Весьма срочно. Информационная дипломатия - Рудницкий Артем 4 стр.

Практически всегда дипломаты пишут «с колес», исключение составляют только материалы, которые отправляются дипломатической почтой («почтовки»), то есть не оперативные, и на их подготовку отпускается значительно больше времени. В прочих случаях, когда время поджимает, легко недооценить или переоценить важность события. Поэтому часто возникает соблазн, чтобы не попасть пальцем в небо, ограничиться минимумом аналитики, сделав упор на описательность. Подобного желательно не допускать, если только за первым, описательным информационным сообщением, не последует второе, с более глубокими и и серьезными оценками.

Информационный анализ иногда делят на информационно-аналитическую и прогнозно-аналитическую работу. Однако это части единого целого, тесно взаимосвязанные. Прогностический компонент в Центре особенно ценится, поскольку решения, которые там принимаются, сфокусированы не только на настоящем, но и на будущем.

Не лишне еще раз повторить и акцентировать: привязка внешнеполитического информационного анализа к принятию практических решений является одной из главных его особенностей. Нужно не просто проанализировать происходящее, но и подвигнуть власть на определенные действия. То есть такие действия, которые рекомендуют дипломаты-аналитики. Если власть поступит иначе, это будет означать, что проделанный информационный анализ не был принят во внимание и вся работа пошла насмарку.

В этой связи затронем принципиально значимую тему взаимосвязи информационного анализа с характером государства, которое представляет дипломатическая служба. Система и механизмы принятия решений в Центре всегда сказываются на процессе внешнеполитического анализа. Для понимания характера этой взаимосвязи обычно используются несколько моделей: модель рационального игрока, модель бюрократической политики, модель организационного процесса, модель межгрупповой политики, модель политического процесса и некоторые другие15.

Первая из них, модель рационального игрока, исходит из того, что внешнюю политику вершат рационально мыслящие индивиды. На основе собранной информации они принимают взвешенные, разумные решения, что позволяет формировать международный курс государств и правительств, которые воспринимаются как консолидированные, сплоченные общественные организмы, спаянные единой целью. Это, можно сказать, идеальная модель, правда, не принимающая во внимание, что индивиды могут мыслить нерационально и неверно интерпретировать имеющуюся информацию.

Модель бюрократической политики исходит из того, что государства и правительства не отличаются высоким уровнем сплоченности, их единство подтачивает внутреннее соперничество между различными бюрократическими группировками, у которых имеются vested interests (свои, несовпадающие эгоистические интересы), что нередко оборачивается принятием иррациональных решений.

В рамках модели организационного процесса приоритет отдается не индивидам или соперничающим группировкам в эшелонах власти, а хорошо отлаженной и безликой системе бюрократических стандартов, позволяющей все делать «по протоколу». Роль личности сводится до минимума, что обусловливает достоинства и недостатки этой модели. С одной стороны, она в большей или меньшей степени исключает импульсивные и непродуманные решения, которые могут явиться результатом нерационального поведения конкретного чиновника, дипломата или группы дипломатов и чиновников. С другой  может помешать принятию нестандартных, оригинальных и в каких-то случаях чрезвычайно необходимых решений, которые могут срочно понадобиться для урегулирования кризисной ситуации. Это то же самое, что лечить по протоколу, сориентированному на усредненного пациента, на чаще всего повторяющиеся случаи заболеваний и «проседающему», когда требуется в срочном порядке применить нестандартные приемы и методы лечения.

Модель межгрупповой политики предполагает, что различные бюрократические группировки во властной системе способны позитивно взаимодействовать для обеспечения тех стандартов, которые лежат в основе модели организационного процесса. То есть это симбиоз двух предыдущих моделей.

Модель политического процесса во многом схожа с моделью бюрократической политики, с той лишь разницей, что помимо бюрократических групп она учитывает влияние на информационный анализ и разработку внешнеполитического курса других игроков: общественных деятелей, журналистов, ученых, тех или иных организаций, фондов, центров и т. п.

Сразу нужно сказать, что на практике в чистом виде ни одна из упомянутых моделей не встречается и все они в той или иной степени могут использоваться для объяснения реальной ситуации, причем, в самых разных государственных системах  авторитарных, тоталитарных, демократических или представляющих их причудливое сочетание.

В советской государственной системе «рациональные игроки» (видные и талантливые дипломаты) на внешнеполитическом поле присутствовали, хотя по мере развития государства число их неуклонно сокращалось. Бюрократическая политика, понятно, играла свою роль, разные ведомства тянули одеяло на себя  МИД и Министерство обороны, разведслужбы, Международный отдел ЦК КПСС и Политбюро, как ключевые управленческие структуры. Так что центр принятия решений блуждал по извилистым коридорам высшего властного эшелона. Какой-то modus vivendi все же находился  в русле модели межгрупповой политики.

Модель организационного процесса тоже работала, стандартные и протокольные нормы, которые, кстати, регулировались идеологическими установками, соблюдались достаточно строго. Поэтому принимать решения, разумные, прагматичные, но противоречившие заданному курсу  на борьбу с «империализмом», поддержку национально-освободительного движения и «друзей-товарищей» среди стран социализма и третьего мира  было делом весьма затруднительным. По этой причине, например, так долго не признавали Израиль после необдуманного разрыва отношений в 1967 году и бодались с американцами в случаях, когда вполне можно было достичь компромисса.

А вот модель политического процесса в СССР практически полностью отсутствовала  негосударственных игроков к внешней политике и дипломатии реально не подпускали, хотя формально они существовали и считались их полноправными участниками. К примеру, Комитет защиты мира, Комитет советских женщин, Организация солидарности со странами Азии и Африки и им подобные структуры были полностью подконтрольны партийному и государственному аппарату, и никакой самостоятельной роли не играли.

Система государственного управления и принятия решений при авторитарных, диктаторских и тоталитарных режимах (бюрократический централизм) накладывает чрезвычайно негативный отпечаток на весь процесс информационного анализа, ограничивает и даже перекрывает информационные потоки и повышает опасность принятия неверных решений.

Свободное обсуждение тех или иных вопросов частично или полностью исключается и «наверх», как правило, поступают процеженные сведения, в том виде, в каком они отвечают взглядам и планам действий правящей государственной верхушки. В конечном счете это приводит к отрыву от реальности и шагам, влекущим за собой катастрофические последствия. Как это произошло, к примеру, с Наполеоном III, попытавшимся в 60-е годы XIX века захватить Мексику, а потом объявившим войну Пруссии, с Гитлером и Муссолини, стремившимися к общемировому господству или американцами, когда в начале 1960-х годов они развернули боевые действия во Вьетнаме

Наиболее благоприятные условия для информационного анализа и оптимального принятия решений существуют в демократическом государстве, где нет необходимости подстраиваться под мнение одной из политических сил или одной из бюрократических властных структур. Дипломаты относительно свободны в своих выводах, оценках и предложениях, которые могут не совпадать с точкой зрения правительства, в данный момент находящегося у власти. За это не последует наказания в виде увольнения или того хуже  ареста, ссылки, тюремного заключения или казни.

Роли и исполнители

В процесс информационного анализа во внешней политике вовлечены практически все сотрудники загранучреждений (за исключением технического состава)  посольств, генконсульств, постоянных представительств при международных организациях, торговых представительств и любых иных дипломатических миссий, а также центрального аппарата Министерства иностранных дел и других государственных ведомств, как-либо связанных с разработкой международного курса государства. А также представители научного сообщества (из государственных, частных исследовательских центров и институтов), независимые эксперты и другие специалисты.

Составим примерный перечень участников процесса информационного анализа в России:

 МИД;

Загранпредставительства;

Россотрудничество;

 СВР;

 ФСБ;

Министерство обороны;

Министерство экономического развития и торговли;

Администрация президента;

Совет безопасности;

Научно-исследовательские институты, центры, фонды, иные организации;

 СМИ;

Государственные и частные бизнес-корпорации.

Практически каждое ведомство, имеющее связи за рубежом, так или иначе занимается информационной аналитикой. Это относится и к крупным частным и государственным корпорациям  например, к Газпрому, имеющему представительства в разных странах. Все эти структуры между собой связаны (как сообщающиеся сосуды) и осуществляют интенсивный информационный обмен. У каждой из них своя специфика, но нас интересует, прежде всего, деятельность тех из них, которые являются коренниками  то есть Министерство иностранных дел и другие профильные ведомства, а также загранучреждения.

У загранучреждений (посольств, генеральных консульств, постоянных представительств, торговых представительств и других миссий) особая роль, благодаря возможности получать сведения из первых рук, то есть от первичных носителей информации  представителей страны пребывания, зарубежных коллег и международных организаций. Эта информация фильтруется, обрабатывается и лишь после этого направляется в Центр.

Работа этих структур регламентируется нормативными документами, главными из которых являются Положение о Посольстве Российской Федерации, Положение о Чрезвычайном и Полномочном После Российской Федерации в иностранном государстве и Положение о Постоянном представительстве. В соответствии с ними дипломатические миссии должны собирать информацию о государстве пребывания, анализировать его внутреннюю и внешнюю политику, а также изучать деятельность других государств, международных организаций и союзов, имея в виду «информирование в установленном порядке Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, МИДа России, других федеральных органов исполнительной власти по вопросам внешней и внутренней политики государства пребывания и внесение в установленном порядке предложений по развитию отношений Российской Федерации с государством пребывания, обеспечению интересов Российской Федерации в соответствующем регионе и мире в целом»16.

К слову сказать, дипломатам за рубежом приходится заниматься и различной деятельностью не информационно-аналитического и вообще не политического характера  административно-хозяйственной (например, обустраивать помещения посольства, приобретать для него земельные участки), организационной (встречи и размещение делегаций) и консульской (защита прав граждан своей страны, проведение парламентских и президентских выборов и многое другое). Однако самая сложная, самая профессиональная, интеллектуальная и интересная работа обязательно связана с информационным анализом. Даже в те моменты, когда дипломат не готовит информационные сообщения, а, скажем, вручает официальную ноту, выступает с демаршем в Министерстве иностранных дел страны пребывания, посещает официальные представительства других стран, принимает гостей, устраивая ланч или обед, он постоянно подмечает новые факты, фиксирует их и осмысливает. Информационный анализ неизменно присутствует в его работе, информационных пустот не бывает, и вокруг дипломата информационное поле всегда необычайно плотное и насыщенное. Только успевай наблюдать, отмечать и раскладывать собранные данные по «ящичкам» памяти.

Сказанное в полной мере относится и к дипломатам, работающим в Центре, а также к коллегам из других ведомств.

В загранучреждениях информационную работу ведут сотрудники не только МИД, но и других служб  в том числе внешней разведки и военного атташата, официальные представители СВР и ФСБ, службы наркоконтроля и др. Они почти всегда располагают дипломатическими паспортами, соответственно, дипломатическим иммунитетом и подчиняются не только своему непосредственному руководителю, но и послу, как главе миссии, назначенному президентом. Наряду с мидовцами входят в тематические исследовательские группы  внешней политики, внутренней политики и двусторонних отношений (могут формироваться и другие), вносят собранные ими сведения, во всяком случае, частично, в общую копилку и принимают участие в подготовке информационных сообщений в Центр по линии не только своих ведомств, но и Министерства иностранных дел.

Внутри миссии неизбежна конкуренция между различными службами, которая может носить позитивный характер, побуждая их опережать друг друга в поисках фактов, глубине осмысления, аналитической сноровке и умении первыми доложить о самых насущных вопросах и сделать это наиболее убедительным образом. Но у подобной ситуации есть и свои отрицательные стороны  порой возникают взаимные ревность и неприязнь, мешающие работе. Это приводит к ненужному дублированию информационных материалов, утаиванию друг от друга особо ценных сведений с одной лишь целью  вырваться вперед, опередить «соседей», заработать больше очков в глазах Центра в надежде на похвалу, денежные бонусы и карьерный рост. В этом случае узковедомственное местничество становится серьезным препятствием для нормальной информационно-аналитической работы в общих интересах.

Негативный момент может заключаться и в несогласованности мнений служб по тем или иным важным вопросам. Как это случилось в 1956 году в Венгрии, когда советский посол Ю. В. Андропов и резидентура разошлись в оценках. Андропов и его мидовская команда сомневались в надежности правительства Имре Надя и отдавали себе отчет в грядущей катастрофе, а резидентура убеждала Центр, что ничего такого не произойдет и всё под контролем: