И что? не вытерпел Антон.
Ну, вот те двое, что с балкона бросились, очень попа любили. Даже потом жили у него где-то на квартире. И ещё в каком-то районе парень выбросился из окна подъезда, но это тоже не последний случай
Что, тоже от любви к попу? А начальство как реагирует?
Поповскую кладовку закрыли на ключ, точно ничего и не было, а всем запретили о нём вспоминать.
Да Антон задумался: «Радость наша не в том, чтобы подольше жить, а чтобы наследовать Царствие Небесное, следуйте за Христом и получите вечное спасение» а ведь так и получается если признать Христа первым самоубийцей Криминальный поп! Где он теперь, интересно? Надо написать запрос церковному начальству они-то должны своего коллегу знать!
Про чай забыли.
Да ничего интересного! Алла нетерпеливо заёрзала на стуле. Приподнялась и достала из брюк свёрнутый листок, передала Заботкину. Вот здесь интереснее, я всё записала, смотрите!
Весь листок был заполнен корявым почерком.
Слева стояла фамилия или кличка, а справа что совершил, когда и где. Кто летом цепочки срывал с женщин, а зимой шапки. Кто грабил школьников.
И даже одна девочка участвовала в нападении на ларёк у метро «Ломоносовская» стояла на стрёме.
Ну и контингент собрался! усмехнулся Заботкин. Молодец! Информацию в районы отошлём пусть проверяют.
Алла зарделась, села:
Ну как, можно мне настоящие задания поручать?
Я и не сомневался, откровенно признался Заботкин. Только переживал за тебя. Мало ли что случится.
Глаза Аллы заблестели:
Правда, переживали? Правда? Какой вы хороший. Я всё время буду вам помогать. Буду делать, что скажете! но неожиданно погрустнела: А что там с Олей? Ну, в смысле убийцу не нашли? Так жалко её родителей. Хотела к ним зайти, но как-то боязно.
Нет, пока не нашли. Но работаем активно. Думаю, поймаем! и неожиданно услышав о родителях, спросил: А ты не хочешь съездить к матери? У тебя ведь ещё есть несколько дней каникул. Я тебе денег дам на дорогу!
Алла стала серьёзной:
Деньги у меня ещё остались. Не хочу! И ухажёра её видеть не хочу. Пусть лучше обо мне забудут навсегда.
Зря ты так, Алла. Она же мать тебе всё-таки. Любит.
Если бы любила не бросила!
Ну, в жизни разные ситуации случаются, а родные люди всегда должны быть вместе. Кто, как не мать, желает тебе добра? Вот ты представь себе наш земной шар, огромный, окружающий тебя мир с едущими куда-то машинами, паровозами, спешащими людьми, летящими самолётами. И нигде нет живого существа, которое бы думало о тебе. А когда человеку очень плохо или он вообще умирает, лежит без сознания в коме только мысли и желания любимых могут вернуть его с того света, заставить жить! Ведь это так важно не быть одной!
Алла почему-то сразу представила убитую в парке Ольгу; разбившихся ребят на асфальте руки связаны полотенцем; беспризорников, с которыми успела сдружиться. Кто-то думал о них, заботился? Длинный на чердаке задохнулся. Вообразила, как он рвался из поглощающего его пугающего ужаса, но не мог осилить цепкие когти смерти. Вспомнила свою холодную скрипящую металлическую кровать в интернате, бессонные ночи и тени деревьев, в свете уличных фонарей раскачивающиеся маятником на потолке. Жуть!.. Жуть захлестнула её.
Гнетущая щемящая тоска охватила девочку, навалилась со всех сторон, подступила к горлу.
Внезапно соединились все пережитые в интернате обиды, оговоры, унизительный скулёж в подушку.
И снова те далёкие колокола как что-то светлое родное. Алла стала задыхаться от жалости к себе, едва сдерживая рвущиеся изнутри рыдания. Сорвалась и бросилась перед сидящим Заботкиным на колени. Обняла за ноги, в глазах слёзы:
А вы, Антон Борисович, желаете мне добра? Думаете обо мне?.. Думаете?.. Думайте, пожалуйста, Антон Борисович, я вас прошу, думайте обо мне. Не отдавайте моей матери, не отдавайте никому. А я буду думать только о вас о вас. Понимаете? Я же я для вас Я же люблю вас
Конечно, конечно, милая. Я думаю о тебе. Я постоянно думаю о тебе. Хочу, чтобы у тебя было всё хорошо, Заботкин приподнял девочку за предплечья и усадил рядом с собой, заключил в объятия. Прижал к себе. Достал носовой платок и стал вытирать слёзы, текущие по девичьему личику, я тоже тебя люблю и никому не отдам. Не волнуйся. Давай пить чай, а то ты затопишь весь мой кабинет
Глава 10. Задержание
Игнатьев всё-таки сдержал слово. После Международного женского дня дежурная часть в шесть утра доставила из дома Андрея-десантника. Фамилия оказалась Сорока. Изъяли кучу ножей, в том числе и финку, которую он носил с собой отправили на экспертизу.
Допрашивали всем отделением, по очереди, чтобы не дать тому передохнуть. К обеду ждали следователя, и надо было уморить преступника, склонить к написанию явки с повинной.
Сорока стоял на своём да, была ссора, кричал, что убьёт. Но не убивал.
По совокупности косвенных улик, следователь решил его задержать на трое суток. Водворили в камеру.
Начальник был доволен:
Всё, Заботкин, прекращай свои мероприятия в отношении «декана». Тоже мне нашёл, кого подозревать учёного! Нож изъяли. Агент Сыч по камере отработал десантника. Подтвердил, что тот убил девчонку, сообщил подробности, которые известны только преступнику. Понимаешь только преступнику! Что ещё надо? Пальчики на стакане сошлись
Каком стакане? не понял Антон.
Из которого вино пили в парке Терешковой.
Вроде пили из горла, одни бутылки изымали. Они в кабинете Игнатьева до сих пор в коробке стоят, засомневался Заботкин.
Шеф сморщился:
Ладно, иди, не мешай, не порти малину. Читай свои бумаги!
Антон недоумевал. В голову закрадывались недобрые мысли. Чтобы подтвердить догадки, он вместе со следователем съездил на обыск к Сороке. Хотел увидеть пальто и шарф. Но такой одежды в гардеробе не нашлось. На вешалках висели только спортивные куртки.
В душе упрочилось сомнение. Да ещё этот стакан. Хотя может, действительно он был. Ведь Антон пришёл на место происшествия, когда осмотр уже завершался.
Скоро Игнатьев с начальником пошли на обед, и он решил поговорить с десантником.
Тот совсем не походил на монстра, что показывали в фильмах. Был худощавый, невысокого роста, но в теле и походке чувствовалась упругость от постоянных тренировок. Голос выдавливал из себя с хрипотцой, понижая тональность, чем пытался придать себе солидности.
Что скажешь? спросил Антон, сел, напротив за стол.
Я здесь ни при чём, угрюмо оправдывался Сорока, вздохнул, сам бы убийцу нашёл не пожалел. А теперь поеду лес пилить. Вам бы только дело закрыть. Знаю.
Все так говорят, Заботкин решил подначить собеседника, а кто угрожал Ольгу убить?
Кто преследовал её? Зачем нож с собой носишь?
Любил я её, ревновал. Не хватало терпения видеть, как она любезничает с мужиками. А нож носил вон посмотрите: вокруг одни хачики! И все с пиками Вас на Охте уважают. Только вам скажу нет против меня доказательств. Только если нож привяжут, как и этот стакан. Игнатьев мне ещё месяц назад его подсунул водички попить. Сначала продержал целый день в обезьяннике. А теперь барабана своего ко мне в камеру сунул, чтобы тот склонил меня явку с повинной написать! Такая сволочь, я вам скажу этот ваш стукач он же пидар, женщин ненавидит. Не будь я в тюрьме. До суда буду молчать, ну а там с делом ознакомлюсь станет ясно, кто меня оболгал, всю правду расскажу, распрягусь. Может, судья нормальный попадётся повезёт!
Ранее Антон заготовил несколько каверзных вопросов, но теперь те ушли за ненадобностью. Неужели Игнатьев пошёл на подлог? Зачем? Чтобы получить премию или показатели повысить? Борется за стопроцентную раскрываемость? А может, Сорока лжёт, прикидывается овечкой? Такие, как он, редко колются, пока доказательства не добудешь в полный рост. Тем более что платный агент подтвердил десантник знает подробности, которые могли быть известны только убийце. Что именно указал в сообщении, читали только Игнатьев и шеф. Возможно, следователя знакомили.
Заботкин не стал принимать дальнейшего участия в судьбе Сороки решил с начальством не спорить. И потому его версия становилась теперь основной и единственной. Он постоянно ездил в управление на Литейный. Делал выписки из оперативных материалов по разработке «декана»: переписывал установленные связи, места притяжения, компромат. Прямых улик в убийстве не было. Но в телефонных переговорах и поведении Фраермана чувствовалось особое отношение к девушкам студенткам. И хотя информация поступала урезанная, Антон понимал, что речь в ней шла о взятках. Поборы велись за оценки экзаменов, сдачу лабораторных работ, зачёты. Парней Давид Семёнович не трогал. Быть может боялся?
Ольга вполне могла что-то узнать, собрать компромат или не заплатить. И та, другая девушка сбежавшая. Именно этот фактор мог служить ниточкой к распутыванию серии аналогичных убийств.
Сотрудники главного управления тоже так считали. Планировали продолжать мероприятия в отношении Фраермана. Ждали сессии или зачётов, когда произойдет конфликт с очередной студенткой, и забить «декана» в камеру. Считали, что такие, как Давид Семёнович, быстро распрягались, спасали свою шкуру сдавали всех, пытаясь себе срок скостить.
Но как долго ожидать подходящего момента было неизвестно.
Неожиданно Антона вызвали в главк и сообщили, что оперативные мероприятия в отношении Фраермана прекращают. Уверены, что к убийствам он отношения не имеет.
Надо проверить! горячился Антон. Давайте его в камеру водворим, отпрессуем, под хорошего агента подведём! Основания есть он же взятки берёт! Вот за это и арестуем.
Чтобы взятки доказать заявление нужно, а кто его из студенток даст? Кому учиться надоело?
Все знают, кто у Фраермана отец.
Мы уже с сотрудниками ОБХСС разговаривали. Они ни в какую!
На днях в Калининском районе был обнаружен труп очередной девушки с аналогичными ранами.
Во время убийства «декан» находился под наблюдением, занимался своими институтскими делами.
Это было разочарование. Целая серия убийств повисала в воздухе. Маньяк оставался на свободе и мог свободно совершать новые преступления.
Сколько девушек ещё погибнет, прежде чем он окажется в тюрьме?
Антон старался не принимать чужие несчастья близко к сердцу так учили на службе старшие.
Говорили если не научишься отстраняться, долго не проживёшь. Сопьёшься или сойдёшь с ума пустишь себе пулю в лоб.
Но как можно оставаться равнодушным? Если убийца бродит где-то здесь в этом городе, а может, живёт на соседней улице, и ты встречаешь его в подземном переходе, даже улыбаешься в ответ на улыбку. А он, растягивая губы, уже обдумывает очередной план расправы над невинной жертвой. И на этот раз ему может попасться соседская девушка, которую ты знал с детства, гладил по головке и называл умницей. Прочил ей поступление в институт, удачное замужество и много детей.
А завтра увидишь её мать, зарёванную, припадающую к стене дома не в силах идти в магазин покупать продукты на поминки. И что ты почувствуешь? Ведь это твоя работа! Твой долг, который ты не выполнил. Плохо, не так работал мало непроизводительно неумело
И сердце снова будет сотрясать тебя изнутри, щемить, жать, напоминая о том, что ты мог ещё сделать и не выполнил, не успел. Потому что шёл в семью к жене, к своим детям на выходные и праздники к своим к своим А как же чужие? Да разве ж бывают дети чужие? Сердце разрывается на части, осколками карябает душу, наполняет сны кошмарами. Заставляет в выходной идти на работу, садиться за стол, и думать, думать, думать Составлять план мероприятий, рисовать схемы. Анализировать полученные материалы, снова копаться в вещдоках, изучать всякую мелочь, вспоминать. Перечитывать аналогичные дела прошлых лет, лопатить тома оперативных сводок по городу.
Возвращаться на место преступления, стараться представить, как всё было. Становиться жертвой, сопротивляться, кричать и чувствовать, как тебя убивают. Как остриё вонзается в тело, раздирая внутренности, кромсает печень, лёгкие, пускает кровь И запоминать боль. Искать причину
А затем перевоплощаться в преступника. Искать в себе признаки порочности, заглядывать в самые тёмные уголки собственной души, выуживать оттуда сокрытые благопристойностью первобытные инстинкты: подлость, коварство, распутство. Примерять на себя, гадать, как бы поступил, становясь демоном. И снова думать думать думать До пронзающей боли в голове, до шума в ушах, до звона
Искать день и ночь, а подходя к подъезду своего дома, прислушиваться не выходит ли кто? Вздрагивать от неожиданно открывшейся двери только бы не встретиться взглядом с матерью девочки, когда пойдёшь на работу. Только бы не увидеть в её глазах вопрос. Только бы не услышать традиционное: «Доброе утро, Антон Борисович!»
Да-ка-кое-же-оно-до-бро-е-е-е Господи!.. Есть ли ты на этом свете?..
Глава 11. Как исполнить мечту
Антон с сожалением подшивал последние материалы по разработке «декана». Как только вынесут обвинительное заключение по Андрею-десантнику, можно будет передать всё Игнатьеву в оперативно-поисковое дело.
Было грустно думать о последствиях. Допустим, здесь доказательства для ареста Сороки и мотив существуют. Но как быть с остальными девушками? Он же их не убивал, а следы от ножевого ранения идентичные!
Но вспомнил, что прокуратура не объединяет дела. Кто-то наверху хочет спать спокойно. Управлять без лишнего шума, не ведая человеческого горя и возмущения. Не зная народного гнева. У них там всё в порядке по расписанию. На выходные в театр, в отпуск на Чёрное море
Неужели не понимают, что если объединить все доказательства те смогут дополнить друг друга. Результат отдать психологам, криминалистам, которые создадут более цельное представление об убийце и мотиве преступления. Конечно, маньяк попадётся это закон. Поскольку по своей воле остановиться он не может. Но сколько ещё будет жертв? Сколько слёз прольют родные убитых?
Антон подумал, что надо провести инструктаж с агентами и доверенными лицами, поговорить на этот счёт с Аллой. Пусть она хотя бы предупредит знакомых девушек, а те своих подруг. Пусть по городу идут слухи
В этот момент ему в голову пришла интересная мысль, которая постепенно переросла в план. Он наполовину зашторил окно и начал ожидать свою воспитанницу.
На следующий день Алла появилась. Прибежала с весенним ароматом улицы. Да и сама была вся воздушная и бурлящая, точно возмущённый долгим заточением ручеёк, освободившийся из оков ледяного плена.
Теперь Алла не носила угрюмую однотонную одежду интерната. И даже сменила свою кожанку. Покупала на рынке кооперативные вещи из импортных материалов. Джинсовая куртка «на рыбьем меху» с белой искусственной опушкой была легка и красива, очень ей шла. Может, поэтому теперь и в общении Алла была более свободна:
Соскучились, Антон Борисович? улыбнулась она счастливо. А я жду когда знак дадите на свидание к вам бежать? Когда снова работать будем?
Антон видел, как его подопечная превращается в очаровательную девушку. Научилась подводить глаза, выщипывать брови. Но всё же Всё же оставалась в ней грубоватость как результат отсутствия в детстве материнской ласки, семейного прилежания. Наложил отпечаток интернат. Могла неожиданно и словечко ввернуть нецензурное, и ответить резко. Не расслышать замечание. Двигалась по-мальчишечьи энергично, ходила спортивной пружинящей походкой руки в карманах.
Так незаметно получилось, что при встрече они уже обнимались как старые друзья и Антон непринуждённо целовал Аллу в щёку.