Так звучит в моём вопросе странном.
В Сити-парке, в Гамбурге огромном,
Стоя под зелёным великаном,
Уходящим ввысь в молчанье томном
Над наивно плещущим фонтаном,
В добром мире празднично-зелёном,
Где дубам и клёнам по два века,
Я познал, годами опалённый,
Жалкость и величье человека.
Тех, кто создал этот парк прекрасный
Нет давным-давно на белом свете.
В толще светлых дней и дней ужасных
Скрыты внуки, правнуки и дети.
Но деревья в вековой разлуке
С теми, кто растил их на свободе,
Вечно помнят ласковые руки,
Помнят об ушедшем садоводе.
Здесь он шёл с лопатой, напевая,
Здесь тогда сажал росток упругий.
Ничего о будущем не зная,
На свиданье шел к своей подруге.
Время шло, и он исчез куда-то.
После были новые, другие.
Сны о нём сегодня, как когда-то,
Самые секвойе дорогие.
В памяти неспешной год от года,
Словно часть её существованья,
Дремлет благодарность к садоводу,
И любовь, и вечное признанье.
Путешествие
Я был недавно в солнечной Испании.
И что?
Довольно поздно.
Прошедших лет дороги, испытания,
а за плечами прожитые вёсны
Здесь море радует прибоем белопенным.
И что?
Да, так. Красиво.
Здесь горы высятся в величии бессменном.
Почтительно гляжу на это диво.
Здесь пальмы борются с могучим ветром южным.
И что?
Стоят, как прежде.
Я здесь кажусь себе теперь не очень нужным.
И стать своим, нет никакой надежды.
Туристы толпами снуют по променаду.
И что?
Да, так. Гуляют.
А мне, пожалуй, здесь бродить не так уж надо.
Куда податься вечером, не знаю.
Нырну в бассейн. Поплаваю дельфином.
Ну что?
Весьма приятно
кружить у дна в пространстве светло синем,
себе казаться молодым и статным.
По понедельникам большой базар у моря.
Базар?
Толпятся люди.
Здесь места нет ни равнодушию, ни горю.
Кто раз тут побывал, уж не забудет.
А музыка витает над базаром.
И что?
Поют испанцы.
Сеговия для всех играет на гитаре
Альгамбру и классические танцы.
И радуют товары взор усталый.
А как?
Сияют краски.
Ряды, навесы, выкладки, развалы
одежды итальянской и испанской.
Галдят испанки так красноречиво.
Как так?
Руками машут.
Они быстры и темпераментны на диво:
в беседе руки женщин так и пляшут.
Большой толпой в отель приехали французы.
И что?
Седых немало.
Худые, толстые то лишь скелет, то пузо,
снуют, сидят, шумят в просторных залах.
И поздним вечером в отеле "Блаумар"
А что там?
Веселятся.
Пьют и танцуют, демонстрируя загар.
Видать решили напоследок оторваться.
С балкона я гляжу на утреннее море.
Что так?
Морские дали
Покинуть этот милый край придётся вскоре.
А в сердце, если честно, нет печали.
В пространстве гомонят и режут небо птицы.
Им что?
Их край родной.
А вот моя душа в Германию стремится.
Пора домой
Басни
Талантливая обезьяна
В лесу жила, когда-то Обезьяна.
Нормальная, без видимых изъянов.
Она, едва проснувшись, утром ранним
Привыкла думать мозгом обезьяним.
Всему она искала объясненья -
Неведомым предметам и явленьям.
И вот настал момент невероятный -
И тайное ей сделалось понятным!
Тут собрались учёные Гориллы -
киты науки, Львы и Гамадрилы.
И Обезьяна им в докладе кратком
Дала отчёт о мировом порядке.
Ажиотаж во всей лесной науке!
Прошла пора неведенья и скуки:
Ведь Обезьяны труд, как от порога,
Открыл учёным новую дорогу!
Приветствуют её и поздравляют,
И главною наградой награждают.
Сам Лев сказал приветственное слово,
И на неё надел венок лавровый.
А в тёмных чащах шепчутся Удавы:
Не слишком ли Мартышке много славы?
Да мы таких глотаем без оглядки
На завтрак и на ужин по десятку"!
И на ветвях бормочут Попугаи:
"Известно, что за рощею, в сарае
Её не раз видали с Бегемотом!
И что там, интересно, за "работа"?
Учёный Слон сказал своим устало:
"Она несёт бездумно, что попало!
Такую я не взял бы на поруки.
Таким не место здесь, у нас в науке"!
Заверещали глупые Мартышки:
"Подумаешь, и мы листали книжки!
Она, как мы простая Обезьяна.
В ней, как у нас и плюсы и изъяны"!
А наша Обезьяна? Что она?
Грустит? Оскорблена? Угнетена?
Да нет, она живёт своей заботой -
Познанья нескончаемой работой.
Вот так нередко у людей бывает:
Сперва захвалят, а потом страдают -
Завидуют и жаждут униженья
Предмета мирового восхищенья.
Гусь-эмигрант
"Мне здесь, увы, успеха не добиться, -
Подумал Гусь, уеду заграницу.
Там, "за бугром", таких учёных мало.
Там жизнь мою смогу начать сначала"!
И через год с Гусыней и приплодом,
Покинул Гусь родные огороды.
Он в дальний край на Птичий Двор приехал
За счастьем, за признаньем и успехом.
И получил не много и не мало,
Как раз, чтоб на прожитие хватало.
Но на собраньях птичьих Гусь с апломбом
Вещал, кем был он Там и тряс дипломом.
"Я занят был всегда важнейшим делом -
Заведовал научным я отделом!
Весь мир мог стать иным по нашим данным,
Когда бы не Ослы и не Бараны"!
И, получив добро, вдали от дома,
У Петуха добился он приёма.
Петух, известный саном и обличьем,
Был главным по науке в царстве птичьем.
Он слушал Гуся вежливо и чинно.
Потом сказал, что есть, увы, причины,
Которые мешают кандидата
Принять во Двор на твёрдую зарплату:
Гусь говорит на языке гусиным,
А здесь дела ведут на петушином.
Диплом у Гуся, право, очень странный,
Совсем не настоящий иностранный.
И мыслит Гусь нечётко и невнятно:
Идеи курам на смех непонятны
И вообще, сейчас у них забота -
Дать Петушкам законную работу.
Мой бедный Гусь. Ты был учёным прежде.
А здесь живёшь без дела и надежды.
Кто дома у себя не смог пробиться,
Признанья не найдёт и заграницей!
Лиса переселенка
Мечтала рыжая лиса
Податься в дальние леса.
Нередко слышала она,
Что там особая страна.
Сорока на своём хвосте
Ей приносила вести те.
Трещала, словно пулемёт,
С утра до ночи напролёт:
"Ты знаешь, там тепло всегда,
Там нашим горе не беда.
Там ждёт тебя большой уют,
Там лисам норы выдают,
Там ежедневно, всем подряд,
Дают индеек и цыплят.
Особый лисам там почёт -
Их сразу ставят на учёт,
Чтоб за здоровьем наблюдать,
Чтоб холить, нежить и спасать,
Когда какой-нибудь недуг
Лису-красу прихватит вдруг"!
Влекут лисицу те слова.
От них кружится голова:
"Не зря о лесе том молва
По свету белому летит!
Сорока правду говорит"!
Лиса мечтает. Да беда -
Непросто проскочить туда:
Бумаги, справки, сто анкет
Без них туда дороги нет.
Но наша лисонька прошла.
Все сто инстанций обвела.
Она, по правилам и без,
Попала в тот заветный лес.
И вот он чудо-красота -
Её хрустальная мечта!
Но где цыплята? Где нора?
Работа ждёт её с утра:
Медведю убирать берлогу,
Лесную вымести дорогу,
Сготовить ужин барсуку
Лисе не разогнать тоску!
"О, где бы мне теперь узнать,
Как в лес родной попасть опять? -
Рыдает бедная лиса,
С мольбою глядя в небеса.
Такое часто терпят те,
Кому сорока на хвосте,
Приносит радостную весть,
Про лес, который где-то есть.
Чтоб не пришла к тебе беда,
Не верь сорокам никогда!
Доверься собственной судьбе.
Твой мир, твой дом в самом тебе.
Три мотылька (притча)
Стоял пригожий тёплый летний вечер.
Светила в небе полная луна.
Три мотылька слетелись к месту встречи
в саду у растворённого окна.
Уж очень их влекло уже давно -
свечою освещённое окно.
И так стремился каждый мотылёк
узнать поближе яркий огонёк.
"Какое чудо он собой являет?
Какую тайну он в себе хранит?
Великим станет тот, кто разгадает
секрет огня, поймёт и объяснит! -
Так думал каждый и мечтал о том,
что всё поймёт у свечки за окном.
Был серый мотылёк не очень смел,
но первым в неизвестность полетел.
У пламени кружил он осторожно.
Глаза слепил нежданно яркий свет.
И так подумал: "Всё! Теперь возможно
открыть для всех огня простой секрет!
Он вылетел на воздух и сказал:
"Всё про огонь я там сейчас узнал.
Поверьте, братья, тайны больше нет:
огонь свечи всего лишь яркий свет"!
Но синий мотылёк на место друга
В открытое окно влетел тогда.
Вокруг свечи он совершил три круга.
На третьем приключилась с ним беда:
Он в пламени свечи прижёг крыло.
Но жив остался. Очень повезло.
И он поведал: "Знайте наперёд -
огонь не только светит, он и жжёт"!
И белый мотылёк друзей оставил.
В проём окна бесстрашно полетел.
На яркий свет он дерзкий путь направил.
Огня коснулся, вспыхнул и сгорел.
Его напрасно ждали мотыльки
и поняли в объятиях тоски:
их друг познал огонь на этот раз,
но не услышать им его рассказ.
Не так ли мы в житейской круговерти
желаем знать, что будет после смерти?
Узнаем всё, хотим иль не хотим.
Но тайну ту живым не отдадим
Голый народ
Мы с вами знаем с детства сказку эту,
как Думпе с Клумпе шествуют по свету.
Но жизнь давно переиграла роль -
Ведь голым ходит вовсе не король.
В подлунном мире всё наоборот:
повально оглупляется народ!
Зачем теперь шедевры создавать,
когда маркетинг заменяет славу!?
Кто может экскременты продавать,
тот Бог и Царь. О, времена! О, нравы!
Баллады
Баллада о доброте
Век двадцать первый. Госпиталь. Палата.
И снова, как бывало в старину,
страдают здесь недавние солдаты,
познавшие проклятую войну.
Высокий парень у окна, на койке.
Он взрывом изувечен и побит.
Он здесь давно, но вот уже сидит.
Глядит в упор. Молчит с улыбкой горькой.
Контужен и не помнит ничего,
что было до ранения его.
А у стены, прикованный к кровати,
на ней распятый, тих и недвижим,
покоится молоденький солдатик,
который в страшной бойне стал седым.
Они с соседом редко говорили.
А если говорил, то он один,
доживший в девятнадцать до седин.
Его с трудом в развалинах отрыли.
И здесь, в палате, лёжа на спине,
он видит только тени на стене.
В речах его отчаянье и мука.
Не может он ни жить, ни умереть.
Спеленатый бинтами, однорукий,
он жизни этой предпочёл бы смерть.
Но вот соседа прорвало однажды:
"Ты должен жить, ты умирать не смей!
Полно на свете раненых людей!
Ведь на войне ты был таким отважным,
а тут раскис. Подумаешь рука!
Бескрайние у жизни берега.
Поправишься и выйдешь к жизни новой.
Найдёшь себя, наладишь связи с ней.
Там, за окном, даю тебе я слово,
счастливый мир и много славных дней".
"Эх, как бы мне хотелось на природу!
Что видишь там, за стёклами в окне? -
спросил солдат, лежавший на спине.
Какая на дворе сейчас погода"?
Тогда сосед (так будет много раз)
повёл негромко для него рассказ.
Он описал так чётко и подробно
обширный парк, дубы, цветы и пруд,
проспект за парком, город бесподобный,
и дом, в котором девушки живут.
И день за днём, закончивши с обедом,
когда ему сидеть разрешено,
сосед в палате зримо, как кино,
часами пересказывал соседу,
что видел он на воле, за стеклом,
и что там в этот час произошло.
Он говорил про нежный трепет листьев
дубов огромных, окруживших пруд.
И лёгкой цепью образы и мысли
в сознании лежащего плывут.
Он видит всё, о чём ему неспешно
рассказывает раненый сосед.
И новой жизни солнечный привет
врачует душу мрачную успешно.
И хочется туда, где так светло,
смертям и одиночеству назло.
Шёл день за днём и утром, как обычно,
чтоб раненых умыть пришла сестра.
Сказала тихо: "Умер горемычный,
ушёл во сне, не дожил до утра".
Как праведник святой, он умер тихо.
Скончался, не тревожа никого,
не требуя от жизни ничего.
С его душой, познавшей столько лиха,
с земли ушла часть света и тепла,
но сердце друга к жизни позвала.
Теперь без друга время полетело.
Солдат грустит потеря не легка.
Он чувствует себя осиротелым,
сжимает сердце чёрная тоска.
Его перевели к окну поближе.
На место друга. Так просил он сам.
И думал парень: "Если буду там,
то встану и когда-нибудь увижу -
дубы и пруд, цветы, красивый дом,
и девушек, живущих в доме том".
И день настал. Солдат собрался с силой
и сел, напрягшись, в койке у окна.
Он так мечтал пейзаж увидеть милый.
И вот окно. А за окном стена.
Кирпичная стена явилась взору.
А больше за окошком ничего,
что так красиво только для него
описывал сосед в их разговорах.
И раненый солдат сестру спросил:
"Зачем он мне всё это говорил"?
Она ему ответила на это:
'Тебя жалел он, бедный твой сосед.
Ведь был слепым. Совсем не видел света.
Добрее парня не было, и нет.
Совсем слепой, он знал, что умирает,
но до конца всё думал о тебе,
всё о твоей заботился судьбе.
Таких людей Господь нам посылает'!
Воспрянул к жизни раненый солдат.
Такая встреча выше всех наград!
Аккордеон
Вздыхая ветхими мехами,
Седой, потрёпанный и мудрый,
Он не играет -
Вспоминает
Своей нелёгкой жизни утро.
Он много знает
1.
В Италии, в Италии
При Дуче он рождён.
Играл он пассакалии
И звался "SUPERTON"
Италия, Италия -
Чудесная страна!
Но смолкли пассакалии
И началась война.
За горы от морской лазури
Военной бурей унесён,
Он развлекает,
Утешает
Парней, чей жребий предрешён.
Он это знает.
2.
Германия, Германия -
Здесь песни не звучат.
Лежат в руинах здания,
Пожары, дым и чад.
Германия, Германия -
Чудесная страна!
Мученья и страдания -
Великая война!
И он один в глухом подвале,
В углу, оставленный своими
Он их прощает.
Понимает,
Что не судьба остаться с ними.
Он это знает.
3.
В том городе, войной изрытом,
Закончив бойню в сорок пятом,
Под домом, бомбами разбитом,
Аккордеон нашли солдаты.
Солдаты для начальника
Нашли аккордеон.
Не новый и не старенький -
Исправный "СУПЕРТОН"
И светлым перламутром
На солнце он блеснул.
И первым мирным утром
"Катюшу" затянул.
4.
А дальше были рельсы, рельсы,
Теплушки, станции, солдаты.
И он играет.
Он ведь знает,
Как музыка нужна ребятам.
Уж он-то знает!
"Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка сама
О том, как черноглазая
Свела с ума"
Как провожала мама сына,
Как на рыбалке у реки
Как едут, едут по Берлину,
Всё едут наши казаки
И вальса нежные разливы
Под перестук колёс вагонных
Уносит ветер,
Тёплый ветер,
Как вздох мехов аккордеонных
На целом свете.
И столько переведано
Солдатских грубых рук,
И столько душ изведано
И пережито мук.
Но, как и всё, кончаются
Военные пути.
Мир больше не качается.
Пора, наш друг, прости!
Его ребята подарили
Седому парню, капитану.
Страдал тот очень,
Саднила ночью
Незаживающая рана.
Болела очень.
5.
А капитан поправился.
Подарком дорожил.
Ожил, домой отправился.
Он музыкантом был.
В его квартирке тесной
Звучал аккордеон.
И всем хватало места,
Всем улыбался он.
"Как много девушек хороших,
Как много ласковых имён"
Как много песен,
Как мир чудесен -
Играл красавец СУПЕРТОН.
Тот миг чудесен!
И музыка звучала,
И пели вечера,
И песня выручала,
Как старшая сестра.
О дружбе и надежде,
О славной старине.
То пламенно, то нежно,
То снова о войне.
И о любви так много песен
Подругам-вдовам он играл.
Грустил, смеялся
И увлекался,
И тихо, тихо замирал -
Развлечь старался
Летели годы быстрые,
А после, как ни жаль,
Аккордеон неистовый
Сменил старик рояль.
И вот, хозяином забытый
В своём чехле томится он.
И не играет.
Вспоминает,
Скучает старый СУПЕРТОН.
Он так страдает
6.
Но как-то под субботу,
Был продан ветеран
На новую работу,
В одесский ресторан.
Огни, веселье, танцы.
Нет места для тоски!
Свои и иностранцы -
Лихие моряки!
Под звуки танго млеют пары,
"Семь сорок" поднимает всех!
Оркестр играет,
Народ гуляет.
У СУПЕРТОНА большой успех!
Он подмечает!
Занёс нам песни новые
Далёкий друг Монтан.
Но времена суровые
Не предал ветеран.
И между ритмов томных
Италии своей,
Играет он для скромных
Бесхитростных людей:
"Ах, путь-дорожка, фронтовая",
"Землянка", вальс "Осенний сон"
"Далёко в море,
В морском просторе, -
Играет друг-аккордеон, -
Нет слёз и горя"
7.
Бегут года. Меняется
Огромная страна.
Бурлит и распадается -
Лихие времена.
Дерзанья, начинания,
Надежды и беда,
Отъезды, расставанья,
Разлуки навсегда
Сейчас никто не скажет
Где с кем встречался он.
А сам он не расскажет,
Трудяга "Супертон"
В ганзейском Гамбурге привольном
Я раз над Альстером гулял
И звуки музыки невольно
Не слухом сердцем угадал.
А там мальчишка у аркады
Старинный вальс "Осенний сон"
Играл за скромную награду,