Я высыпала на стол все лекарства. Тетя Соня стала разглядывать упаковки с таблетками.
Да, лекарства серьезные, у твоей хозяйки дела плохие. Так уж и быть, присмотрю. Я и утром, и вечером во дворе. А днем в аптеку сбегаю, в магазин, если надо. А ты поезжай, негоже тебе все лето с больной проводить.
Я бы не уехала, по родителям, по бабе с дедом соскучилась. Через неделю родители в отпуск приедут в Тольятти. Теть Сонь, не говори никому про наш разговор, а то люди любопытные, начнут к ней со своей жалостью таскаться. Она этого не любит, обидится на нас.
Ну что ты, милая, не скажу, у человека и так беда, зачем ей лишние переживания.
Вот и спасибо тебе, и мне спокойней будет, что хозяйка под присмотром. Жалко мне ее, привыкла за два с половиной года, беззлобная она.
Тетя Соня меня немного успокоила, я приободрилась и пошагала домой. Хозяйка сидела на кухне возле окна и смотрела поверх занавесок, наверное, меня поджидала, да задумалась и не заметила, как я проскочила в подъезд.
Ну, где ты ходишь? Тебя только за смертью посылать.
Не надо за смертью посылать, она сама придет в назначенный час и никого не спросит, буркнула я и чуть язык не прикусила. Что же я такое говорю.
Хозяйка хрипло охнула, пододвинулась ближе к столу.
Больно ты умная, как я посмотрю.
Она забрала у меня из рук все лекарства, разложила их не столе и стала изучать. А я тихонько наблюдала за ней, боясь выдать свой интерес. Раньше я и внимания не обращала на ее вид, ну бледная, так болеет ведь. А теперь рассмотрела хорошенько. Действительно, белки глаз пожелтели, и лицо из бледного сделалось цветом пожухлой листвы, каким-то серо-зеленым. Галина Петровна уловила мой внимательный взгляд.
Чего это ты вцепилась в меня глазами, того и гляди, просверлишь насквозь.
Насмотреться хочу, а то уеду на все лето, скучать буду. Привыкла я к вам, сроднилась.
Хозяйка не ожидала такого участия, обняла меня и начала тихонько всхлипывать. Раньше с ней этого не было.
Вот ведь какая сентиментальная стала, это болезнь меня сломила.
Но тут же быстро встрепенулась, поправила волосы и продолжила изучать лекарства.
А это что за трава? Ее нет в рецептах. Зачем купила?
Аптекарша посоветовала. От лекарств побочные эффекты, а трава помогает усвоению лекарств. Ее можно пить как чай. Не бойтесь, аптекарша плохого не посоветует.
Да не боюсь, куда уж хуже.
Вот на этой грустной ноте мы и расстались. На следующее утро я уехала в Тольятти и, как всегда, вечером была уже на месте.
У калитки меня никто не встречал, не знали, когда я приеду. А Дружок? Спит, небось, в своей будке. Я позвала собаку:
Дружок, Дружок! У меня гостинчик для тебя есть.
От Дружка ни ответа, ни привета. Обычно он бежал, сломя голову, на зов. Зашла в сенцы и споткнулась в темноте обо что-то мягкое и теплое. Испугалась вначале, а когда включила свет, все стало понятно. На коврике перед дверью спала собака, белая, лохматая, небольшая совсем. Она меня сама испугалась, отскочила и заскулила. Мне стало смешно, что за собака такая трусишка. Я засмеялась, а собака весело залаяла. На шум в сенцы вышел дедушка.
Танюшка приехала! Ну, наконец-то. Мы с бабушкой давно тебя ждем.
Бабушк, встречай внучку.
Они вдвоем начали меня обнимать, целовать. И собака прыгала вокруг, радостно виляя хвостом. Поняла, что я своя.
Да что ж вы меня мутыскаете, как маленькую. Ведите в дом уже.
В доме тихо и темно, свет горит только в передней комнате.
Что это у вас темнота, тишина, как в склепе? Даже радио молчит?
А мы газету читали, вон там новостей сколько, дед подошел к столу и показал мне стопку газет. Вот тут целый роман, и в сегодняшней газете все о нем.
Что за роман такой? И о ком это о нем?
Да все о новом заводе и о новом городе
Дед, может быть, на кухне почитаешь нам? Пойдем, внученька, покормлю тебя. Голодная, небось?
Голодная, кто же меня покормит. Я с поезда сразу на автовокзал помчалась, чтобы на последний автобус успеть.
На кухне дедушка с воодушевлением читал мне о Всесоюзной ударной стройке. Сюда со всей нашей необъятной страны потянулась молодежь. О том, что наш завод один из крупнейших в Европе. А Новый город будет эталоном градостроительства. Таких городов в нашей стране еще не строили. Здесь вырастут кварталы с высотными зданиями, с широкими проспектами. Для удобства людей создадут все культурно-бытовые учреждения: магазины, садики и школы, кинотеатры и дворцы спорта.
Дед, неужели и правда все так и будет? Прямо как в сказке.
А то как же! Вот, в «Правде» тоже об этом не раз писали, а не только в местной газете. Я все газеты собираю. В «Правде» просто так не напишут.
Ладно, завтра посмотрю твои газеты. Про собаку расскажи. Почему меня Дружок не встретил? И что это за «домовенок» беленький в сенях?
Дед вздохнул, снял очки и отложил газету.
Дружок весной сдох, закопал я его под пеньком в лесу. Ошейник на ближайшем дереве повесил на ветку, чтобы место не потерять. Сходим как-нибудь, покажу пенек. А собачку эту дед Семен принес с работы, приблудилась к нему. Пулькой назвали, уж больно она быстрая.
Вскоре приехали родители и привезли всяких гостинцев: кедровые орехи, сушеную чернику и вяленую рыбу муксун. На следующий день отец пошел с дедом на работу и позвонил из школы дяде Толе, сообщить о своем приезде. Вечером примчался дядя Толя и повез нас на экскурсию. Пока ехали, он все рассказывал про стройку и показывал, где что будет. Возле одного вагончика остановились, а на нем плакат с надписью: «29 марта 1967 года стройуправление 32 Спецстроя Куйбышевгидростроя начало строительство инженерных коммуникаций в Новом Автозаводском районе». А вокруг разная техника: экскаваторы, автокраны, самосвалы и стройматериалы.
Вот здесь будет город для заводчан, дядя Толя запрыгнул в кабину, и мы поехали. Вдоль дороги пошли огромные котлованы под фундамент заводских цехов.
Дальше не поедем, а то задохнемся от пыли. Для представления объемов грандиозности строительства скажу одно, завод протянется на шесть километров.
Ой, ей, ей! Как же люди будут на работу добираться? мамка всплеснула руками.
Как, как, автобусы будут развозить.
Дядя Толя резко развернулся и помчал нас обратно в Старый город. Отец всю дорогу сидел задумчивый, как будто его ничего не интересовало.
Алексей, ты что загрустил, друг? дядя Толя похлопал отца по плечу.
Машину хочу.
О, размечтался, еще лет пять подожди.
Придется.
Отец вздохнул и стал рассказывать нам про машины, какие они будут красивые и удобные.
Девчонки, а вы что загрустили? дядя Толя притормозил на обочине, пропуская пустые самосвалы. Что, не понравилась экскурсия?
Я, глядя на погрустневшую мамку, решила высказать свое мнение:
Да что тут смотреть, голая пустыня, ничего еще нет. Ни завода, ни города. Одни котлованы да бетонные плиты. Кругом пылюка и рев машин, ничего интересного.
Ну, это ты зря, Танюшк! Ты наблюдаешь исторический момент, самое начало, зарождение Автогиганта и города будущего. Ты себе даже не представляешь, что здесь будет. Я видел план города. Здесь будут широкие проспекты, кварталы со своими детскими садами и школами, магазинами. В каждом квартале свой бульвар с зоной отдыха. Это будет чудо-город. Надо только немного подождать.
Ладно, дядь Толь, извини. Спасибо, что свозил. Мы ценим твой энтузиазм, просто ожидали большего.
Да ладно, хотел поделиться с вами нашими новостями вживую. Исправлюсь, на выходных поедем на Голубое озеро.
Что за озеро? Далеко? мамка немного воодушевилась и заинтересовалась предложением.
Весь оставшийся путь дядя Толя рассказывал про Голубое озеро. Где находится и что зимой не замерзает. Оказалось, что оно еще и очень глубокое, дна никто не нашел. И люди ныряли, и спортсмены с аквалангами. Никто не добрался до дна этого озера.
Вот здорово! Поедем, поедем! я чуть не выпрыгнула из машины от радости, так захотелось побыстрее увидеть это удивительное озеро.
Каникулы прошли как один миг. Дядя Толя возил нас по самым замечательным местам. А еще мы собирались по вечерам у деда во дворе и пели старинные песни. Особенно дед любил «Златые горы». Я знала все песни. И когда потом, через много лет, поступала в народный хор, меня спросили, что я знаю. Сказала, что все русские народные.
Ну, спой что-нибудь, попросила руководитель хора Нина Степановна.
Мне нравится «Степь, да степь кругом». Можно?
Можно.
Я спела один куплет. Мне сказали: «Достаточно». И приняли в состав хора. Но это было потом, в далеком будущем. А сейчас я наслаждалась каникулами, встречей с родителями, с дедом и бабой. В общем, лето удалось. Я даже на некоторое время забыла про свою хозяйку, но ненадолго. Какое-то внутреннее чутье меня беспокоило. Как она там, больная, одинокая. У меня здесь куча родни, а она совсем одна. Эта мысль не давала мне покоя, и я решила поехать пораньше перед учебой. Родителям не хотелось говорить причину отъезда, и врать не могла. Сказала, что последний курс, хочу перебраться ближе к техникуму, часто дотемна задерживаюсь в библиотеке и всякое такое. По крайней мере, это не было враньем. В конце концов, так все и произошло.
К дому подошла, когда уже совсем стемнело. В квартире, во всех комнатах, и даже в моей, горел свет. Мне это показалось странным. Обычно Галина Петровна свет включала только там, где находилась. Занавески на окнах были совсем другие. Дверь мне открыла незнакомая женщина. В квартиру она меня не пустила и ничего толком не объяснила. Сказала, что вещи мои забрала дворничиха.
А письма были для меня? дрожащим голосом спросила я в надежде, что от Вани пришло хотя бы одно письмо.
Нет никаких писем, иди уже, буркнула новая жиличка и захлопнула за мной дверь.
Тетя Соня жила совсем рядом. Еле сдерживая слезы, я побрела к ее дому. Страшное предчувствие крутилось у меня в голове, как волчок. Только тетя Соня открыла мне дверь, как меня прорвало. Я бросилась к ней и зарыдала в голос.