Спасибо, с иронией крикнула вслед недружелюбному соседу Алиса, хотя он уже не мог ее слышать. И тут же, передразнивая его смешным басом, ответила сама себе. Всегда пожалуйста.
Девушка забрала почту из маленького почтового ящика под лестницей и, не вызывая лифт, пешком поднялась на восьмой этаж. Своим ключом она открыла дверь квартиры, вошла и включила свет. Из коридора она увидела, что в комнате в старом кресле, как обычно сидел отец. Он смотрел телевизор.
Па, как день прошел?
Отец даже не пошевелился. Кажется, он вовсе не услышал, что кто-то пришел.
Мистер Маутнер, крикнула еще раз Алиса. Грабители пришли. Подскажите, где искать деньги, чтобы мы долго вас не задерживали?
Но мистер Маутнер и не собирался отвлекаться от телевизора.
Политиканы проклятые, все вам мало, народ простой душите, бубнел себе под нос мужчина, разговаривая с далеким и ничего не отвечающим ведущим новостного канала.
Алиса усмехнулась, сбросила тяжелые ботинки с уставших ног и прошла на кухню. Не включая свет, она кинула на стол конверты из почтового ящика, щелкнула кнопку на электрическом чайнике и подошла к окну. И когда успело так потемнеть? Алиса любила этот ночной вид. Еще маленькой девочкой она забиралась на этот подоконник с ногами и подолгу смотрела на сотни огоньков, пытаясь мысленно соединить их между собой и составить из них буквы. Она представляла, что это какой-то шифр, который ей посылает Город, и который она когда-нибудь обязательно должна разгадать. Мама часто ловила ее посреди ночи, сидящую на окне, и ласково отводила маленькую полуночницу в кровать. Мама. Как много сделали ее теплые мягкие руки для этого дома, оставив здесь частичку себя. Вот занавески, которые они подшивала вместе с Алисой. А вот подставка для цветов, которую смастерил отец после долгих маминых просьб. При маме на ней стояли расписные горшки, в которых всегда цвели орхидеи. Или вот эта хлебница, на которую мама постоянно ругалась за ее вечно западающую дверцу, но которую она почему-то так сильно любила. На этой самой кухне она пекла блинчики, заваривала самый вкусный на свете чай, выслушивала все детские Алискины секреты А потом ее не стало. И не стало цветов. Не стало чего-то теплого, что появлялось здесь вместе с маминой улыбкой. Это стало тяжелым испытанием для всех. Отец на глазах сдал, стал чаще болеть и сильно похудел. Он превратился в какого-то совсем потерянного старика. Часто витал в своих мыслях, многое забывал и мог не отвечать на вопросы соседей, из-за чего те начали считать его не от мира сего. Многое изменилось за эти годы. И только вид из окна по-прежнему что-то по секрету нашептывал Алисе.
Чайник забурлил и возмущенно отщелкнул кнопкой, напоминая о себе. Алиса помотала головой, возвращаясь в реальность. Она заварила себе чай и села за стол, чтобы разобрать почту, которой для цифрового века оказалось сегодня слишком много. Среди писем с платежками и рекламными буклетами, один конверт сразу бросался в глаза. В комнате было по-прежнему темно, но даже в мягком свете огней из окна было видно, что конверт размером больше других, сделан из заметно дорогой бумаги и оформлен вензелями Центра. Письмо было на имя отца. По коридору как раз раздались шаркающие шаги старика в домашних тапочках.
О, привет, дочурка. Я и не слышал, что ты пришла. Чего сидишь в темноте? он включил свет.
Пап, тебе тут письмо. От Центра. Что это может быть?
Пожилой мужчина нацепил на нос висящие на шее очки, внимательно осмотрел конверт и аккуратно вскрыл его. Алиса все это время заинтересованно и с легкой тревогой смотрела за его действиями. Центр не рассылает письма просто так. Буклеты и рекламу для будущих триттеров да, пачками каждый день. Но никак не именные письма с вензелями.
Отец достал из конверта плотный лист бумаги, сложенный вдвое, развернул и принялся за чтение. Пока он читал, выражение его лица менялось, а когда глаза опустились в конец письма, его ноги подкосились так, что он едва успел схватиться за стол, а Алиса подхватить его под локоть и подставить стул.
Па-а-ап?
Таблетки, еле выговорил мужчина. Там, в комнате
Алиса бросилась к шкафчику с лекарствами. Трясущимися руками она долго перебирала пластинки и коробочки, пока не нашла нужное лекарство от сердца, которое так часто в последнее время принимал отец. Торопливыми шагами она вернулась на кухню, налила стакан воды и помогла отцу запить таблетки.
Ты как?
Все в порядке, явно пытаясь скрыть тревогу и успокоить дочь, выговорил мужчина.
Что в письме?
Отец отвел взгляд. В комнате повисла тишина. Алиса взяла письмо со стола. Обессиленный отец попытался выхватить его из рук дочери, но возраст и болезнь взяли свое Алиса оказалась ловчее. Она отмахнулась, развернула плотный лист бумаги, отошла в другую сторону кухни и прочитала.
«Уважаемый Мистер Маутнер.
Благодарим Вас за участие в нашей программе. Вы внесли значительный вклад в работу нашего Лабораторного Центра как триттер. За что мы приносим Вам свою искреннюю и глубокую благодарность. Вы спасли жизнь, а это многого стоит!
Мы вынуждены напомнить Вам, что срок договора о нашем сотрудничестве подошел к концу. В течение недели Вам необходимо освободить жилое помещение, предоставленное вам в аренду согласно договора С-0801, либо явиться в Центр в приемные часы для обсуждения вопроса о дальнейшем сотрудничестве.
С уважением, Лабораторный Центр»
Ничего не понимая, Алиса несколько раз перечитала письмо, пытаясь уловить хоть какой-то смысл. Возможно, перепутали адрес? Нет, обращение на их фамилию. Тогда какой триттер? Отец никогда в жизни не сотрудничал с Центром. Алиса никогда не понимала, кто в здравом уме вообще может на такое пойти. Только в конец отчаявшиеся люди. Но ее семья, к счастью, никогда не бывала в таких ситуациях. Они не были богаты, но никогда не нуждались ни в чем настолько, чтобы подписываться на сотрудничество с Центром. Что же это тогда за письмо?
Отец все это время, закусив губу, смотрел на дочь, и ждал ее реакции. Девушка подошла к столу, села, положила развернутое письмо перед отцом, и подняла брови.
Может, объяснишь? Договор, аренда, триттер?.. Я ничего не понимаю.
Старик опустил глаза, несколько раз глубоко вздохнул. Было видно, что он подбирает слова, и Алиса его не торопила.
Наверное, это какая-то ошибка. Я схожу в триттерский штаб, все выясню, тихо пробубнил отец.
Па-а-ап, снова протянула Алиса, понимая по его лицу, что здесь что-то не так.
Прости. Я, наверное, не должен Не должен тебя обманывать. Я никогда не должен был тебя обманывать, но Теперь они хотят, чтобы мы съехали, выдавил из себя мужчина.
Та-а-ак, сглотнув слюну с горечью осознания, что это все не ошибка, ответила девушка. Кто они? И почему кто-то хочет, чтобы мы съехали из нашего же дома?
Алиса, это не наш дом, после паузы ответил отец. Просто мы привыкли так считать.
Что-то внутри Алисы оборвалось. Кажется на несколько секунд она даже перестала дышать. Недоверие, непонимание, отрицание все, что наполняло сейчас девушку. Нахмурив брови, она смотрела на отца, ожидая продолжения объяснений.
Много лет назад, мы с твоей мамой не имели своего жилья. Да что уж там. Ничего у нас не было. Только молодость, здоровье и любовь. А потом родилась ты, и скитаться по комнатам и родственникам оказалось неудобно. И я решился на это, он кивнул на письмо.
Алиса молча слушала, даже когда отец останавливался и делал внушительные паузы.
Твоя мать была против, когда я предложил эту идею. Но я видел как она мучается, слоняясь по родственникам, по углам то тут, то там, пытаясь никому не мешать. Она молчала, но я все видел в ее глазах. И тогда сделал это без ее ведома. Одним утром вышел из дома и свернул не на работу, а в Центр и подписал соглашение стать триттером.
У Алисы перехватило дыхание. Ее отец триттер? Бред какой-то. Он точно ее не разыгрывает сейчас? Девушка ущипнула себя за руку. Ничего не изменилось. Она ущипнула еще раз, посильнее. И затем еще раз, но уже до звездочек в глазах. У девушки навернулись слезы. То ли от физической боли, то ли от жалости к отцу, которому пришлось пойти на это ради семьи, то ли от обиды. От нее всю ее жизнь скрывали то, что сама она всегда осуждала. И кто? Самые близкие люди. Разве они могли с ней так поступить?
Отец словно прочитал ее мысли.
Не вини мать. Она здесь ни при чем. Наоборот, она долго не могла меня простить, не разговаривала со мной. Не переезжала в эту квартиру несколько месяцев. Боялась, что я вот-вот умру от разрыва больного сердца, которое мне досталось от ремидента.
Ах, вырвалось из груди у Алисы. Сердце
Она закрыла глаза и сжала губы, чтобы не разреветься. Сердце. Теперь все стало понятно, словно какая-то стена обрушилась и открыла неприятный вид на прошлое. Отец столько лет страдает из-за больного сердца и это в свои-то 45 лет! Так вот почему дома с самого ее детства всегда так много лекарств, которые отец пил горстями. Вот почему ему часто становилось плохо, а скорая приезжала к ним стабильно пару раз в месяц. Вот почему Алиса ни разу не видела счетов за медицинское обслуживание все покрывала триттерская страховка! А все эти мучения отца оказывается, что все это просто из-за ошибки. Глупой ошибки молодости. Слабости, которой он поддался несколько лет назад.
В Центре мне рассказали, что у триттеров есть несколько уровней сотрудничества, продолжал отец. Самые элементарные это лечение аллергий, простуд, донорство волос, участков кожи. Таким триттерам предлагают небольшую сумму денег, в качестве оплаты. Еду, несколько дней ночлежки в качестве бонуса. Прости, я уже особо не помню подробностей. С тех пор я и не интересовался этим. Да, наверняка, уже все и поменялось
Средняя категория триттеров согласные забрать себе затяжные хронические заболевания, типа диабета, гипертонии, Паркинсона. С ними вполне живут, но они могут доставлять проблемы триттерам в будущем. Поэтому условия там получше: в пакет входила оплата побольше, предоставление работы, жилья на какое-то непродолжительное время. Все колебалось в зависимости от степени тяжести заболевания.
И последняя самая сложная категория триттеров, которые были согласны поделиться с ремидентами своими органами и частями тела. Центр обеспечивает их многолетней арендой жилья, медицинской и финансовой поддержкой на весь этот срок. Мне не подходили первые два типа триттерства они бы ничем не помогли нашей семье. Поэтому когда мне предложили стать триттером сердца, я согласился, особо не задумываясь. Какой-то пожилой богач хотел заменить свой моторчик на что-то поновее, и я, тогда еще молодой парень, идеально подходил для этого.
Папа! прошептала пораженная Алиса и в ужасе покачала головой.
Нам дали эту квартиру. По договору она досталась нам на двадцать лет. Но я совсем забыл об этом. Я все забыл, на глаза старика тоже навернулись слезы. Я так привык к этому дому а после того, как твоя мама умерла, я вообще и думать забыл об этом. Доченька! слезы потекли по лицу мужчины. Прости меня!
Алиса упала на колени перед отцом и обняла его исхудавшие, больные ноги. Она не могла даже представить, в каком отчаянии нужно было быть, чтобы решиться на такой шаг. Алисе стало страшно совершить такой поступок ради семьи и любви, казалось бесконечно восхитительным и одновременно невозможно глупым поступком.
Старик и девушка безмолвно рыдали на полу кухни, разделяя боль и растерянность друг с другом. Слова были лишними. Они плакали о случившемся много лет назад, о сломленном здоровье, о маме и о неопределенности в завтрашнем дне. Казалось, что время остановилось и дало шанс этим двоим прочувствовать каждый миллиметр их растерянности и беспомощности.
Спустя несколько минут Алиса все же взяла себя в руки, вытерла слезы и подняла глаза на отца.
Пап, осторожно начала девушка. Пап, это ужасно. Я понимаю, что вы оберегали меня от этого, но узнавать сейчас и вот так Прости, мне очень сложно принять это и понять тебя, того, молодого Пап, что теперь будет?
Мужчина вздохнул. Он потер свой лоб, который слишком рано для его возраста покрылся глубокими морщинами, и встал из-за стола. Шаткой, неуверенной походкой он направился к подоконнику, где стояла дежурная коробка с лекарствами.
Сейчас Сейчас что-нибудь придумаем с трудом проговорил отец.
Он протянул руку к окну, чтобы отодвинуть штору. Но в этот момент его снова пошатнуло. Он попытался опереться на холодильник, но рука соскользнула. Отец Алисы протянул руку к подоконнику, чтобы схватиться за него, но силы совсем покинули мужчину и он, словно тряпичная кукла, рухнул на пол.
Папа!
Алиса бросилась к потерявшему сознание отцу. Она потрясла его за плечо, но он никак не отреагировал. Девушка запаниковала, бережно похлопала отца по щекам, но снова не увидела никакой реакции.
Нет! Нет! Папа! закричала Алиса, судорожно разыскивая телефон и набирая номер скорой помощи.
***
Несмотря на поздний вечер, больница жила вне времени. Яркое освещение, врачи и медсестры, пациенты и сопровождающие, триттеры и ремиденты сновали по коридорам туда-сюда, оживляя своим присутствием эти бездушные и порой жестокие стены. Высокое здание в десять этажей было напичкано современной техникой, профессионалами своего дела и технологиями, которые так легко отнимали жизнь у одних и отдавали ее другим. Раньше Алиса не особо задумывалась о принципах, по которым жил ее мир. Она знала, что вокруг все было так, а не иначе. Ведь какой смысл думать о солнце, если ты все равно его не отключишь. Зачем углубляться в физические законы возникновения ветра, если он все равно никуда не денется и будет дуть в свою сторону. Этот мир жил по своим правилам и бороться с его несправедливостью было так же бесполезно, как муравью пытаться остановить слона. Здесь были сильные, задающие ритм и направление для других. Были слабые, которые этому подчинялись. И были нейтральные, которые просто держались в стороне от всего происходящего. Алиса всегда была из третьей категории.
Изначально, теория создания мира, где все будут здоровы, смогут жить до глубоко-преклонного возраста и умирать не от болезни, а от старости, была прекрасна. Люди встретили ее радостно, как что-то восхитительное, свежее и спасительное. Но у всей этой красивой обертки оказалась ужасная начинка. Никто не отменял закон мирового баланса и равновесия. Жизнь одного человека всегда равна жизни другого. Нельзя взять здоровье из воздуха. Зато оказалось, что его можно отобрать у кого-то еще. Пусть и добровольно, за деньги. Этот мир нашел способ дать голодному хлеб, но при этом забрать желудок, чтобы он не смог его переварить. Дать бездомному дом, но забрать сердце, чтобы он не смог в этом доме долго прожить. Очень «покровительственно» со стороны правительства. А еще до боли бесчеловечно.
Все эти мысли только теперь, в эту ночь, обрели форму в голове Алисы. Отец своими руками довел ситуацию до того, что теперь они оба оказались здесь, в больнице. В действительности, это вообще чудо, что он смог дожить до своих 45 лет. И как теперь обернется ситуация непонятно. Квартира, которая с самого детства казалась Алисе домом, крепостью, сегодня растворилась на глазах. Куда идти? Куда ей вести больного отца? Что вообще будет с ним завтра? Он так тяжело пережил потерю жены, и теперь вот это
А как благородно Центр описал в письме свое предложение о продолжении сотрудничества. Ха. Хотите жить дальше в этой квартире? Отдайте почку. Или что у вас там еще из здоровых органов осталось? От этой мерзости Алису затошнило, и она постаралась отключить мозг от мыслей.