Ему не нужен он сам, второй.
Но вот помощник почему бы и нет? Если получится. И ведь получилось. Далеко не сразу, но получилось. Хотя, наверное, не совсем похоже, но
Четыре тонких лапы.
Кривая спина с горбом. Чешуя. Пасть оскаленная.
Ч-шудес-сно, просипел Ирграм и тишина отозвалась на звуки дребезжанием. Будто колокольчики зазвенели. Рытвенник оскалился и тоненько тявкнул.
Ти-ш-ше.
С голосом еще стоило поработать. Да и в целом с речевым аппаратом, поскольку звуки выходили из тела, царапая трубку-глотку. Что-то все-таки воссоздалось неправильно.
Иди ко мне, Ирграм заставил тело измениться.
Немного.
Да, стало определенно лучше. И речь больше не причиняла неудобств. Рытвенник сделал шажок. Затем другой. Двигался он осторожно, явно путаясь в лапах. И в какой-то момент он споткнулся, упал, рассыпавшись от удара. Впрочем, восстановился уже сам.
Хорошо.
Иначе было бы неудобно.
Форму. Держи.
Говорить было не обязательно. Та часть тела, которая стала рытвенником, понимала намерения и приказы, отданные мысленно. Но Ирграму надоела тишина.
А колокольчики
Никуда не денутся эти колокольчики.
Он положил руку на загривок, ощущая под пальцами неестественную гладкость чешуи. Исчезли шрамы и рубцы, и в целом всякие неровности. Чешуя нынешняя даже поблескивала, переливалась оттенками зелени. На драгоценные камни похоже.
Красиво.
Рытвенник, уловив одобрение, заухал, растянул пасть в улыбке.
Х-хорош-ший, Ирграм убрал руку. Идем посмотрим, ч-што там даль-ш-ше.
Пещера оказалась длинной. Она тянулась и тянулась. И еще отличалась поразительным однообразием. Аккуратные прямоугольники, заполненные синей густой жижей. Явно рукотворные. Ирграм останавливался несколько раз, чтобы осмотреть бассейны?
Пожалуй.
Изнутри они были облицованы белым камнем или материалом, камень напоминающим. Смущало отсутствие стыков на углах. Если это камень, то огромный бассейн вытесывали из цельной глыбины. И допустить, что подобную глыбину камень был сероватый, с прожилками, явно отличавшийся от местного нашли для одного бассейна, можно. Но здесь их больше сотни!
Маги сплавили камень воедино?
Если так, то у Древних были могучие маги, поскольку Ирграм не помнил никого, кто способен был бы сплавить камень.
Или все-таки не камень?
Металл у Древних тоже весьма своеобразный, так почему бы не допустить, что и иные, используемые ими материалы, имели специфичные свойства? В любом случае не понятно если выплавляли и выдавливали формы, то каких размеров эти формы были?
И зачем?
От воды тянуло силой. От каких-то бассейнов больше, от каких-то меньше. И вновь не понятно. Вода оставалась неподвижной. Но ведь оставалась! Любой бассейн, самый большой, пересохнет за тысячи лет если он не пополняется.
Нет, могло статься, что там, внизу, есть родник или водопровод, хотя, конечно, опять же, как сумел он уцелеть-то?
И зачем его выводить к каждому бассейну?
Но приток породил бы рябь.
Хоть какое-то движение.
А эта синяя странная вода оставалась совершенно неподвижной.
И количество её в бассейнах было одинаковым.
В какой-то момент любопытство почти взяло верх над осторожностью. Ирграм посмотрел на рытвенника. На бассейн.
Зачерпни, велел он. И руку продемонстрировал. Изменись. Сделай руку. Зачерпни.
Рытвенник дернул хвостом, затем лег. Все-таки он был ничуть не глупее того, первого, а то и умнее. Интересно, тварь хранит память о всех, кого сожрала? И если так, то в её памяти наверняка много есть занятного.
А если нет
Если поглощенные существа живут лишь некоторое время, пока, скажем, тварь их переваривает? Тогда Ирграм дернул головой и зашипел.
Нет.
Он хозяин в этом теле! Он и только!
Рытвенник вздрогнул и замер с вытянутой лапой-рукой.
Все хор-р-рошо, голос сделался грубее и раскатистей. Он отразился от воды и покатился по пещере, рождая эхо.
Меж тем рытвенник медленно и с опаской, но тянулся к воде. Пальцы лапы его удлинялись, обретая отдаленное сходство с человеческими. Вот они коснулись идеально гладкой поверхности. И та слегка прогнулась, принимая это прикосновение.
Плотная.
Теперь, сосредоточившись, Ирграм мог считать ощущения.
Прохлада.
Легкое покалывание. И плотность, не свойственную обычной воде. Нет, то, что эта вода не была обычной, Ирграм и до того понял. Но вот он заставил рытвенника опустить руку глубже.
Или лапу?
Главное, что чем глубже проваливались пальцы, тем плотнее становилась вода. Она словно стремилась вытолкнуть из себя чуждое тело. И покалывание усилилось.
И холод.
Зачерпывай, велел Ирграм, мысленно показывая, что именно надо сделать.
И не получилось.
Рытвенник пытался, честно. И лапа-рука даже изогнулась, а пальцы для верности срослись, превратившись в некое подобие ожившего черпака. Вот только синяя жижа выскакивала из него.
Рука выходила, не прихватив с собой ни капли.
И оставалась сухой.
Совершенно.
Хватит, остановил Ирграм рытвенника, который, кажется, категорически не был согласен с неудачей.
Зверь склонил голову и заворчал.
И вздохнул.
Наклонился к самой поверхности воды и, прежде чем Ирграм успел его остановить, цапнул её раскрытой пастью.
Вот ведь
В следующее мгновенье рытвенник вскочил, мотая головой, силясь стряхнуть с морды синее нечто, облепившее морду плотно.
Сюда иди! Ирграм перехватил зверя до того, как тот плюхнулся в другой бассейн. Он вцепился в загривок, а второй рукой попытался подцепить то синее, что лежало на морде. И успокойся.
Приказ прозвучал и мысленно.
Тем более, что Ирграм не ощущал вреда. Да, жижа перекрыла нос и рот, и будь рытвенник живым, он бы задохнулся. Но он и прежде-то живым не был. А теперь и вовсе не нуждался в воздухе, точнее мог поглощать его всей поверхностью тела.
И зверь успокоился.
Он лег, повинуясь тому, кто был старше? Не хозяином, нет, хозяином Ирграм себя не ощущал. А вот старшим родичем пожалуй. Интересное чувство. Непривычное.
Лежи смирно
Синяя жижа оказалась не жижей. Она не липла к пальцам, но и не спешила стечь с морды зверя, который и вправду успокоился. Хотя Ирграм и ощущал недовольство его. Ну да, кому понравится какая-то фигня на морде?
Сейчас с-шнимем, пообещал Ирграм.
И попробовал втянуть жижу в себя.
Не вышло.
Даже когда он рассыпался облаком и обнял рытвенника, все одно не вышло. Причем, рытвенник воспринимался правильно, а вот жижа жижа оставалась на редкость инертной.
Интер-ресно, Иргам вернул себе обличье и тоже сел.
Нужды спешить не было. Звезды, небеса это там, сверху. И людей касается. А он под землей. Здесь относительно безопасно. И даже если мир сгорит, Ирграм вряд ли узнает об этом.
И еды хватит надолго.
Что-то подсказывало, что в местных подземельях изрядно всякого водится, чтобы Ирграм избежал такого неприятного чувства, как голод.
Да и сила
Силы хватит.
А потому можно было просто посидеть и немного подумать.
Он менял пальцы, делая их тоньше и толще. Создавал на них присоски по принципу тех, которые имеются у морских гадов. И крючки. Когти гладкие, когти зазубренные он даже превратил кожу в мелкую терку, надеясь содрать жижу но нет.
И главное, сам рытвенник почему-то не мог отторгнуть эту часть плоти. Он тоже попытался измениться, но дрянь на морде мешала.
Или наоборот?
Стабилизировала форму? Во всяком случае, морда, в отличие от остального тела, оставалась неизменной.
Вот только
Хорошо это?
Плохо?
Ирграм огляделся и поморщился. Да, нынешнее тело было ему привычно. Но он успел сполна оценить возможности, которые открывались ему. И нет, стабилизироваться он не желал. Тем паче, что не был уверен, что этот эффект не влечет за собой каких-нибудь иных проблем?
Последствий.
Спокойно, повторил он, задумавшись.
Силы, чтобы сжечь вещество, не было. Да и опасно, а ну как полыхнуло бы все и сразу. Но вот оно источает силу.
А силу можно поглотить.
Пусть не сам Ирграм, но он вытащил пластину, которую аккуратно, бережно даже, приложил к морде рытвенника. И почти не удивился, увидев, как синяя жижа радостно переметнулась, стоило пластине коснуться её. И растеклась, облепляя пластину, врезаясь в желобки и бороздки, выталкивая на поверхность рисунок, все еще непонятный, но
Интер-ресно, Ирграм завороженно смотрел, как тает пленка, впитываемая пластиной.
И
Это что-то да значило.
Определенно.
Взгляд остановился на ближайшем бассейне. Перешел на пластину и снова на бассейн. Если попробовать хотя нет.
Бассейн большой. А пластина мелкая.
Вдруг упадет.
Выскользнет.
Или раствориться? Треснет от переизбытка энергии? Случится еще чего-нибудь? Нет уж. Ирграм засунул пластину внутрь тела, поглядел на своего спутника и сказал:
Идем, что ли где-то должен быть выход.
Глава 12
Винченцо
Винченцо приложил к себе просторную рубаху из какой-то тонкой, белоснежной ткани. Посмотрел на старую, совершенно не белую и местами начавшую расползаться. Да еще и вонючую.
И
Вздохнул.
Мыла бы найти. И воды. А то это вот творение Древних не внушает доверия. Ничуть. Рубаха до середины бедра. И штаны без завязок, на какой-то тянущейся ленте, свободные до того, что не отпускало ощущение, что они того и гляди свалятся.
И ты маешься?
Тень вошел без стука.
В белоснежных одеяниях он выглядел, пожалуй, забавно. Особенно с перевязью для ножей, широким кожаным поясом и мечом. Меч с белыми одеждами никак не гармонировал. И Тень знал это. И злился. Пожалуй, впервые за все время он был по-настоящему зол.
Маюсь, Винченцо накинул рубашку.
А у тебя тут иначе.
Комнату Винченцо и вправду преобразил. Но теперь все одно не мог отделаться от ощущения, что вот эта, преображенная, она перестала быть настоящей. За темным деревом стеновых панелей мерещилась та, исходная, отравляющая душу, белизна. И кровать.
И
И плевать, что даже наощупь дерево казалось вполне настоящим.
Казаться и быть разные вещи.
Это все получилось. Вот, Винченцо коснулся стены, на которой тотчас появилось светящееся пятно. Можно приказать изменить обстановку.
Пятно пошло рябью.
Ты понимаешь, что тут написано?
Понимаю, признаваться не слишком удобно. Но и оно меня понимает. Можно голосом приказать. Хотя не знаю, как.
Как описать кровать, которая тебе нужна.
Изменить одежду попытался Винченцо, но одежда осталась прежней.
И главное, от ткани не пахло.
От ткани, которая пролежала несколько сотен лет, если не тысяч, умудрившись не истлеть, должен был бы исходить запах.
Идиотом себя ощущаю, признался Тень и ткнул пальцем в пятно. То пошло рябью, но ничего не изменилось. А вот стоило Винченцо тронуть, и в окне появились знакомые картинки.
Следовательно, комнатой может управлять лишь Винченцо?
Это разумно.
С точки зрения человека. И проверить легко. Главное, Тень не пришлось уговаривать. Переглянулись. И он кивнул.
Комнаты тут же.
Интересно, сколько Винченцо спал? Время здесь текло иначе, возможно, оттого что внутри башни было светло, причем свет этот равномерный шел не из окон. Светился потолок, стены и немного пол. И при всем обилии света тени не появлялись.
Разум подмечал неправильности.
В комнате Тени на полу лежали вещи и старые сапоги и только взглянув на них, Винченцо понял, что бос. И что это не доставляет ему неудобств. Поверхность, по которой ступали его ноги, на ощупь казалась мягкой, словно ковер.
Странное место, поделился Тень, ткнув пальцем в стену. И та привычно пошла рябью, рождая световое пятно. Изменить. Мебель. Выбрать.
Пятно мигнуло.
И на стене возникли картинки.
Тебе нужно выбрать стиль, а затем предметы, которые нужны, пояснил Винченцо.
Понятно, Тень утратил всякий интерес. И развернулся. Поглядел на кровать, на которой вытянулся его сын. Мальчишка спал. Повернулся на бок, сунул руки под щеку и спал.
Крепко так.
Пускай, сказал Винченцо. Все устали.
Из него не выйдет наемника, Тень глядел на сына долго. Никто из моих людей не отключился бы вот так в незнакомом месте. Без охраны.
Если тебя это утешит, то я тоже уснул. И спал. Возможно, это свойство места. Возможно, усталость. Или все сразу. Не стоит да и если не выйдет наемника, то к чему мучить.
Больше он ничего не умеет.
Какие его годы. Научится.
Если доживет, Тень вышел из комнаты. И Винченцо покачал головой. Если если он доживет. И сам Винченцо тоже. И все они
И чего маяться о будущем, которого, возможно, не будет ни у кого?
В коридоре Тень застыл, вперившись взглядом куда-то вперед. Винченцо прислушался, но не обнаружил там ничего и никого.
Что не так?
Все не так! рявкнул Тень. Там там вы хоть как-то держали себя в руках. А тут разошлись, разбрелись, как овцы на пашне. Словно у всех разом разум отключило! Он спит. Ты отдыхаешь. Сестрица твоя Карраго и тот дрыхнет.
Устали
Это я уже слышал. Усталость не повод мы оказались внутри хрен знает кем построенной хреновины, которая хрен знает сколько времени стояла пустой. И потому ни хрена не понятно, с какого хрена все решили, что здесь безопасно!
Мальчик
Мальчик лежит в отключке. И да, ты ему так веришь? Настолько, что готов рискнуть? Ты видел, какие твари водятся там, внизу. И где гарантия, что здесь нет какой-нибудь особо вывернутой. Древней. Хитрой. Ждущей случая, чтобы сожрать
У тебя паранойя, Дикарь вышел в коридор. Извините, вы говорите довольно громко.
Что такое паранойя?
Убежденность, что за тобой следят, чтобы убить. Болезнь такая.
Это не болезнь. Это жизнь, Тень посмотрел мрачно. Твое оружие где?
Да там.
Он, Тень кивнул на Винченцо. Маг. Если что, ему оружие не особо нужно. А ты? Появится тут тварь из бездны, чем защищаться станешь? Голой жопой стращать?
А главное, в его словах был резон.
Они и вправду все не овцы, скорее уж дети, оказавшиеся в родной башне, уверенные, что тут-то, под защитой, безопасно.
Он прав, тихо сказал Винченцо. Мы все слишком доверились. И это действительно не нормально. Да, мальчик сказал, что кроме нас живых нет. Но если нет живых, это еще не значит, что здесь безопасно.
Дикарь задумался, правда ненадолго.
Действительно он произнес это задумчиво. Как подростки. Нельзя разделятся. Хотя бы пока Джер не придет в себя. И надо бы изучить место. Кажется, я сам себе противоречу?
Если комнаты можно объединять, надо объединить.
Миара не обрадуется.
Она разумная женщина. Несмотря ни на что.
Получилось довольно убедительно. Винченцо надеялся, что Миара в кои-то веки и вправду поведет себя как взрослая разумная женщина.
Но не обрадуется.
Точно.
И был прав.
Миара сидела, разглядывая пальцы. На ногах. Пальцы были длинными, разве что на левой ступне мизинец чуть изогнулся.
Да и сами ногти отливали синевой.
Почему мне кажется, дорогой брат, что ты собираешься испортить мне настроение? поинтересовалась она светским тоном.
Нам надо держаться вместе, сказал Тень и после небольшой паузы добавил. Госпожа.
И поэтому вы приперлись сюда?
Пришли, поправил Винченцо. Мы попробуем объединить помещения
Я вас уже ненавижу я только начала надеяться, что смогу немного отдохнуть. Поспать в тишине, без храпа
Я не храплю! кажется, Тень даже обиделся.
Но сопишь. Вы все сопите, ворочаетесь, бормочете, встаете, ложитесь, шевелитесь. Дышите слишком громко в конце-то концов! рявкнула она, и Ица встрепенулась, попыталась сесть, но Миара отключила девочку щелчком пальцев. Боги я хочу побыть в одиночестве!
На одиночество не слишком похоже, Дикарь указал на спящих детишек.
Они, в отличие от вас, тихи и не мешают
Миара поднялась, потянулась так, что тонкая ткань облепила кожу, и вздохнула: