Яков Христофорович, можно спросить у вас, что Грязнин дал свое согласие на работу за границей?
Кто пришел в отдел НКВД ОГПУ, тот уже дал свое согласие служить трудовому народу России, партии и правительству. Поэтому с него и спрос больше и ответственее, что скажете Иван?
Да, я согласен выполнить свой долг перед Родиной! твердо ответил Колесников.
Теперь познакомьтесь с Отто Шмидтом, сказал Петерс, нажимая кнопку вызова.
В кабинет открыл дверь дежурный лейтенант, застыв у двери.
Введите товарища! скомандовал Петерс.
Иван увидел вошедшего подполковника особого отдела, подумав про себя:
«Наверняка за мной?», но услышал голос Фрица, которым сказал вошедший подполковник:
Разрешите войти товарищ начальник особого отдела ОГПУ?
Проходи Грязнин, и расскажи товарищу майору свои действия, которые ты спланировал для своего внедрения в Берлине Иван про себя подумал:
«Как, я не ослышался? Майору?!» Фриц увидел удивленные искринки во взгляде Ивана.
Нет, Колесников ты не ошибся, эта операция очень важна нашему правительству, а мне придется вписаться в ту среду нового мира в котором я не жил, но буду жить и выполнять свое задание особой важности.
А, как же сын, как же Нина? с трудом выговорил Иван.
Надеюсь друг, ты позаботишься о них, это будет твое предназначение в жизни, а мое ты знаешь, наступают грозные времена войны с Германией, и мы должны быть на передовой каждый на своем месте, каждый нести свою миссию! Вот так-то друг
Глава 8
Моя древесная жизнь проходила тихо и спокойно, только однажды мне стало невозможно ощущение покоя тепла и солнечной ласки, исходившей от моих многочисленных листьев на ветках. Я конечно в древесном своем существовании совсем не знал, к какому виду дерева я отношусь, да и моему окружению этот вид существования был настолько приятным, что наши мысли вертелись лишь вокруг простой бытности существования. Мы делились у кого сколько свитых гнезд между развесистых ветвей. Будет ли завтра ураган, или тихий и уютный ветерок, и скоро ли наступит вечер (осень) и ночь (зима). А, когда наступало утро (весна), мы открывали глаза (почки на своих деревьях) и покрывались зеленой листвой, нам казалось, что мы рождаемся снова к новой жизни. Которая приходила в наше сообщество летом, бурной деятельностью птиц вокруг и нашим общением шумом нашей листвы. Однажды я лишился этого общения. Я не ощущал и не понимал, что меня срезал дровосек, и невероятная сила выбросила меня вверх. Где я очутился в пространстве неги и бездействия. Вокруг меня не было ничего и только небольшие проблески мыслей возвращали меня в оставленный мир. Мне хотелось вернуться к жизни на земле, и эта настойчивость моего естества желала вернуться на землю. Внезапная вспышка отдаленно забытой памяти, стала рисовать мне отдельные картины видений, и я вдруг вспомнил себя человеком. С этого самого мгновения желтое пространство вспыхнуло сиянием вокруг меня, и я услышал разговоры вокруг себя.
Я не помню момент моей смерти, помню лишь, легкость в своем теле, которого уже не было. И, что я высоко поднимаюсь, растворяясь в пространстве и во времени в океане счастья, спокойствия и неги, что это состояние продолжалось, и продолжалось, стирая с памяти страдания страхи и боль. Пока мне снова не захотелось окунуться в жизнь на земле. И я стал стремиться к земле. Океан неги стал превращаться в голубоватое пространство, где я увидел и узнал отца Эльзы, затем и саму Эльзу. Мы собрались снова все вместе и договорились, что встретимся вновь на земле и будем держаться друг друга. Эльза прильнула ко мне, и я чувствовал, что не отвратимая сила влечет снова, и снова нас, друг к другу, да так, что я испугался, что мы сольемся вместе и будем вместе, как единое целое на земле. Мы увидели облака и небо, внизу виднелись леса, реки и моря. Появилась, церковь с куполами и золочеными обводами вокруг окрашенных в зеленый цвет. Эльза в этот миг спросила меня:
«Ну, что идем?» слов не было была только ее мысль в моей голове. И я ответил мысленно:
«Давай ты иди первой, я пойду следом».
Она не раздумывая нырнула в открывшееся пространство между белых облаков. Я еще немного постоял не более двух, трех минут, и прыгнул вниз. Купол церкви приближался все ближе и ближе. Строение было очень красивым с золотыми куполами и крестами на них. И я вдруг вспомнил, Зимний Дворец Санкт Петербурга с его фасадами и золоченой красотою, и радость приливом возродилась во мне, что я буду здесь, обрету жизнь. Но, каково было мое разочарование, когда я уже стою на мостовой у подножья церкви, затерявшейся здесь в этом незнакомом мне городе. Гурьба женщин в черных одеяниях монашеских нарядов замерла в ожидании и с каким-то неестественным трепетом, чего-то ждали именно от меня. Я в удивлении стал оглядываться по сторонам и невдалеке увидел нищего старца в одной единственной накидкой, Закрывающей него перед и спину до пят. Его длинная седая борода была подобрана им и заткнута за веревку опоясывающего его, как пояс, удерживающий его единственное одеяние. На левом плече на длинном матерчатом ремне почти до пят его босых ног висела сума. А в правой руке он держал посох с загнутым полукругом верхом. Он опирался на посох и смотрел на меня. У меня возникло желание подойти к нему и спросить, что это за место. Но он без слов ответил мне:
Это Андреевская церковь, меня зовут Андрей Первозванный! Надо что-то дать он им! он указал рукой на столпившихся женщин в черном у основания церкви, Что у тебя есть!? спросил Андрей Первозванный меня. Я еще не знал, что у меня есть, и стал наблюдать, кто к Андрею подходил. Это были вновь прибывшие, такие как я дети и давали ему что-то, Андрей брал у них голубые комочки похожие на полупрозрачную пену. Он осторожно брал у них эти дары и складывал в суму. Я успел заметить, что один прибывший мальчик с кривыми ногами у себя из сумы, болтающейся у него за спиной на двух тесемках достал голубой комочек чего-то и отдал Андрею Первозванному. Старец с вниманием стал смотреть в мою сторону, ожидая от меня того же, что и от других. Я с радостью обнаружил, что за моей спиной тоже есть мешок на тесемках и там я чувствовал, что имею то же, что и у пятерых детей, собравшихся вокруг старца. Я достал все что было у меня в мешке и хотел нести уже старцу, но Андрей Первозванный вдруг сказал мне, указывая посохом на монашек: Бросай туда!
Я не раздумывая бросил в гущу столпившихся женщин в черном. Расталкивая друг друга с невероятной яростью вся, толпа бросилась на мою голубую пенообразную вещь. Андрей Первозванный молниеносно вскочил в толпу, яростно отшвыривая монахинь успел схватить мой голубой сгусток и повернувшись ко мне, пряча мою дань в суму, сказал всем ожидающим детям:
Идите все за мной, я отведу вас в семьи, где вам надлежит остаться там Опираясь устало на посох он ступал по мостовой, которая спускалась вниз и нам было легко идти спускаясь. Впереди я увидел замок и предвкушал, что обязательно буду там, наверное, там ждут меня и я буду хорошим сыном у моих родителей из этого замка. Неожиданно Андрей сказал мне:
Иди туда, там в подвальном помещении ждут твоего рождения!
Я разочарованно застыл на месте. Старец нам сказал:
В замке Рыцаря Львиное Сердце никто не живет, и никто никого там не ждет.
Вдруг мальчик с кривыми ногами выразил желание уйти в ту семью, что проживала в подвальной комнате напротив замка. Старец одобрил его желание, и мальчик, ковыляя своими ножками шариком покатился к открытой двери входа в жилой подвал, а наш отряд, ведомый Андреем Первозванным, двигался дальше. Мы стали подниматься на гору, мне уже не в силах было идти, мне хотелось вступить в человеческую жизнь. Я спешил старался идти дальше. Наконец мы поднялись на гору. Там стоял высокий крест и у этого креста его ожидала необычайно красивая женщина в вышитой длинной белой рубашке и с многочисленными детьми рядом с ней. Старец остановился и сказал нам:
Я сейчас вернусь подождите меня, это не долго Я стал смотреть на женщину, она приветливо улыбалась старцу, а он достал мой самый большой сгусток голубого куска и разломив его на две половины отдал одну половину женщине. Она стала отщипывать кусочки ломтиков, и ближним к себе детям угощать ими детей. Они толпились рядом с ней с протянутыми ручонками, и женщина старалась всем дать по ломтику. Старец вскоре вернулся, затем я ничего больше не мог вспомнить, только то, что я потерял сознание, выбившись из сил. Очнулся я около свеже срезанного древесного пня. Там старец устроил привал Он разломил луковицу пополам и положил ее на середину пня, ближе ко мне он положил два зубка чеснока, а ломтик голубого лакомства осторожно положил на пень ближе к себе. У меня уже не было сил дотянуться до чеснока, я понял если я не смогу взять чеснок и сесть хотя бы один зубок, то умру от потери сил. Неожиданно женский голос прозвучал в моей голове:
Бери сначала чеснок, затем лук, и потом голубой нектар, и вы будете как боги! Ничего не бойся, иди с миром! Я собрал остатки сил и одной правой рукой успел дотянутся до чесночных зубков и силы моей хватило лишь донести чеснок ко рту. Как только я вкусил чеснок силы сразу же вернулись ко мне, и до лука я уже смог дотянутся и съесть с жадностью весь, а голубой нектар дал мне силы и ощущения самого себя. Это было уже мое рождение, моей матерью стала моя Эльза, в миру Зимогляд Ольга Андреевна. Почему мы не родились одновременно в разных семьях? Потому, что этой маленькой задержки в полете к Земле хватило для разброса нас соединенных клятвой Любви, во времени на тридцать лет. Так как время в пространстве течет по-разному. Клятва неотвратимо соединяет нас всегда вместе и получилось так и в этот раз. Она стала моей матерью с теми же красивыми глазами и улыбкой. С той же фигурой и характером. В бесконечном круговороте рождений, где все существует одновременно в настоящем, будущем, и прошлом, мы с Эльзой, достигнув высокого развития, приняли решение внести корректировку некоторых моментов наших воплощений, чтобы исключить аномальное явление, что моя мать это Эльза. Инициатором стала она. Из будущего переместив в 1961 год на 28 марта рождение новой моей жены. Мне было десять лет, когда прилетели ко мне из далекого будущего мы же сами, чтобы открыть мне Символ Вечности, его значение и показать, что должно произойти со мной, какие события на протяжении моей столетней жизни. И вот мою Эльзу в будущем 1961 году назовут Лилей, и работать она будет на одном из заводов Киева, где я устроюсь в конструкторско-технологическое бюро и познакомлюсь там с ней. Я, десятилетний мальчишка смотрел на экран, где она стояла передо мной, как две капли воды похожей на мою мать в том же возрасте. Но родство душ, беспощадно влечет меня к ней и не дает покоя, я чувствую ее с кончиков ее ногтей на ногах до ее волос на голове. А глаза, такие же, как у моей матери, добрые и чувственные, огромные и сказочно красивые. Такие глаза одни на целом белом свете и ни с кем не спутать их мне во веки веков
В положенный срок Нина Яковлевна Медведкина родила мальчика 17 сентября 1926 года. Фриц Янович Грязнин дал ему имя Альберт. Перед отправкой в Манджурию в 1927 году супруги Фриц Грязнин и Нина Медведкина навестили в Риге дедушку Фрица, Эрнеста и Аду фон Фирксов. Из воспоминаний моей бабушки по отцу Нины Медведкиной, чете Эрнеста и Ады малыш очень понравился они с одобрением отнеслись к тому, что Фриц назвал малыша именем отца Фрица дав ему имя Альберт. После командировки в Манджурию, Фрицу было присвоено звание полковника, за удачное проведение военной операции по разгрому Красной Армией диверсионных отрядов белых и китайских штурмовых отрядов. Далее Центр НКВД ОГПУ вместе с Колесниковым Иваном Никитовичем подполковником особого отдела, назначает полковника Грязнина Фрица Яновича начальником НКВД ОГПУ Среднеазиатского военного округа Красной Армии. 26 летний полковник отправляется с женой и сыном в столицу казахстана Алма-Ату. В этот 1930 год в Киргизском автономном округе бандитские формирования заняли город Ошь. И отряд Красноармейцев в сопровождении Подполковника Колесникова и полковника Грязнина отправляются в город Ошь для наведения порядка. В ночь на 30 октября 1930 года. На казарму особого отряда нападают бандитские формирования. Но получают отпор и преследование красноармейцами недобитых бандитов. В боях учавствуют Иван Колесников и Фриц Грязнин. Возвращаясь в город Ошь, отряд попадает в засаду разрозненной бандитской групировки, первой бандитской пулей в спину был смертельно ранен полковник Грязнин. Иван Колесников, поднял с земли друга на свои колени и стал делать перевязку, Фриц умирая, просит Колесникова усыновить Альберта и дать ему фамилию Колесников. Мой дед Фриц Янович Грязнин (Фриц Альбертович Нумгузен фон фиркс) умер на руках у Колесникова Ивана Никитовича. Так у моего отца Альберта появилась фамилия Колесников, и он стал Колесников Альберт Иванович, а по матери Нины Яковлевны Медведкиной записан русский(Из семейного архива)
Глава 9
Шпитьки. Это название населенного пункта, расположенного на двадцать восьмом километре Брест-Литовского шоссе от Киева на Запад. На двадцать восьмом километре шоссе, дорога сворачивает влево и, по вымощенной камнем проезжей части, мчится в сторону села. До семнадцатого года в Шпитьках была усадьба известного сахарозаводчика Терещенко. Богатый помещик разбил прекрасный парк усадьбы, вырыл каскад прудов. Построил церковь, точную копию Киевского Владимирского собора. Внутри церковь была расписана ликами святых. Над росписью трудились ученики самого Васнецова. После революции, до событий, описанных в книге, церковь еще сохранилась и даже велась служба. В пятидесятые годы единственным кирпичным домом был дом моей матери Зимогляд Ольги Андреевны, который она построила на банковский кредит. В то, послевоенное время, не всем давали кредит в банке. Так как Ольга Андреевна была избрана депутатом Верховного Совета Украины 4 созыва, ей выдали банковский кредит в размере 10 000 рублей под строительство. В строительных материалах проблем не было, так как депутату Верховного Совета УССР полагалось обеспечение в первую очередь при гарантии оплаты. И дом был выстроен.
Внутри дома было прекрасно летом. Прохлада освежала, когда жара стояла снаружи. И сыро, и холодно было зимой. Печки вечно дымили, и стоял едкий резкий запах брикета (смесь угольной пыли со смолой).
В доме, моя бабушка, старая морщинистая женщина с дрожащим подбородком в длинной юбке и переднике, стояла у печи и мешала жар. Звали ее Евгения Лаврентьевна, фамилия по мужу Зимогляд, а ее девичья фамилия была Срибна. Моя бабушка была родом из Переяслав- Хмельницкого, и длинными зимними вечерами часто вспоминала о своем доме и родном брате, к сожалению, я не запомнил его имени, знаю только то, что он всю свою жизнь прожил в Переяслав- Хмельницком. Что он был фанатическим приверженцем голубей. В своем частном доме у него на чердаке была оборудована голубятня, где царил строгий порядок и чистота.
В доме Ольги Андреевны пахло борщом и вкусным ароматом тушеного мяса. Село жило в достатке, так как сами выращивали все и овощи, и мясо.
Я все время вертелся возле бабушки, непроизвольно мешая колдовать печными вилами. На что бабушка сердилась и ворчала:
Была бы, утопила в уборной, и не мучилась бы! не зло, глядя на меня, сказала она. Я никогда не обижался на бабушку, и теперь, попросту не обратил внимания на ее слова. Только спросил: