На территории палатки стоят в три ряда, вроде порядок, чисто. Хотел бы отметить, кормят пищей съедобной, иногда балуют фруктами.
Я все думал, в каком направлении двигаться. Военное дело для меня потемки. В тире я неплохо стрелял и в школе когда-то участвовал в соревнованиях по стрельбе. Я понимал, что это все детский сад, но это был мой единственный опыт с оружием. Точнее он у меня отсутствовал, от слова совсем. Остановил проходящего мимо комбата, попросил попробовать меня в качестве снайпера. Я был настойчив, может поэтому отказа не получил. Сказал подойти при распределении, вопрос решит.
Впрочем, я сам не знал, в каком направлении двигаться. Первый край.. Как это выглядеть будет? Хотя видео я уже насмотрелся. Я даже автомат не держал, не говоря уже о том, что с него нужно еще и стрелять.
Я хожу то к одной компашке, то к другой, где-то проскальзывает нужная информация. Понторезов, типа бывалых вояк и советников, хватает. Конечно, сейчас они для меня воины, опытные бойцы, прошедшие Чечню, Грузию, Сирию. Я всему пока верю, слушаю, набираюсь теории.
Завязался разговор с Саней-минометчиком. Исходя из диалога с ним на тему войны, я пришел к выводу, что снайпером за неделю не стану. Без опыта жить на передовой мне недолго. Это целая наука, не игрушки в тире выбивать, с чем я, конечно, не мог не согласиться. Рассказал про миномет. Для меня это направление показалось проще, да и в расчете четыре человека, будет кому подсказать. Хотя и его я видел только по телевизору.
Саня Старченко человек мутноватый, точнее распиздяй. Бегает по палаткам, в каких-то заботах. О таких говорят: вечно молодой, вечно пьяный. Всегда в приподнятом настроении, с сигаретой в зубах и легким перегаром. Но у меня особо выбора не было, он обещал взять меня к себе в минометный расчет. С чем я и согласился. Это уже было что-то.
После обеда нас начали распределять по подразделениям. Мы выстроились перед палаткой. Заходили по одному. Подошла моя очередь. Посмотрев мой военный билет, стали что-то писать без особого интереса. Я понял, что меня пустят в расход, но вспомнил Саню и настоял на минометной бригаде. Чуть было не пролетел, но вроде взяли. Ну вот я и определился. Хоть так. Теперь я знаю, кто я в этой истории. Хотя не понимал, куда приведет меня этот выбор.
Теперь нужно учиться, взять все, что успею. Время уходило, а мы еще сырые, необучены, что меня беспокоило все больше. Кроме распределения в этот день ничего не произошло. Снова потерянный день. Вечер. И я снова смотрю на потолок колыхающейся на ветру палатки.
10.04.2022
После завтрака нам представили нашего командира: Виктор старший лейтенант, чуть старше меня. Советская школа, служил когда-то в артиллерии, также является добровольцем, к минометам отношения никакого не имеет. В общем, кое-как собрали четыре минометные бригады, а нужно шесть.. Ну как бы время еще есть..
Виктор, позывной «Купол», человек оказался вредный, но по характеру слабый. Его никто не воспринимал: чтобы нас построить, у него возникали трудности, получалось не с первой попытки.
Собрали пока четыре расчета из мужиков, не имеющих опыта с минометами. Были отдельные люди с небольшим навыком, но это единицы, их как раз и поставили наводчиками и командирами расчетов.
Я уже нервничаю третий день, а мы дальше столовой никуда не ходили. Ближе к обеду началось какое-то движение с оружием. Около нашей палатки открыли контейнеры с ящиками. Вскрывают, комплектуют автоматы, пулеметы. Все так просто: можно подойти, взять. Носят ящики. Какая-то суета. Создается впечатление, что так привезли оружие во двор, скинули к подъезду, бери и иди воевать.
После обеда и у нас что-то двинулось. Кое-как сообразили строй и пошли в соседнюю часть на получение минометов. Да, конечно, получили новые. Это, наверное, еще те, которые не использовали наши деды в Великую Отечественную. Все 1938 года. Автоматы 70-х, в лучшем случае 80-х годов. Короче, все то, что залежалось на складах, решили вручить нам.
Пару километров это железо пришлось переть на себе, так скажем, прочувствовать инструмент. Все заметно пребывали в легком шоке от вооружения. В лагере обстановка была, так скажем, напряженная. Организации по выдаче, обучению как таковой нет.
От бездействия, точнее от большого количества свободного времени, люди начинают приходить в себя. Оценивая обстановку, принимают решение уйти. Каждый день привозят новые партии добровольцев, такие же партии увозят отказников.
Наконец мы собрали железо, что нам выдали. Поступила команда строиться. Нас взялся обучать штатный полковник. Мы вынесли свои орудия на поляну недалеко от лагеря. Оценив состояние нашего вооружения, наставник не стал переходить к практике. Занимались теорией, после которой я понял, что обращаться с минометами все начинают с нуля. Оценив знания своих подопечных, полковник пообещал исправить ситуацию по минометам к вечеру и завтра выехать с нами на полигон. Вечером привезли новую партию минометов, но они оказались такие же старые.
Это что? У меня был один вопрос. Как и что происходит? Вопросов было все больше. Мы и правда мясо, с таким вооружением.
Вечером пошли собирать минометы из тех, что нам привезли, и тех, что уже были в наличии. Получилось, я бы сказал, так себе. Некоторые минометы были вообще не пригодны к стрельбе, точнее выпустить мину можно, но о точности и речи не могло быть. Наш командир «Купол» все понимал. Он понимал, что лучше мы не получим, но делал вид, что ничего не происходит, и продолжал развивать бурную деятельность.
Времени остается все меньше, а мы таскаем металл с места на место. Я был в шоке от ситуации, мне нужно принять решение. Домой ехать не могу: я не за этим сюда приехал. Но умереть без единого выстрела, просто сдохнуть от безалаберности организаторов этого блядства это противоречит здравому смыслу. Можно взять палку, в лучшем случае вилы и в атаку. Это неразумно. Видимо, доложили, что мы не готовы к завтрашним занятиям. Нас построили для получения брони и касок. Бронежилеты выдали сирийские, песочного цвета. Несколько человек оставили в ночь комплектовать оружие. Завтра едем на стрельбы новость хорошая. Но сегодняшний день прошел практически впустую. Людей на шесть расчетов еще не хватает, обучения нет, в прочем, вооружения тоже. Чему сегодня учил полковник, пытался записать, что успел запомнить. Информации для меня много, все новое, в голове просто каша.
Уже стемнело. Батальон построили на плацу. К нам вышел наш комбат. Это майор ВДВ, позывной «Хаммер». Здоровый мужик, с большой лысой головой, плавно переходящей в плечи. Рассказывал, как он хочет, чтобы мы все вернулись живыми к своим семьям. Под флагом ДШБ мы ринемся в бой и выполним свой долг перед Родиной с честью. Объявил дату выезда 13 апреля 2022г.
Мы не то, чтобы не работали по профилю, мы на стрельбы-то едем только завтра.
Предложил сделать три шага вперед тем, кто принял решение остаться. У меня было полное непонимание происходящего. Для меня это выглядело как самоубийство. Я почему-то вспомнил отрывок из фильма «9 рота», когда они стояли перед командировкой в Афганистан.
Вышло человек пять. Завтра для них все закончится. Я учил своего сына любить свою семью, свою Родину. Он растет настоящим патриотом своей земли. Идти вперед я понимал, что это безумие, но сделать шаг назад это предать самого себя, свои принципы. Я решил пройти этот путь до конца.
Вот так и закончился этот день. Уже после отбоя вышел на улицу. Небо сегодня было необычно звездное. Закурил сигарету и набрал отца: «Ты прости, бать, если что не так было. Если не вернусь, ну мало ли.. ты помоги там если что. Я так, на всякий случай.» Он принял мое решение и перечить мне не стал. Я выкурил еще сигарету и пошел спать. Завтра тяжелый день.
11.04.2022
Утро. Как обычно все начинается с построения на завтрак. Командир мечется между палаток: вечно кого-то не хватает. Пока ищет одних, исчезают другие. Ни с первого, ни со второго раза построить не получается. Да.. Сложно ему придется. Но я понимаю, что там это все аукнется каждому из нас.
Дальше по плану полигон. Получили оружие, броню, каску. В общем, выдвинулись по полной боевой. До стрельбища километров пять по ухабам и пыльной дороге. Сегодня необычно припекает. Я бы сказал жара. Шли не быстро, но и этого многим было достаточно, возраст у большинства ближе к пятидесяти, а то и старше. На каком-то азарте только немногочисленная молодежь. Дали по две пачки патронов. Мужики, зная, что я не стрелял, скинулись еще на два рожка. Вышли на рубеж: три мишени, по десять секунд на каждую. Первую мишень не увидел, вторую даже не пытался искать. Начал стрелять: куда, для меня было не столь важно. Просто стрелял, выпустил все четыре. Куда? А не куда, выпустил и все.
Я сел на траву, в голове стоял гул от автоматных очередей. Мыслей нет, я пребывал в легком шоке. Естественно, о каких-то результатах говорить не приходится. Как-то так прошло мое стрелковое обучение, впрочем, как и у всех.
Со стрельб в лагерь вернулись к обеду. Нас уже ждал полковник. Расставили шесть минометных расчетов. Уже пытались что-то понимать, у кого-то это получалось с трудом. В расчетах виден разлад, каждый пытается показать свою значимость. Спорят между собой, возникают мелкие конфликты. Расчеты укомплектованы не полностью.
Стараюсь запомнить максимум, что-то записываю. Мой командир расчета и наводчик без перерыва о чем-то спорят. Я стараюсь не лезть. А разобраться во всем сам. Но понимаю, что наш расчет к выполнению боевых задач не готов. Из шести минометных расчетов готов один, но и там есть проблемы.
На этом день как бы и закончился. Два дня оставалось до выезда. Неготовность личного состава меня беспокоила все больше.
12.04.2022
Утро началось как обычно. Кстати строиться стали быстрее. Из того, что собрали сегодня, будем пытаться стрелять. На стрельбище едем в камазах, конечно, новых, только несколько десятков лет простоявших в ангарах, ну это в лучшем случае. Ночные стрельбы запланированы тоже на сегодня, времени уже нет.
Шесть расчетов настраивают орудия. Кто-то суетится, кто-то курит в стороне. Командир «СОБ» Витя-Купол пытается организовать порядок действий бойцов, но сам что-то делает неправильно и получает замечание от полковника. Полковник в шоке от нашей организации и от командиров в целом.
На полигоне появился человек в гражданской одежде, подошел к полковнику. Они вместе наблюдали за действиями боевых расчетов. Смотрели, обсуждая нашу готовность, точнее ее отсутствие. Его сослуживец смеется: «Мы учились пять лет! А эту бригаду «Махновцев» хотят научить за несколько дней.» Да, я бы тоже улыбнулся, но исходя из разговора между офицерами, было все намного серьезнее, чем я мог даже предположить. Полковник желает нам всем удачи.
«Я сделал все, что мог, и передал вам максимум информации за эти дни,» в глазах читалось непонимание происходящего, точнее он понимал, что посылает многих из нас на смерть, желает нам всем вернуться, но конечно, это сделают не все.
Поступила команда: «К орудию!» И мы продолжили практическое обучение. Было дано направление предполагаемого противника, и мы стали разворачивать минометы. Настраивались долго, хотя это должно происходить в считанные минуты. Шесть расчетов по четыре человека, взаимодействия внутри расчетов нет. Между собой все спорят, каждый показывает свое я.
Первый и второй расчеты более-менее отстрелялись. Били по ржавому автобусу на расстоянии километров в двух от нашей позиции. Но с первого раза, конечно, никто не попал.
У нас в расчете разлад начинается с командира. Часто не могут поделить с наводчиком прицел, спорят. К стрельбе и ее точности отношение безразличное. Слаженности в нашем расчете нет. Я понимаю, что мы не готовы к выполнению задачи, даже простой. На сегодняшних стрельбах выделили по пять мин на каждый расчет. Из пяти выстрелов четыре до цели не долетели. Мина вылетала свиньей это когда снаряд вылетает кувырком. Пятая мина улетела и не взорвалась. Мы так и не поняли, куда. Вот и отстреляли что это было, я так и не понял.
Обед должны были привезти на полигон, но естественно, никто заявку не подавал. Приняли решение выдвинуться в расположение лагеря пешком. В полной боевой двинули в лагерь. К обеду солнце уже здорово припекает, жара. Шли километров пять по полям. Я шел и пытался отвлекать себя на что-то далекое от войны. Завтра уже выезд, мы не готовы. Воевать с оружием 1938-го года это из ряда «отряда самоубийц». Вымотанные и пропитанные собственным потом прибыли как раз к обеду. Кормить нас не стали, так как все увезли на полигон. Очередная некомпетентность наших командиров.
До вечера находились в лагере. С началом темноты погода резко поменялась. Навалились тучи с пронзительно прохладным ветерком. После начала дождя и сумерек мы выдвинулись на ночные стрельбы. В этот раз поехали обкатывать полученные камазы. К позициям приехали уже мокрые и замерзшие. Открытое поле, укрыться негде, дождь заканчиваться и не собирался. Ветер дул всегда в лицо, куда бы я не повернулся. Земля превратилась в глину, липкой массой налипая на берцы. Наши занятия по огневой подготовке больше были похожи на борьбу со стихией.
Через пару часов ожидания нам привезли по паре световых мин. В нашем расчете одна не сработала, впрочем, меня это не удивило. Наш командир расчета увяз в грязи и упал лицом в лужу. Перевернувшись на спину, стал размазывать под собой глину, но подняться самостоятельно так и не смог. Он выглядел жалким и беспомощным. Мы подошли с бойцом и помогли ему подняться. Сейчас-то ладно, думал я, а как же быть в бою, кто поможет? В общем, команда собиралась у нас так себе, создавалось впечатление, что в добровольцы брали любого, кто мог хотя бы ходить.
Часам к десяти вечера вымотаны были все. Из ящиков, в которых привезли боеприпасы, соорудили костер. Мелкий дождь еще добавлял немного романтики в этот вечер. В общем, мало было добровольно принять решение быть воином, защитником совей земли. Не каждому суждено было вынести таких условий. А это еще не война
Нас построил полковник и под свет фонариков, всматриваясь в наши лица, пожелал нам удачи. Он внимательно смотрел в глаза каждому из нас, говоря слова, так скажем, напутствия. После его непродолжительной речи у меня осталось впечатление, что он попрощался с нами навсегда. На этом и закончилось наше боевое слаживание. Мокрые и голодные мы погрузились в камазы и тронулись в лагерь.
Через час я лежал на нарах и пытался уснуть. Меня еще долго потряхивало, не мог согреться. Подводя итоги, я понимал: группа необученных бойцов выдвигается выполнять нереальные для них задачи. Я пытался не думать об этом и отвлекался, вспоминая прошедшие дни.
Хотел бы отметить пару моментов, что встретились и остались в памяти.
Первый это, конечно, случай, я бы сказал, с пожилым человеком. Неприметный, в очках, но пока, конечно, явно не обратил на себя внимание. В какой-то из дней, что я был в лагере, он потерял сознание и стал биться в судорогах. Это все произошло как-то быстро. После того, как он пришел в себя, все как-то расступились, и он стал никому не нужен. Щуплый мужичок сидел весь бледный, ему явно нужно было на свежий воздух. В общем, я взялся ему помочь: прихватил его под руку и вывел за палатку. Прибежал Витя-командир, следом врач, приводили бойца в чувство уже втроем. Врач оказался здравый и вынес вердикт: не годен. Меня попросили за ним приглядеть, что я и делал до обеда следующего дня. Щуплый мужичок предпенсионного возраста оказался преподавателем в институте с Севастополя. Его отправляли домой, но он упорно хотел остаться. Твердил, что не может уехать, пока не убьет хоть одного бандеровца. Говорил о маленьких зарплатах и об отсутствии средств на обратную дорогу. Зачем приехал этот воин: давить гниду или заработать сказать сложно. Хотя те, кто приезжал заработать, увидев вооружение и условия, пишут об отказе и возвращаются домой.