Отчего вы в последнее время не захаживаете в «Зубастого угря», сударыня? осведомился он.
Я никогда и не захаживала в «Зубастого угря», сударь.
Так не настал ли момент это исправить?
Куда же запропастилась Габриэлла? забеспокоилась Эмеральда. Не удивлюсь, если она провозится внизу еще с добрых полчаса. Ах, господин Плюм, в наше время так непросто найти служанку, которую прежде не пришлось бы отучивать от лени.
Плюм в который раз подивился поразительно тонкой способности леди делать намеки. Вот Сангрия в их вторую встречу так прямо и сказала, что ей помощь на сеновале требуется. Ей бы поучиться у Эмеральды вон как ловко дала понять, что у него в запасе еще целых полчаса до возвращения служанки. Ободренный таким решительным поощрением с ее стороны, Плюм вскочил и бросился перед ней на колени:
Любезная Эмеральда! воскликнул он, пытаясь нащупать в бесконечных складках и рюшечках платья ее руку (из-за растреклятых кружавчиков ему это никак не удавалось, пришлось схватить ее за локоть). Позвольте теперь называть вас так!
Эмеральда едва удержалась от крика, когда это чудовище оказалось в такой непосредственной близости от нее.
Нет! взвизгнула она. Этого я решительно не могу вам позволить!
Правильно: «милая» куда лучше, с жаром согласился Плюм, и язык так корежить не придется!
Каким-то чудом Эмеральда ухитрилась дотянуться до сонетки и резко дернула ее. В гостиную тут же ввалилась Габриэлла с подносом, накрытым колпаком. Ее брови взлетели вверх при виде ползающего на коленях Плюма.
Эмеральда пришла на выручку.
Ах, сколько раз я тебе говорила, Габриэлла, чтобы ты следила за ковром: вечно на нем образуется эта складка! Господин Плюм, надеюсь, вы не ушиблись?
Раздосадованный, Плюм, кряхтя и отдуваясь, поднялся и вернулся на свое место. Он был совершенно сбит с толку. Все-таки у всех женщин, будь они бабы или леди, есть одна общая черта: хрен поймешь, что у них на уме. То Эмеральда его так откровенно, прямо скажем даже настойчиво поощряет, то столь внезапное охлаждение. Плюм крепко задумался, наблюдая, как девчонка расставляет перед ними все положенные ножички, ложечки, щипчики и вилочки разной степени зубастости. Внезапно ему в голову пришло единственное здравое объяснение. Это было прям как озарение: сегодня он повстречался с новым для себя явлением женским кокетством. Эта мысль вернула ему хорошее расположение духа.
Что ж, сударыня, будем играть по вашим правилам!
Когда Габриэла, налив чаю, удалилась (Эмеральда громко и четко велела ей далеко не уходить), они принялись за трапезу. Вернее, Плюм принялся за трапезу, а Эмеральда только успела взять в руки крохотный бисквит не со званого ужина, и начала наносить на него элегантным тонюсеньким слоем масло, как к горлу подступила тошнота: трактирщик расправлялся с блюдом, которое она вчера не без гордости подала одному небезызвестному высокопоставленному лицу. При этом он чавкал, брызжа слюной и орошая все вокруг подливой. Глядя на то, как вымоченные в коньяке макарончики исчезают в зловонной пасти с жалобным шмяканьем, она содрогнулась.
А ничего, можно куснуть, одобрил Плюм, рыгая и тыча в тарелку пальцем. Может, и в «Угре» такие заведу. Как называются?
Купидончики, процедила Эмеральда.
Хороши, засранцы!
В этот момент Эмеральда пожалела, что макароны не снабжены крохотными арбалетами, которые могли бы застрять у него в глотке.
Прошу меня извинить, сказала она и, покачиваясь, вышла в коридор, где ее почти стошнило в платочек (к счастью, не из брабантского, а из обычного кружева). Она протянула его компаньонке, наказав отнести в прачечную, и вернулась в комнату, чтобы мужественно выдержать пытку до самого конца.
От Эмеральды Плюм вышел, порхая сущим мотыльком. Без сомнения, поход выдался удачным и продвинул его на мили вперед.
Когда он ушел, Эмеральда обернула салфеткой принесенную им банку варенья с потрошками и велела Габриэлле избавиться от нее. Как именно это произойдет, она не желала знать. Главное, чтобы этой гадости в ее доме не было. Эмеральде хватало сестер Крим, которые усердно снабжали ее аналогичными подношениями, не в силах уразуметь, что истинной леди подобает растягивать миниатюрную баночку на целый год. Но перед их врожденным пороком плебейства она была бессильна: сколько ни делай переливания чернил, как практиковали сестры, голубей от этого кровь не станет.
Когда Габриэлла вернулась, Эмеральда попросила ее почитать вслух газету. Разумеется, речь шла не о газете просто так меж ними было принято обозначать, что хозяйка готова выслушать местные сплетни.
Ох, ну что произошло, скажу я вам! начала Габриэлла страшным шепотом.
Ну, не тяни же! воскликнула Эмеральда. Неужели опять?
Да! Еще одна девушка пропала!
Эмеральда подавила возбужденный возглас.
Как это было? На сей раз ну хоть что-то нашли? с жадным любопытством накинулась она.
Габриэлла сделала торжественную паузу и выпалила:
Ничегошеньки! Как и прежде: ни единого клочка, ни пятнышка крови, ни мизинчика. И с особым смаком добавила: Как в воду канула!
Слушая компаньонку с самым горячим любопытством, Эмеральда даже не подозревала, что в этот самый момент безжалостная рука судьбы уже сомкнулась на горле первой леди Бузинной Пустоши.
Глава 9, в которой сестра оказывается права
Мастера Блэка Фуксия увидела в окошко кухни она как раз обвязывала банки с вареньем из лепестков розы (варенье из шиповника, ирисов, наперстянки, первоцвета и самшита она уже успела отнести в погреб). Каждая из них, во избежание образования плесени, прежде накрывалась смоченной бренди бумагой, а посему, перейдя к третьему десятку, Фуксия почувствовала тяжесть в области головы и легкость в районе девичьей скромности. Пригласить мастера в дом внезапно показалось ей блестящей идеей. Она воровато обернулась, как если бы ее мысли мог кто-то подслушать, но нет, она знала, что Лаванда сейчас трудится в саду на заднем дворе.
Последнее обстоятельство было немаловажным ввиду некоторых щекотливых и сбивающих с толку обстоятельств. Дело в том, что Фуксия точно знала: сестра бы этого не одобрила. Такое с ними случилось впервые прежде их вкусы всегда совпадали, и ей еще ни разу не приходилось действовать наперекор Лаванде. Тем не менее все это не заставило ее отказаться от первоначального намерения.
Счет шел на секунды (хирург всегда ходил очень быстро), а потому Фуксия без колебаний метнулась к двери. В этот момент, готовясь тайком протянуть ладошку к налитому плоду, она чувствовала себя немножко преступницей, немножко шалуньей, а еще (после стольких-то банок варенья) озорницей, дерзкой плутовкой, отчаянной сорвиголовой и вообще femme fatale[10].
Итак, отринув сомнения, она поспешно распахнула дверь.
Мастер! громко позвала она, но тут же, опомнившись, оглянулась на дом и понизила голос. Мастер Блэк!
Тот остановился:
Что такое?
Идите сюда, поманила она, распахивая дверь шире и улыбаясь зазывно и в то же время прелестно (легкое икание лишь добавляло ей шарма).
Что-то случилось? Вам плохо?
Нет
Тогда зачем я вам?
Фуксия растерялась: ей не приходило в голову, что для приглашения потребуется причина, и потому не успела ее придумать.
Лаванда, мастер Блэк, наконец нашлась она, я так за нее волнуюсь!
Ей хуже? коротко осведомился тот.
Не то чтобы
Фуксия сделала неопределенный жест, который можно было трактовать как угодно, и приняла таинственный вид, предоставив хирургу самому выдумывать причину. В отличие от нее, ему это, видимо, удалось, потому что мастер Блэк огляделся по сторонам, коротко вздохнул и направился к дому.
Итак, где
Фуксия быстро приложила пальчик к губам и потянула его в кухню, следом протиснулась сама, ненароком задев грудью («Ах, у нас такой узкий проем, ик!»), плотно прикрыла дверь и усадила его за стол.
Так что с вашей сестрой? Где она? Он повертел головой, будто ожидал, что Лаванда сейчас выпрыгнет из-под стола.
Представив эту картину, Фуксия захихикала, но, заметив его недоуменный взгляд, тут же придала лицу серьезное и слегка озабоченное (но при этом игривое) выражение.
Лаванда? Она в саду, а почему вы спрашиваете?
Его брови поползли вверх и на полпути сломались угольным домиком.
Разве не о ней вы хотели поговорить?
Да-да, разумеется, кивнула Фуксия.
Так, может, пригласите ее сюда или мне самому сходить?
Он поднялся было из-за стола, но Фуксия поспешно накрыла его руку своей, удерживая.
Мне бы хотелось поговорить с вами с глазу на глаз, так сказать, наедине, тет-а-тет, сугубо между
Я уловил идею, переходите к сути.
Хирург сел обратно и кинул на нее вопросительный взгляд.
Да-да, конечно. Просто я хотела, чтобы этот разговор остался только между нами двумя Видите ли, Лаванда, она так мм чутко воспринимает свое нынешнее положение, переживает ну, вы понимаете, последствия недавнего потрясения, усугубленного, как же это вы сказали, «стулья ординариа». А ведь моя сестра совсем не привыкла быть стулом, и тем более ординария! В общем, вообразите, каково девушке ее тонкого душевного склада ну, вы понимаете, что я имею в виду
Пока нет.
Я хочу сказать, все это переносилось бы ею куда легче, не будь она леди с приличествующей в таких случаях нервической впечатлительностью
В этот самый момент на заднем дворе Лаванда обнаружила жирного, нет, даже не червяка настоящего питона, кольчатого змия, прокравшегося в их с Фуксией райский сад и злобно ухмыляющегося ей из самой сердцевины нежнейшего пятилистного анемона. Аккуратно, чтобы не повредить лепестков, Лаванда вынула его и швырнула через забор, послав вслед смачное ругательство.
да, еще эта необходимость ношения вуалетки кстати, благодаря вашей чудодейственной мази, тут Фуксия как бы невзначай доверительно пожала мастеру руку, она уже сменила тройную вуалетку на двойную
То есть, оборвал ее мастер, вы позвали меня, чтобы сообщить, что физически с вашей сестрой все в порядке?
Да, но в плане душевных терзаний
С душевными терзаниями вам не ко мне.
Фуксия пропустила это мимо ушей.
Я бы не стала вас беспокоить, но все эти ужасы навалились разом, просто комом я чувствую себя такой потерянной и отчаянно нуждающейся в помощи человека знающего, крепкого плеча, так сказать. Она постаралась принять вид как можно более трогательный и беззащитный. Вот я и подумала, что вы могли бы меня консультировать. К примеру, каждый день, примерно в это же время. Кстати, какой чай вы предпочитаете? Ах, ну что же это я, разумеется, «пекоу»[11], и никаких «конгу», не говоря уже об этих ужасных зеленых сортах, вызывающих мигрени, несварения и даже, тут она подалась вперед и понизила голос до интимного шепота, помутнения.
Мастер вдруг повел носом. Догадавшись, что он уловил тончайшее благоухание фиалковой воды, которую они с Лавандой ежедневно распыляли в доме, Фуксия обрадовалась и вместе с тем поразилась: какая чуткость! Тем более ценная, что так редко встречается у мужчин.
Протяните руку, внезапно попросил он.
Не без кокетства, она подчинилась и бросила взгляд из-под полуопущенных ресниц на тонкую трубочку, которую он достал из саквояжа.
Что это? игриво поинтересовалась она, глядя на прозрачный желобок.
Катетер, пояснил мастер и поставил на стол какую-то склянку с мутной жидкостью, похожей на жидкий хлопок, и хитроумный приборчик. Задержите дыхание.
Вот так? хихикнула Фуксия и набрала полную грудь воздуха, при этом прикрыв глаза и обратив лицо кверху
В следующую секунду что-то укусило ее пониже локтя. Дернувшись от неожиданности, она распахнула глаза и уставилась на тот самый катетер, один конец которого теперь болтался в воздухе, а второй был воткнут в ее руку. Пузырек со слюнообразным содержимым стоял пустой.
Она раскрыла рот, чтобы взвизгнуть, но вместо этого, к собственному ужасу, издала бульканье. И в воздухе разлился отчетливый запах бренди.
Это солевой раствор, пояснил хирург, ловко выдергивая трубку и закрывая ранку. Он все прочистит, скоро вам станет лучше.
Трубка и пузырек исчезли со стола, щелкнули замки саквояжа, и мерзавец поднялся.
И на будущее: закрывайте варенье партиями не больше дюжины банок за раз.
Он вышел, а Фуксия еще с четверть часа не в силах была подняться со стула, плача, сморкаясь и отплевываясь бренди.
Выплакав последние капли, она судорожно сжала платочек и в ярости уставилась на захлопнувшуюся за негодяем дверь. Лаванда была совершенно права! Как же она ошибалась, не слушая ее! Монстр, чудовище, гадкий, мерзкий человек, худший из мужчин, заслуживающий всяческих кар!
Глава 10, в которой Твиле предлагают исполнить любое желание
Твила надеялась, что на следующий день станет легче, так ведь обычно происходит привыкание. Однако легче не стало. Наоборот, у нее, кажется, происходило отвыкание. Похоже, вчера вдова Уош еще щадила новую работницу, но сегодня продыху не было ни минутки. Твила чувствовала себя обмылком, размазываемым по слишком большой простыне: тело под платьем постоянно прело, глаза и ноздри разъедало испарениями, а кожа слезала с пальцев вместе с моющим средством. Во рту стояла горечь.
Решив забежать и к башмачнику, когда пойдет за водой, она, не без трепета, попросила у вдовы задаток за сегодняшний и еще за завтрашний день. Подвал Твила покинула с перекатывающимися в переднике монетами, но не раньше, чем зарубила себе на носу, что всеми уважаемой вдове Доркас Уош прекрасно известно, где она живет, и что за воровство полагается смертная казнь через повешение, невероятно мучительная и ужасная.
В лавке никого не оказалось. Твила пошаркала у порога, покашляла и несколько раз извинилась. Наконец, когда и это не помогло, робко приблизилась к прилавку и нажала латунную пипочку звонка. За стеной послышался вздох, бряцанье чего-то откладываемого, хрип отодвигаемого стула, шарканье шагов, и из задней комнаты высунулось недовольное лицо башмачника. Из-за ворота у него торчала салфетка.
Здравствуйте, я пришла за
Голова тут же исчезла, и громогласный призыв огласил стены:
Даффодил!
Густой сочный бас прокатился по всему первому этажу, звонко подпрыгнул на ступеньках и, видимо, настиг кого-то наверху, потому что на лестнице тут же застучали деревянные башмаки. Вылетевший Твиле навстречу парнишка едва не сбил ее с ног. Они удивленно уставились друг на друга. Это был тот самый бесцветный и постоянно облизывающийся незнакомец, который таращился на нее вчера все то время, пока она стояла в очереди к колонке.
Обслужи, буркнули из-за стены, и невидимая рука захлопнула невидимую дверь, после чего раздались все те же самые звуки, что и вначале, только в обратном порядке.
Подмастерье спохватился первым:
Ты за заказом?
Да, за тем, что полторы монеты
Сейчас принесу. И, видя, что она осталась стоять на месте, добавил: Присядь пока.
Кивнув на лавку возле стены, он исчез в подсобке. Твила присела на самый краешек.
Сегодня три пары забирают, раздался глухой голос откуда-то снизу, как из норы. Твои с пряжками?
Нет, без ничего, отозвалась Твила.
Значит, эти.
Он вышел, помахивая тяжелыми и неудобными даже на вид башмаками. Твила протянула руки, но вместо того чтобы отдать их ей, парень внезапно опустился на колени и принялся ловко стягивать ее ботинки.