Трудно сказать, насколько обременительна была придворная служба. Разумеется, дела были. Например, обер-форшнейдер на большом коронационном обеде сопровождал блюда к столу Их Величеств, причем его конвоировали два кавалергардских офицера с обнаженными палашами, а обер-гофмаршал, ведавший всем хозяйством дворца и придворными служителями, по инструкции при торжественных обедах «всегда своим жезлом служит, а именно: кушанье на стол внесено и поставлено, то он с жезлом в руке Ее Императорскому Величеству о том доносит и прямо перед Ее Величеством к столу идет, где он свой жезл одному придворному кавалеру до тех мест для держания отдает, пока дневальный камергер Ее Императорскому Величеству блюдо с рукомойником поднесет и он, обер-гофмаршал, салфетку для утирания подает и стул, на котором Ее Императорское Величество сядет, придвинет, потом принимает паки жезл и отдает, пока Ее Императорское Величество не встанет, паки стул отнимает, салфетку подносит и Ее Величество в императорские покои с жезлом паки препроводит» (Цит. по 194, с. 403404). Если ограничиваться одной только этой инструкцией, утвержденной еще Анной Иоанновной, то можно подумать, что обер-гофмаршал был записным бездельником: ведь торжественные обеды с церемонией были не так уж часты. На деле же заведование всем очень сложным хозяйством двора с огромным количеством служителей в многочисленных царских дворцах было, надо полагать, весьма обременительным: участие в церемониале только малая часть обязанностей. Вот что, например, писал об обер-гофмаршале Александра III и Николая II графе П. К. Бенкендорфе А. А. Мосолов: «Человек умный, всесторонне образованный, весьма хладнокровный, он исполнял свое нелегкое дело незаметно для посторонних, но всегда с равною добросовестностью. Граф держался определенных принципов и имел большой и заслуженный вес в Министерстве двора» (Цит. по: 194, с. 404).
Как и великие князья, придворные чины вступали в брак только с дозволения императора. Всем им принадлежали расшитые золотом мундиры двух высших разрядов. В первом разряде мундир расшивался особым узором по бортам в три ряда, по всем швам в один ряд, а также на спине под воротником, по воротнику, обшлагам, клапанам карманов и под ними и на фалдах. Треугольная шляпа с белым плюмажем также расшивалась по полю в три ряда и по углам имела шитые золотом ленты. При парадном мундире полагались короткие штаны до колен, белые шелковые чулки и туфли с золочеными пряжками. Мундир вторых чинов двора был попроще. Обер-камергеры и камергеры на фалде мундира носили большой золоченый, усыпанный бриллиантами ключ. Разумеется, парадный мундир носили в исключительных случаях, а обычно были в темно-зеленом с красными воротниками и обшлагами вицмундире, расшивавшемся по бортам, воротнику, обшлагам и фалдам широкими двойными галунами. С ним носили длинные штаны с двойными золотыми галунами.
Особое форменное платье, утвержденное в 1834 г, носили и придворные дамы. На белую атласную юбку надевалось распашное платье с откидными рукавами и шлейфом, с золотым, в соответствии со званием, шитьем: у фрейлин великих княгинь оно было светло-синее, у фрейлин императрицы пунцовое, у камер-фрейлин и статс-дам зеленое, у гофмейстерин малиновое. Считалось, что оно напоминает покроем сарафан: еще с конца XVIII в. при дворе имели место некие национально-патриотические потуги, особенно усилившиеся с 30-х гг. XIX в. времени утверждения идеологии самодержавия, православия и народности (так называемой официальной народности). Естественно, что национальным должен быть и головной убор, каковым стало некое подобие высокого кокошника с белым вуалем. Правда, в народе кокошник был головным убором замужних женщин, а фрейлины все были девицами, но ведь это несущественные детали, не так ли?
Если придворные чины мужского пола исполняли все-таки определенные служебные обязанности, то фрейлины были просто компаньонками императриц и великих княгинь, развлекая их во время своих дежурств. «Истинное местопребывание фрейлины, ее палатка, ее ковчег спасения это карета. В дни дежурства эта карета была запряжена с утра, чтобы быть готовой на тот случай, если фрейлине придется сопровождать великую княгиню: случалось ездить с ней к кому-нибудь из великих княгинь или в Летний сад, и если великий князь позднее присоединялся к ней, фрейлина освобождалась и возвращалась во дворец в собственной карете» (183, с. 90).
Кроме того, придворную службу в торжественных случаях при августейших особах женского пола несли камер-пажи лучшие по успехам учащиеся старшего класса Пажеского корпуса военно-учебного заведения: при выходах и других торжествах они несли шлейфы платьев. Им также принадлежали мундиры, повторявшие вицмундиры придворных чинов и кавалеров, но с каской с белым плюмажем и ботфортами.
Придворные служители, которых мы уже отчасти касались выше, камер-лакеи, камер-казаки, лейб-кучера, скороходы, камер-фрау, камер-медхены и пр. чинов, разумеется, не имели, но по окончании службы могли производиться в невысокие чины. Им принадлежали красные парадные ливреи и шинели с пелеринами, расшитые широкими золотыми галунами, затканными черными двуглавыми орлами, и треугольные шляпы; по этим красным парадным ливреям их называли «красными лакеями»; у камер-казаков были такие же красные чекмени и папахи с красным шлыком. Обычные ливреи были темно-зеленые. Причудливо, на восточный манер одевались придворные арапы, с петровских времен по традиции служившие личными телохранителями и охранявшие внутренние покои. Кроме того, внутренние караулы несли чины лейб-гвардии Кавалергардского полка и вход «за кавалергарды» имел ограниченный круг лиц. Наконец, с 1828 г. существовал Собственный Его Императорского Величества конвой; сначала он состоял из взвода кавказских горцев, в 1856 г. из лейб-гвардии Кавказского эскадрона, включавшего взводы грузин, горцев, лезгин и мусульман, к которым в 1863 г. был добавлен взвод крымских татар, и Кавказского казачьего эскадрона (нужно напомнить, что только в 1864 г. закончилась полувековая Кавказская война, покорение кавказских горцев, иногда принимавшее жестокую форму; не странно ли, что при антинародном царизме чеченцы, черкесы или крымские татары, несшие охрану царя, не изменяли, а в Стране Советов стали изменниками при первом же удобном случае?); в 1881 г. Кавказский эскадрон был расформирован, и конвой стал включать по две кубанские и терские казачьи сотни. Охрану Зимнего и Большого Кремлевского дворцов и памятников царям несла также сформированная в 1827 г. из ветеранов рота Дворцовых гренадер; они отличались мундирами, расшитыми двойными широкими галунами, как на вицмундирах придворных чинов, и высокими медвежьими шапками с золотым этишкетом. Но фактически охрана дворцов принадлежала заступавшим по очереди в караул гвардейским полкам.
В общем, дворцовое ведомство было сложным и даже громоздким, а расходы по нему весьма немалыми.
Это вовсе не значит, что придворные содержались очень уж роскошно. Выше мы касались их питания. Свитские фрейлины, обязанные жить во дворце, как выясняется, жили не слишком роскошно, хотя для многих это было единственным источником существования: иногда фрейлинами назначались сироты не особенно богатых родителей. Это была как бы форма благотворительности, и фрейлина А. Ф. Тютчева утверждала, что «фрейлинский коридор походил на благотворительное учреждение для нуждающихся бедных и благородных девиц, родители которых переложили свое попечение о дочерях на императорский двор» (183, с. 85). «Графиня Тизенгаузен и ее племянница, графиня Баранова, две сестры Бартеневы, Элиза Раух и Нелидова (постоянная любовница Николая I. Л. Б.) жили в нижнем этаже дворца, другие фрейлины помещались в комнатах, выходивших во фрейлинский коридор к которому вела лестница в 80 ступеней. Мы занимали на этой большой высоте очень скромное помещение: большая комната, разделенная на две части деревянной перегородкой, окрашенной в серый цвет, служила нам гостиной и спальней. В другой комнате поменьше, рядом с первой, помещались с одной стороны наши горничные, а с другой наш мужик, неизменный Меркурий всех фрейлин и довольно комическая принадлежность этих девических хозяйств, похожих на хозяйства старых холостяков. Он топил печку, ходил за водой, приносил обед и по десяти раз в день бегал заказывать карету
Я нашла в своей комнате диван стиля empire, покрытый старым желтым штофом, и несколько мягких кресел, обитых ярко-зеленым ситцем, что составляло далеко не гармоничное целое. На окнах ни намека на занавески. Я останавливаюсь на этих деталях потому что они свидетельствуют, при сравнении с тем, что мы теперь видим при дворе, об огромном возрастании роскоши за промежуток времени менее четверти века. Дворцовая прислуга теперь живет более просторно и лучше обставлена, чем в наше время жили статс-дамы, а между тем наш образ жизни казался роскошным тем, кто помнил нравы эпохи Александра I и Марии Федоровны».
Скованная этикетом, жизнь фрейлин, этих безгласных спутниц августейших особ, была довольно печальной, мало отличаясь от жизни приживалок при старых помещицах. «С какой поспешностью бедные фрейлины бежали из своих одиноких комнат, которые никогда не могли быть для них homeом и создать им ни уюта домашнего очага, ни уединения кельи. Среди шумной и роскошной жизни, их окружавшей, они находили в этих комнатах лишь одиночество и тяжелое чувство заброшенности. Не знаю, разделяли ли все мои товарки мои грустные впечатления в этом отношении; может быть, для некоторых из них развлечения придворной жизни, туалеты, театр, иногда царская милость вознаграждали за утрату более глубоких радостей жизни, которых они были лишены. Однако я видела, что многие из них теряли здоровье, веселость и страдали от нервных болезней, вызванных гораздо более душевными настроениями, чем физическим состоянием» (183, с. 91).
Справедливости ради отметим, что в качестве некоторой компенсации фрейлины имели возможность выгодно вступить в брак и получали приданое за счет двора. Что же касается статс-дам, то они получали звания не сами по себе, а в соответствии со статусом мужей, как своеобразную награду мужьям.
Финансовое обеспечение двора лежало на созданном в 1797 г. Удельном ведомстве, которому принадлежали к концу XIX в. 790 тыс. десятин земли, в том числе виноградники на Кавказе и в Крыму, чайные плантации под Батумом, Мургабское имение в Мервском оазисе в Средней Азии, многочисленные так называемые доходные статьи: мельницы, рыбные ловли, пристани, торговые заведения, рудники, фабрики и заводы, например, Петергофские гранильная и писчебумажная фабрики, полотняная фабрика в Петербурге и т. д. До 1863 г. уделам принадлежало и 826 тыс. душ крестьян. Кроме того, лично императору принадлежали кабинетские земли, т. е. находившиеся в управлении кабинета Его Величества, в основном на Алтае, в Забайкалье, на Урале, в Польше и под Петербургом; преимущественно это были рудники, прииски, фабрики и заводы, на которых работали кабинетские крестьяне и ссыльнокаторжные. Это не значит, что эти доходы императоры тратили на личные прихоти. Из кабинетских сумм выдавались награды, воспомоществования по именным прошениям, производились расходы по статьям, «лично Его Величеству известным», т. е. секретным (на разведку, политический сыск и пр.); собственно, это были государственные расходы, но шедшие помимо Государственного казначейства.
Эти огромные богатства и служили для обеспечения нужд императорской фамилии и высочайшего двора. Пожалуй, для страны, находившейся в перманентном финансовом кризисе, это было дорогое удовольствие иметь самый блестящий двор в Европе.
Глава 3
Чиновничество
В старой русской традиции с ее официально признанным разделением всего и всея на «корону» и «землю», «земщину», на «казну» и «мир» людей, служивших государству, бывших на казенной службе, в просторечии нередко называли казенными. И в первую голову казенным человеком считался чиновник. Формально чиновником именовался любой государственный служащий, имевший чин по Табели о рангах, хотя бы и военный офицер. В просторечии же, как все духовенство называли попами, так все казенные гражданские служители, имевшие чин или не обремененные им, именовались чиновниками.
Здесь надобно сделать пояснение. Во введенную в 1722 г. Табель о рангах входили только 14 чинов, или классов, от младшего (мы здесь ведем речь лишь о гражданских служащих), 14-го, коллежского регистратора, до высшего, 1-го, канцлера либо действительного тайного советника 1-го класса. Но чин сначала нужно было заслужить. Лица, закончившие учебные заведения, хотя бы духовную семинарию или гимназию, получали право на чин по образованию, в зависимости от ранга заведения от 14-го до 10-го класса. Прочие же, с «домашним воспитанием», никакого курса не закончившие, поступали на государственную службу канцелярскими служителями 1-го или 2-го разряда и более или менее долгий срок тянули лямку в должностях копиистов (т. е. переписчиков бумаг, писарей), протоколистов и журналистов.
Государственная служба была привилегией неподатных сословий, а практически почти полной монополией дворянства. Лишь некоторые группы, не принадлежавшие к дворянству, принимались на службу; даже купцы 1-й гильдии, беспорочно пробывшие в ней 12 лет, могли только просить о приеме сыновей на государственную службу, а податные, т. е. крестьяне и мещане, вообще на нее не принимались. Разумеется, не принимали на службу и женщин. При этом до конца XIX в. преимущественно, а в первой его половине полностью условия службы определялись сословной принадлежностью. По закону 1790 г. канцелярские служители из потомственных дворян производились в классный чин коллежского регистратора (14-й класс) через три года, дети личных дворян, купцов 1-й и 2-й гильдий и белого духовенства через четыре года, разночинцы и низшие служители через 12 лет, а кантонисты только через 20 лет службы. Точно так же разными были и сроки чинопроизводства: недворяне служили весьма неспоро, так что даже при благоприятных условиях пройти все ступени с 14-го по 5-й класс можно было лет в 35. Однако в течение XIX в. все большую роль в менявшейся системе чинопроизводства начинало играть образование, и к началу ХХ в. происхождение перестало учитываться. С конца 60-х гг. XIX в. некоторые ведомства (народного просвещения, медицинское, почтово-телеграфное, тюремное) стали принимать на службу и женщин, точнее, девиц, так что в 1897 г. в России служило уже 38 тыс. женщин, из них почти 29 тыс. в учебных заведениях. Однако служили они по вольному найму и прав на чины не имели.
Чиновник был почти исключительно городским жителем: все учреждения, за незначительным исключением, были сосредоточены в городах. Современники отмечали засилье чиновников. На 1796 г. их насчитывалось около 17 тыс., включая и канцелярских служителей. И количество их быстро росло. В 1804 г. только классных чиновников числилось более 13 тыс., в 1850 г. почти 72 тыс., а в 1856 г. уже более 82 тыс. К ним нужно добавить и канцелярских служителей, которых в 1850 г. было более 26 тыс., а в 1856 г. около 32 тыс. В 1901 г. в России насчитывалось около полумиллиона чиновников, в том числе 120125 тыс. канцелярских служителей. Но нужно иметь в виду и то, что формально чиновниками, т. е. обладающими чинами, считали и преподавателей начальной и средней школы, и профессуру, и казенных врачей, и судейских множество лиц, которых мы сейчас к бюрократии не относим.
Наличие чина, быстро ставшего пережитком и возмущавшего фактом своего существования даже многих видных представителей высшей бюрократии (в правительстве неоднократно обсуждался вопрос об упразднении чинов), было гарантией получения той или иной должности. Например, губернатором мог быть только генерал, военный или штатский, т. е. лицо, имевшее чин не ниже IV класса Табели о рангах. Даже мизерная должность почтового станционного смотрителя, отпускавшего лошадей проезжавшим, архивариуса или письмоводителя где-нибудь в уездном суде требовала чина XIV класса.