Глава 2
1960 год, Лос-Анджелес, Мэрилин Монро
Лучшие друзья девушек это барбитураты, пропела Мэрилин. Ослепительно улыбнувшись, она высыпала на ладонь несколько пилюль.
Хотя ни петь, ни улыбаться ей на самом деле совершенно не хотелось. Так, привычка играть даже если единственным зрителем является лишь она сама; даже если настроение хуже не придумаешь.
Еще четыре часа назад надо было явиться в павильон, где установлены декорации для новой картины. Вся съемочная группа, включая режиссера, уже давно привыкла не стоит ждать Мэрилин вовремя, она никогда не приходит в назначенный час. И даже опоздание на полдня тоже не из ряда вон.
Но нет, прислали, видите ли, помощника режиссера. Сукин сын, тупой ублюдок! Он заявился прямиком в особняк! Обомлел, естественно. Всякий глаза вытаращит, увидев, что на актрисе только черные лакированные шпильки. «Мисс Монро, вас ждут», прошептал мужчина, облизывая пересохшие губы.
Вон! заорала Мэрилин, швыряя в помощника режиссера флакон духов.
Мужчина ловко прикрылся дверью, и это вызвало еще большую злость.
Ждут они, видите ли!
Ничего, подождут! Еще как подождут до завтрашнего утра, и никак иначе! Потому что теперь мисс Монро работать не в состоянии! Ее расстроил навязчивый помощник режиссера! И ей надо отдохнуть! Вот сейчас она всем назло примет снотворное и ляжет спать!
Поставив пузырек на тумбочку у постели, Мэрилин раскрыла желтые желатиновые оболочки и высыпала порошок в бокал шампанского. Золотистый напиток, пенясь, быстро растворил белую струйку лекарства, превращая нембутал во множество лопающихся пузырьков.
Смешивать таблетки со спиртным это отлично. Такой коктейль действует и быстрее, и сильнее. Важно только делать это в одиночестве. Иначе
Мэрилин поморщилась, вспомнив о муже, всегда оравшем в таких ситуациях: «Да ты просто конченая наркоманка! Тебе надо прекратить прием таблеток!» Залпом опрокинув шампанское, актриса бросилась к зеркалу, схватила расческу, стала взбивать белокурые волосы
Вглядываться в собственное отражение.
Любоваться высокими скулами, вздернутым носиком, огромными глазами и пухленькими губками.
Думать о том, что теперь полным ходом идут съемки нового фильма; что роман с Ивом Монтаном, закрутившийся во время работы над картиной с символичным названием «Давай займемся любовью», доставил много сладких минут.
Думать о чем угодно, только не
О нет, нет!
Неужели опять начинается приступ паники?! Перед глазами словно начинают мелькать кадры из фильмов, собственное прошлое чередуется с невероятно страшными кошмарными видениями. А еще отовсюду могут раздаться чужие голоса
Мэрилин прищурилась, пытаясь разглядеть в зеркале собственное лицо, но видела уже лишь искаженные яростью черты Артура.
Господи, Господи, Артур Миллер!
«Я долго думал, надо ли мне жениться на Мэрилин Монро. Бесспорно, она красива. Однако эта женщина глупа, мне не о чем говорить с ней. Да, Мэрилин слушает мои речи открыв рот. Но что будет потом, когда мне это осточертеет?!»
Он написал эти строки в своем дневнике. И оставил тетрадь на самом видном месте. Должно быть, дневник не прятался совершенно сознательно чтобы жена его обнаружила, и долго рыдала, и глотала таблетки
Артур Миллер оказался настоящим сукиным сыном! А ведь он производил такое приятное впечатление; казался надежным, как банковский сейф! Кто бы мог подумать, что такой высокий рост, и интеллигентские очки, и умные монологи на самом деле маскируют редкостного ублюдка!
После знакомства с ним подумалось: вот он, наконец, тот мужчина, который сможет дать счастье. Он напишет сценарий для фильма, он станет хорошим отцом будущих деток, он позаботится о деньгах. И можно будет наконец не волноваться по поводу кучи проблем; сняться в паре оглушительно успешных картин; родить дочку, а лучше двух. И потом просто чувствовать себя счастливой женщиной
Это счастье оно выстраданное и заслуженное.
За него заплачено горькими слезами двадцатилетней Нормы Джин, послушно снимающей трусики, едва только семидесятилетнему продюсеру Шенку захочется с ней позабавиться. Норма Джин умирает от отвращения, чувствуя несвежее дыхание престарелого любовника. Но бизнес есть бизнес. В этой игре такие правила. Можно отказаться их принимать. Постараться стать верной женой, вернуться к Джиму Догерти, развод с которым оформлен совсем недавно. Вернуться к нему и что? Опять терпеть эти нудные разговоры о хозяйстве? «Поменяй занавески, Норма Джин. Почему у нас опять текут краны, а ты все снимаешься для обложек журналов?! Чем строить глазки фотографам, лучше водопроводчика вызвала бы!» Очень интересные темы для бесед! А еще Джим Догерти хочет кувыркаться в постели по нескольку раз на дню. От его грубых движений никакой радости, только внутри все болит. Поэтому да пошел этот Джим Догерти куда подальше! Попользовался молоденькой красоткой и будет с него. Надо самой устраивать свою жизнь, самой пробиваться. Хотя ради этого и приходится терпеть престарелых любовников
Старичок Шенк не подвел, пристроил молоденькую фотомодель в актрисы, на «Коламбиа Пикчерз». Отдельное спасибо таблеткам, погружавшим в сладкое полузабытье в тот момент, когда к нежному телу тянутся холодные влажные стариковские руки, усыпанные пигментными пятнами. Без пилюль ничего бы не вышло. Секс и так премерзкое занятие, а уж со старым любовником никакие нервы не выдерживают. Хорошо, что пузырек затуманивающих сознание пилюль всегда поблизости
Итак, в актрисы все-таки пристроили.
Свершилось!
Первый фильм дороже, чем первый мужчина. Название у картины не очень романтичное «Ужасная мисс Пилгрим». А у роли-то, у первой роли начинающей актрисы Мэрилин Монро вообще ни имени, ни названия. Может, попытаться ее окрестить как-нибудь по-своему? Например: «Девушка у телефона»? Камера только на пару секунд фиксирует испуганные глаза хорошенькой блондинки, сжимающей в руках телефонную трубку. Толком и разглядеть-то ничего нельзя, так быстро исчезают те кадры. Однако эту малюсенькую сцену переснимали миллион раз! Едва только в лицо начинал бить прожектор света рот Мэрилин кривится, челюсть перекашивает. Режиссер, узнавший, что контракт с «Коламбиа» заключен всего на полгода, вздыхает с облегчением. Недолго мучиться? Он думал, что избавится от неумеющей играть милашки? Это напрасно! У милашки на этот счет имелись свои планы. Реализовать их было сложно. Но, как всегда, цель оправдывает любые средства. Важен только результат. Все остальное не имеет значения
О том, что преподавательница по актерскому мастерству Наташа Лайтесс неровно дышит к хорошеньким девушкам, в Голливуде все знали. Да и горящие страстью темные глаза женщины лучше всяких слов говорили: «Мэрилин, Норма Джин, стань моей, и ты не пожалеешь, я сделаю все для тебя».
При виде ее тонких рук с длинными пальцами и четко очерченных губ в голову все время лезло: «Нет, ну не может же женщина быть хуже старика?! Старички слабенькие, пока они станут хоть на что-то годны семь потов сойдет. А с женщиной не надо, наверное, мучиться долгими ласками. И потом, у Наташи так красиво подстрижены волосы. Она меня порекомендует своей парикмахерше! На аренде квартиры опять-таки можно сэкономить. Гонорары пока небольшие, приходится считать каждый доллар»
Наташа учила играть.
Понимала ли она, что играют прежде всего с ней?
Наверное, понимала. Глупой Наташу никто назвать бы не мог.
Она действительно поселила у себя симпатичную блондиночку, томно говорящую: «Да, я совершенно точно что-то к вам испытываю, но мне нужно время для того, чтобы осознать свои чувства». И при этом прекрасно отдавала себе отчет: уроки актерского мастерства единственное, что по-настоящему интересует Мэрилин.
Она проводила с новой ученицей все свое время, работала с утра до ночи над ее пластикой, артикуляцией, мимикой и осознавала: благодарности не будет. Эта высокая худая брюнетка обладала уникальным чутьем, позволявшим угадывать успех и отдельного актера, и фильма в целом. Конечно же, она сразу поняла то, что еще никто, кроме нее, понять не мог: Мэрилин ждет слава, ошеломляющая, оглушительная. Но как только на небосклоне Голливуда взойдет эта новая звезда старые друзья мгновенно утратят для нее свою важность, влияние. Ведь в этой жизни так много всего интересного: люди, фильмы, города. Надо двигаться вперед, не стоять на месте. Использовать те возможности, которые предоставляются, и тут же забывать о них, искать новые. Увы, Мэрилин так устроена. Ее сущность движение вперед. Задерживаться нельзя, Мэрилин река, а что станет с рекой, если вдруг замедлится плавный, но неуклонный ход воды?..
Наташа Лайтесс была умной женщиной. Она все понимала. Но ничего не могла с собой поделать. Просто влюбилась. Тонула в сладком омуте своих чувств, надежд, желаний
Такая отчаянная любовь не вызывала ответных чувств.
Почему-то наоборот: чем добрее и великодушнее поступала Наташа, тем больше Мэрилин хотелось унизить свою преподавательницу актерского мастерства.
«Никто не должен видеть твоих переживаний и разочарований, учила Наташа, нежно поправляя белокурый локон своей ученицы. Актриса должна дарить радость. И если этой радости не будет в тебе ты не добьешься успеха. Тебе больно а надо улыбаться»
Проверим, какова эта теория в действии?
Сможет ли Наташа спрятать свое горе за улыбкой?
Настолько ли она сильна, как хочет казаться?
И оказывается ничего подобного!
Мэрилин! Что ты делаешь?! Зачем ты так поступаешь со мной с нами?! Господи, за что, за что мне все это?!
Струятся слезы по бледному лицу Наташи. В карих глазах боль, подбородок дрожит.
Легко можно догадаться, о чем Наташа думает в эту минуту.
О том, что любимая девочка живет в ее квартире уже больше полугода. Такая волнующая, сладкая! У Мэрилин дразнящие привычки обожает разгуливать нагишом по квартире в туфлях на высоких каблуках; эта обувь позволяет бедрам и ягодицам покачиваться особенно соблазнительно. Мэрилин настолько рядом, ближе не бывает но Наташе все еще не позволяется прикоснуться к роскошному телу своей любимой девочки. «Я не готова, дорогая», смущенно бормочет Мэрилин, отводя взгляд.
И вот Наташа застает свою любимую целующейся с маникюршей! Тех губ, на которые Лайтесс готова молиться, касается другая женщина!
Это не то, что ты подумала, Наташа! оправдывается маникюрша, не замечая, что все ее лицо перепачкано ярко-красной помадой. Между нами ничего нет. Мне вообще не нравятся женщины. Просто я пришла делать Мэрилин маникюр, на ней не было никакой одежды, и я Я не знаю, что на меня нашло!
Маникюрша не лесбиянка, это все прекрасно знают. Тем больший азарт попытаться соблазнить ее, заставить эту девушку пойти наперекор собственной природе.
Высший пилотаж актерского мастерства дразнящие прикосновения, томные взгляды, многозначительные паузы.
Мэрилин умеет соблазнять, как никто другой
У нее роскошные белые волосы, и красивые платья, и уверенный вид. Но только это ведь лишь оболочка. А под ней все та же сиротка, худенькая Норма Джин, готовая на все не есть, не шуметь, не капризничать; готовая на все лишь бы только ее кто-нибудь полюбил.
Вызывать любовь, искать любовь это все, чем занималась Норма Джин с юных детских лет, едва у нее получилось осознать, в каком незавидном положении она находится.
Малышка никому и никогда, по сути, не была нужна. Лишенная материнской и отцовской ласки, она хотела, как бродячая собачонка, немного тепла но получала только койку в приюте.
Но ничего, Мэрилин своего добьется эту девочку полюбит вся страна. Она всех соблазнит, очарует, заставит испытывать и нежность, и вожделение.
Соблазнит всех, всех!
Естественно, маникюрша не выдерживает, откладывает пилочку, целует ярко-накрашенные губы.
Все разыгрывается, как по нотам: Наташа заглядывает в дверь именно в этот момент, ее лицо искажает боль, из глаз текут слезы.
Ты чудовище, Мэрилин, обиженно бормочет она потом, когда маникюрша уже выставлена за дверь. Но я так люблю тебя!
Чудовище?
Вовсе нет! Это ведь была просто шутка, забавная безобидная шутка!
Мэрилин жестока? Вздор!
Ведь совсем недавно она потратила все свои деньги на рынке! Там, заключенные в клетки, бились о прутья белоснежные голуби с темненькими хохолками. Какая участь бы их ждала? Отправиться в духовку? А так они получили свободу и, расправив крылья, взмыли в ярко-синее бесконечное небо. Правда, их спасительница имеет контракт с «Коламбиа», предусматривающий плату всего 125 долларов в неделю. Ей теперь будет нечего есть, потому что мальчишки-продавцы запросили за свободу птичек целую сотню и не соглашались уступить и десяти баксов. Но это мелочи. Самое главное прекрасные голуби теперь, должно быть, стремительно проносятся над океаном
Любовь Наташи, кажется, чувствуется физически.
Она обнимает Мэрилин и воздух становится теплее, а свет ярче. Но ее тело все-таки не вызывает ничего, кроме раздражения. Сказать прямо о том, что губы, покрывающие грудь нежными поцелуями, совершенно не возбуждают, не хватает духа. Проще притвориться, задрожать всем телом, издать стон.
Все делается в точности, как советовала преподавательница по актерскому мастерству.
Наташа счастливо улыбается:
Мэрилин, тебе хорошо со мной?
Кивнуть в ответ несложно.
А любовь слепа чистая правда.
Любовь слепа
Мэрилин раздосадована. Она втайне завидует последнему осветителю, тискающему костюмершу в укромном уголке съемочного павильона.
Как хочется ослепнуть! Как хочется самой почувствовать то, что испытывает Наташа, сумасшедшую страсть, невероятную радость от секса. Неужели всю жизнь придется только играть? Только притворяться, что чувствуешь любовь и в жизни, и на съемочной площадке?..
И вот, совершенно неожиданно случилось, свершилось
Хотя первое впечатление от Джо ДиМаджио: ну и дурак, вот урод! Долговязый, словно каланча. Бейсбол, может, и сделал его звездой (фотографии не сходят со страниц газет), однако дорого обошелся его зубам, не улыбка обломки. Впрочем, спортсмена это не смущает улыбается постоянно. Ничего не рассказывает, только скалит плохие зубы. И приносит из бара один коктейль за другим. Ну не идиот ли?
Он получил Мэрилин Монро в свою постель лишь по одной причине Наташа накануне закатила дикую сцену ревности.
Она вообще начинала требовать все больше и больше внимания, старалась сопровождать «любимую крошку» с утра до ночи, даже в магазин за новым платьем не выпускала. А еще она пыталась запретить и шампанское, и таблетки. В общем, пришло время срочно куда-то переезжать. У Джо ДиМаджио имелся прекрасный дом с видом на океан. И этот парень вообще не кричал только улыбался. Так, может, он сгодится для того, чтобы приютить хорошенькую актрису?..
Странно, но его кожа пахла невероятно приятно свежим ветром, скошенной травой, весенней зеленью.
Джо только берет Мэрилин за руку а по ее телу уже бегут мурашки.
От поцелуев, оказывается, может кружиться голова. Губы Джо пьянят сильнее шампанского.
Мэрилин понимает, что в этот раз все будет по-другому и что можно забыть о своем актерском мастерстве, и кричит, как дикая кошка, и воздух и свет вдруг внезапно заканчиваются
Ты плачешь? Я сделал тебе больно?
Джо испуган. Он вскакивает с постели, приносит бокал шампанского, смахивает пальцами бегущие по щекам слезы.