Я посмотрел на Пилу, а тот первый раз в жизни отвернулся, как будто не собирался ничего объяснять. Я понял, что он прав, это меня здесь долго не было, я не доглядел за Чудаком, пока любовался прелестями Леры, а ведь мог отпроситься хотя бы на пару часов, она же говорила, что нам уже разрешают покидать стационар.
Жил на свете чёрный кот,
Он ловил мышей
Но попал под апперкот -
Выгнали взашей.
(Надо сказать, что после операции меня вдруг как бы осенило, я про себя стал снова сочинять небольшие стихи, или, скорее, просто рифмовать свои мысли. Но признаться в этом кому-нибудь я пока стеснялся).
Трупик Чудака я закопал под ближайшим к лесу деревом, похожим отдаленно на нашу пихту, только синюю и колючую. Пила отметил место своим привычным жестом задней лапы.
Так мы, несколько минут постояв, ушли домой, только и здесь нас ждал сюрприз. Когда подошли к палатке, перед ней уже торжественно стоял прапорщик с ключами от квартиры в новом бараке в руках. А это означало душ, а не только баня по выходным! А также пакет с новым обмундированием и еще две звездочки в прозрачном стакане. Мне ещё в больнице объяснили, что после медкомиссии и выздоровления, как и остальным моим девяти товарищам, повышенным по службе, положено особое жильё, дополнительное питание, особый режим сна, но и тренировки по первому зову командования. Ну а первое время мы все могли наслаждаться благами «цивилизации».
Как только мы подошли к бараку, я от счастья чуть ли не бегом бросился в свою комнату на втором этаже, как было указано на брелке моего ключа: 2-13. Пила увязался было за мной, но прапорщик, сопровождавший нас, хлестнул его чем-то Я сам не успел понять, почему эта огромная чёрная туша вдруг скукожилась, завыла и стала биться в судорогах. Скатившись по перилам в прямом смысле, я схватил этого прапорщёнка, выхватил у него хлыст и сунул ему самому под нос. Тот оторопел, но понял, что сопротивляться бесполезно. У меня на руках, как я и сам почувствовал, могло повиснуть еще с десяток таких хилятиков, а Пила, приходя понемногу в себя, стал снова издавать свой привычный звук, сравнимый разве что с работающей на полную мощность бензопилой.