Гость замешкался, уходя.
Последний вопрос. Неужели не нашлось ни одной женщины, которая бы не поверила, что Геннадий в нее влюблен?
Доктор улыбнулся и сказал:
Как может женщина не верить в любовь!? Вы знаете хоть одну, которая думает, что недостойна ее? Все женское существо с самого рождения готовится к любовному трепету. Оно тянется к любви, как дитя к матери. Наш странный мир целиком покоится на хрупких женских плечах, я бы сказал, а не на трех слонах, как многие думают Хотя вижу, что вы не совсем согласны с последним, улыбнулся доктор. Если бы не женщины, мы, мужчины, уже давно перебили бы друг друга. Вот так, батенька! Подождите минуточку, я вас провожу.Он набрал номер телефона и сказал, наговаривая на автоответчик:
Геннадий. Отдохни еще пару дней. В среду утром, пожалуйста, ко мне.
Прибывает новая пациентка. Очень тяжелый случай, коллега!
Последнее пари актрисы
Скорая помощь приехала быстро минут через тридцать-сорок. Врач
с двумя помощниками энергично вошел в дверь, открытую просто одетой, но
очень красивой молодой женщиной.
Куда идти?
Дама, жестом пригласив следовать за собой, повела их через прихожую, загроможденную массивными кожаными креслами и старомодной, с мно-жеством крючков, дубовой вешалкой. Затем они прошли в просторную гостиную.
Из нее в маленькую, очень опрятную, почти без мебели комнату и, наконец, в
коридор, заканчивающийся полуоткрытыми двустворчатыми дверями.
Она здесь.
Пропустив всех вперед, женщина осталась стоять на пороге, прижав
ладони к груди и глядя в полумрак полными тревоги глазами.
Больная лежала на широкой кровати, обложенная подушками. В комнате пахло лекарствами и старыми вещами. Высокий потолок почти терялся в
невероятной высоте. Тяжелые шторы на окнах плотно задвинуты. Слабый источник света, находящийся на столе, тускло освещал коробку из-под обуви, полную разных пузырьков и коробочек. Доктор подошел к кровати и поставил свою
сумку на стоящий у изголовья стул. Женщина часто и тяжело дышала. Глаза
закрыты. Лицо синюшной бледности, усиливаемой лампочкой искусственного
света из единственного горящего рожка старомодного торшера, блестело ка-пельками пота. Доктор взял женщину за левое запястье. Она тут же отдёрнула
руку и открыла глаза.
Что вы тут делаете?! Я никого не звала!
Ваша дочь позвонила, спокойно объяснил он.
У меня уже давно нет дочери, произнесла больная хрипло. Ухо-дите! Ирина! Я же просила, недовольно сказала она.
Мужчины в халатах подошли ближе.
Давайте мы хотя бы проверим
Нет!
Врач нахмурился.
Возвращаемся в машину, приказал он своим спутникам и, взяв со
стула сумку, направился к стоящей у двери молодой женщине.
Сами видите: больная отказывается от помощи. Значит, она в ней не
нуждается. Выведите нас из этого лабиринта.
Внезапно пациентка застонала и попросила:
Постойте! Мне действительно очень плохо сейчас. Невероятно болит сердце, вот здесь и жжет плечо. Простите великодушно!
10
Врач тут же вернулся, доставая на ходу стетоскоп. Поставив сумку на
прежнее место, он склонился над больной и привычно, словно передвигая дам-ки по шашечному полю, внимательно прослушал сердце и легкие.
Что вы принимаете? Сколько прошло времени
Ириша, ответь, прошептала пациентка.
Вот нитроглицерин! Немедленно под язык! Если через 5 минут не
поможет, я сделаю укол.
Вам нужен свежий воздух, сказал доктор заканчивая осмотр, а
здесь совершенно нечем дышать!
Он подошел к окну и одним движением раздвинул шторы, впуская поток дневного света. Тот, словно обрадовавшись возможности побывать там, куда ему ранее никогда не разрешали заходить, с любопытством мгновенно
заполнил всю комнату.
Провозившись несколько минут с рамами, доктор недовольно завор-чал:
Господи! Ведь лето на дворе, а окна ещё заклеены.
Убедившись в нежелании рам подчиниться и полной бесперспектив-ности дальнейших попыток, он достал из кармана ключ, разорвал им бумагу на
огромной форточке и открыл её, толкнув наружу. Коктейль звуков жизни огром-ного города ворвался в помещение.
Вот так-то лучше.
Поворачиваясь к пациентке, врач хотел добавить что-то нравоучитель-ное, но всмотревшись в лицо пациентки и незамеченные прежде в полумраке
фотографии, глядевшие на него теперь со всех стен, промолчал
Постойте! Вы Не узнал без этих портретов.
Я и сама себя иногда с трудом узнаю, видимо, не первый раз отвечая так, усмехнулась женщина. Мне уже явно лучше. Вы хороший доктор.
Я ничего для вас ещё не сделал.
Мне действительно лучше. Резкая боль ушла, а к тупой я привыкла.
Простите, что отняла так много времени.
Она посмотрела с укором на Ирину.
Могли бы помочь кому-то, кто нуждался в этом больше.
Не думаю, отозвался врач. Вы на грани инфаркта. Считаю, что
безопасней будет госпитализироваться.
Ирина сразу подбежала к постели.
Нина Георгиевна! Вот видите! Не я одна так думаю. Давно ведь прошу, а вы не слушаетесь.
Я говорила прежде, повторю ещё раз. В последний, сказала она от-чужденно и твердо. Я никуда отсюда не поеду. Ни сегодня, ни завтра! По соб-11
ственной воле, по крайней мере! Только в бесчувственной форме, готовой для
морга или с разумом капусты. . Последнее, что я хочу видеть это дорогие моему
сердцу вещи, родные стены и потолок этой комнаты, а не больничную палату. В
конце концов я имею Jus vitae ac necis (Право распоряжаться жизнью и смертью)
Id facere laus est, quod decet, non quod licet. Похвально делать то, что
подобает а не позволяется», тут же отозвался доктор. Дело ваше. Не могу
настаивать. Подпишите здесь, что вы отказываетесь от госпитализации, и я по-лечу дальше спасать человечество. Может, все же решитесь?
Вы добрый! Загляните как-нибудь на огонек после службы. Я уже
всё сказала.
Она поставила подпись и закрыла глаза, показывая, что разговоры
окончены.
Ирина открыла дверь.
Михаил! Как же я вам рада! Ей опять было плохо ночью. Сейчас
храбрится.
Молодой человек уверенно прошел по тёмному коридору. Вошел в
комнату. Нина Георгиевна!
Мишенька! Лучик света! Что привело вас сюда в этот чудесный суб-ботний вечер? Хотя подождите Поругались, да? А она хорошенькая?
Как Вы себя чувствуете?
Замечательно. Вы же здесь!
Я серьёзно.
И я тоже.
Актриса с нескрываемым удовольствием разглядывала подошедшего
к ней мужчину.
Ну зачем вам это надо, Мишель? Право, не понимаю. Вместо того, чтобы успешно кружить головы множеству достойных молодых и красивых женщин Там где много света, шампанского и прелестных ножек Вы проводите
столько вечеров здесь и лишаете себя
Мне уйти? К ножкам? с мнимой угрозой в голосе предложил
гость. Если вы уйдете, вот тогда у меня действительно случится инфаркт!
Глупость сказала. Пощадите. Конечно я хочу видеть вас как можно чаще. Просто
боюсь отрывать такого замечательного молодого человека от радости общения
с людьми его возраста. Одну жизнь я, кажется, уже загубила, совершенно
серьезно, с грустью сообщила актриса. Она была моей самой молодой и пре-данной поклонницей. Когда много лет назад случился первый инсульт, Ирочка
осталась единственной из тех кто поначалу вызвался ухаживать за мной и не
12
сбежал. Ни на шаг не отходила. Я была совершенно беспомощна и ничего не
могла делать. Это женщина редкостных добродетелей. И какая красивая, Вы
заметили?Михаил быстро перевёл разговор:
Давайте, я послушаю ваше сердце.
Нет! Лучше я ваше! Расскажите, наконец о себе. Вам обо мне известно достаточно много. О некоторых местах даже (О Господи!) больше, чем я
бы того желала. Мне же о вас ровным счётом ничего. Я умею слушать. Правда.
Не так уж много интересного в моей жизни. Работал в художественной мастерской в Загорске. Отец оставил нас, когда мама тяжело заболела. Она
умерла внезапно, ночью, несколько лет спустя. Захотелось тогда всех спасать, чтобы не уходили люди вот так рано. Решил под старость лет стать врачом и
в 32 года приехал в Москву поступать в мед. Поступил, закончил. На жизнь и
учёбу зарабатывал, выполняя заказы за не очень трудолюбивых художников. Я
недурно рисую. Работы хватало. Теперь вот набираюсь опыта на вызовах и в
травме. Скоро куплю себе в центре комнату и будет совсем хорошо. Всё!
Вы не рассказали о даме сердца.
Оно слишком большое, чтобы вместить только одну, отшутился
Михаил. Слава Богу! Я уже начала беспокоиться
С детства обожаю искусство. Театр, кино.... Мне интересно вас слушать, продолжил Миша. Я вижу в вас
Стоп! Умоляю! Не говорите, что я напоминаю вам бабушку.
Михаил искренне рассмеялся.
Ну, может быть, только красотой. Чудесного друга. Вот кого! И безумно интересную собеседницу.
Ладно. Это я ещё могу принять, заулыбалась Нина Георгиевна.
Готовьте глаза и уши. Не запросите пощады? Предупреждаю её не будет!
Ирочка! Принеси нам ,пожалуйста, альбом. Мой любимый. Спасибо, дорогая!
Она начала бережно переворачивать страницы и рассказывать:
Театральные роли Женя Евстигнеев А это киношные. Здесь мы
с Тихоновым снимались А на съемках этого фильма (там внизу подписано, видите?) за мной ухаживал Бондарчук. Смешной случай тогда произошёл
Ириша украдкой вытирала слезу, радуясь появившемуся интересу к
жизни у её самой, самой, самой любимой и лучшей актрисы на свете. И не было
ревности к этому мужчине, которого её любимица ждала, как цветок солнца.
Необычный он. Ирина личная жизнь, увы, не удалась. Да и когда? Даже учёбу
в Строгановке пришлось оставить. Ведь она ухаживала за дорогой ей Ниной
Георгиевной уже 11 лет. Наверно поэтому и не сложилось, но ни о чем, даже на
мгновение, Ира не жалела.
13
Во время просмотра альбома разгорелись нешуточные страсти.
Да, именно! Почему полное равнодушие к судьбе такой великой актрисы?! Может быть, кому-то и все равно, а мне нет, горячился Михаил.
Нина Георгиевна спокойно выслушала и сказала:
Миша! Мне не нужна их жалость. Жалость тех, кому по сути безразлично, существовала я когда-либо или нет. Вы бы приняли помощь от таких
людей? Миша молчал, насупившись.
Вот и я тоже думаю. Давайте к этой пустой теме больше не возвращаться. Опять принесли торт, Мишенька? Будем пить чай!
Однажды, поздно ночью, в трубке зазвучал взволнованный голос Ири-ны:
Умоляю! Я знаю, что вы приедете быстрее скорой. Ей плохо. Очень
плохо. Актриса лежала в постели, слегка наклонившись на левую сторону.
Я пыталась её усадить, но она все время падает, расплакалась
Ирина. Михаил проверил зрачки.
Нина Георгиевна! Вы меня слышите?
Слегка кивнула. Он взял её за пальцы.
Сожмите мои руки так крепко, как только можете.
В ответ, правая кисть ощутимо сдавила Мишину ладонь. Левая даже
не шевельнулась
Я сделала всё как вы велели, взволнованно докладывала Ирина.
Сразу раздавила аспирин в порошок и дала ей с водой проглотить.
Вы умница, похвалил Михаил и, взяв телефон в руки добавил:
сейчас буду звонить в свою больницу и договариваться о транспортировке.
Актриса затрясла головой.
О нет! Никуда не поеду, еле слышно, одними губами сказала она.
Вы забыли. Я ещё жива.
Нина Георгиевна восстанавливалась после инсульта на удивление
быстро. Пальцы на левой руке уже шевелились, и она старалась садиться в
постели без посторонней помощи.
Доктор! Смотрите, что я могу.
Подождите! Я вам подушку подложу.
Не подушка мне нужна, Мишенька, а надгробный камень.
Вы знаете, что я не люблю такие ваши шуточки, с преувеличенной
строгостью сказал Михаил.
14
Любите, любите! Вот и Иришка тоже ко мне пристает последнее время. «Давайте говорит, Нина Георгиевна, вставим вам керамику». А зачем? Чтобы у меня были самые красивые зубы на кладбище?
Все рассмеялись.
Ну, вижу, дело пошло на поправку, похвалил Михаил.
Нина Георгиевна!
Да, Ириша.
Я давно хотела вас спросить Не сердитесь на меня, ладно? Ваша
дочь Вы не желаете Вобщем, чтобы я позвонила ей и пригласила приехать
Считай, что я не слышала этого вопроса.
Но вы же мучаетесь....
Дорогая моя Ириша! Я давно простила её. За всё. Не в этом дело. Ты
эту женщину не знаешь. Видишь во всех доброе Я ещё не остыну, а она уже
метры квадратные да статуэтки считать начнет. Кстати. Ту, которую подарила
мне Уланова, оставь себе и никогда не продавай. Ценная вещица. А Наталье
позвонишь, если захочешь, только когда я уже буду на ладан дышать. Актриса
задумалась
Вообще-то хорошо, что ты спросила
И совсем другим тоном добавила:
Ирочка! Возьми ручку и бумагу. Вон там, в столе. О Господи! Кому я
это говорю. Ты лучше меня всё тут знаешь. Сейчас, я продиктую вам, голубушка, кое-что. Вы записывайте, не спорьте и не перебивайте. Сделайте в точности
как я скажу.
И актриса начала тихо диктовать, не обращая внимания на протестующие жесты и возгласы, прерывавшие иногда её монотонную речь. Закончив, она потребовала:
А теперь дай мне ручку.
Спросила число. Поставила и размашисто расписалась.
Мой последний автограф, грустно сказала она и добавила с иро-нией Самый дорогой Во всех отношениях. Прочитай вслух.
Ирина начала читать, громко возмутившись в нескольких местах, но
актриса с любовью смотрела на неё и только улыбалась.
Боюсь Я не смогу так, сказала Ирина.
Хорошо, произнесла наконец Нина Георгиевна, дождавшись, когда её доверенная успокоится. Мы заключим пари. Если я ошибаюсь в своей
дочери и она прольёт хоть одну слезу у моей постели, поступишь по-совести.
Так, как подскажет сердце. Значит, ты выиграла, и я не научилась разбираться
в людях. Если же нет То победа останется за мной. Согласна? А то буду
являться тебе каждую ночь и включать свет. Пари?
15
Пари, улыбнулась Ирина, вытирая выступившие слёзы.
Через неделю у актрисы случился ещё один удар, и она лежала в постели совершенно без движения, не реагируя на звуки и прикосновения. Михаил приходил теперь каждый день обрабатывать страшные раны, которые появились на
её спине. Как доктор он знал, что улучшения не будет и ничто не может защитить
обезвоженные ткани от безжалостного разрушения, но. . он должен был что-то
делать для ставшего таким дорогим и близким ему человека. Хоть что-нибудь!
Наталья Станиславовна! Не бросайте трубку. Ваша мама при смерти.
Если приедете завтра, то, возможно ещё сумеете её застать и попрощаться. Да, адрес тот же. Она дома. У нас ничего не изменилось. Всё как и 11 лет тому назад.
Дочь приехала с мужем в тот же вечер. Ирина открыла, поздоровалась
и, извинившись, ушла. Зайдя в квартиру, супруги брезгливо принюхались и первым делом начали придирчиво осматривать состояние стен и сантехники. Муж
недовольно морщился:
До чего всё запущено. Стекло в ванной треснуто. Лепнина вон в центре осыпалась. Остатки сбивать придется. Я на такую высоту не полезу.
Тебя никто и не заставляет. Наймем кого-нибудь.
Зайдя наконец в последнюю, дальнюю, комнату Наталья Станиславовна с неприязнью посмотрела на лежащую без движения и дышащую, словно
забыла, как это делается, мать.
Ну вот и всё, произнесла дочь, победоносно оглядывая обста-новку вокруг и удобно устраиваясь на стуле, с которого только что поднялась, уступая ей место, бледная Ирина.
Всё! Дождалась!
Тут она заметила лежащий на тумбочке, прижатый настольной лампой, лист бумаги с аккуратно написанными строчками и знакомой размашистой за-корючкой в самом низу.
Это ещё что?
Её глаза цепко и быстро пробежали по тексту. Брови несколько раз
поднялись и опустились.
Хм Даже так? Вот сука!
Дочь полезла в сумочку и достала пачку «Мальборо». Держа её как
солонку, она вытряхнула оттуда одну сигарету и, щелкнув зажигалкой, жадно