Понимаю. Эрланд погиб?
Очевидно. Примерно в дне пути до Нирайна. Ехал в той же карете, но без сестры и её охранницы, наняв пару слуг в обычном трактире. По официальной версии пал жертвой банального ограбления.
Искренне жаль. Достойный был человек. Хоть и ламбриец, Иазон свёл ладони, подняв глаза к потолку. Прими Всевышний его душу. Но почему вы уверены, что убийцы Эрланда не выкрали документы?
Потому что люди Мейкдона рыщут по Аделфии. Конечно, я предпринял попытку снестись с нашими заокеанскими знакомыми, но без оригиналов документов, сам понимаешь, им что-то сложно доказать.
И тогда война, подвёл итог офицер самого невоенного вида. Говорят, в Ламбрии увеличен выпуск оружия, чуть ли не четверть взрослого мужского населения прогоняется через рекрутские сборы. Не мобилизация, но
Подготовка к ней.
Император в курсе?
Конечно. И о готовящемся ударе в спину от фиолетовых, Ториус Элиуд обречённо вздохнул. Но не желает восстанавливать дипломатические отношения с ламбрийцами. А с Мейкдоном не осмеливается нарушить видимость приличий. Ограничился повышением военных заказов и предупредил союзников о грозящей войне. Демонстрирует уверенность. В общем, воображает себя Эдраном Славным, хотя до деда ему очень и очень далеко.
О сомнительных талантах правящего императора в тот день вспоминали и в другом месте, в одиннадцати днях конного пути к югу от столицы, в фамильном замке Мейкдонов, окружённом городом-крепостью Майрон, южнее границы Кампеста и Кетрика. Почтовый голубь покрыл это расстояние за два дня, принеся печальные вести о побоище.
Прошу разрешения, высокородный синьор, немедленно отправиться в Леонидию и порубить на куски наглеца, поклонился Байон.
Герцог покрутил в пальцах небольшой золочёный кинжал, скорее похожий на игрушку или нож для бумаг, чем на оружие. Неожиданно метнул его лёгким кистевым движением, клинок со стуком вонзился в старинный щит на противоположной стене кабинета.
Фалько-офицер внутренне содрогнулся бросок вышел настолько резким и стремительным, что лезвие убило бы его, взбреди герцогу в голову подобная мысль.
Вам бы только рубить и метать ножи, благородные господа, прозвучал голос третьего участника беседы. Точнее участницы.
Синьора Эльза Мейкдон, ослепительная третья жена герцога, дважды вдового, небрежно забросила ногу за ногу, и тончайшее платье антрацитового цвета послушно обтянуло бедро, вызвав у Байона судорожное сглатывающее движение. Тем более кому как не командиру герцогской гвардии знать о трёх самых интимных вещах: глава рода более не интересуется женщинами раз, не ревнует Эльзу, охотно пользующуюся свободой два, но её выбор никогда не останавливается на ближнем круге. Третье обстоятельство особенно обострило вожделение. Прекрасная львица с точёной фигуркой летуньи, пышными каштановыми волосами и дерзкими карими глазами тщательно следила, чтобы очередной комплект рогов достался герцогу не от его слуг. Какой лакей будет относиться к синьору с нужным почтением, если спал с его супругой?
У вас иное предложение, синьора? холодно спросил Байон.
Возможно. Обратите внимание: в трактире у Леонидии, при нападении на карету и далее, задирая вас в небе над столицей, юноша показал, что он совершенно не думает о последствиях, проявляя воистину безбрежную воинственность. Свой человек в легионе сообщил Алексайон беден и горд, эдакий странствующий рыцарь по духу, озабоченный поиском приключений. Полагаю, и в последнюю свалку он влез, гонимый не только командой легионного прим-офицера, а тем же безудержным порывом драться со всем миром.
Своими порывами он портит нам уже не первое дело, хмуро буркнул гвардеец. Разорвало бы его теми порывами
Помолчите, Байон, подал голос герцог.
Путь к славе и богатству через легион слишком длинен, для многих стал вообще тупиком. Как вы смотрите, синьоры, чтобы привлечь смельчака на нашу сторону? Объяснить, что именно мы добро и олицетворение чести, ради чего стоит рисковать жизнью. Посулить жалование, втрое превышающее легионерское, это не дорого. Вас он быстрее заколет, чем послушает, фалько, Эльза изящным движением руки в чёрной перчатке остановила возражение офицера. В отношении моего супруга, возможно, молодой северянин имеет предвзятое мнение. Зато к привлекательной незнакомке вряд ли проявит вражду.
Гвардеец поклялся про себя уложить Алекса в могилу как можно быстрее, независимо от способов, которыми герцогиня вздумала приручить его, тем более, если рассчитывает включить северянина непосредственно в свиту, вряд ли использует постель Хотя Нет, только смерть, игнорируя её планы на юного негодяя.
Об Алексе в тот день говорили ещё в одном доме. Надо сказать куда менее приятном для жизни по сравнению с герцогским дворцом.
Но и тут свои прелести: свежий морской воздух, крики чаек, всегда свежая рыба. Как не быть морепродуктам, если Ева Эрланд и её спутница Иана Лукания нашли приют в рыбацкой деревушке на западном побережье империи, в половине дня пути к югу от Нирайна, крупнейшего порта Аделфии.
Наверно, ещё два месяца назад госпожа Ева и представить себе не могла, что согласится заночевать в подобной дыре хотя бы раз. Жизнь не позволила выбирать. Иана, воспитанная в гораздо более спартанском стиле, излучала бодрость и уверенность, далёкие от её настоящих чувств. Каждое утро перед рассветом, кроме совсем уж штормовых дней, она запрягала в повозку старого мерина и везла рыбу на нирайнский рынок. И если поначалу ей приходилось изображать из себя базарную торговку, то с каждой неделей превращалась в неё всё больше. Вот уж и голос охрип от воплей «све-ежая рыба!», «прекра-асная рыба», руки покраснели, лицо обветрилось. Мешковатая одежда скрыла изящество благородной синьоры. Запах селёдки пропитал её, кажется, до позвоночника.
Естественно, она не летала. Крыло уехало с каретой, на вьючной лошади его не скрыть.
Ева не выходила из дома ни разу, кроме как на порог и по ночам. При всём желании она не могла изобразить из себя простолюдинку. Вдобавок, именно на неё с братом объявлена охота. Поэтому освоила шитьё и готовку, стирку и уборку в доме. В их тандеме, слаженном как семья, Иана выполняла мужскую, а Ева женскую роль.
Звук копыт и скрип тележных колёс незадолго до заката возвестил о возвращении черноглазой синьоры с базарных торгов.
Дорогая! Ну что там?
Иана устало бросила на скамью холщовую сумку. Скамья, естественно, деревянная, как и две лавки для сна, едва прикрытые дерюгой. Посреди единственной комнаты кривоватый стол с колодами вместо стульев, сбоку небольшая печка, наполняющая халупу теплом и угаром. Солнце освещало это великолепие через мутноватые окошки в четыре ладони шириной.
Сегодня что-то плохо. Совсем не хотят покупать.
Я не о том! Мочи нет Что в порту?
Девушка развязала серый платок, практически чистый, если не считать нескольких приставших чешуек.
Без изменений. Снуют гвардейцы герцога Мейкдона в фиолетовом и местные в синем. Зыркают по сторонам и друг на друга. Похоже, собираются сидеть здесь годами. Наверно, если бы знала, как мы застрянем, под дулом револьвера заставила бы рыбака отвезти нас глубоко в океан, а там просить о помощи любое судно, следующее в Ламбрию.
А сейчас?
Поздно. Ни один человек в своём уме не отважиться отойти за пределы видимости от берега. Даже под угрозой дырки в голове. Надо возвращаться.
Куда? охнула Ева.
В Кетрик, ближе к столице. От нас этого не ждут. Потом на юг или на север, подальше от Нирайна. Там тоже есть бухты и небольшие порты.
Нет Сравнительно приличных пара всего, и они тоже наверняка перекрыты. Остальные рыбацкие да для каботажного плаванья. Послушай, подруга я уже давно перестала считать тебя слугой
Верно, Ева. Тем более второй месяц не платишь жалование.
Как только доберёмся непременно возмещу весь мой долг. Так вот отправляйся в Ламбрию сама.
И оставить тебя здесь? Одну?!
Наша миссия дороже моих удобств. И даже самой жизни.
Иана присела на скамью.
Не выйдет, сказала она после короткого размышления. Не смогу изобразить торговку рыбой, накопившую денег на океанский переезд. Мигом раскусят. Если бы кому-то другому поручить, не с явными признаками икарийского благородного.
В такую опасную миссию? Кто же согласится? Разве что отважные безумцы, кинувшиеся на отряд наёмников Мейкдона. Кстати, ты полагала, что мы о них обязательно услышим.
В этой глуши вряд ли. Да и на базаре я ловлю сплетни слишком уж местного значения. Из столицы что-то донесётся, если войну объявят или император умрёт.
Она не сказала, что в числе долетевших слухов был и о погибшем мессире в чёрной карете без родовых гербов и вензелей. Не зная наверняка, что это Эрланд, не стала зря расстраивать Еву. Та, конечно, понимает: отсутствие брата в порту дурной признак. Но надежда живёт всегда, если не убита насмерть.
Вспоминая мечту госпожи о благородном рыцаре-защитнике, огорчила её:
А что касается молодых смельчаков, они в тот раз пришли к нам на помощь совершенно случайно. Нельзя слишком часто надеяться на случаи. Особенно в делах, касающихся судьбы всего мира.
Иана подумала, что подобные нравоучительные слова звучат слишком высокопарно из уст торговки рыбой, в которую она превратилась.
Глава восьмая
Ноябрь принял вахту на погодном посту и резким осенним ветром сорвал остатки листвы в парках Леонидии, омыв город холодными дождевыми струями. Приведя в порядок свою резиденцию, он успокоился.
Алекс вышел на службу в качестве практически унизительном. Пока не снят лубок с левой руки, лететь в воздушный патруль не рекомендуется. Легион кормит и даёт крышу над головой, но начисление жалования останавливается, здесь не принято болеть, даже если болячки получены на боевом посту. С деньгами как всегда их гораздо меньше, чем хотелось бы.
И он нарезал круги по улицам Леонидии верхом, в составе отряда всадников, сопровождаемых крытой повозкой с толстыми стенками для перевозки арестантов, ни одного дня не оставшейся без пассажиров, естественно в компании Марка, который почти уже свыкся с таким положением и несколько даже прибавил веса.
Честное слово, мысль, что не стану высокородным, здорово меня донимала дней пять. А потом я решил если Всевышний не захотел дать мне способностей, то оно и к лучшему. Через год получу прим-офицера. И поверь здесь тоже делаются деньги. О, не строй такое лицо. Я не продажный, как городская полиция. Но иногда нет ничего проще, чем обеспечить охрану при встрече знатных персон, не доверяющих друг другу и особенно гвардейцам собеседника. Груз кое-какой сопроводить.
Опий?
Ну, зачем же, Марк горделиво подкрутил ус. Я хочу остаться правильным, жениться даже, чтобы на мою жену и наследников не показывали пальцем.
И как? Не появилось никого на примете?
Увы, Алекс. Более того, обнаружил, что на патрули легиона некоторые горожане смотрят с предрассудком, не понимая разницу между нами, почти гвардейцами, и обычной полицейской стражей.
Дай угадаю. Не оставляешь надежды найти чистокровную вдовушку-синьору, чтобы твои дети наверняка заработали лётный шеврон?
В самую глубину души смотришь.
Они миновали центральные бульвары, углубившись в аллею между парком, примыкающим к кладбищу, и глухими задними стенами квартала торговцев средней руки. В дневное время место не слишком оживлённое, скорее проездное, поэтому старший группы опытный кавалерийский унтер нахмурился, увидев впереди необычную суету, и махнул рукой, призывая ускорить шаг. Двое новичков-унтеров и сержанты подстегнули коней.
Легавые! раздался пронзительный вопль, совсем не характерный для законопослушных обывателей. Молодчики явно не могли обрадоваться прибытию военных, ибо занимались излюбленным промыслом черни, а именно грабили карету. Более того, оценив своё численное преимущество дюжина против шестерых легионеров и двух раненых охранников, один из которых буквально рухнул у дверцы, злоумышленники не кинулись наутёк, а навели револьверы и наставили шпаги на военных.
Ощущение опасности и близости приключения тотчас сдёрнули с души Алекса тонкую плёнку благоразумия. Он ударил пятками в лошадиные бока и вырвался вперёд, выхватив шпагу и чуть опустив голову, чтобы укрыться за шеей скакуна на случай, если подонки решатся стрелять.
Решились.
Заслышав грохот револьверных выстрелов, Алекс выдернул сапоги из стремян и пригнулся к самой гриве. Лошадь, получив пулю, жалобно вскрикнула тонким голосом, ничуть не напоминающим обычное конское ржание. Она не взвилась на дыбы, а просто упала на колени, и всадник скользнул вперёд по её шее, очутившись рядом с ближайшим злодеем, вновь взводящим револьверный курок.
Выпад!
Острая смертоносная сталь впилась в кадык и вышла сзади из-за воротника. На миг перед лицом унтера оказались широко раскрытые глаза бандита, вокруг дрожат по-девичьи пушистые ресницы Глаза ещё живы, в них нет понимания, что хозяин их мёртв.
Грохот выстрелов сзади и спереди. Злоумышленник целился в Алекса, пуля встряхнула тело с пробитым горлом.
Выдернув шпагу из трупа, легионер рванул к следующему грабителю, вооружённому клинком и револьвером, который он только что разрядил в патрульных.
Удар!
Кисть правой руки с перерубленными костями выпустила револьвер и повисла тряпкой.
Бандит заверещал и бросился на Алекса, размахивая тяжёлой кавалерийской саблей. Уцелевшая рука работала у него с поразительной ловкостью.
Оба ранены. Лубок на левой руке мешает движениям.
Шпага не может толком принять сабельный удар она переломается как спичка.
Алекс провёл несколько финтов. Яростные выпады и попытки рубануть сверху парировал с трудом, мягко отводя сталь скользящим приёмом. Стараясь больше использовать сильную часть шпаги, ближе к эфесу, пропустил мощный удар в гарду. Правая кисть онемела.
Почувствовал, что уже не в состоянии следить за другими. Всё внимание своему противнику. Если кто-то набросится сзади конец.
Ещё выстрелы, стук стали, топот ног. Крики, ругательства. Тяжёлое дыхание.
Грабитель, ощутив, наконец, как с кровью уходят силы, решился на отчаянный рубящий удар, вкладывая в него всю оставшуюся мощь. Желая одним движением завершить схватку
Алекс, пожалуй, не смог понять, а также потом объяснить, как ему удалось отразить вражий клинок. Трагически запаздывая, он исхитрился ударить по сабле лубком, она полоснула по рукаву мундира. Естественно, атакующий провалился, открываясь, и его грудь налетела на остриё. Изумлённо глянул на сталь, вонзившуюся в сердце. Рука выпустила эфес сабли.
Зашипев от боли во вновь пострадавшей левой, молодой унтер освободил свой клинок для продолжения боя, с трудом двигая ушибленными пальцами правой руки. Но грабители кончились. Остальные разбойники полегли на брусчатку мёртвые, раненые и сдающиеся.
Алекс искренне огорчился. Нет, не слишком быстрому окончанию схватки или новой царапине на левом плече. Головорез, пытаясь проткнуть легионера, распорол его форменный камзол, а предыдущий мундир погиб на набережной канала Дьявольщина! За новый придётся платить из своего кармана. Впору слушать рассуждения Марка о получении мзды, закрывая глаза на не слишком серьёзные проступки.