У нас с ней очень доверительные отношения. Но мама никогда не лезла в мою семью, если я не просила совет по какому-то вопросу. И даже с учетом всех вводных данных, я не могла сейчас даже найти слова, которые могли все произошедшее передать ей.
На мое малозначительное объяснение мама ничего не говорит. Встает рядом, и мы вместе смотрим в окно.
Ты всегда любила этот праздник больше остальных. С самого детства. Я понимаю, почему ты так расстроилась сегодня, Настенька.
Это правда. Я до смешного сентиментальная. По любому поводу не плачу, но все же Сейчас она решила, что я просто расчувствовалась.
Я бы хотела, чтобы дело было только в этом, отвечаю сдавленным голосом.
Но это не так. Я уже поняла.
Далеко не так, мам. У меня заплетается язык, когда я думаю, с какого предложения начать говорить.
Тогда начни с того, что он сделал?
Изменил, слово оседает на языке пеплом, оставляет горький привкус и отвращает.
Что? мамин голос превращается в шепот.
И у него, кажется, ребенок есть, от другой женщины Ребенок, мам Он Господи
Прикладываю руку к губам и пытаюсь сдержать рыдание. Я не могу поверить, что говорю это вслух. Проговариваю каждое слово
Стой, стой, стой, мама обнимает меня и садится со мной на пол, потому что ноги держать перестают. Ты уверена, Настя?
Да, наверное совершаю пару вдохов, чтобы начать говорить без заикания. Он написал мне сообщение, что поздравляет с Новым годом меня и дочку.
Может
Ошибка? горько усмехаюсь.
Ну все же может быть, дочь.
Можно написать две «с» и не удалить, или буквы переставить местами, когда быстро пишешь, мама, но не пол ребенка своего перепутать.
Покажи, дай посмотрю, протягивает руку.
А он удалил свою смску сразу же, издаю смешок с новой скатившейся по щеке слезой, и прислал новую с тем же текстом, только «дочь» заменил на «сына». Будто шаблон сохраненный был, понимаешь?
Все это какой-то Я не знаю
Вот и я не знаю. Сижу тут, а в голове дурдом какой-то.
Ну уж нет, вставай, она поднимается и тянет за собой.
Неохотно я встаю на ноги. Мама подходит ко мне и начинает стирать мои почти высохшие слезы.
Сейчас в ванную и за стол. Завтра поговоришь с ним и все решишь. Ты тут на полу истину не найдешь.
Я просто думаю, сразу его выгнать или перед этим ударить хорошенько по лицу.
Мама начинает хохотать.
Отец был прав, ты тихая, а рука у тебя тяжелая. И если ударишь, то мало не покажется. Поэтому побереги силы.
Мам, так тошно, признаюсь, опустошая свое нутро резким выдохом. Это ведь не просто интрижка, которую я бы тоже не приняла. Это целый ребенок.
Вот за все с Игоря спросишь. Но завтра. Твой сын сейчас играет там внутри и ждет праздника.
И мне за это стыдно, я старалась сдержаться, а он позвонил со своими «люблю», я и сорвалась.
Настя, она берет в свои теплые руки мое лицо и смотрит в глаза, у тебя есть все что нужно. Квартира, сын, любимая работа. Как бы там ни вышло с мужем в итоге ты уже никогда не останешься одна. Но в первую очередь вам нужно поговорить.
Киваю маме и, получив в ответ улыбку, мы обе уходим с балкона. Я забегаю в ванную. Поправляю макияж и смотрю на себя в зеркало.
В голове происходит какой-то переворот, и я четко представляю, с чего начнется мое утро.
Мы поговорим. Обязательно поговорим, Игорь.
***
А я лед, растворенный в бокале.
Я, по сути, простая вода.
Мною он разбавляет спиртное,
Добавляя в бокал кубик льда из меня.
Глава 4. Мысли
Когда гости постепенно начали расходиться, я осталась у мамы, чтобы помочь с уборкой.
Пойди уложи сына и возвращайся, останавливает, прежде чем я успеваю прикоснуться к тарелкам.
Сама не начинай только.
Иди уже, улыбнулась.
Вхожу в комнату, которую обычно делят наши с Юлей дети. Смотря, кто остается у бабушки. Если оба, то кто-то занимает диван в гостиной.
Зубы почистил, молодой человек?
На мой вопрос он делает широкую улыбку, демонстрируя зубы.
Умница.
Я подхожу к нему и помогаю накрыться одеялом.
Ну что, повеселился?
Ага. Ма, а подарки я где найду, под бабулиной елкой или когда приеду домой?
Как Дед Мороз решит.
Ну мам, деланно возмущается.
Ну что? Я верила в Деда Мороза до десяти лет.
Мне почти десять.
Ага, через полтора года, смеюсь. Я приеду за тобой
Подвисаю на своих словах. Потому что понятия не имею, что будет завтра. Господи, я и правда не знаю. С каждой новой мыслью я открываю новые вопросы, на которые не могу найти ответ. Что я скажу сыну, когда он вернется домой, а там будет пусто?
Подлец, что же он натворил с нашей семьей? Как мог не подумать о Ване?
Мам? Во сколько?
Что? отвлекаюсь от мрака, который увлекал во тьму.
Приедешь во сколько?
Ах да. Я бабушке позвоню, хорошо? Вспомнила, что у меня дела были.
Ладно. А может, папа заберет?
Я позвоню, улыбаюсь, проглатывая боль.
Ванька любит его Он так сильно любит своего отца.
Я люблю тебя, сынок, наклоняюсь и целую его в висок, поглаживая по плечу. Спокойной ночи, родной.
Спокойной ночи, мама.
Позволяю себе секунду слабости, но, чувствуя, что расплачусь, встаю и ухожу, закрывая за собой дверь, оставив гореть светильник «ночное небо».
Уложила?
Да. Сомневаюсь, что долго будет лежать, умотался, да и время уже.
В новогоднюю ночь можно. Сама то, как? Все равно поедешь домой? Может, отдохнешь сначала? Подумаешь?
Мам, собираю тарелки с едой, которая не была тронута, и обматываю каждую пищевой пленкой, если я начинаю думать, все запутывается и приносит чудовищную боль. Я даже не уверена, что смогу уснуть.
Мы можем не спать всю ночь, если тебе от этого станет легче, Настя, она останавливает меня, положив на плечо свою руку. Я волнуюсь за тебя, дочка.
Ни при каком раскладе не будет легко. Ваня спрашивает про Игоря, и я прям Я даже не знаю, что ему говорить. Простые вопросы, а я зависаю. Как можно взять и пойти изменять? задаю риторический вопрос. Так этот вообще дальше пошел, ребенка родил. Ну ты представляешь?
Не представляю, гладит по руке. Я не знаю, что испытываешь ты. Я знаю, что чувствую я и мое сердце болит за вас с Ванечкой.
Только бабуле не говори, ее удар хватит.
Не буду.
Спасибо, мам, обнимаю ее и целую в щеку.
Около часа нам требуется на уборку. И когда все в идеальном порядке, мы садимся за стол на кухне.
Если хочешь, я завтра приеду и помою полы, пропылесошу.
Вот еще. Я сама всем этим займусь. Ты все же попробуй отдохнуть.
Ладно, я постараюсь, опускаю мысль о том, что планирую остаток ночи собирать вещи мужа. За Ваней приеду как смогу. Если честно не знаю, что там меня ждет.
Если не трус, то все сразу скажет. А за сына не беспокойся. Мы сходим погуляем, вон снега, сколько выпало. Все равно выходные от школы, пусть остается.
Вместо ответа я беру в свою руку ее ладонь и поглаживаю.
Не понимаю, мам. Зачем ему понадобилась другая? Мы оба не молодели все эти годы, но я не какая-то там затворница с немытыми волосами. Мне всего тридцать шесть. Я работаю. Господи, да я была уверена, что у нас все в порядке.
Вот и не ищи проблему в себе.
Да я просто хоть что-то пытаюсь наковырять, открываю приложение такси и вижу свой заказ в паре минутах от нас. Ладно, мамуль, встаю из-за стола, и она тоже. Поеду. Такси во дворах где-то блуждает уже.
Дай мне номер машины и марку.
Уже скинула тебе в телефон.
И позвони, как приедешь, а то буду переживать.
Ты самая лучшая, обнимаю ее.
Быстро одеваюсь и, забрав сумку, выхожу за дверь.
Доезжаю быстро. Пробок особых нет. Зато ценник в новогоднюю ночь такой, что чувствуешь себя президентом в обшарпанной кии.
Отзваниваюсь маме в подъезде и замираю перед дверью нашей квартиры.
У бабушки с дедушкой была огромная четырехкомнатная квартира на другом конце города, в таком же хорошем районе. Мы выросли в ней, потому что дедуля умер рано, и бабушка позвала к себе всю семью, не желая оставаться одной. Когда мы с Юлькой выросли и разъехались по институтам, было принято решение, что квартиру разделят на две двушки. В итоге мне с Игорем отдали первую. Юльке вторая должна была достаться, но ее муж Артем сам с квартирой и Юля отказалась, решив оставить потом детям.
Мы с Игорем продали двушку и купили в том же доме трешку. Чтобы у сына была своя комната, у нас своя. Квартира досталась не очень дорого, потому что в ней не было ремонта. Мы все сделали сами. Папа у меня был с руками, многое умел. Помог со своими друзьями.
Не знаю, почему сейчас думаю об этом. Может, чтобы подбодриться тем, что она моя и Антона? Даже фура, на которой работает Игорь, принадлежала отцу. Как и склад, который мы используем для хранения товара.
Все это моего папы. И он дал это Игорю. Устроил в компанию. Потом папа первым ушел из нее. И стал сам реализовывать товары. А когда дело пошло на лад, позвал моего мужа.
Та еще работа. Я папу видела так же редко, как и сейчас видит Ваня своего. Но отец, никогда бы так не поступил с мамой. И так жаль, что он умер. Мне бы хотелось, чтобы он за меня сейчас заступился. Обнял и показал, что за меня есть кому постоять.
Боже, что за мысли, Настя? шепчу и открываю дверь.
На часах почти четыре утра. А в крови такой адреналин, что я не буду способна на сон еще неделю.
Скинув одежду и, не потрудившись убрать ее в шкаф прихожей, я иду прямо по маленькому коридору в гостиную.
Будто по музею семейной жизни.
Везде он или мы. Память, память, память Эти стены и есть память.
Сворачиваю перед диваном в нашу комнату, и поджилки трясутся. До чего же страшно.
***
Наскрести бы отваги немного.
Одолжить и занять до зарплаты.
Взять все это в кредиты и ссуды,
Положить под проценты у банка.
А потом, когда время придет,
Посмотрев в его лживые очи.
Пропитаться той силой, испить.
И рубить все мосты, что есть мочи.
Глава 5. Злость
Глаза останавливаются на тумбочке с той стороны, где сплю я. Там стоит старое фото. Мы сделали его на первом свидании. Кажется, что это было целую жизнь назад. Хотя, по сути, целая жизнь и прошла.
Разве могла я тогда предположить, что сначала обрету огромное счастье? Или что ему будет отведен определенный срок?
Вряд ли.
Бабушка постоянно говорила про соломку, которую можно было бы постелить, знай, где упадешь. Я бы хотела знать, обошлось, вероятно, без огромных ошибок и таких же размеров шишек на лбу.
Но я не знала. Даже не догадывалась.
Замечаю книжку сына, оставленную на моем туалетном столике, и именно она толкает вперед.
Именно она выплескивает наружу всю мою обиду, всю боль, которую он нанес мне. И сколько еще ее будет вылито на сына, который ни в чем не виновен, но страдать будет одинаково Нет, даже больше.
Жгучие слезы размывают зрение, но это мне не мешает.
Я вытаскиваю чемоданы из-под кровати и подхожу к шкафу.
Рубашки, брюки. Футболки Все это мелькает и застревает как занозы в глазах.
Хватаю вешалки и бросаю на пол.
Мне хочется все это разорвать. На куски порезать и оставить в чемоданах. Но я этого не делаю. Я не могу так обращаться с вещами, мамино воспитание.
Забираю свои вешалки, почему-то сейчас это казалось важным, показать их принадлежность, и бросаю вещи внутрь пластиковых емкостей. Все подряд. Все, что определяю как мужская одежда. Без разбора.
Следом вынимаю полки из комода с бельем, носками. Высыпаю содержимое туда же.
Пропади все К черту тебя, запыхавшись, я продолжаю носиться по комнате.
То здесь, то там нахожу его безделушки. Выгребаю из ванной средства гигиены в пакет.
Пусть все забирает.
Даже его именную кружку отправляю в чемодан.
С каждой собранной вещью я чувствую, что и от меня откалывается по куску.
То ли грязь отваливается, то ли душа в клочья разбитая сыплется на пол.
В шесть утра я уже тяну за собачку молнии и закрыв оба чемодана, ставлю их у стены в спальне. Там же я поставила пакеты с обувью и куртками. Все не влезло в две сумки. Плевать. Десять лет не так просто определить в пару чемоданов.
В шесть пятнадцать я ощутила глубокое опустошение и снова сорвалась в пропасть неверия.
Наворачивая круги по гостиной, я остановилась и села в угол дивана. Прижалась к спинке, подтянула к груди колени и закрыла глаза.
Усталость давала о себе знать, и боль стала ослабевать, уступая место слезам, которые будто убаюкивали. И в итоге я уснула, откинувшись головой на изгиб спинки.
Меня пробудило прикосновение. Мягкое. Нежное.
Его пальцы легли на щеку и прошлись до самой шеи.
Почему ты спишь здесь, малыш? тихий шепот вывел из состояния сна, и я открыла глаза, сталкиваясь с его голубым океаном фальши и предательства.
Раньше его глаза были чистыми озерами, в которых я плескалась от любви. Теперь они были полны грязи и мерзости.
Он смотрел, любуясь мной, улыбаясь, а я больше не видела правды. Каждое слово теперь оспаривалось и причиняло боль.
Увернулась от прикосновения и подняв руку, откинула его ладонь.
Игорь сидел рядом и посмотрел на свою кисть, которую я откинула.
Настя? удивлен?
Да, он был удивлен и поражен моим жестом.
Я быстро встала, чтобы не находиться так близко. Чтобы учиться дышать кислородом, а не им.
В чем дело?
Ты скажи.
Хорошо, как только ты мне пояснишь, о чем речь.
Он выглядел спокойным. Думает, буду ходить вокруг да около?
Удалил сообщение и решил, что я не видела ничего? Решил, что все обошлось?
О твоей дочери? я задумываюсь будто и правда решаю, о чем вести диалог. Да, я думаю, мы поговорим о ней, Игорь.
Шок.
Он пронесся по его лицу со скоростью света и канул в черную дыру.
Потрясающе.
Насть
Не смей мне лгать. Не смей, даже пытаться, понял? сразу предупреждаю его.
Господи, да о чем лгать?
Я твое сообщение прочитала. Видела, как ты его удалил и прислал новое.
Ну разумеется, удалил. Чертов телефон исправил, представляешь? хмыкает.
Я ввела порядка сотни ошибочных слов. И ни одно, мой телефон не исправил на «дочка». Представляешь?
Так все дело в смс? В чертовом смс?
Ага, щурюсь и понимаю, на что начнет давить. Но нет, мне в голову приходит идея. Дай телефон.
Мой?
Твой. Дай мне его, Игорь, протягиваю руку и беззаботно жду.
По-моему, ты не в себе сегодня.
Почему-то на смену злости приходит странное спокойствие. Оно слегка пугает, но я даже улыбаюсь, смотря на его бегающие глаза. Но на самом деле мне хочется смеяться.
Да, я не в себе. И я прошу тебя дать свой телефон.
И зачем он тебе, он улыбается в ответ.
Господи, он даже не думает, что я серьезно. Он этого не понимает, надеясь, что все прекратится как буря в стакане воды.
Только он не учитывает одного. Что если для того, чтобы остановить бурю ты выливаешь воду из стакана, то у тебя останется пустая стекляшка.
Попробую из «сына», получить «дочь». У тебя ведь вышло.
Знаешь, милая, опускает плечи и трет руками лицо, я здорово устал. Ехал к тебе всю ночь. Я хочу спать и
Тогда иди, соглашаюсь с ним. Иди спи. Отдыхай. Делай что пожелаешь.
Так много безразличия в моем голосе, что самое холодно от него.
Мы поговорим с тобой позже.
Делает шаг ко мне, но я, грозя пальцем, останавливаю.
Стой на месте.
Настя, он хмыкает и закатывает глаза, будто считает мое поведение детским и капризным. Мы все обсудим. Это все просто ерунда и ты это знаешь. Я люблю тебя, милая.
Признание будто скрежет металла о металл. Передергивает всю. А он разворачивается и идет в спальню.
Игорь, зову его, оставаясь на месте. Он поворачивается, и я замечаю, как напряжены его плечи, все тело кричит об этом. Если ты хочешь поговорить со мной, что-то сказать, у тебя есть шанс сделать это сейчас. Если нет, то забирай свои вещи из комнаты и уходи.
Мужу требуется несколько секунд понять смысл моих слов. Затем он спешит в нашу спальню и замирает на пороге, смотря на ряд сумок и пакетов.
Ты что шутишь?
Это мало похоже на шутку, Игорь.
И ты чертовски права, он срывается на повышенный тон. Ты собрала все мои вещи?
Да. Поверь, я ничего не забыла. Можешь не переживать об этом. Даже кружку положила.
Какая к черту кружка? Ты меня из дома выставляешь, за какую-то паршивую смску.
Смска и правда была паршивой, тут я с тобой согласна. Это был шаблон, не так ли?