Бр-р Мне даже слушать тебя противно. Бросай такую жизнь, брат! воскликнул Дарри. Хватит копаться в навозе! Оторвись от женской юбки и иди с нами в море, как надлежит мужчине!
За спиной у него кашлянула Славуша. Дарри испуганно оглянулся на нее, почти ожидая, что хозяйка дома сейчас вытянет его тряпкой. Крум тоже покосился на женщину и сказал:
Вижу, что благородная Славейн вовсе не расстроена словами моего брата.
Твои сладкие речи, Крум, огорчают только Арнгрима, пожала плечами та. Мне же тревожиться не о чем.
Я объясню, вмешался Арнгрим. Так вот, я пошел бы с вами, друзья Но ничего не выйдет. Во-первых, никто в здравом уме не возьмет меня на борт. Кому нужен на корабле живой мертвец, при виде которого все в Ярене шарахаются и плюют вслед? Или вы забыли, что уже не раз звали меня с собой?
Оба брата молча покивали. Все было правдой. Они и прежде пытались оторвать Арнгрима от жизни на земле и увлечь в поход, однако все напрасно. Хоть в былые времена Арнгрим и звался Везунчиком, его нынешняя неудачливость вошла в легенды. Да еще эти слухи, что он год провел на дне морском
Так было, склонил кудлатую голову Дарри. Но сейчас совсем иное дело. Брат не просто так спросил тебя, знаешь ли ты Ульвара Красного Волка. Ульвар родом из Йомсборга, что в землях вендов, и он не боится проклятий. Он и сам умеет складывать висы и проклянет кого хочешь
А, йомсвикинги протянул Арнгрим.
Корабли вольного йомсборгского братства викингов порой заходили в Ярен. Слава им сопутствовала скверная. Хуже были только слухи, ходившие о темных колдовских обрядах йомсов. Но прогнать их от ворот зачем? Лишь попусту наживать себе врагов? Владыка Ярена, ярл Арн Богач, был достаточно силен, чтобы не опасаться коварства йомсов, пусть даже те подчинялись только своим хёвдингам, не держали клятв и следовали лишь собственным законам. Неохотно, но все же он давал им приют.
Я слыхала, воины из Йомсборга вправду берут к себе всех, кто пожелает, подала голос Славуша. Однако когда новичок входит на борт, его не сажают на весло, а загоняют в трюм. А потом продают, как раба
Где ты наслушалась такой чепухи, жена? удивился Арнгрим.
А еще говорят, один йомсвикинг в Ярене похвалялся, как за ослушание выпустил рабу кишки и на этих кишках тащил его за кораблем
Арнгрим нахмурился.
Дарри, это ты наболтал?
Клянусь, не я!
Тогда где ж она всего этого понабралась?
Женские сплетни у очага потупила очи Славуша.
Крум усмехнулся и сказал:
Все скверное, что рассказывают о йомсах, правда. Но нам не грозит стать рабами. Умелых воинов Красный Волк ценит.
Пойдем с нами, Арнгрим! подхватил Дарри. Ты здесь медленно умираешь вдали от моря
Утопленник нахмурился и какое-то время сидел молча.
Я не сказал вам вторую причину, почему не пойду в море, наконец заговорил он. Только вам одним скажу, потому что вы мне как братья, ну, а Славуша и так знает. Когда я очнулся в хижине на берегу моря Ильмере
Ты, помнится, утверждал, что ничего не помнишь? перебил Крум.
Так и есть. Я ничего не помню с того мига, как мой драккар затрещал, скрываясь под волнами И до того мига, когда открыл глаза и увидел над собой милое лицо моей будущей жены.
Крум с любопытством обернулся к Славуше. Прежде супруги никогда не рассказывали, как познакомились.
Так ты нашла его в рыбачьей хижине? Одного? Он был ранен?
Нашла я его на берегу, у самого моря, ответила молодая словенка, как показалось Круму, не слишком охотно. Поначалу приняла за мертвеца. Оттащила в рыбацкую избушку, растопила очаг Когда стало тепло он очнулся Ран не было, хотя
Славуша бросила быстрый взгляд на небольшой шрам на шее у мужа.
Пустая хижина на берегу моря, повторил Крум. А ты сама что там делала?
Уже не припомню, смешалась Славуша. Верно, по берегу гуляла Ну а потом, как Арнгрим стал здоров, мы поплыли в Альдейгу, оттуда по морю Нево в Бирку, а оттуда уж сюда
Дарри зевнул: экая скучная история, а я-то ожидал А Крум подумал, что в рассказе явно чего-то не хватает. Что это и вовсе не рассказ, а какие-то отговорки О чем умалчивает целительница Славейн из Гардарики?
И вот с тех пор, продолжал Арнгрим, глядя в сумрак и говоря как будто сам с собой, я держусь в стороне от моря. А я ведь ничего сильнее не любил! Но море пыталось убить меня
И что? удивился Крум. Море пытается это сделать всякий раз, как мы выходим из гавани. Разве это повод для страха?
Это не страх, вскинул голову Арнгрим. Просто я чувствую: если снова выйду в море, со мной произойдет нечто ужасное Как будто море что-то не доделало со мной Славуша помешала, и вот тогда уж доделает
Тебя надо звать не Утопленник, а Арнгрим Сухопутный! в сердцах воскликнул Дарри.
Крум ничего не сказал, лишь поглядел на старого друга долгим взглядом. Великая тайна Арнгрима на самом деле никакой тайной не была. Все в Яренфьорде отлично знали, что Утопленник боится моря. «Что с тобой сделалось в Гардарики?» подумал он с сожалением.
Вслух же произнес:
Море лишь поле для рыб. Дорога китов, щедрый котел Эгира Жена ли тебя спасла или у морских богов нужда в тебе пропала ты жив, Арнгрим. Ты выжил в море, ты выжил сегодня Похоже, на твой счет у богов есть важные замыслы! А что касается моря Погоди-ка
Крум посмотрел наверх, на закопченные потолочные балки, и протянул руку к поясу, к мешочку с гадательными камнями. То были не руны знаки Всеотца, какими частенько пользовались для гаданий и жрецы, и воины нордлингов. Крум носил при себе наследие деда горсть «малых сейдов». В каждом из окатышей сидел свой дух, а вместе они лучше слышали волю богов и передавали ее самым точным образом.
Ты можешь не бояться гнева Небесных богов и жить спокойно, пока
Пестрые камушки со стуком покатились по столу. Крум разложил их на три кучки, поглядел, прикрыл глаза и произнес:
твоя кровь не прольется в воду.
Что это означает? хмыкнул Дарри. Или теперь ему не умываться?
Старший Хальфинн открыл глаза и почесал в затылке.
Тролли его знают. Само на язык прыгнуло Когда гибнет корабль в морской сече, вода вокруг него кипит от акул. Думаю, морская нечисть чует кровь еще сильнее. Так что твоя Славейн пожалуй что и права, призывая тебя не ходить в море
Арнгриму же вдруг представился сошедший ледник. Ободранная спина и руки, капли крови, утекающие вместе с тающими глыбами льда прямо во фьорд, а потом в великий океан
* * *
Хвала богам, что сохранили тебе жизнь! уже в который раз воскликнула Славуша, укладываясь спать в широкую, застеленную мягкими и теплыми шкурами постель.
Муж ее уже лежал, вытянувшись и ожидая, пока впитаются целебные мази.
Завтра непременно принесу щедрые жертвы Всеотцу, продолжала она, что уберег твое тело от ран
Едва не задремавший Арнгрим распахнул глаза и приподнялся на локте.
Не надо, резко сказал он. Вышние боги тут ни при чем! Если, конечно, не сам Всеотец спустил на меня тот ледник!
Что ты такое говоришь?! ужаснулась молодая женщина.
Сегодня на горе Исцеления боги вновь не ответили мне, ответил Арнгрим. Они не приняли мою жертву! А на пути домой я едва не погиб. Я-то молил их о помощи, стоя у Небесного порога, словно жалкий трэль! Видно, надо было не молить, а вышибить двери!
Жена горестно покачала головой и задумалась.
Но что ты будешь теперь делать?
Пойду в Ярен. Надо предупредить отца. Крум прав, ледник тает и уже начал разрушаться. Будут еще обвалы. А если он сойдет сразу весь по фьорду пойдет большая волна. Ярен просто смоет
Муж, тебя не станут слушать! Родные изгнали тебя
Я должен пойти и хотя бы попытаться. Все же там мои отец и братья.
Весь город сойдет с ума, если ты заявишься туда среди бела дня!
Пусть сходит. Кто боится Арнгрима Утопленника тем хуже для них!
* * *
На рассвете следующего дня, когда Арнгрим, зевая, собирался в Ярен, старый ховгоди стоял около херга. Склонившись, он со страхом смотрел на свою находку. Вчера он ее не заметил, а может, она появилась тут ночью В лужице морской воды, в которую обратилась кровь Арнгрима, плавала длинная полупрозрачная чешуйка. Годи не знал рыбы, которой принадлежала такая чешуя. Впрочем, для любой она была слишком крупной.
Глава 7
Волчье взморье
По долгой холодной рыбной реке Винье шли чередой кожаные лодочки легкие, будто лепестки. В них сидели и гребли удивительные маленькие люди. А может, и не люди, а духи. Племена, обитавшие по берегам реки Виньи те же рыболовы-суряне, чьи серые избы появлялись и исчезали за речными излучинами, при виде лодчонок хмурились, плевали наземь и поспешно хватались за обереги от сглаза.
Вы только гляньте печоры вышли из своих холмов! На полночь перебираются Не к добру!
Диковинный, скрытно живущий маленький народец повсеместно считался скорее нежитью, чем людьми. Сами они себя называли так, что язык сломаешь, сихиртя. Печорами же их прозвали по всему Северу, потому что они не ставили изб и не жили в вежах, а выкапывали себе в лесах пещерки землянки. И прятали их колдовством так, что добрый человек в жизни не найдет.
Иногда маленького земляного жителя можно было встретить в глухой чаще или на болоте. Но чтобы печоры по реке сплавлялись такого еще свет не видывал!
А беловолосые большеглазые коротышки-сихиртя знай себе проплывали мимо на своих скорлупках мимо деревень, мимо рыбных затонов, дальше и дальше на север.
Смотрите, говорили люди, чудь подземная из наших краев уходит!
* * *
Как красиво! стоя на косогоре, в восторге воскликнула Кайя. Это и есть земля наших предков?
Перед ней сияла, переливалась синевой полноводная река. Пожалуй, самая большая из всех, какие изгнанники-сихиртя встречали в своих странствиях. Винья так называли ее местные жители. «Единая».
Еще нет, сказал Лемми. Мы сперва по реке пойдем, потом мимо островов, а потом уж
Он указал на север, куда река несла свои прохладные воды.
прямо к Змееву морю!
Кайя покивала со значительным видом. Она много слышала о Змеевом море, соленом и бескрайнем. Она даже родилась на его берегу, но давно забыла, как оно выглядит.
Огляделась?
Ага, кивнула Кайя. Сурянских изб не видать. Собак не слышно.
Хвала Моховой Матушке, хоть сегодня переночуем спокойно! явно повторяя за кем-то из старших, воздел руки Лемми. Ну, теперь полезли вниз, к воде. Глянем, вдруг там чужие сети стоят
Девочка и мальчик стояли на высоком берегу реки маленькие, белоголовые, с прозрачными светлыми глазами. Яркое весеннее солнце успело докрасна обжечь их бледные щеки. Кайя в свои двенадцать казалась сущим ребенком. Мальчик, носивший счастливое имя Лемми «Проблеск в тучах», старался держаться важно, словно взрослый, но выглядел еще младше. Оба были худыми, недокормленными как, впрочем, все бродяги-сихиртя.
Позади них берег поднимался цветущим лугом до темной опушки леса. Внизу, в укрытой глинистыми обрывами заветери, устраивались на ночевку родичи-сихиртя. Кайя видела, как они привычно быстро ставят палатки из шкур. Три десятка остроносых кожаных лодок сушились, вытащенные на песчаный берег. Эти лодки сихиртя называли их керёжами порой служили и санями. Недавно еще сихиртя не плыли на них по течению, а шагали на лыжах по тающему снегу, пока рядом ездовые лайки тащили лодки, загруженные домашним скарбом.
А я все думаю, почему старейшины решили вернуться домой? проговорила Кайя, пока они искали вдоль крутого берега место для удобного спуска. Разве наши родные места не захвачены злыми духами?
Домой?! Лемми даже споткнулся от такого предположения. То место навеки проклято! Мы ищем другое. Где нет злых и сильных лесных племен. Где никто больше не будет гнать нас прочь, где нас будут защищать
Защищать? с недоумением повторила Кайя. Кто ж нас станет защищать? Кому мы нужны?
Лемми бросил на нее взгляд украдкой и промолчал. Недавно он кое-что подслушал, но еще не решил, стоит ли рассказывать подруге.
Озаренный солнцем склон усыпали желтые головки первоцветов, трепещущие на ветру. Над ними уже порхали первые бабочки. Сихиртя, впрочем, не любили бабочек. Всякий же знает, бабочка это душа умершего, что порхает, как потерянная, меж двумя мирами.
Кайя дочь шамана, проигравшего поединок, тоже частенько чувствовала себя такой вот бабочкой. Тяжело и долго поправляясь после гибели родителей, она всякого наслушалась в доме дяди. Например, что сихиртя, уходя из про́клятых родных мест, хотели оставить ее в зимней тундре на откуп злым духам. Так бы и сделали, не вступись знахарка Морошка. «Хотите выкидывайте! заявила она. Но знайте: ребенок, брошенный замерзать среди сопок, непременно вернется равком. Начнет плакать под дверями, уговаривать пустить погреться, да и высосет у вас кровь. И попомните мои слова: ребенок-равк так жалобно плачет, что никто не способен устоять»
Устрашенные сихиртя согласились оставить маленькой Кайе жизнь. В память об отце, былом защитнике племени, ее даже не особенно обижали Только смотрели косо, как бы говоря: «Вот бы тебя с нами не было, беда ходячая!»
Однако годы странствий, погубившие столько сихиртя, только закалили девочку. Последняя, самая жестокая зима унесла много душ. Еще больше забрала медленная, голодная, все никак не наступавшая весна. Ушла к предкам бабка Морошка Вскоре измученные сихиртя вышли к реке Винье, подобной белой дороге, ведущей на полночь к дому
И вот наконец пришло лето! Быстрое и яркое, как повсюду на Севере. Снег темнел и уходил в сумрачные низины, солнечные пригорки распускались первоцветами. Потом вскрылась река. Несколько дней и ночей грохотал ледоход. Кайя никогда не уставала смотреть, как с ревом стремились вдаль толстые льдины с острыми зазубренными краями. Толкались, топорщились, то и дело ломались с ужасающим треском. «Не приведи боги угодить в это месиво перемелет, костей не останется!» думала Кайя и все равно, словно зачарованная, бегала глядеть на ледоход. Река бурлила, трещала, кипела как котелок с ухой и куда-то неслась, неслась.
Ну а когда Винья очистилась и снова засияла в лучах солнца, изгнанники спустили лодки на воду
Ух, и рыбы тут, сказал Лемми с видом знатока, когда они подошли к самой воде и зашагали по илистому сырому берегу. Видала наш вчерашний улов? Семга толстая, вот такая! он широко развел руки. Лишь бы только родичей опять не прогнали местные, как в прошлый раз. Ну почему боги создали другие племена такими рослыми и сильными?! Несправедливо!
«Большое дерево сломается, травинка согнется да выпрямится» Так бабушка Морошка говорила, проговорила Кайя, внимательно оглядывая затоны в поисках сурянских сетей.
Бабка Морошка чего только не говорила, а толку?
Не говори плохого о бабушке! вскинулась Кайя.
Если бы не акка Морошка, ей бы остаться там, где нынче кости ее родителей и брошенные землянки сихиртя. Травница одна к ней всегда была приветлива. Неизменно опекала Кайю и понемногу учила премудростям знахарки. Рассказывала о травах, мхах, о свойствах ползучих тварей, птиц и рыб И все будто присматривалась к девочке.
Поэтому Кайя упрямо повторила:
Бабушка нас всегда защищала от чужих сайво. Даже когда на умиральные сани ее положили, сказала: вы ступайте вперед, а я останусь, с голодными духами потолкую
А знаешь, что старшие говорят? спросил Лемми. «Мы без шамана не живем, а мучаемся. Кто будет нас лечить, кто будет облегчать роды у женщин, собак и оленей? Кто будет духов угощать, кто вещие сны растолкует? Мы словно брошенные слепые щенки!»
Да откуда же нам взять нового нойду?
А я? Лемми приосанился.
А что ты?
Про меня еще при рождении было сказано: этому парню быть шаманом! Скоро уже ко мне придут мои собственные духи
Ты так важничаешь, словно духи уже пришли! фыркнула Кайя. И сразу ручные!
Лемми гневно сверкнул глазами. У него в самом деле не было еще ни одного духа. А вот у Кайи уже был
Я стану шаманом, повторил он. И все взрослые это знают! Недаром меня зовут на собрание старейшин. Мудрейшие старухи, опытные охотники