«Ну и что это мне даёт? съязвил Дима, Кроме понимания, что ты феминистка недоделанная и обезьяна мужененавистная».
А то, что, выработав привычку получать оргазм, женщина кардинально изменила структуру сообщества приматов, превратив его в нечто человеческое. Там нет единого альфа-самца с гаремом самок и молодняка, ждущего своей очереди, как у прочих обезьян. За этой преградой поселение с большим количеством семей разной степени сложности. Глава одной из которых верховодит над остальными. Эдакий самои́збранный доминант. Так что хватит тупить и ступай знакомиться. Видишь, сторожа уже извелись от нетерпения уты́кать тебя острыми палками.
Дима ещё раз осмотрел «пограничников». Те действительно стали вести себя нервно. Они уже не прижимались к травяному настилу, а возбуждённо скакали, прыгали, махали палками и что-то нечленораздельно вопили. Вероятно, таким образом стараясь отогнать непрошенного гостя от своего блокпоста.
Рыжий основательно почесался для приличия и уверенной обезьяньей походкой вразвалочку отправился на встречу с далёкими пращурами, которые действительно уже совсем извелись, ожидая своего непутёвого потомка.
Переговоры как-то сразу не задались. Язык мимики и жестов, сопровождающийся невнятным звуковым аккомпанементом, был непонятен обеим сторонам в равной степени. Ещё бы. Такой временной разрыв обособленного существования даже родные языки делает иностранными. К тому же сторожа оказались жгучими брюнетами, а Дима предстал пред ними породистым шатеном. Какое уж тут родство?
Наконец кривляние рож закончилось, и начались танцы. Вернее, танцевал только Дима, а четверо гомо-дебилов, как окрестил этих уродов потомок из будущего, исполняли роль диджеев. Охранники поочерёдно швыряли в него всем, что попадало под руки. Как выяснилось, на стене был припасён внушительный арсенал «швырятельных миксов»: палки, фрукты, кости. Господи, чем они в него только не швыряли.
Дима, попрыгав от прилетающих подарков какое-то время, при́нялся отправлять «ответки». Первым же камнем зашиб ногу одного. Вторым брошенным предметом оказалась палка, приложившаяся плашмя о волосатую спину другого пограничника.
Но, к сожалению, на этом Димино веселье закончилось. Самоотверженные вопли сторожей привлекли внимание остальных самцов поселения, поднятых по тревоге для отражения коварного нападения чужеродной армии захватчиков. Их высыпало на стену столько, что пришлый аж опешил от переполненного стадиона фанатов, замерев с очередным метательным снарядом в руке.
Всё то время, что шли переговоры и выполнялись ритуальные приветственные протоколы, Джи как сумасшедшая визжала от удовольствия, находясь в состоянии патологического азарта. Она всем видом изображала махрового футбольного болельщика, только без пиротехники и омоновского садомазохизма. И, кажется, даже умудрилась свои ангельские голосовые связки сорвать. Вот как орала околоспортивные и совсем неспортивные «кричалки».
Дима замер. Расслабился, понимая, что бежать не имеет смысла, так как, похоронив себя тут, он и без всякого бега с препятствиями окажется на первоначальной поляне. К тому же он неожиданно вспомнил об обязанности быть «ведущим» и, похвалив себя, улыбнулся, раскинув руки подобно звезде эстрады, приветствуя всю эту ораву с кольями. Как ни странно, но это подействовало на публику положительно, судя по волне фанатской радости, прокатившейся по их рядам.
Э, крикнул ему самый пузатый самец, сделав вполне понятный жест рукой, как бы подзывая.
Диму уговаривать долго не пришлось, и он, выбросив незнакомый плод и отряхнув ладони, спокойным шагом направился к вождю, как он его для себя определил. Подойдя вплотную к стене, остановился, задирая голову. Вождь повторил жест, чем-то напоминающий «иди ко мне». Гость легко вскарабкался наверх и тут же, получив дубиной по башке, потерял сознание. Вот вам, Димочка, и встреча предков, явно по тёщиной линии.
Очнулся он то ли от струи воды, прилетевшей в лицо, то ли от коллективного плевка. С трудом разлепив глаза, увидел перед собой кучу весёлых рож с малой порослью волосяного покрова. Чему эти морды радовались непонятно. Похоже, полуобезьянки были довольны, что шоу не закончилось. Раз объект развлечений ещё жив, то ожидается продолжение.
Рыжий оказался к чему-то привязан, притом по стойке смирно. Свободной от привязи оставалась только голова. Похлопав глазками, Дима осмотрелся. Судя по грудным «отвислостям», перед ним стояла свора разнокалиберных самок разной степени потасканности, разглядывающих его с наивным любопытством.
Среди этой радостной толпы пленник заметил Джи. Она лыбилась больше остальных, что Диме сразу не понравилось. Но не успел он мысленно высказать всё, что думает по поводу её образовательных стандартов, как одна из самок с грудями в виде ушей спаниеля резко подскочила и, выдернув из его тела пучок волосинок, отпрянула, внимательно разглядывая, обнюхивая и пробуя на вкус приобретённый трофей.
Пример оказался заразителен. Его принялись ощипывать, как курицу перед варкой в супе. Даже Джи, сволочь, не упустила возможности поиздеваться над беспомощным, подключившись к процессу его безнаркозной депиляции. Дима то ли не выдержав боли, то ли обидевшись на оказанное «звёздное» внимание, истерично заверещал и задёргался в эпилептическом припадке, как на электрическом стуле. Вернее, на столбе.
Отстали. Принялись недовольно «перегукиваться».
«Джи! Ты за меня или за них?» накинулся он на наставницу, при этом мыча и выпучивая глаза, словно бычок с отдавленными яичками. «Они же меня сейчас в супе сварят. Что это за образовательный процесс такой, мать твою?»
Заткнись, ведомый, резко став злой, сменив белки глаз на черноту со светящейся радужкой, рявкнула Суккуба. Опять эмоциями обделался! Ну-ка, соберись, тряпка. Это не кухня с кулинарией, а твои смотрины. И оттого, как ты себя покажешь на этой выставке эксклюзива, будет зависеть твоё будущее. Вспоминай основной половой закон, дебил. Ты им пока не нравишься.
Как выяснилось, непонятный рыжий самец действительно не понравился местным самкам. Одна за другой они стали отходить к основной массе, стоявшей сплошной стеной за их спинами. Каждая при этом давала выставленному экземпляру свою оценку недвусмысленной мимикой, презрительными возгласами и уничижительными жестами. При этом все как одна указали на недопустимую величину его мужского достоинства, что было понятно даже без сурдопереводчика.
Разошлись все, кроме одной. Той самой кошёлки с отвисшими плоскими грудями, показавшей пример в ощипывании. Она, выпятив волосатое пузо, задумчиво почёсывала его, смотря в землю и нервно жуя нижнюю губу. Как показалось пленнику, самка обдумывала явно нехорошие мысли относительно его персоны. Наконец решившись, уставилась на жертву немигающим взглядом, перестав жевать собственную плоть и сжав губы с силой слесарных тисков.
Он как-то сразу всё понял. Эта самка его выбрала. Но не из жалости к горемыке, а от собственной безысходности. Прям по глазам читалось: когда ещё попадётся бесхозный самец. Пускай он и уродец с недоразвитым органом, но всё же хоть какая-никакая отдушина в одиночестве.
Дима лихорадочно завертел головой в поисках белобрысой сволочи, устроившей эту подставу, и, обнаружив Джи в состоянии полного умиления, будто она «мимишных котеек» в интернете разглядывает, мысленно завопил, чуть не плача: «Не хочу я её!».
Пф, презрительно фыркнула белобрысая, А тебя тут кто спрашивал? Радуйся, что хоть эта выбрала. А то просто бы выгнали. А так, считай, прошёл вступительный тест. У тебя появилась возможность начать познавание окружающего мира Изначальных Женщин.
Дима встрепенулся, собираясь возразить, но не успел. Самка уверенно шагнула и присосалась к избраннику разжёванными губами, затыкая его рот, а вместе с ним и мыслительный процесс. Сделала она это с такой киношной страстью, что голова Димы звонко брякнула затылком о то, к чему был привязан, отчего поцелуй оказался незабываемым, с искрами в глазах.
Зрители возликовали и принялись возбуждённо друг с другом «уукаться». И рыжий с какой-то обречённостью подумал, что шоу с ним только начинается. Он, собрав последние моральные силы в кулак, приготовился терпеть дальнейшие издевательства.
Но, как оказалось, на этом бесплатный аттракцион закончился, и зрители начали расходиться. А женщина с отвисшими грудями принялась нарочито медленно развязывать травяные верёвки зубами, освобождая приобретённого мужа, то и дело томно заглядывая ему в глаза, словно в душу.
Как только она закончила торжественный ритуал «освобождения от пут прошлой жизни», то мёртвой хваткой вцепилась в запястье суженного и в прямом смысле слова потащила его в своё логово создавать полноценную семью. Диму только одно порадовало, что до ритуала бракосочетания эти гомо-дебилы ещё не додумались. Ему только обезьяньей свадьбы с волосатым тамадой не хватало для полного счастья. Вот где было бы наказание, так наказание.
Обезьянья моромойка, доведя до норы, выкопанной в склоне земляного холма́, затащила внутрь, где молодожёны уединились. Вездесущая Джи не в счёт. Началось обстоятельное знакомство. Хозяйка землянки усадила приобретённого мужа в самый дальний закуток на травяную подстилку, видимо, служившую ей постелью, а сама загородила выход, чтобы не сбежал раньше времени.
Афа, торжественно представилась она, тыкая пальцем между грудных «ушей» и смотря на Диму с вопросительной мимикой.
Ди, еле справившись с языком, ответил новоиспечённый муженёк, тоже тыкая в себя пальцем.
Жёнушка задумалась, шевеля беззвучно челюстью, пытаясь воспроизвести первый согласный звук его имени. И, несколько раз опробовав, громко и отчётливо выдала:
Ди.
Радости её не было предела. Она ещё с минуту тыкала пальцем поочерёдно то в себя, то в него, на все лады повторяя своё и его имя, как бы боясь забыть и оттого заучивая наизусть. Диму позабавила эта эмоциональная тётка своей непосредственностью. Было в её простоте что-то заразное, и уже через минуту общения он был откровенно рад знакомству, по-иному взглянув на супружницу. В сумраке земляной норы она показалась ему не такой уж и старой. Он даже мысленно поинтересовался у Джи, сидевшей рядом, о её возрасте. А когда узнал, что моромойка его ровесница, несказанно удивился.
После взаимного представления с тыканьем пальцев началось тактильное ознакомление. Афа застенчиво пододвинулась вплотную и принялась гладить, щупать и чесать, освобождая его волосяной покров от частичек мусора. А поймав какую-то мелкую живность, тут же её съела, смачно причмокнув и расплываясь в умилении.
Диму подобная выходка не обескуражила, ибо ему было не до оценок огрехов в её воспитании. Он сам с любопытством ощупывал самку, трогая и проминая мнущиеся части тела, мгновенно возбудившись. Афа, заметив это, даже не думая скрывать эмоций, всем видом показала, что непомерно удивлена его органом размножения, который вместо того, чтобы просто подняться, ещё и значительно увеличился в размерах. Похоже, у местных самцов такая анатомическая особенность не встречалась.
Она, недолго думая, раздвинула ноги, предлагая себя для более тесного знакомства. Дима был не против. Первая брачная ночь средь бела дня пролетела как пуля, закончившись быстрей, чем началась.
«Перевозбудился», подумал горе-муженёк, и ему стало нестерпимо стыдно.
Он тут же вспомнил Ольгу, и к позору добавилась лютая ненависть к своей никчёмности. Возбуждение как сквозняком сдуло. Он стыдливо отполз и, отвернувшись от её довольной морды, забился в уголок, собираясь немножко пореветь. Но его тут же взяли в клещи. С одной стороны, Афа, нежно пристроившись сбоку, поглаживая и успокаивая неопытного любовника, а с другой больно ткнула под рёбра Джи, с раздражением зашипев на ученика:
Ди, знаешь, в чём твоя проблема?
«В чём?» мысленно встрепенулся оплошавший самец.
В твоей безмозглой башке! рявкнула ангельским ором Суккуба прямо в ухо, отчего Дима чуть не подпрыгнул, и Афа, не поняв, что случилось, резко увеличила темп успокоительного поглаживания.
Ты о чём думаешь, придурок, когда частью своего тела находишься в партнёрше?
«Об этой части и думаю», зло огрызнулся он про себя.
Дебил. Тебя что, возбуждает разглядывание собственной письки?
Дима бросил взгляд на свой завядший отросток и подумал: «Нет. Меня возбуждает разглядывание её письки».
Так какого ты, вместо того чтобы возбуждаться женщиной во время соития, переключаешься на собственного лысого! Да ещё вспоминая при этом бывшую!
Рыжий, погладив чернявую головку Афы, пристроившейся на плече, уставился на белобрысую бестию и раздражённо подумал: «Я её во время этого не вспоминал. Я о ней вспомнил после, поняв, что опять облажался. Я во что бы то ни стало старался не кончить Тут он замешкался, после чего стыдливо выдал заключение. И кончил».
Наконец-то дошло до идиота! возликовала Джи, всплеснув ручками. Во время секса ты не имеешь права думать о себе и тем более о злополучном отростке. Только о партнёрше и ни о чём больше. Ты должен научиться чувствовать ЕЁ, дебил, а не себя. Сознание обязано покинуть твою тупую башку, слиться с эмоциями партнёрши и чувствовать то, что чувствует она. Давай, пробуем ещё раз.
«Как ещё раз?» не на шутку перепугался ученик, полагая, что во второй раз уж точно не получится.
Ка́ком, грозно взвизгнула Джи. Для начала просто прилепи внимание на тело партнёрши. И помни, мужчина может позволить себе абсолютно всё, чему имеет меру дозволенного. Женщина допускает делать с собой только то, что повлечёт для неё исключительно положительные эмоции. Так что вперёд, бездарность. И держи мой подарок на свадьбу.
С этими словами наставница с размаха врезала ученику подзатыльник, от которого подбородок рыжего смачно клюнул в грудь. Афа аж вздрогнула от неожиданности, но не отстранилась, а замерла и напугано уставилась на Диму с подозрением: «А не болен ли ты на голову, любезный?».
Рыжий помотал мохнатой шевелюрой, разгоняя помутнение в голове. Собрал глаза в кучу и постарался сообразить, как ему почувствовать её эмоции.
Ведущий, тихо подсказала ему Джи.
«Ах, да», мысленно спохватился Дима. «Я ведущий». «Я ведущий».
Сконцентрируй на ней внимание.
«Не мешай. Отвлекаешь», мысленно заткнул он её словесный фонтан.
Тем не менее совету последовал, постаравшись полностью переключить внимание на самку и офигел. Он с удивительной ясностью почувствовал весь разброд и шатания эмоционального шторма в голове Афы. Притом чётко понимая, что это не его, а её эмоции. У Димы даже ритм сердца синхронизировался с её пульсом. В голове самки был испуг и непонимание. Озабоченность и до сих пор не угасшее половое возбуждение, поймав которое, Дима тут же возбудился.
Афа непонимающе хлопала глазками, но оказывать сопротивления даже не подумала. Она послушно легла на спину, подчиняясь его мягкому, но настойчивому напору, с любопытством следя за разглядывающим её самцом, который принялся ласкать нежными прикосновениями, что по их обезьяньим понятиям делать было не принято.
Её не разрядившееся возбуждение стало набирать обороты, и рука скользнула вниз, собираясь помочь себе в удовлетворении. Но рыжий, проследив её намерение, решительно взял инициативу в свои руки. Да как взял! Афа аж невольно застонала от удовольствия. И когда стало совсем невтерпёж, настойчиво потянула его на себя, умоляющим взглядом требуя естественного совокупления.