Итак, первый поход Михаила на войну 859 года! Не доведя до ума договорённости об обмене, без видимых причин для возобновления боевых действий император и дядя отправились навстречу неизвестности. Мои предположения в отношении странностей кампании: Варда смог уговорить молодого государя, ещё не имеющего наследника, пойти на войну, где могло случиться всё что угодно, а смерть племянника открывала для дяди блестящие перспективы, если бы обстоятельства сложились в его пользу. «Безответственное поведение» Варды заставляет задуматься.
Фабула такова: начало компании не предвещало неудачи, греки взяли в плен некоторое количество арабов и подступили к городу Самосата. Штурмом брать крепость не планировалось, войско расположилось вблизи, началась осада. На третий день ромеи совсем расслабились, а командующие занялись одним из любимых занятий мужской половины человечества. Выдержка из «Жизнеописания царей», продолжателя Феофана: «И вот на третий день осады в воскресенье собрались они совершить бескровное таинство, дабы приобщиться святых тайн» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 77).
Имеется необходимость объяснить, о каких религиозных тайнах ведёт речь греческий летописец. Бескровным таинством автор образно назвал обряд причащения употребление малого количества церковного вина. Надо понимать, что хотя воины и были христианами и свято относились к церковным обрядам, сравнивать происходящее в ромейском военном лагере с христианской Евхаристией не совсем верно. В официальной летописи нельзя было в открытую написать, что отцы-командиры просто решили выпить. Допускаю, что в воскресный день наступил церковный праздник, предписывающий бескровный обряд богослужения, но, следуя тексту летописца, в военной организации процесс пошёл с отклонениями от канонов. Занятие командующие затеяли, не выставив наблюдателей за противником в крепости, уверовав в силу греческого оружия и страх мусульман перед ромейским царём. В разгар «таинства» арабы предприняли вылазку из города. Возможно, у них были нанятые осведомители в лагере греков. Удачно выбрав момент для нападения, агаряне погнали расслабленного противника так, что в страхе от одного вида атакующих исмаилитов, ни один из ромеев не остановился оказать им сопротивление.
Бежали все! Михаил едва успел сесть на коня и ускакать подальше от беды. О сражении никто даже и не помышлял. Греки бросили многочисленные шатры, имущество и самое обидное «драгоценную жидкость» для литургии. Во время бегства многих побили и взяли в плен. Одних высокопоставленных командующих византийского воинства захватили около ста человек. После битвы все они содержались арабами в тюрьме и ждали выкупа. Понятное дело Михаил, ему от роду исполнился 21 год, никакими военными знаниями молодой человек не обладал и мог лишь полагаться на воинский опыт дяди, а пойти в поход племянника уговорил родственник! У вас не возникает вопросов к опекуну?
Поражением под Самосатой злоключения греков не заканчиваются. В том же году подняло бунт население крепости Лулуи, принадлежавшей ромейскому государству. Удачное расположение в горном проходе «Киликийские ворота» делало город важным стратегическим объектом. В течение тридцати дней жители не позволяли византийскому начальнику войти в крепость. Михаил III послал патриция к подданным, обещая дать каждому по тысяче динаров, если только они передадут город грекам. Население Лулу согласилось, но, получив деньги, неожиданно в марте месяце 860 года выдало и крепость, и императорского посланца арабам. Патрицию грозила серьезная опасность. Доставленный к ал-Фатх-ибн-Хакану пленённый сановник должен был принять ислам. Отказ грозил смертью. Император, заботясь об участи несчастного патриция, написал письмо, обещая в виде выкупа за него возвратить тысячу мусульманских пленных. Обратите внимание на временной интервал. Случившееся в Лулуи в лучшем случае могло дойти известием до Константинополя в следующем месяце. Требуется ещё некоторое время для оценки ситуации и отправления письма халифу. Следовательно, до мая 860 года Михаил III не мог покинуть столицу! Перипетии греков с крепостью Лулу описаны в книге российского историка А.А. Васильева «Византия и арабы».
Известие о переходе населения Лула на сторону агарян пришло в стольный город к императору в то время, когда там дожидался решения по обмену пленными мусульманский посол, о пребывании которого в Константинополе сохранился курьёзный рассказ. Дипломат прибыл в столицу Византии и явился во дворец, как подобает арабу в чёрном платье, в чалме, с мечом и ханджаром (ножом) на поясе. Заведовавший в то время государственными делами дядя императора патрикий Петрона не допустил прибывшего в таком виде «пред светлые очи» ромейского василевса. Недовольный посол удалился, но его попросили вернуться и разрешили удостоверить полномочия пред царём. Араб преподнёс дорогие подарки: почти тысячу пузырьков с мускусом, шёлковые платья, ценный шафран и драгоценности. Посланник халифата получил аудиенцию после того, как императором было принято посольство болгар и послы других стран. Колоритного представителя халифа допустили к византийскому самодержцу. Михаил III сидел на троне, окруженный патрициями. После приветствия дипломат сел на приготовленное для него место. Подарки лежали перед императором. Василевс принял подношения, обласкал вниманием мусульманина и велел подготовить ему помещение для проживания недалеко от дворца. Первая встреча с арабским послом состоялась после неудачного похода, скорее всего в конце 859 года или в самом начале 860-го, прошу вас обратить внимание на отсутствие Варды во дворце до са́мого окончания переговоров, которые возобновились лишь в апреле. Кесарь не мог отсутствовать сам по себе, войско должно быть при нём!
В это же время, пока представитель агарян безрезультатно проводил день за днём в Константинополе, началось противостояние между византийцами и арабами в Лулуи, потому что сперва в столицу прибыли посланники населения города с уверением в своей преданности императору и с выражением желания принять христианство. С ними были два заложника из находившихся в крепости мусульман. Михаил настолько оказался доволен неожиданным успехом, что в течение нескольких месяцев ровным счётом не обращал внимания на арабского посла, который в ожидании обмена пленными безвыездно оставался в столице. Но через четыре месяца к монарху пришло известие о том, что население Лулуи взбунтовалось, захватило императорского представителя и передалось арабам.
Переговоры об обмене пленными возобновились, вспомнили про дожидавшегося аудиенции представителя халифа и пригласили повторно во дворец. Договорённость необходимо было скрепить клятвой. За императора произносил заверения Петрона, а когда араб уточнил, действительно ли обещание, данное подчинённым, Михаил лишь утвердительно мотнул головой. Посол был удивлён до глубины души, по возвращении он рассказывал, что за всё время пребывания в столице ромеев он не услышал от Михаила ни слова, говорил всегда переводчик, а распоряжался протоколом дядя (из сочинения Табари). Императору Византии оставалось лишь кивать головой в знак согласия.
Обмен пленными произошёл в начале мая (в августе дата не верная, т.к. летом возобновлены боевые действия), а 18 июня на город совершили набег безбожные росы. На какую войну мог отправиться Михаил III, занятый обменом пленными с арабами в отсутствие войска и кесаря Варды? Один раз молодой человек точно успел сходить в поход и еле унёс ноги, в завершающей стадии были переговоры, Михаил во дворце принимал посла. Одно сражение во время отправки переговорщика император уже проиграл, сомневаюсь, что он горел желанием снова подвергнуть себя опасности. Представьте, обмен невольниками закончился в мае, и освобождённые греки успели прибыть в город. Для нового нападения нужны основания, повод и самое главное военачальник. Как вам уже известно, в то время Варда отсутствовал в Константинополе. Значит, он уже был чем-то занят с войском! Ибн ал-Асир после описания взятия арабами Кастрождованни (для византийцев потеря ключевого города стала большим унижением) пишет следующее: «И когда греки услышали об этом, отправил их царь патриция из Константинополя с тремястами хеландиями и большим войском. И они прибыли к Сиракузам. И выступил против них Аббас из города (Палермо), встретил греков, сразился с ними и обратил их в бегство; и они в бегстве сели на свои корабли; и мусульмане взяли у них сто хеландий и многих убили среди них; а из мусульман было ранено в этот день стрелами только три человека» (Ибн ал-Асир «Полный свод всеобщей истории» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»).
Неутешительный факт, ответ греков не имел успеха. Отправленный Михаилом флот разбит, часть кораблей захватили арабы. После сокрушительного поражения не известна дальнейшая судьба византийской эскадры. Есть небольшое дополнение к сведениям курдского историка: «В 244 году (19 апреля 858 7 апреля 859) напал Аббас, начальник Сицилии, на греческую землю и овладел богатой добычей (Кастроджованни). И выступил брат его морем с кораблями к острову Криту; он убивал, брал в плен и захватывал добычу. Потом счастье обратилось против мусульман; из них (часть) была убита; и было взято у них двадцать кораблей» (Ибн-Адари «ал-Баян-ал-Магриб» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»). Автор сообщения жил в XIII веке в Марокко и собрал определённые сведения о противостоянии греков и арабов. Оказывается, после первой неудачи ромейский флот не ушёл домой, а продолжил боевые действия, результатом которых явились 20 захваченных кораблей агарян. Поход византийского войска на Сицилию не датирован, но по хронологии Ибн ал-Асира находится в промежутке времени после взятия крепости (январь 859 года) и до начала 246 года мусульман (28 марта 860). Довольно приличный промежуток между датами требует уточнения, а поход самого́ императора к Самосате сложно отнести ко времени после отправки переговорщика от византийской стороны к халифу. Тем не менее такова существующая трактовка последовательности боевых действий.
Корабли с остатками разбитого ромейского воинства ушли в Сиракузы, последний оплот империи на острове, почему их и не оказалось в Константинополе в июне 860 года. В приведённом выше отрывке Ибн ал-Асира прямо об этом не сказано. Такое утверждение можно сделать на основании действий сторон в сочинении аббасидского хронографа годом позже. После катастрофического разгрома византийские хеландии отправились к греческой цитадели на Сицилии, где моряки могли найти спасение за мощными крепостными стенами и восстановить силы для дальнейшей борьбы.
«В 246 году (28 марта 860 16 марта 861 г.) нарушили договор многие из сицилийских крепостей: С.т.р. (Сутера), Абла, Плата́но, Калат-Абд-ал-Мумин, Кальтабеллотта, Кальтавутуро и другие крепости. И выступил Аббас против них. И встретились с ними войска греков и сразились; и греки обратились в бегство, и многие из них были убиты. И отправился он к Калат-Абд-ал-Мумин и к крепости Платано и осадил её. И дошло до него известие о том, что большие войска греков уже прибыли; и он отправился на них, и они встретились у Чефалу. И произошло между ними сильное сражение. И греки обратились в бегство и возвратились в Сиракузы, а Аббас возвратился в столицу (Палермо); он заселил Кастроджованни, укрепил его и поместил в нём войска» (Ибн аль-Асир «Полный свод всеобщей истории» из А.А. Васильева «Византия и арабы» с сайта «Восточная литература»).
Действия происходят в период весна-лето 860 года, то есть именно в тот момент, когда на Константинополь нападает Аскольд! Курдский историк не упоминает времени года, но если считать от первого столкновения весной, когда Аббас разбил армию противника, то далее он приступает к осаде крепости Плата́но, что заняло не один день, а далее войска арабов перемещаются к разрушенной крепости Чефалу, где происходит генеральное сражение, греки бегут в Сиракузы, единственный не захваченный противником стратегический город империи на Сицилии. Сколько дней могли происходить перечисленные боевые действия? Обратите внимание на наличие сухопутного войска на острове, которое отправил туда царь Михаил, значит, сам он присутствовать на «западном» фронте не мог!
В другой части империи, но годом позже, происходят перипетии, связанные с деятельностью героя повествования. В связи с чем я вынужден привести большой отрывок из «Жизнеописания царей» Продолжателя Феофана о возобновлении войны с арабами на «восточном» фронте в 861 году, сократить что-либо или пересказать своими словами будет неправильно, так как перед вами наиважнейшая информация о действиях Михаила-полководца.
«Уже истек второй год, когда узнал Михаил, что движется против ромеев тридцатитысячное войско и, желая отомстить за поражение (959 года), собрал около сорока тысяч фракийцев и македонцев и храбро выступил на врага. Он расположился лагерем в изобильной пастбищами долине Келарий, а выступивший против него Амр вдали от большой дороги двигался к Хонарию. Приблизившись к царю, он вступил в схватку, завязал победный бой и вынудил Михаила к бегству. И тот действительно старался спастись бегством, пока видел, что быстро скачут и не спотыкаются его кони. А в разгар дня, когда от палящих лучей солнца началась неимоверная жара13, они вынуждены были подняться на Анзен это гористое, труднопроходимое место, малодоступное из-за острых камней. Беглец-царь расположился там, а преследователь Амр окружил его, как бы желая поймать в сеть. И пленил бы его Амр, если бы не спасли их сила мужественно бившихся царских отрядов и возвышенность места. В то время как бились они и боялись за свои души, потребовал царь у Мануила совета, для них обоих спасительного. И посоветовал тот снять с себя все царские отличия, принять вид обычного человека и вместе с отборными, силой отличными мужами, в открытом бою рассечь вражеский строй и вырваться из окружения. Когда же Михаил, вторично обратившись к Мануилу, спросил, как спастись остальному войску, тот ответил: "Лишь бы тебе, царь, спастись невредимому, а о них пусть Бог позаботится, одно дело попасть во вражеский плен царю, другое простому ромею". Сменил царь одежды, весь доверился Мануилу и старался не отстать от него, а тот с товарищами бросились на прорыв вражеского строя. Но когда они приблизились к цели и подошли вплотную к отряду врагов, царь от страха лишился силы и мужества, не захотел идти дальше, остановился на месте. Прорвал строй Мануил, спасся, но поскольку царя не увидел, стал опасаться за его жизнь и двинулся обратной дорогой. Когда стычки возобновились и великий страх обуял сарацин, Амр, решив уйти оттуда на поиски воды и пищи, дал сигнал к отступлению, Михаил воспользовался безопасностью и, едва спасшись, вернулся в царственный город» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 78).
Сражение не относится к противостоянию на Сицилии, в морские походы Михаил не ходил, кроме не состоявшегося на Крит в 866 году. Историкам не удаётся по названиям, указанным в отрывке описания битвы, точно установить место встречи противоборствующих сторон. Предположительно столкновение произошло на границе Армениака и Пафлагонии в азиатской части империи Византии на значительном удалении от сицилийских Сиракуз. Для более доступного понимания географии происходивших битв: с Умаром (Амром) Мелитинским в сентябре 963 года покончил дядя Михаила, Петрона в области Армениака или прибрежного города Амис (Самсун, Турция), как описал место действия Продолжатель Феофана. Ал-Мас`уди («Золотые копи и россыпи самоцветов») в свою очередь сообщает, что 'Амр б. 'Убайдаллах совершал поход против жителей Малатии, где повстречал царя ромеев (Петрону). Битва состоялась 4 сентября 863 года. Михаил ходил двумя годами ранее в эти же края, в то время как Аббас продолжал войну на острове, в 861 году он отправился к греческой крепости, где 14 августа его настигла внезапная смерть. Наш главный герой повести ходил на войну два раза, оба на азиатском театре военных действий, первый в 859-м, второй спустя два года, в ответ на позорное поражение.