Последние годы своего пребывания в Италии Анибал переходит из одной страны в другую, останавливается у крепостей, и снова их бросает, чтобы выручить союзные города; наконец, идет даже на Рим, чтобы устрашить граждан, но все его маневры, даже победы, разбиваются в прах перед железной выдержкой римлян. Полководец был похож на запертого льва, который мечется в железной клетке. Свою последнюю надежду возлагал Анибал на брата Аздрубала, оставшегося в Испании. Это было на десятом году его походов. Аздрубал благополучно перешел Альпы и ввел в Северную Италию 55 тысяч новобранцев. Анибал находился в это время на другом конце Италии, в Анулии. Против него стояли три римских армии и главная под начальством Клавдия Нерона; в северной Италии стерегла пути 4-я армия. Расположение римских армий было таково, что они разделяли карфагенские армии и всегда могли им помешать соединиться. Аздрубал послал к брату гонцов с известием о своем прибытии, но, к несчастью Анибала, все шесть гонцов попали в руки неприятеля. Клавдий Нерон, узнавши из перехваченных депеш о прибытии Аздрубала, ночью, с отборнейшими воинами, выступил в Северную Италию на помощь своему товарищу. Он двигался так быстро, что 280 верст прошел за 7 суток. На реке Метавре, недалеко от Адриатического моря, последовало соединение обоих консулов, также ночью. Они хотели напасть утром на Аздрубала и стали готовиться к бою. Но опытный глаз Аздрубала заметил прибытие новых войск по худым лошадям и по нечищенному оружию усталых воинов. Сообразив все невыгоды принять бой, Аздрубал начал отступать, но припертый к Метавру, он поневоле должен был построить боевой порядок. Видя поражение своего правого фланга, искусно обойденного Клавдием Нероном, Аздрубал бросился в середину римских легионов и нашел здесь смерть, достойную сына Гамилькара и брата Анибала. За исключением 5 тысяч пленных, все его войска были истреблены. Клавдий Нерон в тот же день выступил обратно и на шестые сутки вернулся в свой лагерь. Он приказал перекинуть карфагенским стражам голову Аздрубала. Тогда только узнал Анибал о поражении при Метавре. В глубокой горести он воскликнул: «Теперь я вижу злосчастную судьбу Карфагена!». Предчувствие великого человека скоро оправдалось на деле. Талантливый римский полководец Сципион, по прозванию Младший, предложил римскому Сенату перенести войну в Африку. Анибал получил приказание возвратиться в Отечество. У него оставалось в то время не больше 24 тысяч, с которым он благополучно перебрался через море, но это были уже не те войска, сподвижники его славных походов в Италии! Он не решился даже вести их в бой и пробовал кончить дело миром, но римляне сразу запросили слишком много. В битве при Заме, в 100 верстах от Карфагена, опытный Сципион остался победителем. Карфагенянам пришлось заключить самый постыдный мир. Они дали клятву не вести ни с кем войны без позволения римского Сената, уплатить 10 тысяч талантов серебра и сжечь свой флот. Карфагеняне мало горевали, когда горел их флот, но когда пришлось платить деньги, они подняли такой плач, что Анибал возмутился. «Вы не вздохнули, когда горели ваши корабли, а теперь рыдаете над деньгами!», пристыдил он купцов.
После того Анибал прожил еще 19 лет, уже не принимая участия ни в походах, ни в битвах. Он желал принести пользу своему Отечеству в мирном его развитии, но граждане, озлобленные честностью Анибала, изгнали его из Карфагена. Он удалился в дальние страны Востока. Римляне считали его опасным и здесь. Сначала они потребовали выдачу его у сирийского царя, а когда Анибал бежал в Вифинию, то у царя этой области. Царь уже хотел выдать несчастного скитальца, как Анибал, не желавший пережить и этот позор, принял яд на 69 году своей жизни. Походы Александра Македонского и походы Анибала стали поучительными для древних и новых вождей всех стран и народов. Подобно всем великим полководцам, Анибал вел войну не на удачу, а обдуманно, со строгим расчетом времени и сил противника. Он умел вовремя собрать войска, вовремя их выдвинуть; двигал же быстро, но в то же время скрытно, даже хитро. Он любил появляться перед врагом внезапно, как снег на голову; любил водить его за нос. Вот почему он устраивал засады и всякие военные хитрости. И в бою Анибал действовал весьма искусно. Особенно хорошо он вводил свою конницу, всегда кстати и удачно. В последние минуты боя он вводил сразу все войска и тем наносил обессиленному врагу жестокое поражение. Одним словом, он был велик, но не всегда счастлив, тогда как Александру Македонскому счастье не изменило ни разу в его жизни.
Разрушение Иерусалима
Покончивши с ближайшими соседями, римляне начали покорять отдельные народы. Их завоевания шли быстро, прошло две, три сотни лет и Римское государство растянулось от берегов Испании до границ Индии, а в другую сторону от берегов Англии и Немецкого моря до пустынь Африки. Оно заключало всю бывшую монархию Александра Великого, следовательно, и Святую землю Палестину. Между всеми народами, подвластными Риму, одни евреи строго соблюдали свои древние законы и обычаи старины; лишь только они не желали водиться с язычниками, живя особняком, как у себя дома, так и в городах Сирии, Египта, где всегда их было много. За это их ненавидели римляне, греки и ближайшие соседи, сирийцы. В свою очередь, и евреи ненавидели римлян за их жадность, суровость, а пуще всего за пренебрежение к народной святыне. Император Калигула приказал поставить в храме Соломона, в Святая Святых, свою золотую статую и поклоняться ей, как божеству, а по закону Моисея, в этом месте приносилась жертва единому Богу. Лет 60 после Рождества Христа Спасителя римляне распоряжались в Палестине, как хотели. Римские правители, или прокураторы, обращались с евреями сурово, презрительно, выбивали подати без жалости.
Угнетенный народ не уразумел смысла божественного писания, все ждал обещанного Мессию. Разошелся слух, что Он скоро явится, освободит евреев от римлян и поставит их превыше всех народов; тогда наступит для них новое царство. Пошли толки о чудных видениях: видели на небе хвостатые кометы и мечи, окрашенные кровью; видели в храме чудный свет и слышали среди ночи дивные голоса: «Уйдем отсюда! Уйдем отсюда!». Все эти знамения толковались по-своему теми из евреев, которые были уже готовы на смертный бой.
Их называли зелотами, что значит ревнующие. К партии зелотов принадлежали большей частью бедняки, люди неимущие. Обходя города и села, зелоты распаляли ненависть к Риму, вербовали воинов, сносились с дальними странами, вызывая из-за Иордана беглецов и разбойников. Люди, покорные Риму, например: ученые, богатые, притихли, потому что их не только не слушали, но изводили тайным убийством, как лютых врагов. Один случай вывел все наружу. Прокуратор Гессий Флор потребовал немедленной уплаты в счет податей большую сумму денег, а если не найдется такая сумма, то чтобы выдали ему из сокровищ храма. Евреи, возмущенные насилием, стали волноваться, и когда на другой день вступили в Иерусалим две римские когорты, то между ними и народом завязался на улицах бой, поднялся весь город. Гессий Флор хотел было занять храм, но это ему не удалось. Тогда он пошел на переговоры, очистил город и оставил в цитадели Антония только одну когорту, около 400 человек. Уступка прокуратора усилила дерзость мятежников: они запретили приносить в храм жертву за императора и благоденствие Рима, а вскоре после этого напали на замок Антония. Начальник, оставленной здесь когорты, соглашался уйти из города, если ему дадут свободный пропуск. Мятежники обещали, но как только римляне сдали оружие, зелоты напали на них и истребили всех до единого, так началось восстание 17 сентября, 66 лет спустя после Рождества Христова. Во всей южной Сирии возгорелась народная война. В городах началась резня: сирийцы резали евреев, евреи резали сирийцев. В городе Кейсарии не осталось ни одного еврея: в течение одного часа было зарезано до 20 тысяч человек. В египетской Александрии вспыхнула старая ненависть между евреями и греками; еврейский квартал «Дельта» был буквально завален трупами. Кровь лилась повсюду реками. Всякий считал за правое дело задушить, где можно, еврея, потому что он бунтует против императора. Тогдашний наместник Сирии, Цестий Галл, собрал 30 тысяч войска и двинулся к Иерусалиму, но еврейские вожди недалеко от города напали на римский лагерь, и Цестий едва от них отбился. Простояв 6 суток под стенами Иерусалима, он, вдруг без всякой причины, снял осаду и ушел в Кейсарию. Нужно знать, что римляне той эпохи потеряли старую воинскую доблесть, которая их украшала в борьбе, например, с Анибалом. Они избегали теперь военной службы и, вместо того, искали более выгодных мест то при дворе императора, то наместника области, то, наконец, без всякой службы проживали в своих богатых поместьях, проводя время в удовольствиях. Римские легионы составлялись больше из покоренных народов: германцев, галлов, арабов, сирийцев и т. п.; собственно римских солдат считалось на службе очень немного. Вот почему и стали возможны такие случаи, как отступление наместника.
Император Нерон, тот самый, при котором начались на христиан гонения, прослышал, что делается в Сирии, тотчас сменил наместника, а предводителем войска назначил Веспасиана. Человек незнатного рода, преклонных лет, Веспасиан считался одним из опытных военачальников. Бóльшую часть своей жизни он провел в рядах войска, отличился при завоевании Британии, или нынешней Англии, а потом занимал разные государственные должности. Только однажды он навлек на себя гнев императора. Он заснул в то время, когда Нерон, одевшись актером, читал перед народом стихи. Хотя в глазах императора это было тяжкое преступление, но оно как-то сошло ему благополучно. Веспасиан остался в милости. Между тем евреи хлопотливо занимались вооружением страны. В Иерусалиме заправлял восстанием Синедрион, или Собрание старейшин. Он разделил страну на 5 участков и назначил правителей. В Галлию, самую населенную и богатую попал Иосиф, потомок царской фамилии, но больше ученый человек, чем воин. Собрав до 60 тысяч сельчан, он не сумел их обучить ратному делу и занимался больше постройкой укреплений. Эти укрепления так и остались законченными.
Весной 67 года Веспасиан прибыл в город Антиохию и тотчас послал своего сына Тита с небольшим отрядом, бывшим у них под рукой, занять в Галилее самый важный город Сепфорис, преданный римлянам. Пока Тит исполнял это смелое поручение, под начальством Веспасиана собрались значительные силы, около 60 тысяч пехоты и конницы, но собственно римлян было не более 20 тысяч. С такими силами уже можно было начать трудную войну. Первое время Веспасиан подтянул в войсках дисциплину, внушил начальникам как следует исполнять свой долг, поднял дух солдат своим простым и ласковым обращением; внушил им доверие к себе своей неподкупной честностью, прямодушием и храбростью. Только после этого Веспасиан выступил в поход. Он задал себе такой план: наступая с севера, раздавить мятежников сначала в Галилее, а потом в Иудее; все, что уйдет от меча римлян, загнать в Иерусалим и под стенами этого города действовать, смотря по обстоятельствам: или ожидать, пока они передерутся, перемрут с голоду и запросят пощады, или же покончить с ними одним ударом, штурмом. Защитники Галилеи рассыпались перед Веспасианом; римский полководец вогнал мятежников в небольшой, но укрепленный городок Иотапату, нынешний Иефат. С ними находился сам Иосиф. Евреи, народ вовсе не воинственный, издавна умели хорошо отсиживаться; 48 дней убил Веспасиан на осаду Иотапаты и покончил с ней кровавым штурмом. Ни один защитник не хотел сдаваться, кто уцелел сам убивал себя, или убивали друг друга. Пало 40 тысяч иудеев и взято в плен только двое, в том числе Иосиф Флавий.
Таврида, Гамала, Тарихея и другие города были взяты также после страшной резни. Волны тихого озера, где Господь Иисус Христос еще недавно проповедовал Царствие Небесное, обагрились кровью. Берега покрылись гниющими трупами; воздух заразился смрадом испарений. Толпы иудеев бежали на барки, Веспасиан приказал их всех убивать или топить в озере.
Он отправил 6 тысяч пленников в Грецию, на земляные работы. Город Гисхала держался последним и пал только в ноябре.
Его главный защитник Иоанн, названный, по имени родного города, также Гисхала, вместе с прочими беглецами явился в Иерусалим и распалял здесь народ огненными речами: «Мы не побеждены, кричал он, мы ищем более надежных мест! Зачем нам тратить силы в Гисхале, когда нужно защищать столицу?». Вся молодежь страстно желала сразиться.
Святой город был похож на лагерь, на оружейный завод: день и ночь ковали оружие, обучали юношей. Здесь, как и ожидал Веспасиан, собрались все беглецы, закипели страсти дурные и хорошие: зависть к богатству, любовь к родине. Власть старейших пала сама собой; начались насилия, бесчинства. Зелоты безжалостно изводили всех, кому не доверяли; они не пощадили даже своей святыни, вторгаясь в храм с грязными ногами и обливая его ступени кровью замученных жертв. Они считали святым только одну битву. Священники, ученые и все благомыслящие люди долго терпели эти беззакония и, наконец, восстали под предводительством первосвященника Анании, человека способного и мужественного. Зелоты засели в храме и, видя свою беду, призвали на помощь разбойничьи шайки идумеев, бродивших возле Иерусалима. Идумеи действительно освободили зелотов и вместе с ними подняли страшную резню. Более 12 тысяч иудеев пало под ножами своих же земляков и между ними первосвященник Анания, сын того Анании, который осудил на смерть Иисуса Христа. Весь отборный класс людей погиб. Их трупы предали неслыханному поруганию: их выкинули за городские стены на съедение шакалам и собакам. Веспасиан не мешал иудеям изводиться; он устраивал пока завоеванный край и вел дело так, чтобы Иерусалим не мог получить никакой помощи. К концу мая 68 года вся иудейская земля, за исключением столицы, была во власти римлян. Еврейское население этих стран исчезло навсегда. Та же судьба готовилась Иерусалиму, как неожиданное событие отдалило его смертный час. В начале июня умер Нерон, и солдаты разных стран стали выкликивать императорами своих полководцев. Между соперниками началась междоусобная война; разнузданные легионы грабили страну и дрались между собой; в одной битве уложили 80 тысяч людей. Эти смуты продолжались два года, пока, наконец, сирийские легионы, завидуя своим товарищам, провозгласили императором Веспасиана. Отправляясь в Рим, Веспасиан поручил окончить иудейскую войну своему сыну Плацидию Титу.
Плацидий Тит не уступал дарованиями своему отцу; кроме того, он был отличный инженер. Как человек более мягкого характера, Тит всегда готов был оказать врагам пощаду, и только отчаянное упорство евреев заставляло его иногда прибегать к жестоким мерам. В то время это был лучший военачальник, способный окончить ужасную войну. В 70-м году, когда
План Иерусалима
Веспасиан прочно уселся на трон римских императоров, Тит собрал в Цезаре сильное войско, из египетских и сирийских легионов, с придачей пеших и конных союзников, а всего до 80 тысяч. В апреле этого года римские орлы окружили иудейскую столицу. Это произошло после Пасхи, и как нарочно, стечение богомольцев со всех концов мира было необычайно велико. По старинному обычаю, они являлись с обильными приношениями для храма, но эти приношения попадали теперь в руки зелотов. Зелоты совершенно овладели столицей. Симон, сын Гиора, засел со своими единомышленниками в городе, Иоанн Гисхала овладел храмом, третий предводитель, Елеазар, завладел внутренней оградой, где и перехватывал все приношения. Мирные люди умоляли римлян выручить их, но зелоты так бдительно содержали стражу, что никто не мог бежать.
С горы Скопас, на четверть часа ходьбы от северной стены, Тит обозревал обширный город и думал, как бы ему легче разрешить трудную задачу. Перед ним находилась одна из сильнейших крепостей, или, лучше сказать, несколько крепостей, соединенных вместе (см. План Иерусалима).
Ближе всех, так называемый город Везеф, окруженный каменной стеной в 25 локтей вышиной и 10 локтей шириной; стены пересекались башнями, числом 90. За Везефой внушительно возвышались две горы, соединенные прекрасной аркой и укрепленные по краям такими же стенами с башнями. Одна из них, на юго-западе, называлась Сионом, или Верхним городом; здесь находился дворец царя Ирода, построенный как крепость, и дворец Агриппы. На северо-востоке гора Мория, на которой красовался храм из белого блестящего мрамора, построенный старым Иродом. Четыре стены из дикого камня, каждая в 75 локтей вышины, стояли уступами одна ниже другой, окружая главную святыню Иерусалима. Для прикрытия храма с северной стороны на высокой скале была построена отдельная цитадель, со стенами и башнями, это замок Антония. Скрытые подземные ходы соединяли цитадель с храмом. На небольшом холме, между Сионом, Мория и Новым городом, стоял Нижний город, также окруженный крепкой стеной. Таким образом, чтобы добраться до храма, римляне должны осилить тройной пояс укреплений и за этими грозными стенами должны были встретить до 600 тысяч вооруженного населения; собственно войска около 60 тысяч, задача стояла трудная, было о чем подумать.