Охрана продолжалась по всему Сибирскому пути вплоть до Волжского моста, но по мере удаления от театра действий становилась реже, группируясь только у особенно значительных сооружений; на версту дороги приходилось в среднем по 23 человека.
Сообщения между театром военных действий и Японией пролегали морем. Активные действия нашего флота могли бы совершенно прервать таковые, что поставило бы оказавшиеся в Маньчжурии японские войска в критическое положение; даже небольшой успех нашей эскадры принудил бы японцев высаживаться в отдаленных частях Кореи, и потом продвигаться в Маньчжурию по немногочисленным, тяжелым и ненадежным грунтовым дорогам Кореи. Но с установлением господства японского флота на море, морские сообщения с театром войны представляли несравненно большие выгоды, чем по длинной и хрупкой железной дороге. Уже через 7 дней по объявлении мобилизации Япония могла сосредоточить в своих портах транспортные суда с общей вместимостью в 250 000 тонн, что достаточно, чтобы одновременно поднять 6 мобилизованных дивизий с их орудиями и повозками, то есть почти половину японской армии. Переезд морем, продолжавшийся всего 12 дня, не расстраивал войска, и, таким образом, Япония находилась в гораздо лучших условиях сосредоточения своих сил в Южной Маньчжурии, чем мы.
При оценке опыта Русско-японской войны нужно не упускать из виду разобщенность театра борьбы от жизненных государственных центров обоих противников и долгий промежуток времени, необходимый, чтобы сосредоточить на нем значительную часть сил. Борьба велась головными частями сосредоточивавшихся армий, что придавало операциям нерешительный, выжидательный характер. Незнакомство с краем, отсутствие удобных путей сообщения и устроенной базы крайне стесняло маневрирование и привязывало войска к единственной железной дороге, доставлявшей средства для борьбы. Отсюда медленное развитее операций и ярко выраженное тяготение к позиционному методу войны. Было бы крайне ошибочно утверждать по опыту войны, что так будет и на других, более культурных, оборудованных густой сетью путей и более близких к сердцу государства театрах действий.
Глава III
Вооруженные силы
Японская армия; очерк ее развития. Дивизионная организация. Резервные войска. Вооружение. Оценка японских войск. Рост русских сил на Дальнем Востоке. Первые подкрепления. Резервные дивизии. Укомплектования. Высшее командование. Боевая подготовка. Вооружение. Обоз. Отношение сил на море
Японская армия нового порядка ведет свою историю с 1872 года. В следующем году, на несколько месяцев ранее России, Япония ввела общую воинскую повинность. При организации армии пришлось преодолевать огромные трудности. Финансовые затруднения помогла преодолеть готовность народа на всякие жертвы; в техническом отношении оказали содействие иностранцы французские инструкторы, замененные потом германскими.
В 1894 году армия состояла из 7 дивизий 60 тысяч человек по мирному составу. При мобилизации армия развертывалась до 170 тысяч; впрочем, во время войны с Китаем оказалось достаточным высадить на материк 77 тысяч человек.
Урок, полученный Японией при переработке Симоносекского договора, показал, что имевшихся сил было недостаточно для решительной борьбы, ставшей неизбежной. Была намечена программа на семилетие 18961903 годов, согласно которой армия увеличивалась с 7 до 13 дивизий, а флот с 69 судов, водоизмещением в 79 тысяч тонн, до 156 судов, водоизмещением в 270 тысяч тонн. На увеличение флота в 3½ раза было ассигновано свыше 200 миллионов рублей. Расходы на казармы, оружие, запасы и крепости, связанные с развитием армии, достигли 120 миллионов рублей. Контрибуция, уплаченная Китаем при содействии России, дала часть нужных средств.
Занятие Россией Квантуна и китайские смуты еще ускорили ход намеченной реформы. Во время международного похода в Пекин в 1900 году Япония перевезла на материк 22 тысячи человек; войска этого отряда действовали отнюдь не хуже европейских контингентов. Европейские офицеры обратили, однако, внимание на недостаточную подготовку японских войск к маневрированию в больших массах, на неудовлетворительность артиллерии, на невтянутость пехоты в походные движения с полным снаряжением, слабый конский состав и на недостойную подготовку инженерных войск. Японцы принялись за деятельную работу над исправлением замеченных недостатков. Ко времени начала переговоров с Россией, в неуспешный исход коих существовала полная уверенность, армия была вся готова оставалось лишь дать окрепнуть новым формированиям армии, разросшейся в 10 лет с 60 до 150 тысяч человек, что, конечно, дало огромный толчок производству и продвинуло на все ступени иерархии молодых начальников.
Особенностью японской армии является отсутствие корпусной организации. Высшее соединение в мирное и военное время дивизии, в состав которой, кроме двух пехотных бригад (по 2 полка, по 3 батальона каждый), входит артиллерийский полк (2 дивизиона по 3 батареи, по 6 орудий всего 36 орудий), кавалерийский полк (обыкновенно 3 эскадрона), инженерный и обозный батальон и тыловые учреждения. Половина дивизий имела горную артиллерию, что отвечало характеру местности в Южной Маньчжурии.
Отсутствие соединения в корпуса объясняется прежде всего условиями военных действий в Южной Маньчжурии: корпус в 2 дивизии это такая группа войск, которая на средних европейских грунтовых путях растягивается не более чем на 1 переход, и потому, наступая по одной дороге, может быть вся в течение одного дня введена в бой. В Маньчжурии, в особенности в горах, дороги столь малоудовлетворительны, что дивизия уже является высшей единицей, могущей маневрировать по одной дороге и сосредоточиться в один день к голове колонны. Обстановка часто вынуждает и к движению побригадно. Вследствие этого представлялось крайне желательным сделать дивизию соединением вполне самостоятельным как в боевом, так и в хозяйственном отношении. Кроме того, дивизия является соединением более удобным, чем корпус при десантных операциях, так как после высадки скорее становится способной к активным операциям. Поэтому корпусной организации нет и у другого островного государства Англии.
2, 3 или 4 дивизии с несколькими резервными бригадами образовывали армию. Всего было выставлено в Южной Маньчжурии 5 армий, командование которыми объединялось в лице главнокомандующего маршала Ойямы.
Сильной стороной японских войск являлись сильные штаты мирного времени. Состав роты с 136 человек увеличивался при мобилизации до 236, то есть в мирное время содержалось 60 %.
Кроме частей, входивших обычно в состав дивизий, в Японии имелись 2 кавалерийские и 2 артиллерийские бригады. Крепостная артиллерия (6 полков и 3 батальона) выделила осадную артиллерию и образовала, сверх того, тяжелую полевую артиллерию 5 батарей по 6 48 линейных гаубиц.
Тринадцатью существовавшими в мирное время дивизиями далеко не исчерпывались силы Японии. После трех лет действительной службы призывные перечислялись на 4 года в резерв, затем на 4 года в ландвер (в территориальную армию) и затем на 8 лет, до наступления 40летнего возраста, в ополчение.
Числившиеся в запасе не представляли, как у нас, общую массу, а делились на категории по возрастам, и в полевые войска попадали только резервисты не старше 27 лет. Учебные сборы поддерживали их боевую подготовку.
Годные для армии, но не попавшие на действительную службу, призывные зачислялись в рекрутский запас на 7 (1 категория) или на 3 (2 категория) года.
В общем, ко времени войны Япония располагала запасом в 350 000 вполне обученных и 180 000 менее обученных (рекрутский запас). Этот запас, плюс новобранцы призыва 1904 и 1905 годов, плюс 230 000 получивших во время самой войны 4месячное обучение дали возможность сформировать во время войны еще 3½ полевых дивизий. Каждый полк образовал резервный полк (23 батальона) и выделил запасной батальон (или эскадрон) для подготовки себе дальнейших укомплектований. Таким образом, в течение войны появились 12 резервных бригад, силой каждая 68 батальонов пехоты, 12 эскадрона, 23 батареи и 12 роты сапер. Впоследствии было сформировано еще 6 резервных бригад II очереди и часть бригад была сведена в дивизии. Всего для целей войны было использовано 1 185 000 человек, что значительно превосходило наши предположения: мы не допускали, чтобы японцам удалось перевезти на театр военных действий свыше 300 тысяч человек.
Конечно, формирование резервных войск не обошлось без затруднений; не хватало офицеров приходилось производить унтер-офицеров, не хватало оружия воспользовались старыми ружьями и старыми бронзовыми пушками. При неудачном обороте войны эти резервные части пригодились бы для обороны укреплений, но, быть может, оказались бы в поле только вредным балластом. Но война развивалась медленно, что дало им возможность окрепнуть; одушевление всего народа и в особенности беспрерывные боевые успехи вдохнули и в них те высокие моральные качества, которые необходимы для полевой войны; таким образом, резервные части сделались исподволь годными не только для обслуживания тыла, но и для боя наряду с полевыми войсками.
Пехота была вооружена 2,6 лин. винтовками образца Арисака 1897 года. Резервные части перевооружались такими винтовками лишь постепенно, по мере их изготовления; в начале же войны они имели 3 линейные винтовки Мурата; различие в образцах, конечно, затрудняло питание патронами и сразу обнаруживало нам вступление в бой резервных частей. Штыки носились отомкнутыми и примыкались лишь непосредственно перед атакой. В начале войны на каждого стрелка имелось в армии 270 патронов (150 носимых, 60 в полковом обозе и 60 в парках). К концу общий запас патронов был увеличен до 500.
Полевая артиллерия имела на вооружении 3дюймовые пушки Арисака образца 1897 года. Пушки были полускорострельными (45 выстрелов в минуту), не имели отката по лафету, не были снабжены щитами; подвижность была удовлетворительной. Боевой комплект состоял из шрапнелей и гранат, и своими размерами значительно превосходил принятые в европейских войсках нормы: 40 снарядов возилось в орудийном передке, 90 в зарядном ящике (в батарее по 1 ящику на орудие) и 270 в парках.
Что касается оценки японских войск в России, то она отличалась чрезвычайным разнообразием. Тогда как одни, как полковник Вогак[1], уже за 10 лет до начала войны отзывались об японских войсках самым благоприятным образом, другие обращали внимание только на отрицательные качества армии, на плохой конский состав, отсутствие выносливости, неудовлетворительный будто бы командный элемент, на то, что японские офицеры усвоили только формальную часть военного дела, утверждали, одним словом, что это «армия младенцев». В общем, ни материальные, ни моральные силы японской армии не были в достаточной степени и вовремя учтены при нашей подготовке к войне.
Наши силы к востоку от оз. Байкала росли так: в 1895 году, когда ожидался разрыв с Англией, мы располагали, при полной мобилизации казачьих войск, 18 тысячами. Ко времени японо-китайской войны наши силы увеличились до 30 тысяч. Мобилизация, произведенная на Дальнем Востоке в связи с требованием пересмотра Симоносекского договора, выяснила многие слабые стороны устройства наших вооруженных сил. Переход к активной политике в Маньчжурии и занятие Порт-Артура были связаны с усилением крепости Владивостока и с доведением наших войск в 1899 году до 57 тысяч. Усиление велось посредством постепенного развертывания имевшихся уже войсковых частей, что, в связи с деятельностью русского солдата на Дальнем Востоке как пионера культуры, невыгодно отзывалось на боевой подготовке. Просьбы местного начальства о присылке целых слаженных войсковых частей на Дальний Восток отклонялись, так как главное внимание Военного министерства было обращено на нашу западную границу и на то, чтобы не расстроить нашу европейскую армию.
Китайские смуты и враждебное положение, занятое Японией в 1901 году, дали новый толчок к усилению наших войск. Было обращено внимание на разброску войск, на медленность мобилизации намеченных в нашу действующую армию в большом числе резервных войск, и было решено, в случае войны с Японией, направить сильные подкрепления два армейских корпуса из Европейской России.
Летом 1903 года, под предлогом проверки провозоспособности Сибирской железной дороги, в Забайкалье были передвинуты две (вторые) бригады 31й и 35й пехотных дивизий с соответствующей артиллерией; большая часть обоза была оставлена в Европейской России, и бригады эти не были готовы к немедленному походу. Прибытие этих бригад сильно встревожило японцев и, по-видимому, ускорило ход событий.
К 1904 году мы располагали на Дальнем Востоке 98 тысячами, и эти силы должны были значительно увеличиться направленными на Восток крупными подкреплениями; кроме того, охрану Китайской дороги обеспечивали 24 тыс. Заамурского округа пограничной стражи. Но эти силы были разбросаны на пространстве большем, чем от Архангельска до Севастополя, со слаборазвитыми путями сообщений, и должны были выделить сильные гарнизоны в Порт-Артур и Владивосток.
Объявление войны застало нас в период переформирований: организовалась 9я Восточно-Сибирская стрелковая бригада; все восточно-сибирские полки получали третьи батальоны, и восточно-сибирские стрелковые бригады развертывались в дивизии; артиллерия увеличивалась, усиливался состав бригад 31й и 35й дивизии, устраивался новый 3й Сибирский армейский корпус.
Вслед за подкреплениями, необходимыми для этого развертывания наших войск, должны были перевозиться: 4й Сибирский армейский корпус, 6 сибирских казачьих полков, X и XVII армейские корпуса, 4 оренбургских и 2 уральских казачьих полка. Прибытие их доводило наши силы до 233¾ батальона пехоты, 150 сот. и эскадронов, 668 полевых и 16 горн. орудий, 6 батальонов инженерных войск. Для перевозки только этих войск, не считая грузов, требовалось до 700 поездов, и, несмотря на все работы по усилению Сибирского пути, ожидать окончания перевозки их раньше 67 месяцев не представлялось возможным.
Вначале наши армии на Дальнем Востоке были очень слабо обеспечены артиллерией и конницей. Тогда как у японцев на 1000 пехотинцев имелось 45 всадников и 3,2 орудия, у нас на то же число пехотинцев приходилось только 38 всадников и 2,3 орудия. Наши Восточно-Сибирские дивизии имели на 12 батальонов только 3 батареи и получили четвертые батареи лишь спустя несколько месяцев. Прибытие подкреплений решительно изменяло эти отношения в нашу пользу.
Дальнейшими подкреплениями явились 4 резервные дивизии, образовавшие V и VI сибирские армейские корпуса, и I армейский корпус, которые сосредоточились на театре борьбы в августе и сентябре 1904 года. К этому времени, за вычетом 5 Восточно-Сибирских стр. дивизий, составлявших гарнизоны Порт-Артура и Владивостока, в составе Маньчжурской армии число резервных батальонов почти сравнялось с числом полевых. Столь значительная пропорция резервных войск объяснялась недостаточной осведомленностью о силах врага и господствовавшим еще убеждением, что Дальний Восток является, по сравнению с Западом, второстепенным театром борьбы, почему части, стоявшие на западной границе и имевшие несравненно высшую боевую готовность, не перевозились в Маньчжурию. Такое решение являлось нерасчетливым: для переформирования 8 восточно-сибирских стрелковых бригад в 9 дивизий пришлось широко заимствовать офицеров и солдат из кадров наших старых полков. Для того чтобы усилить резервные дивизии, пришлось также обратиться за офицерами к остающимся в Европе корпусам и лишить их скорострельной артиллерии. Таким образом, вместо того, чтобы направить в Маньчжурию несколько корпусов, представлявших вполне организованную, грозную силу, мы ослабляли равномерно все корпуса, расстраивали столь ценную мирную организацию и бросали на борьбу в крайне трудных условиях полуимпровизованные части. В Маньчжурии мы оказались слабее, чем полагали; но и европейские корпуса расшатались, и когда, во вторую половину войны, эти корпуса приняли участие в боях, они уже не могли дать всей той боевой работы, на которую были бы способны, если бы предварительно десятки лучших офицеров и сотни солдат не были бы выхвачены из их рядов.