Стрелы менестреля - Иванов Владимир 2 стр.

 Сыграйте что-нибудь лирическое,  попросила она, в смущении отводя свой взгляд от музыканта.

 Хорошо,  он взял первый аккорд и, лаская струны перебором, запел:

Гитара мелодично вздыхала под опытными руками музыканта, бархатный голос певца обволакивал и уносил в страну грез и мечтаний и как будто бы издалека, сквозь сладкий, наплывающий туман хмельного забытья всплывали слова:

Переборы гитары затихали вдалеке, пока стали абсолютно неслышимы и, наконец, затихли совсем. Под высокими сводами розария воцарилась тишина. Первой очнулась Элен:

 Маэстро, это было чудесно. Спасибо Вам за полученное наслаждение. Вы мастер своего дела. Я словно поднялась на самую вершину грез

 Вы льстите мне графиня. Просто это очень старинная песня. Меня научил ее играть мой старый учитель.

 Мне очень понравилась Ваша песня, вернее песня Вашего старого учителя. Пусть продлятся годы его жизни

 Он умер.

 Извините

 Все нормально я, пожалуй, пойду, с Вашего позволения

 Да, конечно. Сколько я Вам должна?

 Сегодня хороший день и это подарок. До свиданья графиня

 Подождите, я хочу Вам заказать песню.

 О чем, Вы хотите, чтобы я написал?

 Напишите балладу о красивой любви, чтобы слушая ее можно было плакать от счастья и томиться от боли в сердце

 Это очень сложная задача графиня, я простой менестрель и не обладаю чарами волшебника

 Я чувствую, что Вы сможете это сделать

 Хорошо, графиня,  после некоторого раздумья согласился Этьен,  я попробую написать такую балладу

 Я знала, что Вы согласитесь,  Элен поднялась и в порыве нахлынувших чувств, прижалась своими теплыми губами к жесткой щеке Этьена.

 Графиня,  Этьен вспыхнул, как маковый цветок. Сердце, до сих пор молчавшее и не знавшее чувств любви, вдруг встрепенулось и отчаянно забилось в груди,  графиня я напишу, но это займет много времени и до тех пор, пока Ваше желание не будет исполнено я не смогу оказаться у Вас

 Хорошо, я буду ждать Вас и Вашей песни. Теперь уходите  она отвернулась от музыканта, чтобы он не увидел ее смущения и внезапно набежавших слез.

 Прощайте, графиня,  Этьен склонился в почтительном поклоне, к повернувшейся к нему спиной графине и резко повернувшись так, что зашелестели кусты роз и с них начали облетать лепестки, стремительно вышел из розария

Графиня вышла на балкон. Внизу по-прежнему шумела дорожная жизнь. Вскоре скрипнули входные ворота, и показался знакомый кожаный плащ. Менестрель уходил стремительным шагом прочь от замка. Элен подняла руку в знак прощания, но он так и не обернулся. И если бы она видела в этот момент его лицо, то, наверное, очень удивилась бы. По жестким обветренным щекам Этьена стекали скупые мужские слезы. Его до сих пор спавшая душа, вдруг проснулась от жаркого поцелуя, подаренного знатной незнакомкой.

Тонко и мелодично пропела спущенная тетива и еще одна стрела попала в цель. Этьен вздрогнул и слегка повернул голову назад. Вдалеке на высоком балконе он успел заметить мелькнувшую фигуру графини и поднятую в знак прощания руку.

Глава 6

Течение времени определяется происходящими событиями. Его можно сравнить с упряжью лошадей. Для одних это старая разваливающаяся повозка, нагруженная никому не нужным хламом, для других легкий и быстрый экипаж, а для третьих величественная карета. И в каждом, определенном случае, скорость изменения событий, происходящих с человеком, и определяет течение времени.

Так что же наши герои, которых мы на время оставили рассуждая о времени?

Веселое, радующее яркими и сочными красками зелени и бесконечно синим цветом неба лето, сменила грустная, унылая и дождливая осень. И хотя деревья в парке замка и окружающих замок лесах сменили зеленый наряд на феерию желто-красно-багрянных красок, постоянно серое небо и мелкий противный дождь придавали еще большую унылость, выраженную в безжизненно свисающих листьях с ниспадающими тяжелыми каплями холодного осеннего дождя.

Прекрасный розарий Элен готовился к долгому зимнему сну. Большинство розовых кустов уже сбросило свой прекрасный наряд и смущенные неприкрытостью своих голых веток ожидали, когда Элен вместе с садовником и прислугой заботливо укроют их от холодов сухими листьями и еловым лапником. Когда все приготовления к зиме были закончены. Она прошлась по дорожкам своего розария и присела на скамейку, на которой слушала музыку бродячего менестреля. С того момента прошло уже практически два месяца, а от музыканта, пообещавшего ей написать красивую балладу о любви, не было никаких известий. Прикрыв глаза, она снова и снова уносилась мыслями в тот день, когда струнные переборы гитары и бархатный голос певца разбудили ее душе, казалось бы, навсегда ушедшие чувства. Она еще противилась их проявлениям, потому что понимала, кому они предназначены, но изменить уже что-либо не могла. В ее снах прочно поселился образ зеленоглазого мужчины с бархатным голосом. Да и сердце подсказывало ей, что он не забыл ее и только какие-то обстоятельства мешают ему вновь появиться в замке.

От захвативших ее мыслей оторвало тактичное покашливание. Она обернулась. Рядом с ней стоял в полупоклоне мажордом.

 Что случилось, Пьер?

 Простите, графиня. Мне не хотелось отвлекать Вас от ваших мыслей, но к нам прибыл герцог Анри де Брейс. Он просит о встрече с Вами.

 Хорошо, Пьер. Проводи герцога в библиотеку, я сейчас спущусь к нему. И предложи ему вина, чтобы скрасить его ожидание.

 Слушаюсь, графиня,  мажордом удалился, оставив Элен вновь одну.

Элен поднялась со скамеечки и неторопливо пошла к выходу из розария. Сладкие грезы, окружавшие ее мгновения назад, растворились, как утренний туман под лучами солнца. Вновь, реалии приблизили ее к происходящим вокруг нее событиям.

Герцог де Брейс появился сразу после того, как ушел бродячий музыкант. Высокий, седоволосый, с пронзительным взглядом тигриных желто-зеленых глаз, он привез привет от старого графа Мануэля де Пьента. Старик доживал свои дни в одиночестве в одном из замов на северном побережье, среди диких скал и холодного моря. Он добровольно заточил себя среди дикой природы и проводил свои дни в покаяниях и молитвах.

А сам герцог, поднявшийся до самых вершин власти, начинал с простого оруженосца графа де Пьента. Бедность и голод сопровождали Анри Брейса с самого рождения. Сын оружейных дел мастера не мог себе позволить праздного отдыха. С самого детства он вынужден был помогать отцу в кузне, стоя у горячей печи и держа огромными щипцами раскаленный кусок металла. Годы шли и из худого и чумазого мальчишки, Анри превратился в юношу с крепкими мышцами и твердой решимостью выбиться из нищеты любыми способами. И вот однажды, при подготовке к очередному турниру, молодой граф де Пьент увидел, как ловко владеет оружием Анри и предложил стать его личным оруженосцем. С тех пор судьба повернулась к Анри лицом. Чтобы не потерять расположение графа к себе, он выполнял любые даже самые грязные поручения графа. Граф де Пьент любил воевать с соседями и верным помощником ему в этих делах служил Анри Брейс. Из награбленного имущества, потихоньку, складывалось состояние оруженосца, который присваивал себе часть завоеванных богатств. Но, не имея рыцарского титула, он не мог получить в подарок захваченные земли. Стать рыцарем  это было самое большое желание Анри Брейса. И настал момент, когда это желание осуществилось.

Брейс запомнил эту осаду. Какой-то маркиз, вконец обнищавший, не хотел добровольно отдавать свои владения. И войска графа начали осаду замка, долгую и утомительную. Когда большинство защитников замка погибло, граф начал штурм. Боевой конь графа, облаченный в доспехи, рвался вперед, возбужденный запахами крови и дыма. Рядом с ним, не отпуская его ни на шаг, следовал Анри, зорко наблюдая за тем, чтобы ни один удар меча или шальное копье не коснулись тела его господина. Сломив ослабшее сопротивление защитников, они ворвались внутрь замка. Везде, где только можно было найти свободное место, шла битва защитников замка с нападавшими. С хорошо обученными воинами графа дрались женщины, старики и даже дети. Но силы были не равны. Один за другим, под натиском хорошо обученных солдат, падали защитники замка. Настал момент, когда в схватке соприкоснулись сам граф и маркиз. Хорошо зная законы рыцарства, воины графа для поединка расчистили место и замерли в ожидании. Решалась судьба оставшихся в живых защитников взятого штурмом замка. Если победит маркиз, то согласно рыцарским законам все, кто остался жив, покинут замок живыми и смогут забрать с собой тела погибших, если победу одержит граф, то судьба побежденных будет в его руках.

На середину обозначенного круга вышли маркиз и граф. Весь в ранах, с почерневшим от бессонницы и горя лицом, маркиз жалко выглядел на фоне хорошо вооруженного и сытого графа. Маркиз, которому уже нечего было терять, рванулся в бой. Бросок был настолько неожиданным и быстрым, что еще мгновение и де Пьент был бы рассечен мечом маркиза напополам. Неожиданно тонко и протяжно запела спущенная тетива, и протяжный свист закончился тупым ударом. Стрела, пущенная опытной рукой оруженосца Анри Брейса, вонзилась в спину маркиза. Словно наткнувшись на незримое препятствие, маркиз замер на месте и рухнул, как подкошенный бурей дуб. Над развалинами замка раздался страшный женский крик. К распростертому на земле телу маркиза, расталкивая застывших в изумлении воинов, бросилась женщина с растрепанными волосами и испачканным в саже лицом. Ее тело так же было покрыто ранами. Выхватив из остывающих рук мужа грозный меч, с перекошенным от боли и ненависти лицом, она бросилась к еще не пришедшему в себя графу. Еще мгновенье и холодная сталь пронзила бы графа насквозь, но вновь знакомые звуки спущенной тетивы и сухой свист стрелы с отвратительным тупым ударом остановил стремительно приближающееся возмездие, в виде жены маркиза, в одном шаге от графа.

Очнувшись от оцепенения, взбешенный граф приказал убить оставшихся в живых защитников замка. И еще не успела остыть кровь безвинно погибших, как Анри Брейс был жалован рыцарским званием за спасение своего господина. Подлость и нарушение рыцарских традиций была прикрыта надуманным благородством и преданностью.

Глава 7

Прошли уже более двух месяцев, с того момента, когда Этьен покинул замок графини де Пьент. Веселое лето сменилось унылой осенью, но в душе музыканта пылал пожар. Чувства, заставляющие учащенно биться сердце, требовали действий, желание быть рядом с прекрасной Элен подталкивало его на возвращение обратно. Но сдерживало только одно  обещание вернуться только после того, как баллада о любви будет написана. Но вот тут и начиналось самое печальное. Легкая, на первый взгляд, задачка оказалась на самом деле практически невыполнимой. Он написал уже более десятка баллад, но все они после того, как он перекладывал слова на музыку казались либо очень печальными, либо слишком слащавыми. Иногда, в минуты отчаянья, он хотел разбить свою любимую гитару, чтобы не испытывать более груза душевных мук. Однако в самый последний момент его останавливала мысль о том, что если он не выполнит пожелание Элен, то не сможет больше увидеть ее прекрасный образ. И тогда, он снова, с усердием обычного школяра, садился за перо и начинал свою работу заново. Дни пролетали стремительной чередой. Деревни сменялись поселками, поля преображались в леса, леса уступали место холмам и предгорьям. Чтобы снова вытянуться бесконечной равниной с возвышающимися на ней городами и отдельно стоящими замками. Путь музыканта лежал в северные земли королевства. Там среди огромных скал, у самого моря, бросающего свои холодные волны на острые прибрежные выступы, был похоронен его учитель и верный спутник, человек, спасший его от неминуемой гибели и вырастивший его, сделавший из него настоящего менестреля, добряк и весельчак  дядюшка Дру.

Это случилось лет пять назад, но Этьен помнил каждую деталь произошедшего, так, как будто бы это случилось только вчера. Вместе с дядюшкой Дру они колесили на своей повозке по северным землям королевства. Их повозку и маленькие концерты встречали с большим удовольствием и в городах, и в маленьких поселках. Люди, уставшие от борьбы с холодным северным климатом и деспотизмом местного графа, спешили на звуки гитары и красивые голоса артистов. Они подолгу не отпускали Дру и Этьена упрашивая сыграть и спеть еще и еще, пока у музыкантов не начинал пропадать голос и пальцы рук неметь от прижатия струн. Наградой за эти концерты служили щедрые денежные вознаграждения и продукты, предложенные теми, кто не мог положить в шляпу горсть монет.

В самый разгар одного из концертов, к их повозке подъехал всадник, облаченный в дорогой костюм из бархата. При этом собравшийся вокруг них и веселившийся народ, неожиданно замолчал и почтительно расступился перед всадником. Высокомерно и презрительно оглядев музыкантов, он сквозь зубы произнес:

 Мой господин сегодня встречает важного гостя и хотел бы, чтобы вы незамедлительно явились к нему в замок и своей музыкой повеселили моего хозяина и его уважаемого гостя.

 Хорошо, мы только доиграем пару песен и сразу же поедем к вашему господину.

 Мой господин не привык ждать,  всадник резко поддернул узду так, что конь под ним встал на дыбы. Испуганные люди бросились врассыпную,  вот видите и слушателей у вас не осталось. А это,  с этими словами он отвязал от пояса увесистый кошелек и бросил его к ногам дядюшки Дру  ваша плата за веселую музыку. Если мой хозяин останется довольным, получите еще столько же.

 Указывайте путь, мы готовы  дядюшка сел в повозку, дождался, когда Этьен сядет рядом и легонько тронул вожжи.

 Не нравится мне этот господин дядюшка,  проговорил Этьен, когда всадник удалился на достаточное расстояние от них и не мог услышать, о чем они беседуют.

 Мне тоже он не нравится. Но посмотри, сколько денег он нам заплатил. Мы такие деньги и за полгода нашей работы не наберем. А пообещал дать еще столько же. Может, в конце концов, сбудется наша мечта, и мы прекратим свои скитания. Обоснуемся где-нибудь на юге возле теплого моря, откроем свой маленький театр, а при нем винный кабачок и заживем спокойно и тихо. Будем давать концерты, и кормить посетителей.

 Может быть, дядюшка, может быть,  тихо проговорил Этьен, хотя сердце его сжималось от недоброго предчувствия.

Остальную дорогу они преодолели молча. Вскоре на возвышенности показался и сам замок. Он был мрачен, как и окружающие его скалы. Высокие шпили башен впивались в низкое серое небо. Узкие бойницы на высоких стенах хищно смотрели на приближающихся к замку, словно предостерегая, что здесь не ждут незваных гостей. С трех сторон замок окружал глубокий ров, единственным проходом через который являлся подъемный мост. Четвертая стена замка переходила в обрывистый скалистый берег. А внизу бушевало холодное северное море.