В феврале 1921 года ГубЧК раскрыла очередной контрреволюционный заговор. Среди трёхсот арестованных оказались красноармейцы, милиционеры, совработники и священники. По приговору ревтрибунала 17 февраля 1921 г. казнили 22, а 22 февраля еще 10 человек. Среди расстрелянных были инженер Н.Е. Желобцов, сотрудник «Холбоса» Т.А. Слепцов, известный С.П. Барашков, заведующий ОНО Е.М. Егасов, бывшие колчаковские офицеры и 5 венгров-интернационалистов. Как в 1923 году выяснило расследование Сиббюро, чекисты подвергали обвиняемых жестоким пыткам, а «февральский заговор» был сфальсифицирован.
Летом 1921 года заведующий Вилюйским политбюро А. Петров зверски расправился с 7 арестованными по подозрению в участии в «вилюйском заговоре», а несколько позже по его прямому указанию в Сунтарском и Хочинском волостях без суда были расстреляны несколько тойонов, а один, восьмидесятилетний старик «почётный инородец» Попов-Павлов, был забит до смерти. Однако на заседании Губбюро от 2 сентября 1921 года решили Петрова «никаким преследованиям не подвергать».
Одной из форм «укрепления» советской власти стали реквизиции у сельских богачей и кулаков. При этом силой изымались не только продукты, но и другое имущество. Своими решениями ревкомы фактически санкционировали переход имущества из рук старых «белых» тойонов, потерявших свою власть, в руки новых «красных» тойонов советских и партийных работников. Вместо того, чтобы ограничить произвол своих эмиссаров Якутский ревком постоянно усиливал борьбу с тойонами и кулаками. Важным шагом в этом направлении было постановление от 8 сентября 1930 года, лишившее их избирательных прав. Действуя в фарватере курса Х съезда РКП(б) на «классовое расслоение», Губревком предоставил волостным съездам ревкомов право лишать избирательных прав других категорий граждан. Естественно, что подобные меры вызвали недовольство и скрытое сопротивление наиболее продуктивной части населения области. В связи с этим уже с начала 1921 г. звучали «левацкие» требования об изоляции тойонов, о проведении классового расслоения административными методами.
Весной 1921 года для усиления политического влияния советской власти в улусах коммунистами были проведены санкционированные Москвой, «беспартийные» конференции бедноты и ревкомов, целью которых была ликвидация влияния тойонов на местные дела. Вторая Чурапчинская конференция бедноты 10 улусов анонсировала «изоляцию» 214 человек. В этом обширном списке оказались не только тойоны, но и середняки и бедняки- «защитники» тойонов. Радикальные решения, принятые на «беспартийных» конференциях, являлись следствием мобилизации беднейших и маргинальных слоёв якутов. Ощутив вкус власти, многие из них преследовали сугубо личные цели, используя сложившуюся ситуацию не столько для личного обогащения, сколько в качестве «социального лифта», позволяющего самим стать «красными тойонами». К лету 1921 года только по линии Якутского ГубЧК по обвинению в контрреволюции были арестованы 657 человек. Из них 35 были расстреляны, а 222 репрессированы.
Таким образом, политика военного коммунизма, особенно ее составляющая продразвёрстка, введенная и действующая в относительно спокойное для Якутии время 1920 и первой половине 1921 г., легла тяжелым бременем на большинство якутского крестьянства и вела к его разорению, предопределив вступление его в повстанческое движение более озлобленным по отношению к советской власти. Её дополнял разнузданный красный террор, основанный на «теории классового расслоения», и проводившийся людьми с нарушенной психикой.
Только к лету 1921 года к Якутскому Губревкому пришло осознание допущенных ошибок. Однако вместо их исправления эта политика приобрела террористический характер и вылилась в постановление губревкома от 29 сентября 1921 года «Об изоляции тойонов и кулаков». Оно стало руководством к уничтожению имущих классов якутов. Раздел А («Виды изоляции по категориям») определял четыре вида «врагов советской власти», а Б («Порядок изоляции») описывал алгоритм их ареста и наказания. С его принятием заседания «беспартийных» конференций заканчивались составлением списков, приговоренных к аресту, отправке на принудительные работы и высылке не только тойонов и кулаков, священников и «подкулачников», но и их родственников и близких.
В результате вопиющего произвола советских властей большая часть населения с нескрываемой ненавистью относилось к красноармейцам. Безобразия, которые они творили, порождали массовое раздражение и озлобление. Лица, открыто высказывавшие недовольство советской властью, повсеместно подпадали в разряд контрреволюционеров и попадали под репрессии. Следствиями этого стали паника и бегство зажиточной части населения в тайгу. Звание коммуниста стало синонимом грабителя и убийцы. Якуты их называли иначе как «хомуйар» и пугали этим именем детей. Конечно, не только безобразия и бесчинства советской администрации и красноармейцев вызвали массовый протест среди якутов и тунгусов, они послужили лишь поводом для восстания, для которого была создана соответствующая обстановка всей предыдущей политикой как царской, так и Советской России по отношению к малым народам Севера.
5. РОСТКИ ПРОТЕСТА
В начале лета в Якутске стало известно об оставлении Охотска, который был в панике брошен советскими властями. В Якутске уже с весны слухи о скором японском вторжении циркулировали даже в Якутске. В частности, депутаты уездного земельного съезда, проходившего 17-21 апреля, на полном серьёзе обсуждали скорое прибытие японских аэропланов, которые к 1 мая прилетят из Охотска по линии Алдана и займут Якутск. Они только укрепились после 21 мая, когда на рейде Охотска появилась японская канонерка, высадившая на следующий день на берег десант. Опасаясь мести со стороны японцев за Николаевские события, советские партизаны, отступили в тайгу, прихватив всё наличное оружие, боеприпасы, золото и запасы продовольствия. Во время перехода через Джугджур охотские отряды разделились. Корейский краснопартизанский отряд Кима Ыннэ двинулся прямо на Иркутск, а анархисты во главе с Сосуновым и Пузырёвым вышли на Охотский тракт и двинулись на Якутск. Японцы на берегу долго не задержались. Разрушив радиостанцию и прервав телеграфную связь, они погрузили на борт часть казенного имущества, и вышли в море. Через три дня после ухода японцев на берег высадился уполномоченный правительства ДВР по Охотскому уезду А.И. Сентяпов. Прибытие отряда анархистов, бежавших от японцев, их конфликт с губкомом, пытавшимся конфисковать их золото и оружие, стали основой для распространения в центральной Якутии панических слухов. Отголоском охотских событий стали рождественские события в Булуне, когда «два колчаковца» и десяток их сторонников арестовали Жиганский ревком и захватили власть на основании ложных слухов
Любая населённая территория не терпит вакуума власти. В свою очередь власть стремиться охватить максимально доступное пространство. При этом она всегда полагает, что у неё достаточно ресурсов для этого. Как правило, эта уверенность основывается на деформированном восприятии действительности и неадекватной оценке своих возможностей. Политические коллизии и хозяйственные реалии часто приводят к совершенно иным результатам. Различия между заявленными планами и достигнутыми результатами ставят власть на грань катастрофы. Именно подобная ситуация возникла на северо-востоке Сибири летом 1921 года.
Карта 3. «Военный» коммунизм в Якутии в 1920-21 гг.
19 марта 1921 года постановлением Сибревкома Охотский и Камчатский уезды Приморской области включили их в состав территории Якутской губернии. При дальнейшей реорганизации Охотский уезд в административном подчинении был передан Якутской губернии, а Камчатка объявлена отдельной губернией с последующей её передачей в концессию синдикату Вандерлипа. С лета 1920 года в Охотске и его окрестностях установилась земская власть, которую возглавил А.И. Сентяпов. До апреля 1921 года он удерживал контроль над уездным центром. После прибытия красного отряда из Якутска он был вынужден покинуть город и укрыться у командира местной земской милиции Ивана Яныгина. Получив с его стороны поддержку, он возобновил борьбу с большевиками и блокировал Охотск. 31 июля для деблокады города из Якутска был направлен отряд ЧОН под командованием Пыжьянова. Его поход на восток растянулся два месяца. 3 октября авангард ЧОН наткнулся на разведку белогвардейского экспедиционного отряда В. Бочкарёва, прибывшего из Владивостока, и отступил. Его командир Пыжьянов сдал командование А. Малькову, и вернулся в Якутск. В конце октября он был предан суду ревтрибунала и расстрелян за трусость и дезертирство. Таким образом, окончательная судьба охотских большевиков была предрешена.
Параллельно с охотской эпопеей накалилась обстановка в Верхоянье, где разъезды советской милиции искали священника Коновалова, участвовавшего в Булунском мятеже. Они проводили обыски и реквизиции оружия, которые еще более обостряя отношения с местным населением. Весной и летом окружной ревком произвел ревизию скота и оленей состоятельных лиц округа и учинил их передел. Местный тойон С.Т. Новгородов, который выступил против экспроприации, был арестован, из-под которого ему удалось бежать. Вместе со священником Коноваловым он направился в Охотск.
На Колыме также имело место определенное недовольство мясной разверсткой. Наиболее сильную оппозицию составили бывшие казаки, составлявшие значительную часть населения, которые желали восстановить свой прежний статус и, в частности, казачьи пайки. В целях решения проблем снабжения Колымского округа 14 октября 1921 года заседание Якутского Губбюро положительно рассмотрело вопрос о принципиальной передаче Колымского края в концессию США.
6 октября объединённые силы А. Сентяпова и В.Бочкарёва освободили Охотск, а затем ликвидировали советскую власть на всём побережье Охотского моря. Легкий захват Охотска белыми был не столько результатом удачливости Бочкарева, сколько низким качеством советских войск. При его оставлении из 155 защитников города 35 дезертировали и перешли на сторону белых. 30 октября бочкарёвский десант без боя занял Петропавловский порт на Камчатке. Главным результатом деятельности В.И. Бочкарёва, его гражданским подвигом стал срыв переговоров по концессии Вандерлипа и уступки российской территории США.
6. ПОБЕГ
Информация о планах большевиков в отношении «классово чуждых элементов» не являлась секретом для жителей Якутска и его окрестностей. Так, по сообщению ГубЧК, с Патомских рудников «сбежало 6 человек специалистов и лиц из рудниковой администрации с большими запасами мануфактуры и продовольствия». Опасаясь за своё будущее, группа бывших офицеров, служивших в различных советских учреждениях Якутска, решились на побег. Благодаря беспечной самоуверенности местной советской власти они были не только информированы о событиях в Охотске, но и знали о подготовке экспедиции Бочкарёва. В Амгу прибыли четыре бывших офицера, служивших в Красной Армии. Военрук капитан И.Ф. Толстоухов и инструктор по строевой подготовке прапорщик И.И. Шипков прибыли в слободу под предлогом мобилизации якутов на Бодайбинские прииски, а ветеринар и делопроизводитель корнет В.А. Коробейников и делопроизводитель караульного батальона «гвардии» капитан Н.В. Занфиров занимались сбором лошадей для отряда Пястолова. В слободе к ним присоединились бывшие офицеры Муратов, Сипетинов и Шишелякин (Сысолятин) и приказчик С.П. Попов.
По воспоминаниям А.Н. Пепеляева, Коробейников производил впечатление отчаянного мальчика. Это личное впечатление генерала связано с его личными эмоциями, поскольку разница в возрасте с его визави составляла всего 2 года. Василий Алексеевич Коробейников родился в семье вятских мещан в 1893 году. Он окончил 6 классов Сарапульского реального училища и прослушал пять семестров ветеринарной школы. В сентябре 1912 года поступил вольноопределяющимся 1 разряда в 15 драгунский Переяславский полк. Год спустя он прошёл курс полковой учебной команды и был произведен в младшие унтер-офицеры. К концу мировой войны был вахмистром эскадрона и в качестве наград имел солдатский Георгиевский Крест и знак отличия ордена св. Анны. С началом гражданской войны Коробейников вернулся в Сарапул, активно участвовал в Гражданской войне на стороне белых и был произведён в корнеты. Во время Сибирского Ледового похода попал в плен под Нижнеудинском в январе 1920 года. После пребывания в иркутской тюрьме был амнистирован и принят на работу в Иркутский военкомат. В мае 1920 г. командирован как военный специалист в Якутск.
Карта 4. Формирование 1-го майского добровольческого противосоветского отряда
18 августа на лошадях, реквизированных Коробейниковым, они покинули Амгу. С собой они взяли три винчестера, сообщив начальнику милиции, что едут на охоту. По дороге к ним присоединились ещё три попутчика: бывший военный лётчик В.А. Бронский, дезертировавший караульного батальона М. Жарников и приказчик Березовский. В селе Петропавловском Толстоухов приказал начальнику местной милиции И.В. Мирошниченко передать им местного купца Ю.Г. Галибарова для конвоирования в Якутск. Под этим предлогом беглецы смогли освободить своего сообщника, не вызвав подозрения властей. По пути к Усть-Мае «охотников» встретили председателя Петропавловского волостного ревкома Н.В. Карева, догадавшегося об их намерениях, и взяли его с собой. На остановке в местности Магылах он, выходя из юрты, задержался и по-русски попросил хозяина доставить в Амгу письмо, оставленное им в углу юрты. Хозяин, ничего не поняв по-русски, вскоре догнал беглецов и передал ему письмо, думая, что гости его забыли, тем самым определив дальнейшую судьбу Карева.
В Якутске стало известно о бегстве Толстоухова и его товарищей только 25 августа. ГубЧК незамедлительно снарядил в погоню отряд во главе с заведующим секретно-оперативным отделом И.И. Ефимовым и венгром-интернационалистом К.М. Котрусом. Пять дней спустя преследователи достигли села Петропавловское и, полагая, что беглецы направились к Охотскому перевозу, остановили преследование. Якутск немедленно известил о возможном появлении беглецов командира охотского отряда Пыжьянова, достигшего к тому времени Аллах-Юня. Он был вынужден ослабить свой отряд, выделив группу бойцов для перехвата беглецов. Чекисты ошиблись в своих расчётах, поскольку И.Ф. Толстоухов и его товарищи двинулись вверх по реке Мая и достигли Аима.
В самом начале сентября в Якутске состоялось совещание, на котором для борьбы с белоповстанцами было решено сформировать два боевых участка. Наиболее опасным из них считалось Охотское направление, поскольку в этом порту предполагался десант Бочкарёва. На Нельканском направлении был создан штаб для борьбы с белобандитами, в который вошли командир Г.И. Каратаев, представитель ЧК Ефимов, комиссар Шергин и проводник Алексеев. Ему подчинили отряд Котруса и выслали ему подкрепление из состава 7 Сибирского отряда ЧОН силою в 50-60 штыков. Для охраны Амги местный советский и партийный актив сформировал отряд. К середине октября в распоряжении Каратаева находилось свыше сотни штыков при пулемёте Кольта и 3 автоматах Шоша. В отличие от белоповстанцев его бойцы (97 из 114) были вооружены «трёхлинейками» и имели по 200 патронов на ствол. В своём распоряжении отряд имел 120 верховых и 20 обозных лошадей, что обеспечивало ему широкие возможности для маневра. Пользуясь этим, красные совершили несколько разведывательных вылазок в направлении Аима, но белых так и не обнаружили.