Между тем практичный Александров находил все новые и новые возможности привлечь в свое заведение широкую питерскую публику.
«По субботам в «Авариуме» собирается «весь Петербург», не успевший разбрестись по дачам. Здесь, по традиции, стараются развлекать буквально со всех сторон Настоящим «гвоздем программы» можно назвать феноменальную «собачью труппу». Дрессированные псы всевозможных калибров, мастей и пород разыграли целую 4-актную трагикомедию без всяких понуканий, угроз хлыстом и т. п. На сцене никого нет кроме четырехлапых лицедеев. Собаки с замечательным юмором изображают тирольскую свадьбу, перепившихся гостей, изменяющую своему мужу жену и т. п. Дальше дрессировка, кажется, не может идти, настолько все действия, все движения, все жесты даже жесты! животных кажутся осмысленными» («Обозрение театров». 1911)
В начале 1910-х годов на Петербург обрушилась мода катания на коньках. Увлечение повальное. От гимназисток до солидных господ. Реакция Александрова мгновенна.
«Пустовавший в последний годы зимний аквариум перестраивается под каток, который будет функционировать круглый год». («Театр и искуство». 1911)
И вот результат:
««Дворец льда»! Первое в России грандиозное роскошное здание искусственного ледяного катка, построенного по образцу лондонского Организуется целый ряд спортивных празднеств, к участию в которых привлечены знаменитые конькобежцы-инструкторы всех национальностей, европейцы и американцы. Открыт ежедневно, четыре оркестра музыки, военные и струнные. Венгерский оркестр. Первоклассный ресторан». («Обозрение театров». 1912)
И в самом разгаре шумного успеха заведения неожиданность: война.
«Аквариум забрали под лазарет» («Дивертисмент». 1915)
Петербуржцы стремились веселиться всегда. Даже в дни Первой мировой войны. Даже в дни революции, когда само появление вечером не улице было опасно. Никакие трагедии, драмы, невзгоды, лишения, голод не могли отвратить людей от мест, где можно было хоть ненадолго обо всем этом забыть. Словом, в тревожные дни, когда одна эпоха сменялась другой, петербуржцы веселились. Впрочем, иногда и задумывались:
Не странны ли поэзовечера,Бессмертного искусства карнавалы.В стране, где «завтра» хуже, чем «вечера»,Которой, может быть, не быть пора,В стране, где за обвалами обвалы?..Эти строки Игорь Северянин написал в 1917 году. Он поставил трагический вопрос. Ответом на него в известной степени служило возрождение «Аквариума».
«Состоится открытие железного театра в «Аквариуме». Пойдет в 1-й раз в Петрограде «Маленькое кафе», комедия Тристана Бернара. В главных ролях Миткевич и Горин-Горяинов» («Жизнь искуства». 1919)
Да, «Аквариум», как говорится, набирал силы. Он был очень нужен послереволюционному Петрограду, где быт постепенно приходил в норму.
««Аквариум» воскрес с прежней дирекцией в лице Александрова. Афиши говорят, что масштаб дела взят прежний на широкую ногу. Здесь А. Орлов, Е. Лопухова, Л. Утесов» («Эрмитаж». 1922)
Увы, как выяснилось, «Аквариум» с его чисто развлекательными, лишенными официальной идеологии программами явно не устраивал тогдашних партийных лидеров Ленинграда. Под благовидным предлогом его решили «прикрыть». В печати появилось грустное извещение: «К 1 ноября 1924 г. будут закончены работы по ремонту новой кинофабрики в театре «Аквариум»». («Рабочий и театр». 1924)
Рассказ об «Аквариуме», о том, что он предлагал питерцам, лишь прикосновение к богатой и мало кому ведомой истории петербургской эстрады. И публикация его имела бы лишь краеведческое значение, если бы не вела сегодня к глубоким и, увы, печальным размышлениям о нынешней судьбе «индустрии развлечений».
Наш прекрасный город вместе со страной переживает трудные времена. Люди его нелегким трудом добывают свой хлеб, кормят семью, воспитывают детей. Устают от забот и всеобщей неразберихи. Они торопливы, озлоблены, мрачны. И здесь могло бы помочь веселое искусство, о котором так значительно говорил Блок.
Теперь, когда город снова стал Петербургом, ему кроме забот о хлебе пора подумать и о зрелищах. О возрождении мест отдыха и развлечений. Может быть, скромная история «Аквариума», неотделимая от истории государства Российского драматических лет конца XIX и начала XX века, убедит нас в том, что на тревожном рубеже XX и XXI веков жизнестойкие петербуржцы тоже хотят и умеют преодолевать тяжесть будней жизнерадостным искусством.
Им только надо в этом помочь!
Юрий АЛЯНСКИЙ«Наследие» 11 (269) опубликовано 30.05.1992 в 125126 (224225) «Санкт-Петербургских ведомостей»Чего не было, так это хомутов
Речь пойдет о дореволюционном Невском и его тогдашнем облике. О времени, когда проспект был своеобразной «витриной» России, о которой современник отзывался в таких выражениях: «Дома красивы, тротуары превосходны, торцевая мостовая в два пути, чистота и опрятность безукоризненны».
Такой Невский хорошо знал и уважал весь мир.
Послереволюционное превращение было разительно. Он лишился великолепных магазинов, торговавших изделиями лучших отечественных и зарубежных фирм и компаний. Замена их безликими «универмагами», «рабкоопами», «распределителями» и другими подобными «точками» уравнительного снабжения горожан (да еще по карточкам) быстро свела на нет то, чем по праву гордилась торговля Петербурга, вежливость, предупредительность, заинтересованность в обслуживании покупателей, честность в отношениях с ними.
Перспектива Невского проспекта от Садовой улицы к зданию Городской думы. Дата съемки: 19071914 гг. Место съемки: Санкт-Петербург. Фотография ателье Буллы
В результате за семь десятилетий ленинградцы стойко научились переносить и хронический дефицит самых необходимых товаров, и откровенное хамство с той стороны прилавка.
При всем том Невский оставался относительно цивилизованным. Страсти кипели за стенами магазинов, а сам проспект (все-таки главная улица города) старались в меру возможностей поддерживать в чистоте и порядке.
Ситуация кардинально изменилась нынешней весной после появления президентского указа о «свободе розничной торговли». Тут-то и началось
Недавно я отважился на прогулку от Адмиралтейства до Московского вокзала. Бог мой, что творится! Тротуары заполонили новоявленные «купцы» довольно юного возраста. Торгуют с лотков, ящиков, коробок, с рук, прямо с панели. Что это? Ярмарка? Базар? Толкучка? Барахолка? Трудно подобрать подходящее определение.
Предлагают широчайший ассортимент. От бельевых прищепок до колготок и от шампуней до водки и вин. Шелестят, переходя из рук в руки, десятки, четвертные, сотенные
Такого откровенного, ничем не стесняемого «коммерческого» беспредела Невский не знавал за всю свою почти трехсотлетнюю историю.
Готовя этот материал, вернее, крик души бывалого питерца, я пересмотрел массу фотографий и открыток, запечатлевших вид главной магистрали города в 1910-х годах. Что сразу бросается в глаза? Ни одного ларька или лоточника!
Тотчас возникает мысль о строгом запрете тогдашними городскими властями разносной торговли.
Ничего подобного! Все обстояло куда проще. Вдоль проспекта тянулись частные дома. У парадных дверей с чугунными над ними навесами во всю ширину тротуара (навесы эти, оберегавшие резные полированные двери и хозяев, садившихся в экипаж, снесли в годы первой пятилетки страна остро нуждалась в металле!) дежурили с рассвета до темноты представительные дворники. Любой из них мгновенно спроваживал нечаянно забредшего на Невский «коробейника» вполне благодушным, но твердым: «Проходи, проходи! Нечего тебе тут делать».
Делать было действительно нечего. Владельцы домов не терпели купли-продажи на принадлежавших им участках. Закон, право были при этом на их стороне.
Вот почему не было базарной круговерти ни на Невском, ни вообще на улицах столицы. Торговали всякой всячиной исключительно на рынках, кои во множестве существовали в городе. При советской власти большинство из них либо снесли (Сенной, Александровский, Стеклянный и другие), либо пустили под склады и предприятия (Никольский, Круглый, Горсткин, Сытный, Апраксин и Малый Гостиный дворы и т. д.). О последствиях уничижительной акции не задумывались возвращение нэпа с его частным капиталом полностью исключалось не только в обозримом, но и в далеком будущем.
Сегодняшняя прогулка по Невскому любого человека убедит в том, что с торговой «толкучкой» на нем пора кончать. И чем скорее, тем лучше. Он должен полностью отвечать своему статусу «визитной карточки» города.
Но вот какая незадача. Пока здания и территории перед ними бесхозны. Грязь, мусор ничуть не волнуют нынешних временщиков, занимающих великолепные некогда дома. Привыкли. Да никто и не спрашивает с них за порядок.
В этой тупиковой ситуации, думается, самое время позаботиться о возвращении хотя бы части рынков первоначального назначения. Кстати, было их в Петербурге двадцать пять. Благоустроенных, непременно с крытыми павильонами. Нынешним, числом одиннадцать, ютящимся в основном под открытым небом, не чета.
Теперь кратко о магазинах дореволюционного Невского, которые мирно соседствовали с фешенебельными ресторанами и банками.
В магазинах Невского хомутами, топорами и прочим в таком же роде не торговали. Опять-таки не по запрету властей. Просто домовладельцы строго подходили к сдаче в аренду помещений первого этажа. Предпочтение было купцам с «модным» или «беловым» товаром, позволяющим броско и привлекательно оформить витрины, вывески.
Даже беглое перечисление ассортимента позволяет зримо представить «торговый облик» прежнего Невского. Ювелирные изделия, фарфор, хрусталь, часы, меха, модное мужское и дамское платье, белье, трикотаж, кружева, сукно, шелк, обувь, галантерея, парфюмерия, детская одежда, игрушки, писчебумажные и канцелярские принадлежности, книги. Булочные, кондитерские, магазины колониальных товаров. Салоны причесок, фотографии. Все названное высшего качества, на высшем уровне.
Вот-вот грядет приватизация торговли и ателье бытового обслуживания. Украсят ли нынешний проспект исключительно престижные «точки»?
Тут снова серьезное поле деятельности для районных и городских властей. Ибо физиономия нашего с вами, читатель, Невского должна быть хотя бы не тусклее той, которую он имел восемьдесят лет назад
Борис МЕТЛИЦКИЙФотография предоставлена ЦГАКФФД СПб«Наследие» 15 (273) опубликовано 25.07.1992 в 170171 (269270) «Санкт-Петербургских ведомостей»Квартальный
Забытую должность эту «квартальный надзиратель», в обиходе просто «квартальный» помнят только очень пожи-лые питерцы. Так именовали в Петербурге полицейских чинов, которые наблюдали за благопристойным состоянием вверен-ных их попечению жилых кварталов города. Выражаясь совре-менным языком, квартальный это наш участковый инспектор милиции. Правда, обязанности у них оказались разными. Но об этом чуть позже.
Что входило в круг основных забот квартального?
Прежде всего контроль за должным соблюдением домовладельцами и арендаторами торговых и иных помещений санитарных норм содержания зданий, дворовых территорий и уличных проездов. Обеспечение покоя и безопасности жильцов, особенно в ночное время. Квартальный обычно хорошо знал квартиросъемщиков, потому что нередко защищал их права во взаимоотношениях с хозяевами доходных домов. Он олицетворял в таких случаях закон.
Постоянно обращался на деловой почве с управляющими домами, швейцарами, дворниками. Причем величал их по имени-отчеству. Не улыбайтесь!
В этом был свой резон. Трудами и стараниями этих людей содержался в чистоте и постоянной ухоженности весь квартал.
Рабочий день «стража порядка» начинался с обхода утром, с 8 до 10 часов, улиц и проездов. Постановление Городской думы обязывало к восьми утра полностью заканчивать уборку мостовых, тротуаров и дворов от мусора и грязи, зимой от снега и льда с последующей посыпкой песком. Дворники старались вовсю: за небрежность можно было схлопотать штраф, который выплачивался из их кармана.
В зависимости от погоды квартальный мог повторить «прогулку». Потому что «в случае выпадения летом дождя, а зимою снега после произведенной утром уборки тротуары и улицы вновь должны быть выметены, а зимою посыпаны песком». Он же наблюдал за тем, чтобы своевременно вывозились со дворов баки с мусором (отдельно для сухого, отдельно для влажного), с пищевыми отходами. Дворники тотчас заметали место стоянки баков, ставили их обратно. Они же следили за мусорными урнами на тротуарах не дай бог, переполнятся! Выговор от квартального обеспечен.
Я не собираюсь пересказывать всю служебную инструкцию с обязанностями квартального. Меня волнует другое. Почему современный участковый инспектор не обращал (да и не обращает) внимания на состояние своего участка. Да, территория великовата, за час-другой не обойдешь. Но все же, все же
Грядет приватизация квартир, затем и жилых домов. Появятся управляющие домами, станет значительно больше дворников. За ними да еще существующими ремонтно-эксплуатационными конторами глаз да глаз нужен. Глаз участкового. Смотришь, и похорошеет наш запущенный Санкт-Петербург
Борис МЕТЛИЦКИЙ«Наследие» 17 (275) опубликовано 22.08.1992 в 193194 (292293) «Санкт-Петербургских ведомостей»Заехать в «Буфф» одна утеха
Петербуржцы 1870 года к этому времени относится мой рассказ по вечерам спешили в рестораны, а оттуда в театры. К их услугам имелось несколько серьезных и множество веселых, беспечных, где антрепренеры, авторы и актеры звали публику позабыть невзгоды, отбросить хандру и окунуться в омут хмельного веселья, утешиться упоительными мелодиями и очаровательными женскими фигурками
Просматривая картотеку увеселительных театров и заведений Петербурга, созданную Германом Александровичем Ивановым (мне уже довелось упоминать о ней читателям), я обратился к истории первого петербургского театра «Буфф» («Опера буфа по В. Далю забавная, шутовская»). Выписки этого раздела картотеки начинаются с анонимных «Записок князя-москвича» они относятся к 1871 году, то есть появились следом за рождением питерского «Буффа».
«Петербург сильно изменился с 1862 года, когда я оставил его. «О да! говорил мне как-то поэт Майков. Вы знали Петербург Чернышевского». Да, действительно, я знал тот Петербург, чьим любимцем был Чернышевский. Но как же мне назвать город, который я нашел по возвращении? Быть может, Петербург кафе-шантанов и танц-классов, если только название «Весь Петербург» может быть применено к высшим кругам общества, которым тон задавала аристократия?!
После освобождения крестьян, продолжал московский аноним, открылись новые пути к обогащению, и по ним хлынула жадная к наживе толпа Помещики спешили закладывать имения в только что открытых частных банках Акционерные компании росли как грибы после дождя, и учредители богатели Самые вкусы общества падали все ниже и ниже. Итальянская опера теперь была забыта. Русскую оперу, робко выставлявшую достоинства наших великих композиторов, посещали лишь немногие энтузиасты. И ту и другую находили теперь «скучною». Сливки петербургского общества валили теперь в один театр, где второстепенные звезды парижских малых театров получали заслуженные лавры от своих поклонников конногвардейцев. Публика валила смотреть «Прекрасную Елену» с Лядовой в Александрийском театре. Оффенбаховщина царила повсюду»