Пожиратель костей - Панарин Антон 8 стр.

Выудив из кармана красную жемчужину, я прислушался к ощущениям. Пульсация была намного сильнее. Этот кругляш точно залечит отбитые рёбра, но, пожалуй, припасу его до лучших времён.

Кстати, а что за кошелёк я нашёл в пещерах? Вытащив из внутреннего кармана кожаный кошель и открыв его, увидел фотографию миловидной дамы с пышными окружностями. На задней стороне написано: «Навещай, когда будут деньги. Вечно твоя, М.». Тьфу. Шлюха какая-то. Это мне без надобности, вытащил фотку и швырнул в окно.

Помимо этого имелась визитка с надписью: «Союз охотников Хищник! Решим ваши проблемы с любой живностью». Да уж, с ходу обманывают клиентов. Это живность решила проблему с охотниками. А судя по количеству денег в кошельке, дела у этого охотника шли неважно. Всего две купюры. Пять и десять рублей.

Пятирублёвую купюру я тут же запихнул Анисиму под подушку, а десятку оставил себе. Деньги всяко пригодятся. Нужно отправиться в Хабаровск и разжиться нормальной работой. С честной оплатой, а не как у старосты.

Мои мысли прервал раскрасневшийся Анисим, ввалившийся в избу.

 Фух! Там жарища! Иди, парься. На лавке чистое полотенце и сменная одежда, как и обещал.

 Благодарствую,  кивнул я. На секунду задумался, нужно ли мне брать с собой меч. Решил, что не нужно, и вышел из избы.

Почему я не взял меч? А какой в нём смысл? В парилку его с собой не возьмёшь  раскалится и руки обожжёшь о рукоять, а оставлять его в предбаннике  то же самое, что идти в баню без меча. Если местные захотят меня прихлопнуть, то им проще баню спалить. Но на этот случай есть Гоб, он мигом решит проблему как умеет.

Баня и правда была натоплена так, что жар прямо глаза выжигал. Огненный воздух согревал изнутри и снаружи, а запаренные еловые венички выделяли приятный аромат. Усевшись на полку, я поддал парку и растворился в белёсой дымке.

Когда сознание начало туманиться, я понял, что пора охладиться. В парилке стояла бочка с ледяной водой, туда я и запрыгнул. Зачерпнул пару ковшей и вылил на голову. Разум сразу прояснился, и бодрость прокатилась по телу не хуже, чем от зелёной жемчужины. А после я снова лёг на полку и поддал парку.

Настало время и для еловых веничков. Они приятно покалывали тело, нагоняя такой жар, что казалось, он продирает до самых костей. Спустя пару минут постукиваний я собирался нырнуть в бочку, как вдруг услышал вопль Анисима.

Завернувшись в полотенце, я выскочил на улицу и увидел лесника, пятящегося назад. Анисим тыкал пальцем в сторону своей избы и заикаясь мямлил:

 Нечистый! Там нечистый!

Бедолагу трясло от ужаса, а я краем глаза заметил причину его беспокойства, промелькнувшую слева. Гоб, не подумав, постучал в окно и наткнулся на лесника, перепугав того до смерти. Я собирался успокоить Анисима, но моё внимание привлек пылающий дом старосты

 Какого хрена?  выругался я.

* * *

Пятью минутами ранее.

Гоб, припав к земле, пополз к дому старейшины. Несмотря на то, что на улице не было ни единой живой души, гоблин предпочитал оставаться незаметным.

И это у него бы вышло, если бы не проклятые собаки. Три дворовые псины окружили зеленомордого и рыча стали раздёргивать его из стороны в сторону, ища возможность напасть.

Шавка с массивной мордой и откусанным ухом рванула вперёд, думая, что сможет тяпнуть гоблина за пятку. Вот только Гоб резко развернулся и вцепился острыми зубами собаке прямо в нос. Пёс взвизгнул от боли и рванул наутёк, а его товарищи побежали следом. Посмотрев им вслед, Гоб прошептал:

В доме слева открылось окно, и мужской голос завопил:

 Бобик, тварь! Закрой свою пасть!

 Гав, гав!

Гав, гав!  выкрикнул гоблин и побежал к дому старосты, давясь от смеха. Осмотрев дом со всех сторон, Гоб понял, что через дверь не проникнуть, она заперта. А щель в двери слишком мала, чтобы просунуть туда кинжал и поддеть засов. Зато форточки закрывались загнутым гвоздём.

Надавив на раму, гоблин вставил в образовавшееся отверстие кинжал и потянул в сторону. Древесина затрещала, раздираемая гвоздём, но форточка открылась. Гоб нырнул внутрь и на цыпочках пошёл в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Слева от лестницы горела масляная лампа, освещая комнату и делая тень гоблина просто огромной. Если бы кто-то из селян не спал, то уже бы побежал разносить сплетни о том, что в доме старосты живут демоны. Гоб протянул костлявую лапу и немного убавил огонь, тень тут же стала меньше.

Сверху доносился оглушительный храп. Гоб поднялся наверх и осторожно толкнул дверь спальни. Она тихонько скрипнула, и храп на мгновение прекратился. Гоблин застыл, боясь шелохнуться, но через пару секунд храп продолжился.

Войдя в комнату, Гоб понял, что храпят трое. Мужчина и две женщины, спящие у него на груди. Обойдя кровать слева, он заметил блестящий ключ на шее старосты. Казалось бы, возьми и открой сейф, но сельские красотки ужасно мешались, а длины лап чертовски не хватало, чтобы достать ключ.

Гоб забрался на тумбочку и, стараясь не дышать, поставил одну ногу на грядушку кровати. Раскорячившись, он поддел лезвием кинжала длинную верёвку, на которой висел ключ, и подтянул к себе. Ключ щекотнул старосту по пузу, и тот по-дурацки хихикнул и пробормотал:

 Муся, ну ты чего. Ночь на дворе. Ещё успеем Хр-р-р

Тихонько выдохнув, гоблин подхватил ключ второй рукой и аккуратно срезал его с верёвки. Концы верёвки скользнули по губам старосты, и тот снова начал бормотать:

 Иди ко мне, лапуль. Я тоже тебя люблю.  Староста выпятил губы, ожидая поцелуй.  Ну? Ты идёшь?

Гоблин панически соображал, что делать, но не придумал ничего лучше, чем, уперевшись руками в стену, поднести пятку к губам старосты. Слюнявый рот чмокнул ступню, понял, что этого маловато, приоткрылся и лизнул кожу гоблина. Гоба перекосило от отвращения, а староста улыбнулся и мирно засопел.

Зеленомордый медленно оттолкнулся от грядушки и, перенеся вес тела на тумбочку, спустился с неё. Посмотрев на свою ногу, он с омерзением вытер её о ковёр. Оставалось самое простое. Открыть сейф.

Гоб подошёл к стальному ящику, вставил ключ в замочную скважину и осторожно повернул. Механизм был отлично смазан, из-за чего ключ повернулся беззвучно. Гоблин аккуратно потянул ручку на себя, и проклятые петли, удерживавшие стальную дверь, завизжали так, будто кошке наступили на хвост.

Гоблин растерянно уставился на старосту, вскочившего с кровати. Он что-то кричал и судорожно чиркал спичками. А в голове гоблина нёсся поток мыслей:

С силой дёрнув на себя дверцу, гоблин схватил увесистый мешочек и рванул на выход. За спиной полыхнуло пламя, а через секунду раздался вопль старосты:

 Демон! Демон!!! На помощь!

Гоб слетел по лестнице, едва не рухнув. Развернувшись на пятках в сторону открытой форточки, гоблин случайно задел масляную лампу украденным мешком. Лампа со звоном разлетелась на тысячу осколков, залив пол маслом, которое тут же вспыхнуло.

Гоблин хохотнул и, выпрыгнув в окно, растворился в темноте.

* * *

 Пожар! Пожар!  заорал Анисим, стуча в окна соседей.

На улицу выскакивали заспанные крестьяне и тут же бежали за водой. Не желая помогать старосте, я нырнул в баню и надел чистую одежду. К моменту, когда я пошёл в избу Анисима, дом старосты уже полностью объяло пламя. Нет, при всём желании не успеют потушить.

Забрав из избы Анисима меч, я отправился к мосту, где и нашёл Гоба.

Гоблин стыдливо отвёл взгляд и протянул мешочек. Я взвесил его в руке и присвистнул от удивления. Да тут сто граммов точно есть, а может, и больше. Как я и говорил, свою оплату получу любой ценой. А чужого мне не надо. Я щедро зачерпнул золотого песка и швырнул его в воду.

 А вот теперь порядок. Не всё же старосте жировать.

* * *

Трофимка. Утро у реки.

Как обычно, племянник лесника проснулся раньше всех и первым делом побежал на речку, прихватив сито. Уже долгие годы он каждый день приходил к реке мыть золотой песок. Песок, которого здесь не было.

Но парень продолжал верить, что однажды жители деревни снова станут богаты и заживут хорошо. А может, это единственное занятие, которое связывало его с умершими родителями. Только здесь, сидя в ледяной воде и просеивая песок, он мог снова почувствовать себя дома. Вспомнить лицо матери, улыбку отца.

Над водой клубился туман, лягушки орали на всю округу. Трофимка зашёл по колено в воду и зачерпнул ситом серую массу. Вода подхватывала муть и уносила её вниз по течению. Парень продолжал трясти сито до тех пор, пока не увидел на дне десяток жёлтых песчинок.

Сперва он не поверил своим глазам, а после высыпал добычу в мешочек и зачерпнул песок снова. Ещё пять малюсеньких блестяшек сверкнули в лучах восходящего солнца. Парень, улыбнувшись, плюхнулся в воду и заплакал.

 Я знал  прошептал Трофимка, утирая слёзы.  Я знал, что здесь ещё есть золото.

Глава 8

Ближе к обеду я дошёл до Хабаровска. Удивительный город, изрытый десятками рек и рукотворных каналов, раскинулся на десятки километров, прижимаясь к устью Амура. Узкие улочки петляли между парками и жилыми зданиями, упираясь в чадящую промзону.

Я попал в Хабаровск со стороны села Сосновка, миновав которое, я утонул в нарастающем гуле. Автомобили мчались по дорогам, разбрызгивая грязь по стенам близлежащих домов. А местные очень сильно отличались от людей, встреченных в Сите. Несутся сломя голову кто куда, по пути обкладывая матом тех, кто их задерживает.

Город активно застраивался, обещая поглотить близлежащие деревни в следующем десятилетии. Фабрики, рынки, банки, обилие магазинов и торговых палаток, стоящих прямо на улице. Причём в палатках зачастую торговали люди с узким разрезом глаз. Явно иностранцы.

Рядом со мной остановился автомобиль, и из него выглянула небритая морда:

 Парень! Тебя подвезти?  Водитель осмотрел меня с ног до головы, и не дождавшись ответа, махнул рукой и уехал.

 Хотел нажиться, но понял, что у меня нет денег?  хмыкнул я и похлопал себя по тканой куртке серого цвета.

В кармане лежал золотой песок, который я собирался продать, осталось только найти ломбард. Слева открылось окно, и на улицу выглянула полноватая женщина с волосами, заплетёнными в косицу.

 Горячие пирожки! Горячие пирожки!  закричала она, поставив на подоконник огромный поднос с дымящейся выпечкой.

Мой живот тут же заурчал, потребовав угощения.

 Почём пирожки?  спросил я, сглотнув слюну.

 Двадцать копеек с картошкой, двадцать пять с капустой и по тридцать с мясом.

Её слова поставили меня в тупик. Я думал, что на этой земле используют рубли, а тут какие-то копейки.

 Уважаемая, у меня только это.  Я растерянно протянул десятирублёвую купюру.

 Годится,  деловито сказала повариха, выхватив бумажку у меня из рук.  Тебе сколько?

 По паре каждого вида.

 Ага, вот пирожки,  женщина протянула мне бумажный кулёк с пирожками, а после отсчитала какие-то монеты и сыпанула мне в ладонь.  А вот сдача. Восемь рублей пятьдесят копеек.

Оказывается, в обороте не только бумажные деньги, но ещё и монеты. Странно, что знания о валюте не впитались в меня вместе с получением нового тела. Ну да ладно, сам разберусь.

Я собирался осмотреться, но не успел  со всех сторон набежали работяги и стали скупать свежую выпечку. Толпа оттеснила меня к двухэтажному дому с вывеской «Краснореченский переулок».

Справа бурлила неглубокая река, в ширину не больше десяти метров. Пропустив пару машин, я перебежал на противоположную сторону дороги и уселся на травянистый берег. Прохладный ветерок дул сбоку, а солнышко приятно пригревало сверху.

Я развернул кулёк с ароматными пирожками, а дальше  провал в памяти Очнулся спустя пару минут с тяжестью в животе и приятным жирным привкусом во рту. О боги! Это было восхитительно! Хорошо, что работяги скупили у той тётки все пирожки, а то бы я точно пошёл за добавкой. И куда теперь?

Выбирать мне не пришлось, судьба сама подсказала путь. Порыв ветра швырнул газету, которая зацепилась за носок моих грязных сапог. Я взял в руки этот клочок бумаги, и моё внимание тут же привлёк заголовок: «Столкновение с монгольским ханством за право исследовать башню!»

Это то, о чём мне рассказывал покойный Панфилов. Государства грызут друг другу глотки, пытаясь завладеть башнями и их дарами. Что ж, могу их понять. Прелести навыка отрицания я пока не понял, а вот Пожиратель костей оказался очень полезен.

Перелистнув страницу, я прочитал статью о том, как местный граф погряз в долгах и, не выдержав унижения, покончил с собой. Теперь его имущество продают с молотка, а всех желающих приглашают на аукцион.

Кстати, очень удобно, что мне досталась память прошлого владельца тела, пусть и частичная. Представляю, как бы я осваивался в новом мире, не понимая языка и письменности. Улыбнувшись, я снова перелистнул страницу.

Ага, вот что-то интересное. Раздел объявлений. Магазины рекламировали свои товары, а десятком абзацев ниже обнаружились и объявления гостиниц. Одно из объявлений выделялось на фоне других тем, что рядом с ним была пририсована миниатюрная карта.

Гостиница, расположившаяся в Камышовом переулке, обещала низкие цены, чистое бельё, а также горячую воду. Осмотрев себя, я сразу понял, что сперва не мешало бы помыться, а уже потом искать работу.

По карте выглядело, что пройти мне надо всего ничего. Но оказалось, что проклятая гостиница находится в десяти километрах от Краснореченского переулка. С другой стороны, благодаря этому у меня появилась возможность осмотреть город.

Я отправился в путь по извилистым улочкам. Со всех сторон появлялись и исчезали ручьи, реки, озёра. Проплешины торговых районов сменялись парками, в которых прогуливались парочки.

К слову, в этом мире очень красивые девушки. Добрые глаза, нежные улыбки и привлекательные изгибы тела, манящие взгляд.

 Ты чё пялишься, босяк?!  рявкнул мимо проходящий мужчина лет сорока.

 Это вы мне?  недоумённо спросил я, оглядываясь по сторонам, но рядом больше никого не было.

 Тебе,  прошипел мужик в стёганом жилете, цилиндре и белоснежной рубашке.  Ты только что пялился на мою дочь.

 Если пялился, значит, было на что посмотреть. И судя по всему, она очень хороша собой,  хмыкнул я.

От моих слов худощавое лицо собеседника содрогнулось от волны ярости, накатившей на него.

 Я смотрю, ты своими зубами не дорожишь, да?

 Мужик, иди куда шёл. Я к тебе и твоей дочке не лез, вопрос закрыт.  Я придавил чудилу взглядом и многозначительно положил ладонь на рукоять меча.

 Отлично. Просто замечательно. У меня как раз сегодня день паршивый.  Мужик оскалился и заглянул мне за плечо.  Гришка! Саня! Выбейте из этого пацана всю дурь!  рявкнул он, отошёл в сторону и сел на лавку, закинув ногу на ногу.

 Не серчай, щегол, работа есть работа,  пробасил мужик, стоящий за моей спиной, и положил мне руку на плечо.

Крутанувшись на месте, я отскочил в сторону. В руках двухметрового детины остался клочок от моей рубахи, а на лице  недоумение. Его товарищ неторопливо шёл ко мне, хрустя костяшками пальцев.