «Бен» отшатнулся, когда зверь бросил на него недовольный взгляд.
Арон, кладя глиняный кувшин под зверя, ответил:
Их молоко на редкость питательно, господин. Моя семья не может отказать в удовольствии лакомиться по праздникам данным напитком, Арон мечтательно облизнулся и, заметив, что его друг приуныл, осведомился: Не хотите, господин, подоить сами?
Бен оживился:
Правда?..
Вы же хотели помочь?
Жеребенок метнул опасливый взгляд на камелопарда, потом на Арона и снова на камелопарда Затем гордо подошел к животному, а младший Бурогрив спросил:
Вам приходилось доить камелопарда?
Нет, «Бен» сел справа от зверя рядом с Ароном.
Это легко. Один напевает колыбельную, чтобы успокоить скотину, а другой сжимает вымя. Ясно?
Полностью, «Бен» уже потянулся к вымени.
Но Арон его остановил:
Подождите, пока я не начну петь, тогда и приметесь доить, хорошо?
Друг кивнул. Арон, размяв язык скороговоркой, запел хриплым басом, но спокойный мотив тем не менее усыпил животное. И «Бен» начал доить зверя под приятные напевы:
В далеких краях,
Вдоль зеленых лугов,
Лежит страна прекраснее снов!
И скачет вдоль трав юный народ,
Из земли рожденный!
Честью нареченный!
Когда глиняный кувшин наполнился сладковатым молоком, Арон закончил свою песнь и начал откашливаться.
Баллада агийвских рыцарей? «Бен» впечатлился певческим даром друга.
Арон охрипшим голосом объяснил:
Отец пел мне ее в детстве, кхм, как и отец его отца, господин.
У тебя неплохой голос, «Бен» натянуто улыбнулся. Его уже начало раздражать официальное обращение.
Спасибо за комплимент, господин, кхм, но если честно, в вашем дворе найдутся певцы получше.
Может, перестанешь? вспылил «Бен».
Что именно, господин, кхм?
Прекрати вот это!
Арон наконец откашлялся и заговорил прежним почтенным тоном:
Но так полагается обращаться к знати, господин.
Бен в ярости тыкнул глиняный кувшин, и из него чуть не вылилось молоко. Бормоча оскорбления, малыш вышел из сарая. Арону оставалось печально поглядеть вслед. Страшно идти за ним, что же младший Бурогрив скажет ему? «Прости, Карл Белорожденный, но ты наследник трона, а я сын стражника, и потому мы не можем общаться на равных!»
Все же Арон понимал, что возложил на себя ответственность, спася принца. И теперь не мог оставить его одного, каким, возможно, тот чувствовал себя многие годы. Набравшись храбрости, Арон покинул сарай.
Найти принца оказалось несложно. Он сидел возле дома на заднем дворе, вдалеке на холмах паслись камелопарды. «Бен» печально глядел на голубое небо, по которому плыли гонимые ветром облака; в воздухе витал запах маков, а рев скотины неприятно отдавался в ушах.
Бен, раздался голос за спиной.
Теперь ты зовешь меня по имени? съехидничал принц.
Младший Бурогрив сел рядом.
Только один раз, господин.
Принц злобно прищурился.
Это не оскорбление формальность.
Для меня это именно оскорбление!
Согласно этикету, крестьянин должен обращаться к
О, оправдания!
Слушай, то, что я называю тебя не по имени, не значит, что мы больше не друзья!
Я просто знаю, чем все кончится! Сначала простые формальности, а затем слова: «Прости, мы слишком разные и не можем дружить!»
Арон решил промолчать и дать малышу выговориться.
Сколько раз я встречал богатых жеребят, которые изысканно выражались! Они меня вгоняли в скуку! А стоило встретить интересного собеседника из крестьян, так он сразу кланялся мне до земли и называл меня как угодно, но не другом!
Арон слушал спокойно и внимательно. Он узнал о «скучной жизни» во дворце, трудностях с отцом-королем, напыщенных богатеях и тоске по матери.
За целый столб «Бен» наговорил столько, что можно было набить этим десять корзин. Но когда закончил, то всхлипнул.
Не плачьте, не плачьте, господин, Арон нежно обхватил копытами друга и прижал к своей бурой шерсти.
Но «Бен» заплакал. Слезы полились рекой, и шкура Арона стала мокрой, будто от дождя.
Я даю вам слово, господин: ни происхождение, ни место в мире не помешают нашей дружбе.
«Бену» от этих слов стало полегче, но он печально прошептал:
Это не так просто, сохранить дружбу.
Если приложить достаточно усилий Дружба будет длиться вечно, господин.
Жеребенок успокоился и вновь начал любоваться небом. Арон, проследив за его взглядом, понял, что принц смотрит на кудрявое облако, напоминающее голову единорога.
По какой причине, господин, вы так интересуетесь нашими врагами?
«Бен» сперва смутился, но поняв, что Арон не осудит, рассказал:
Тебя разве не интересовало, что находится за границей наших земель? Что творится там? В местах, о которых сложено столько легенд! Легенды, которые мы слышим в детстве от матерей, а взрослея, считаем глупой выдумкой. Но я никогда не перестану верить в мамины сказки. Потому что в них есть надежда! Ты разве не задумывался?
Простите, господин, но я не особо интересовался прошлым, Арон тоже посмотрел на облачного единорога.
А если бы заинтересовался? Если бы стал персонажем тех легенд, в которых лошади скачут наравне с единорогами и пегасами?
Арон опустил взгляд на зеленую траву:
То, возможно, я был бы мертв.
Облако растворилось и стало обычным пушистым пятном. Арона смутил неловкий момент, и он попытался развеять молчание:
Но я могу и не умереть если ты мне расскажешь одну легенду, господин.
«Бен» на радостях уже открыл рот, однако раздался звук боевого рога, и принц с ужасом вздрогнул. Арон ласково прижал его к себе и прошептал на ухо:
Я дал тебе слово, господин, ничто не разрушит нашу дружбу.
Принц успокоился, но Арон внезапно понял, что грядущее разлучит их навсегда. И если «Бен» резво скакал к дому, то младший Бурогрив печально плелся сзади.
Ты в порядке? «Бен» притормозил.
Жара меня сильно измучила, но ничего, отмахнулся Арон от дурных предчувствий.
И «Бен» вновь резво поскакал, а улыбка младшего Бурогрива померкла. Ему было страшно: что, если друг разочаруется в нем? Как это возможно, чтобы дружба длилась вечно? Рано или поздно все кончается.
Когда жеребята пришли, то увидели стоящий перед домом царский конвой в белых тканевых доспехах и железных шлемах. В копытах они держали пики. В центре непоколебимо стояли три коня. Один из них король Генрих Седогрив в развевающейся красной мантии. Его золотой венок с красным рубином сверкал на солнце. А серая борода трепыхалась на ветру вместе с коротко стриженной гривой.
Два буланых коня по обе стороны от короля были облачены в латные доспехи без шлемов; их золотые гривы так сильно колыхались, что норовили закрыть ясные изумрудные глаза. Украшенные серебром мечи покоились в черных ножнах, висевших на левых боках. Один из рыцарей коренаст и массивен, его морда заросла щетиной. Другой худ и высок, его грива была аккуратно причесана, но теперь полностью растрепалась.
Арону не составило труда узнать в тощем рыцаре сэра Адама, а в массивном сэра Гавейна. Они известны как верные боевые товарищи Генриха Седогрива, а также как наставники курсантов Ордена Великой Жанны и советники короля по военным делам.
Бурогрив смотрел на великих рыцарей, однако доверие у него вызывал только сэр Гавейн, ведь его взгляд был добродушен и при этом тверд и мудр.
Взгляд же Адама выражал сильный гнев, зависть и насмешку. Хотя морды обоих оставались бесстрастными.
И перед всей этой свитой из стражников и трех знатных дворян стояли, склонив головы, Ланс и Гвен.
Король Седогрив слабо кивнул им и громогласно приказал:
Карл Белорожденный, подойди!
«Бен», сглотнув, вышел вперед, дрожа как лист.
Привет, пап, сдавленно пробормотал он.
Зачем ты убежал? в голосе короля не было осуждения или гнева, только горечь.
Я хотел увидеть
Знаем, что ты хотел увидеть! разразился Адам. Хотел отправиться к нашим врагам и подвергнуть себя опасности! Что, кстати, и случилось!..
Помолчи, Адам! прервал его Гавейн. Не дави на жеребенка!
Успокойтесь, друзья мои! приказал Генрих своим хоть и старческим, но еще сильным голосом.
Свита смолкла в почтительном молчании.
Карл, тебе не стоит убегать из дома. Вне замка небезопасно.
Покуда рядом Арон, я буду защищен, запротестовал принц, украдкой посмотрев на друга.
Взоры Генриха и конвоя стражников пали на младшего Бурогрива. Ему казалось, что взгляд короля испепелит его, но выдержав напор, жеребенок произнес:
Приветствую, ваше величество, и сделал реверанс копытом.
Ты должен поклониться королю Агийвии до самой земли! роптал Адам. А не стоять как равный ему!
Успокойся, Адам! приказал Генрих, а затем вновь посмотрел на Арона. Ты ведь тот, кто спас моего сына?
Да, ваше величество, я спас господина от четырех мустангов.
А как они выглядели, помнишь? спросил Гавейн.
Арон попробовал воссоздать облик мерзавцев, но сколько не пытался, ему виделись лишь красные глаза, горящие ненавистью.
Помню только красные глаза, милорд.
И все? изумился Гавейн.
Арон кивнул.
Значит, ты бесполезен, усмехнулся Адам.
Я думаю иначе, старый друг, заявил Генрих повелительным тоном. Твой отец, король посмотрел на преклонившихся Ланса и Гвен, рассказал мне, что тренирует тебя как стражника, это правда?
Так точно, ваше величество.
И именно благодаря тебе и твоему отцу мой сын, мой наследник остался жив.
Арон решил не отвечать.
Скажи мне, Арон Бурогрив, ты действительно хочешь стать стражником?
Да, ваше величество.
Хочешь стать героем?
Карл наблюдал со стороны. На его мордочке начала появляться улыбка. Ему, похоже, ясно, к чему отец клонит.
Простите, ваше величество? Арон удивился такому издевательскому, как ему показалось, вопросу.
Ты хочешь прославиться в военном ремесле, чтобы о тебе слагали баллады? Гавейн тоже начал догадываться, к чему ведут расспросы.
Все замерли в ожидании ответа. И Арон искренне произнес:
Вряд ли о стражниках поют песни, ваше величество. Я хочу с честью служить правому делу.
С честью? удивился Адам. Что даст тебе честь?