Однако в ту минуту он весь кипел от возмущения. В голову сразу пришло столько идей, как ему прокомментировать услышанное, что он не мог выбрать одну так жалко было расставаться с остальными. Но прежде чем он принял решение, доктор Олдройд преподнес неожиданный сюрприз.
Я с большим удовольствием, сказал он, хочу пригласить следующего докладчика Королевского астронома.
Изначально Королевский астроном намеревался говорить коротко и по-существу. Но теперь не смог побороть соблазн и пуститься в долгие рассуждения, просто чтобы полюбоваться выражением лица Кингсли. Еще одно выступление в духе мистера Джорджа Грина стало бы для Кингсли особенно мучительным, и Королевский астроном воспользовался такой возможностью. Он начал с демонстрации слайдов с оборудованием Королевской обсерватории и наблюдателями, работающими на нем, показал, из каких деталей это оборудование состояло; а затем стал подробно объяснять принцип его работы, используя такую терминологию, словно он разговаривал с умственно отсталыми детьми. И все это время Королевский астроном в отличие от вечно запинающегося мистера Грина говорил спокойным уверенным тоном. Где-то минут через тридцать пять он испугался, что Кингсли станет плохо и придется звать врача, поэтому наконец перешел к делу.
В общих чертах наши результаты подтверждают сказанное мистером Грином. Юпитер и Сатурн изменили свое местоположение, и показатели примерно совпадают с теми, которые предоставил мистер Грин. Есть небольшие расхождения между его данными и нашими, но в основном они совпадают. Кроме того, мы в Королевской обсерватории наблюдали, как Уран и Нептун тоже изменили свое положение, отклонение не настолько сильное, как у Юпитера с Сатурном, но достаточно значительное. Наконец, я хочу добавить, что получил письмо от Гроттвальда из Гейдельберга, в котором он говорит, что в Гейдельбергской обсерватории получили примерно такие же результаты, как и в Королевской обсерватории.
С этими словами Королевский астроном вернулся на свое место. Доктор Олдройд сразу же обратился к собранию:
Джентльмены, сегодня вы узнали о результатах наблюдений, которые, смею предположить, чрезвычайно важны. Эта встреча станет значительной вехой в истории астрономии. Я не хочу больше отнимать ваше время, тем более что вам самим наверняка есть что сказать. В особенности, я думаю, это касается наших теоретиков. И я начну нашу дискуссию с обращения к профессору Кингсли. Не желает ли он как-нибудь прокомментировать услышанное?
Вряд ли. По крайней мере до тех пор, пока действует закон о клевете, шепнул один из профессиональных астрономов другому.
Господин председатель, начал Кингсли, пока два предыдущих оратора выступали перед нами, у меня имелась масса времени, чтобы самому провести подобные расчеты.
Двое профессионалов улыбнулись друг другу, Королевский астроном улыбнулся про себя.
Мое заключение, возможно, заинтересует присутствующих. Я пришел к выводу, что если данные, представленные нам сегодня, верны, и я хочу особенно подчеркнуть слово «если», то это говорит о существовании неизвестного тела в непосредственной близости от Солнечной системы. Причем масса этого тела должна быть сопоставима или даже превышать массу Юпитера. Немыслимо даже предположить, что предоставленные нам результаты были получены вследствие обычных погрешностей в измерениях, этот момент я опять же хочу подчеркнуть, но точно так же немыслимо, чтобы тело с такой большой массой находилось в пределах Солнечной системы или на ее периферии и при этом до сих пор оставалось незамеченным.
Кингсли сел на свое место. Профессиональные астрономы в общих чертах поняли, что он хотел сказать, а также какой подтекст заключался в его словах, и нашли его выступление более чем убедительным.
Когда Кингсли садился в поезд, отходивший в 20:56 от Ливерпуль-стрит в Кембридж, он так злобно посмотрел на сотрудника станции, пытавшегося проверить у него билет, что тот даже отступил на пару шагов. Но Кингсли это совсем не смутило, недавний обед ситуации не исправил: еда была приготовлена из рук вон плохо, обслуживали его так, словно делали огромное одолжение, да и сам ресторан, несмотря на свою помпезность, выглядел довольно неопрятно. Зато счет оказался более чем внушительным. Кингсли с сердитым видом шел через поезд в поисках купе, где он смог бы в полном одиночестве дать волю накопившимся эмоциям. Когда он быстро проходил по вагону первого класса, затылок одного из пассажиров показался ему знакомым. Он тихонько прошел в купе и уселся рядом с Королевским астрономом.
Ездить первым классом приятно и удобно. Правда же, нет ничего лучше государственной службы?
Вовсе нет, Кингсли. Вообще-то, я еду на праздничный ужин в Тринити-колледж в Кембридже.
Кингсли, еще не до конца пришедший в себя после отвратительного обеда, скорчил кислую мину.
Никогда не мог понять, за счет чего пирует эта братия из Тринити, сказал он. Закатывают банкеты по понедельникам, средам и пятницам, да и в остальные дни плотное четырехразовое питание.
Да, они неплохо устроились. А вы сегодня, кажется, не в настроении, Кингсли. Что-то случилось?
Метафорически выражаясь, можно сказать, что в тот момент Королевский астроном был готов прыгать от радости.
Не в настроении? Любопытно, кто на моем месте был бы в настроении? Хотел бы на такого посмотреть. Послушайте, что за водевиль вы устроили сегодня днем?
Сегодня были озвучены лишь факты. Абсолютно рациональные и трезвые.
Трезвые факты? Да что вы говорите! Вы выглядели бы намного трезвее, если бы залезли на стол и станцевали на нем чечетку. Планеты, отклонившиеся от своего положения на полтора градуса? Чушь какая-то!
Королевский астроном достал с багажной полки свой портфель и вытащил из него большую папку, в которой хранились многочисленные отчеты о проведенных наблюдениях.
Вот эти факты, сказал он. На первых пятидесяти или около того страницах еще необработанные данные наблюдений за всеми планетами, которые проводились день за днем в течение последних месяцев. В следующей таблице вы найдете все эти расчеты, преобразованные в гелиоцентрические координаты.
Кингсли молча изучал бумаги около часа, пока поезд не доехал до Бишопс-Стортфорда. Затем он сказал:
К. а., вы же понимаете, что у вас нет ни малейшего шанса устроить эту мистификацию? Здесь так много материалов, что я не могу установить подлинность их всех. Я могу одолжить эти таблицы на пару дней?
Кингсли, если вы считаете, что я взял на себя труд организовать эту, как вы выразились, мистификацию, исключительно чтобы запутать или позлить вас, тогда могу лишь сказать, что вы себе излишне льстите.
Скажем так, отозвался Кингсли, я могу выдвинуть две гипотезы. Обе на первый взгляд кажутся невероятными, но одна из них должна подтвердиться. Первая заключается в том, что неизвестное науке небесное тело, сопоставимое по массе с Юпитером, проникло в Солнечную систему. А вторая в том, что Королевский астроном сошел с ума. Не хочу вас обижать, но второй вариант кажется даже более вероятным.
Что мне в вас нравится, Кингсли, так это ваша привычка рубить с плеча кстати, весьма интересное выражение. Королевский астроном на мгновение задумался и добавил: Вам бы стоило заняться политикой.
Кингсли усмехнулся.
И все-таки я могу взять эти таблицы на пару дней?
Для чего они вам?
На самом деле у меня есть две цели. Хочу проверить все эти данные на их состоятельность, а затем выяснить, где может находиться вторгшееся в нашу систему тело.
И как вы собираетесь это сделать?
Для начала изучу все материалы по одной из планет, скажем Сатурну он для этого лучше всего подойдет. Это поможет мне определить расположение инородного тела или инородной материи, если речь не идет о едином объекте. Примерно так же Адамс и Леверье определили местоположение Нептуна. Затем, разобравшись с инородной материей, я перейду к дальнейшим расчетам. Выясню, какие помехи возникали вокруг других планет: Юпитера, Урана, Нептуна, Марса и так далее. А после этого сравню мои результаты с данными ваших наблюдений за этими планетами. Если мои результаты совпадут с вашими, я буду знать, что здесь нет никакого обмана. Но если они окажутся иными, то тогда
Все это прекрасно, сказал Королевский астроном, только как вы собираетесь успеть все это за пару дней?
А, я воспользуюсь вычислительной машиной. К счастью, у меня уже есть программа, написанная специально для кембриджского компьютера. Завтра придется потратить весь день, чтобы немного доработать ее и написать несколько дополнительных программ для решения задачи. Зато уже вечером можно будет приступить к расчетам. И послушайте, К. а., вы не хотите приехать в лабораторию после вашего праздничного ужина? Если завтра вечером нам удастся поработать вместе, мы быстро разберемся с этим делом.
На следующий день погода выдалась не самая приятная: холодная, дождливая, и в довершении всего Кембридж окутала тонкая пелена тумана. Кингсли проработал все утро, а к полудню затопил камин в своей квартире в доме для преподавателей. Он работал без перерыва, быстро исписывая листы многочисленными символами. Здесь приводится короткий фрагмент кода, согласно которому вычислительной машине надлежало производить расчеты:
Где-то в половине четвертого он вышел из колледжа, одевшись потеплее и тщательно закрывая зонтом объемную стопку бумаг. Он выбрал самый кратчайший путь до Корн-Эксчендж-стрит, к зданию, где находилась вычислительная машина, способная за одну ночь провести расчеты, на которые у обычного человека ушло бы лет пять. Когда-то в этом здании располагалась анатомическая школа, и ходили слухи, что оно населено призраками, но Кингсли, сворачивая с узкой улочки к боковой двери, даже и не вспомнил об этом.
Однако первым делом он пошел вовсе не к ЭВМ, на которой в тот момент работали другие специалисты. Он еще не перевел все данные, которые написал, в формат, пригодный для использования в машине. Для этого ему требовалась специальная печатная машинка, пробивавшая отверстия на ленте, а узор из этих отверстий соответствовал определенным символам. Именно эти отверстия и передавали окончательные команды компьютеру. Каждое из многих тысяч отверстий должно было располагаться на своем месте, иначе это привело бы к ошибкам в расчетах. Поэтому работа на перфораторе требовала особой тщательности и стопроцентной точности.
Лишь к шести часам вечера Кингсли убедился, что работа сделана надлежащим образом, все тщательно проверено и перепроверено. Он поднялся на верхний этаж, где находилась вычислительная машина. Тысячи электровакуумных ламп согревали помещение аппаратной, наполняя приятным теплом и сухостью, столь непривычными для холодного и сырого январского дня. Слышалось хорошо знакомое гудение электрических моторов и треск телетайпа.
Королевский астроном провел день хорошо, навестил старых друзей, а вечером с удовольствием посетил праздничный ужин в колледже Тринити. Время было уже за полночь, и ему больше всего хотелось лечь спать, а не сидеть в вычислительной лаборатории. И все же он решил выяснить, чем занимается его безумный коллега. Друг предложил подвезти его к лаборатории на машине, и теперь Королевский астроном стоял под дождем и ждал, когда ему откроют дверь. Наконец Кингсли соизволил появиться перед ним.
Ой, здравствуйте, К. а., сказал он. Вы как раз вовремя.
Они преодолели несколько лестничных пролетов и оказались в помещении с вычислительной машиной.
Получили какие-нибудь результаты?
Нет, но, кажется, я все настроил. В программах, которые я написал сегодня утром, оказались кое-какие ошибки. Последние несколько часов я их отлавливал. Надеюсь, все удалось исправить. По крайней мере, складывается такое впечатление. Если машина работает исправно, то через час-другой мы получим достойный результат. Банкет удался на славу?
Примерно в два часа ночи Кингсли сказал:
Мы уже почти закончили. Еще пара минут, и результат будет готов.
Через пять минут в комнате послышалось жужжание скоростного перфоратора. Из перфоратора появилась тонкая бумажная лента примерно в десять ярдов длиной. Отверстия на ленте содержали расчеты, на которые человек без помощи машины потратил бы не меньше года.
Давайте посмотрим, предложил Кингсли, когда они загрузили ленту в телетайп.
Вдвоем ученые стали наблюдать за тем, как распечатывается один ряд чисел за другим.
Боюсь, расположение данных не самое удачное. Наверное, мне лучше все объяснить. В первых трех рядах значения ряда параметров, которые я включил в расчет, принимая во внимание данные ваших наблюдений.
А как насчет положения инородного тела? спросил Королевский астроном.
Его положение и масса указываются в следующих четырех рядах. Но форма подачи материала не самая удобная. Я же говорил, расположение неудачное. Я хочу использовать эти результаты, чтобы рассчитать, какое влияние инородное тело окажет на Юпитер. Лента вполне подходит для таких задач.
Кингсли указал на бумажную ленту, только что появившуюся из машины.
Но мне самому придется сделать кое-какие расчеты перед тем, как перевести данные из этих таблиц в более удобоваримую форму. Однако сначала давайте запустим машину, пусть выяснит все, что касается Юпитера.
Кингсли нажал на несколько переключателей. После этого он вставил большую катушку с перфолентой в устройство для «считывания» информации. Затем нажал еще на один переключатель, и считывающее устройство начало разматывать ленту.
Вы видите, что происходит? сказал Кингсли. Когда лента разматывается, лампа просвечивает отверстия. Потом свет попадает в эту коробку, на светочувствительные трубки. Это приводит к тому, что в машину поступает ряд импульсов. Лента просто передает машине инструкции, как ей рассчитать изменение в положении Юпитера. Но машина еще не получила всех инструкций целиком. Она по-прежнему не знает, где находится это инородное тело, какова его масса и как быстро оно движется. Поэтому работа пока не выполнена.
Кингсли был прав. Машина остановилась, как только размотала всю катушку. Кингсли указал на маленькую красную лампочку.
Это говорит о том, что машина прекратила работу из-за отсутствия полных инструкций. Дайте ту ленту, которую мы только что получили. Она на столе рядом с вами.
Королевский астроном протянул ему длинную бумажную ленту.
Теперь мы восполним пробелы в информации. Считав ее, машина будет знать все необходимое о неизвестном объекте.
Кингсли нажал на переключатель и вставил в машину еще одну ленту. Как только она вся прошла через считывающее устройство, на катодно-лучевых трубках замигали огоньки.
Ну вот, началось. Следующий час машина каждую минуту будет умножать сотни тысяч десятизначных чисел. И пока она этим занимается, давайте приготовим кофе. Я с четырех часов дня ничего не ел и сильно проголодался.
Итак, двое ученых работали всю ночь. За окном уже начал заниматься серый и унылый январский рассвет, когда Кингсли сказал: