Я наконец-то буду отомщён! Я наконец-то буду свободен! Я буду смотреть, как этот монстр переваривает тебя. Как же долго я ждал этого момента. Говорят, те, чьи души он пожирает, перевариваются вечно, восторженно сказала Гарпия.
Сделав крюк, они начали падение. Андрей ощущал, как когти всё больнее впивались в его тело. С каждым криком своей жертвы Гарпия усиливала хватку, получая от этого удовольствие. Пролетая над лавой, Андрею теперь были видны обожжённые человеческие лица и руки, протянутые вверх в мольбе о помощи. Тысячи, миллионы рук. Если у любого моря есть свой звук, то звук этого моря был людским стоном. Заметив, что ее жертва начинает терять сознание, Гарпия на секунду опустила ее в лаву. Андрей закричал как ошпаренный, но его крика не было слышно, так как он терялся среди других звуков. А младенческое лицо Гарпии засветилось от счастья: она сделала отцу больно. Гарпия не просто улыбалась казалось, ее оскаленный клыками рот сейчас порвётся. Взгляд хищной птицы постоянно блуждал с Цербера на жертву. А та крошечная чёрная точка на берегу, становилась всё ближе и больше. И вот уже были видны ее размеры. Уже можно было разглядеть языки пламени, извергающиеся из одной головы стражника, которым был огромный чёрный трёхглавый пес.
Еще вчера Андрей монтировал эпизоды, в которых лава растворяет человека, а великаны сносят дома. Но ему всё равно не хватало воображения и фантазии, а его фильмам не хватало жизни. Теперь, глядя на все эти текстуры, краски, агонию, крики, он понимал, насколько действительность царства мертвых идеальна, и насколько его труд никчёмен. Андрей продолжал молиться, слёзы катились из глаз, и страх перед этой приближающейся громадиной приводил его в ужас. Глядя на то, как радуется тварь, называющая себя его сыном и несущая его к Церберу, он испытывал обречённость. Понимая и принимая свои грехи, он наполнял свой разум покаянием. И если за грехи нужно расплатиться, он готов был к расплате. Лучше здесь и сейчас, быстро и в пасти Цербера, чем целую вечность томиться и ждать своей участи в лаве, как предстояло этим миллионам грешников.
Я готов, сын. Вперёд! Извини, что так и не увидел тебя. Извини, что не показал тебе другой мир. Я всю свою жизнь мечтал о сыне. Я не знал, что у меня есть ты. Возможно, если бы всё было по-другому Но это не та история. Ускорься. Я готов!
Полёт Гарпии замедлился, и она остановилась возле берега, рядом с Цербером. Ее радость сменилась на гнев, и она еще сильнее вцепилась когтями в тело Андрея, чем вызвала в нем новую боль.
Готов? К чему? свирепо зашипела Гарпия.
К смерти. К тому, чтобы попасть в лапы Цербера. Я действительно заслуживаю этого. Разве не поэтому я здесь?
Готов к смерти не смеши. Если ты думал разжалобить меня этим дешёвым раскаянием, то сильно ошибся. Я не сверну с выбранного пути. Я готов вечно и с удовольствием наблюдать за Цербером, зная, что ты перевариваешься в его чреве и никогда не перевоплотишься.
Сделай это, и уже покончим с болтовней!
Гарпия взмахнула крыльями. Андрей закрыл глаза и уже смирился со своей участью, как вдруг он почувствовал другую боль. Он ощутил, как он горит, как языки пламени достают до самых костей. Это и было пламя Цербера. Он услышал крик и, открыв глаза, увидел, как Гарпия горела вместе с ним и вопила в агонии. Они вместе, горящие, полетели камнем вниз. Хватка ослабла, и он освободился от плена. Они рухнули на берег, и Андрей смотрел, как его сын, объятый пламенем, ползёт к нему и с ненавистью в глазах повторяет: «Ненавижу! Будь ты проклят! Цербер должен был тебя сожрать!»
Его крылья сгорели, и, корчась от боли, он вскоре замолчал. Осталась только куча углей, которая через минуту превратилась в пепел и разлетелась по красному берегу. Андрей продолжал лежать и гореть, ожидая той же участи. Его взгляд блуждал по сторонам: красный берег, огромный Цербер, который изрыгал языки пламени то в одну, то в другую сторону. «Забавно», подумал он. Ведь эта громадная трёхглавая псина стала его спасителем, а не могилой. Его сознание отключилось, и острая боль поразила всё тело. Изредка открывая глаза, он видел, как полыхает пламенем. Но сколько бы он ни катался по берегу, огонь не угасал. Больше всего его удивило, что после острой боли пришло облегчение и привыкание как к этой самой боли, так и к огню.
IV. Лабиринты пыток
Андрей, лёжа практически без сознания, среди стонов, призывов о помощи и шума волн этого огромного океана, начал различать ясную человеческую речь. Сначала он думал, что ему привиделось, но потом, превозмогая боль от ожогов, он приподнялся и разглядел рядом с собой двух похожих на людей существ. Глядя на копыта рядом с его лицом, Андрей боялся посмотреть на этих существ, полагая, что они черти или бесы, или еще хуже демоны. Несмотря на болезненные спазмы, он решил притвориться мертвым, чтобы понять ситуацию и выиграть время.
Посмотри на ту горящую душу. Видимо, она настолько грешна и продолжает искупать свои грехи, что до сих пор жива и горит. Потуши пламя и забери его, сказал один из голосов.
Может, сбросить его в море? Пусть потомится там пару веков, спросил второй голос.
«Как это в море? Туда, ко всем этим душам? Не хочу! Пожалуйста, только не в море», взмолился про себя Андрей.
Нет, Цербер сделал свое дело. С этой души достаточно. Тащите его дальше в Лабиринты, произнес третий голос.
Услышав эти слова, Андрей обрадовался, но следом за облегчением пришел страх. Страх вместе с вопросами. Какие Лабиринты? Для чего эти Лабиринты? Что в них? Не успев задать себе следующий вопрос, он ощутил, что сила пламени слабеет, а какие-то существа закидывают его человеческими органами. Теперь он понимал, что берег состоит не из песка, а из сгоревших останков. Разложившиеся, обуглившиеся от лавы части тел летели в него, сбивая пламя. И вот он уже не чувствовал боли от горения, потому что был погребён под ними. У Андрея началась паника. Он чувствовал, как его обволакивает мерзкая вонь, как ему уже не хватает того спёртого запаха серы. Он сопротивлялся и пытался выбраться из этой кучи, которая напоминала ему могилу. Андрей поднял руку вверх, и кто-то тут же ее схватил. Его начали вытягивать, и тогда он увидел голову козла. От вида козлиной морды у Андрея затряслись поджилки. Существо было с человеческим торсом. «Сатир», подумал Андрей. «Черти», подсказал внутренний голос. Двое схватили его за руки и потащили. Пейзаж с берегом и Цербером, высвобождающим пламя из своих голов, остался позади. Бездыханного, его волокли по коридорам пещеры, в которых раздавалось множество людских криков, блеяние козлов и звуки ударов металла. Дверь отворилась. Его бросили на пол. Андрей оглянулся, но ничего не увидел из-за темноты.
Брамис, есть работка для тебя, раздался звонкий голос одного из тех, кто притащил пленника.
В помещении зажглась свеча. Теперь Андрей мог отчетливо видеть, где он находится. Стены состояли из человеческих черепов и костей. На костяной табуретке за костяным столом сидел чёрт. Он разглядывал свою будущую жертву и курил трубку, выпуская из носа клубы дыма.
Чего он весь опалённый? После Цербера, что ли? Тащи его к Ваши! недовольно прокричал чёрт и выпустил изо рта густое кольцо дыма.
Мы так и хотели, но он занят. Всё переполнено. Нынче грешников в два раза больше, чем раньше. Там, в море проклятых, появились те, кто уже не чувствует ожогов от лавы, так как плавает в ней несколько столетий и ждет своей участи, оправдывался вошедший чёрт.
Знал бы, что будет столько работы, не стал бы подписывать контракт, а спокойно корчился от боли на цепях паука Ларгуса. Вы же в курсе, что я не люблю объедки Цербера, и всё равно принесли его ко мне?
Мы сожалеем, но не успел он договорить, как костяной нож воткнулся в череп, который служил камнем в стене камеры Брамиса.
Брамис, у нас нет другого выхода! крикнул недовольный чёрт, нагло глядя на палача.
Брамис, наша работа таскать, твоя пытать, поэтому ты раньше освободишься. Извини, но нам надо бежать, сказал второй чёрт, и они оба попятились к двери.
Как будто мне не надо бежать! Что за дьявольское место?! Работал при жизни как проклятый, чтобы умереть и работать как проклятый в аду. Оставляйте, недовольно проговорил Брамис.
Двое удалились, и они остались наедине. Чёрт посматривал на Андрея, докуривая трубку.
Не люблю объедки этой псины. Сразу скажу: твоя кожа уже не восстановится. Ты навсегда останешься чёрным, и это будет выделять тебя среди всех. Каждый будет знать, что ты прошел через огонь этой паршивой трёхголовой собаки. Вряд ли этим можно похвастаться, но, когда ты будешь болтаться на цепях Паука, ты будешь отличаться. А Паук очень не любит, когда что-то мозолит ему глаза. И за каждый удар по цепи и адскую боль благодари пса, и только его. А все, находящиеся рядом, будут проклинать тебя, ведь из-за тебя они получат двойную порцию страдания. Если хочешь молиться, молись я не против. Я тоже верю в Бога. Какой ты веры? Будь добр, побалуй меня беседой, пока я буду готовиться. Так какой ты веры? спросил чёрт, начав раскладывать на столе ножи.
Я был католиком, ошеломлённо проговорил Андрей, глядя на оружие чёрта.
Молодец. Правильно говоришь, что был. Смотрю, ты уже потихоньку отказываешься от веры. Посидим, поболтаем пусть раны зарубцуются, кожа заживет. Люблю сдирать её, когда она как новая.
Что будет дальше? боясь за свою жизнь, спросил Андрей. А чёрт расхохотался.
Знаешь, ты забавный. Думаю, мы проведём время вместе веселее, чем это бывает обычно. Как тебя зовут? спросил чёрт, указывая на новую жертву костяным ножом.
Андрей, произнес он пересохшими губами.
Да, в аду жарковато и постоянно хочется пить, но скоро это пройдет. Ты хочешь знать, что дальше. Если выберешься отсюда, то тебя ждут цепи Паука. А потом я и сам не знаю. До меня дошли только слухи, не более. Там, у Паука, когда ты будешь висеть над пропастью бездны, у тебя появится выбор. Паук будет нашёптывать тебе, чтобы ты взялся за работу. Принял ад. Стал слугой ада.
И ты принял? поинтересовался Андрей.
Мне надоело болтаться на цепях как кусок дерьма и ждать непонятно чего. К тому же я понимал, что дальше будет только хуже. Вечность назад со мной уже болтался один. Кстати, его звали Как же это имя? Денис вроде бы. Так вот, он был другим. Про такие души говорят «с сердцем демона». Он сам пришел в ад и добрался до Паука. Одно дело, что рассказывал он, и другое что потом рассказали мне тут. Но суть в том, что он на Гарпиях домчался до берега и напролом прошел через Лабиринт, убивая костью всех чертей на своем пути. Я до сих пор помню его волчий оскал. До сих пор помню, как он попал к Пауку. Но Ларгуса не победить, хотя он пытался. Каждый день он бесил Паука, грызя его цепи и получая удовольствие от боли. В конце концов, Паук сбросил его в бездну. Что с ним произошло дальше, я не знаю. Но в тот день Паук был зол и спросил у остальных, хочет ли кто-то из них отправиться в бездну за этим демоном. Несколько висящих изъявили желание, и Паук их отпустил, но я остался.
Вы сожалеете, что не пошли с ними?
Ты знаешь, я не уверен, что хочу видеть, что там дальше. Я был человеком, который смеялся над церковью и умер в пьяной драке. А потом темнота и Гарпии, разрывающие меня на части. А потом лава, сначала жгучая, и мучительно горячая после. Я лежал и ждал, что эти щупальца раздавят меня. Но потом понял, зачем они нужны: в этом подземном море нет волн, чтобы выкидывать новые души на берег. И вот я попал в Лабиринт, где казалось, что меня пытали целую вечность. А затем я оказался у Паука. Я не хочу знать, что дальше. Ведь это ад, а значит, дальше только хуже. Но я что-то отвлёкся, да и твое тело уже зажило, он встал в полный рост и выпустил дым из своей чертячьей пасти.
Меня зовут Брамис. Я простой чёрт, каким стал по своему желанию. Сегодня и на протяжении целой вечности я буду тебя пытать. Поверь мне, за годы в аду я научился многому. Только что толку рассказывать я сейчас тебе всё покажу, он медленно поклонился и отошел. Затем Брамис резко взмахнул руками, и два острых клинка полетели в сторону жертвы. Оба клинка попали точно туда, куда целился Брамис в шею и в сердце. Андрей пытался что-то сказать, но кровь заполнила дыхательные пути и начала вырываться изо рта. Скоро он перестал двигаться и отключился. Чёрт взял его за волосы и потащил в угол комнаты.
V. Разговоры с чёртом
Пропало ощущение времени суток. Его руки были связаны, как и ноги. Он был прикован к стене какими-то средневековыми наручниками.
Очнулся. Это хорошо. Тогда можно приступать. Скажу сразу, тебе не понравится, Брамис воткнул нож ему в живот и начал доставать кишки, а за ними все внутренности. Боль была сумасшедшей. Андрей кричал, что было силы, но, увидев, как чёрт достает его желудок, отключился.
Когда Андрей вновь проснулся, он обнаружил, что на его теле нет ран. Как будто вся боль, которую он испытал, была сном, плодом его воображения, не более.
Регенерация? произнес Андрей, глядя на чёрта.
Я понял, о чем ты. Но это хуже. Это называется ад, чёрт снова замахнулся ножом и принялся вырезать жертве глаза. Андрей кричал и бил цепями, но вскоре полностью ослеп. Позже он почувствовал, что ему отрезают уши, нос, пальцы, руки, ноги и половые органы. Боль была невыносимой, и всё это продолжалось до тех пор, пока его тело не отключалось. И так по кругу. Каждый раз Брамис отрезал плоть, ломал кости и кромсал его на куски. Андрей не знал, сколько времени прошло. Он не понимал, сколько он спал точнее, на сколько часов его отключало. Он пытался посчитать количество своих смертей, но сбился на шести тысячах. Просыпаясь, он каждый раз видел безэмоциональную козлиную рожу и ощущал, как его истязают.
Теперь понимаешь, почему я не захотел идти дальше? Если здесь творится такое, то что будет там? Это действительно страшное место. А самое ужасное, что ты здесь навечно, разводя руками по сторонам своей камеры, говорил чёрт.
Не верю! прокричал Андрей.
Дело твоё. Я не пастырь, чтобы тебя переубеждать. А вообще, кожа твоя меня бесит. Я уже сто раз сдирал ее живьём, а она всё того же чёрного оттенка. Проклятый пес со своим пламенем. Ну, продолжим, нож снова вошел в область живота. Но Андрей ощутил только легкое жжение. О. Быстро ты. Начинаешь понимать, да? удивленно спросил Брамис.
Не совсем, если честно. Уже не так больно, но всё еще неприятно.
Скоро вообще не будешь ничего чувствовать. Видишь ли, боль может ощущать только тело. А тело там, далеко под землей. Но так как твоя душа еще связана с ним, и ты не готов расстаться со своей прошлой жизнью, боль продолжается.
Ясно, спасибо.
За что это? непонимающе спросил чёрт.
За то, что объяснил мне всё, ответил Андрей, Но тогда раз я не чувствую боли, почему у Паука
Паук стоит на страже между первым и вторым кругом ада. Его сети духовные, для души, поэтому и больно. Понимаю твое желание двигаться дальше, но не торопись к Пауку. Еще успеешь. И поверь, страдания, которые ты познал здесь, это комариные укусы. Душевные мучения намного тяжелее. Ну что же, продолжим.
Андрей видел все свои внутренности: кости, хрящи, нервы и многое другое. Он наблюдал за тем, как с него живьём снимают кожу, как вынимают мозг и ломают череп, и уже не отключался. Для него это стало скучным фильмом про маньяка-убийцу, который демонстрирует своей жертве ее органы. Моментами Андрей даже ловил себя на мысли, что думает о чем-то, пока его режут. И вскоре всё закончилось. Брамис освободил его от цепей.