Он не придет, голос оказался женским.
П покажись! найдя в себе силы быть мужественной, насколько это для меня возможно, потребовала я. Собеседница не усмехнулась расхохоталась от подобной наглости, но все же решила представиться. Сгусток тьмы отделился от кровати. То, что в ночи казалось мне просто скомканным одеялом, вдруг подросло, выровнялось извивающимся столпом. Словно где-то там, в кровати, всё это время пряталась огромных размеров змея. Я смотрела, не в силах оторваться от этого зрелища. Смешно, конечно, потому что двигаться самостоятельно я так и не научилась. Столп подернулся дымкой, начал таять, приобретая вполне человеческие очертания. Если всё это мне не снится, то я точно сошла с ума. Вот Лекса-то оценит, если, конечно, ещё когда-либо захочет говорить со мной.
Очертания становились всё более и более женственными. Широкий таз, крепкая, массивная грудь, длинная грива волос, грузно простирающаяся по спине. Обнаженная женщина явилась передо мной из дыма, тьмы и черноты ночи. Мне вдруг представилось, что сейчас мой знакомый писатель откроет дверь и увидит престранную картину. Или ничего не увидит мне ведь, верно, всё это кажется. А вдруг это сама Смерть пришла за ним, а мне сейчас придется
Наглая, нахальная, маленькая тварь. В тебе хватает дерзости говорить со мной в таком тоне? женщина не злилась, вовсе нет. Казалось, её даже забавлял тот факт, что я позволила себе заговорить с ней. Только не завизжать от страха. Кем бы ни была эта великанша, она так же, как и Лекса, прекрасно слышит меня. Не бояться, не визжать, не кричать. Что она мне может сделать? Оторвать руку? Неприятно. Конечно, но не смертельно. Наверняка со мной когда-то уже проделывали подобные фокусы. Убьёт? Но я по статусу не могу быть живой. Стало быть, мне и бояться совсем нечего?
Разум на подобные вопросы отвечать не спешил. Что ему, сознательному, до моих глупых измышлений и логики. Дескать, ты как хочешь, милая, а я вот не хочу искушать судьбу, лучше буду и дальше бояться.
Ты забавная, маленькая игрушка. женщина осторожно подняла меня, провела ладонью по волосам, целиком и полностью наслаждаясь непередаваемым чувством власти. Пускай так, я сдаваться не собиралась.
Ч-что тебе нужно? Уйди! Сейчас придет Лекса! я надеялась, что у меня получится её напугать. Интересно, чего я ждала на самом деле? Что сейчас она в испуге отшвырнет меня на стол, скрестит руки на груди, застыдившись и испариться в ночи точно так же, как и появилась.
А она вместо этого расхохоталась. Громко, звонко, нахально. Мне даже стало странно, что никто не постучал по батарее, пытаясь призвать нас к порядку. Я ждала. Что не пройдет и пары секунд, как в дверь постучится техничка, желая справиться, что же тут такого происходит?
Лекса? И что же он мне сделает, интересно? Напугает удивленной мордочкой? Пустит газы со страху, чтобы я испарилась?
Ног у моей собеседницы не было. Точнее сказать, они. Наверно были, ведь стоит же она на чем-то, но их скрывала черная дымка. Словно она в любой момент готова вновь обратиться тем самым столпом, снопом дыма, коим и была еще пять минут назад.
Что тебе нужно от меня?
Всего лишь закусить тобой и ничего больше.
Дым, который закусывает куклами. Осталось дождаться воды, что пьет камень и будет совсем замечательно. Однако, перспектива быть съеденной, пусть даже дымом, меня не очень прельщала. Я ведь, можно так сказать, только жить начинаю!
Съесть? мне ничего не оставалось, как втянуть незваную гостью в разговор. Долгий, нудный, с разъяснениями и объяснениями, а там, может быть, придет мой спаситель. Белый Лис, только бы он не остался на ночь у своей пассии, только бы
Жизнь бывает не только приятной, она еще может быть очень вкусной. Ты знаешь, что такое «вкус»? Спорю, что нет. Мне жаль тебя, маленькая кроха за последнее время ты одна из немногих, в ком действительно есть жизнь и искра настоящие, истинные. Я так долго ждала, что ты рухнешь в мои объятия, что успела потерять надежду.
Я ничего не могла сказать, удивленно замолчав. До этого стояла никому не нужным чурбанчиком в ящике, бери, не хочу! А тут внезапно всем и сразу понадобилась. Одному поговорить, другой пообедать, третьему, хоть его еще нет, тоже чего-нибудь потребуется и непременно от несчастной маленькой куколки.
Но ты вкусила чего-то еще. То, что в тебе почти угасло, вспыхнуло вновь, стало сильней и вот я уже остаюсь без своей законной добычи! она поднесла меня ближе к лицу, злобно оскалив клыки и сильнее сжав в кулаке. Злобно блеснули глаза в темноте, всполошились, ожили волосы, чем-то напоминая змей.
Ключ карта встала в паз, щелкнул замок. Незваная гостья вздрогнула, выронила меня из рук. Я обреченно рухнула на стол, наблюдая, как она медленно тает, становиться просто дымом, растворяясь в темноте.
Лекса удивленно покосился на раскрытую форточку, пожал плечами. Взъерошенная кровать не привлекла его внимания. Пошатываясь из стороны в сторону, он скинул сапоги, отрицательно покачал головой, что-то буркнул себе под нос и рассмеялся собственной же шутке.
Полина, значит? глянул он на меня, остановившись рядом, пытаясь поставить меня на ноги безуспешно. Я непослушно падала раз от раза.
* * *
Над головой парил самый настоящий рой светлячков. Я с слабой надеждой смотрела им вслед. Они уходили туда к звездам, все выше и выше, оставляя меня совершенно одну. Ноги увязли в чем-то липком, а за спиной не было крыльев. Я медленно погружалась во тьму, утопая в бесконечной топи мглы. Она все так же клубилась перекисью азота, исходила вонючим черным дымом.
Знаешь, ты довольно забавная игрушка.
И снова она повелительница тьмы, прямо передо мной. Растет туловищем из той же самой топи, вот только тонуть не собирается, скорее наоборот. Только теперь не такая огромная, как вечером, одного со мной размера.
Тебе, верно, показалось, что ты легко отделалась? Страшный монстр ушел, оставил тебя в покое, испугался твоего живчика.
Живчик? Кто такой живчик? Может, она имела ввиду Лекса?
Не хочу тебя расстраивать. Я всего лишь жду. Жду, когда ты станешь чуточку потолще.
Я попыталась высвободить ногу, почуяв слабину. Сейчас, шептала мне на ухо слепая надежда, сейчас мы воспарим и улетим, оставим эту дамочку с носом. Блажен, кто верует. Почуяв моё сопротивление, топь потянула меня ниже, резко дернула и я по самую грудь утонула в черной жиже. Мне было мерзко и противно, вспомнился недавний освежающий душ.
Чего тебе от меня нужно? Что ты ко мне привязалась? Отстань от меня!
Сверчки уносились все выше и выше. Последний из них моргнул на прощанье далеким светом и исчез. Они далеко, мне их уже не догнать.
Мне нужна жизнь. Не твоя, а та, что вошла в тебя. Двойная жизнь, особый коктейль. Питательный, понимаешь? Ни темневеда ты не понимаешь она махнула рукой, перетекла дымом мне за спину, её пальцы коснулись моего подбородка. Руки коснулись туманной пелены и увязли, не в силах высвободиться. Мушка, попавшая в сети к пауку.
П почему я? Разве больше нет таких, как я? сердце исступленно билось, гулом отдавая у меня в ушах. Я уже в этой жиже по самый подбородок. Еще чуть-чуть, и я уйду вниз с головой, рот забьет этой мглистой дрянью, а там что будет дальше?
Потому что ты умеешь жить! Не можешь, а хочешь! И жрешь его, жрешь!
Я поймала ртом последний вздох, сжала губы. Тьма вот-вот сойдется над моей головой, в уши проник её противный, радостный смех и
Я проснулась. Еще не помня, что уже не во сне, я ужаснулась тому, что не могу дышать. Пата-пата-пата-пон вещала игровая приставка в руках писателя. Где-то за окном недружелюбно подвывал холод и я мысленно поежилась, представила себя на улице.
Лекса?
Ммм? неохотно отозвался писатель. Кажется, он уже почти уснул, а тут я со своими расспросами.
Что-то случилось? ему было нехорошо, и я это чувствовала. Ему нехорошо, а мне жутко. Я боялась темноты, что установилась сразу же, как только он вновь погасил свет, я ужасалась тишины. Мне казалось, что стоит моему спасителю блаженно засопеть, утопая в объятиях перины, как из мглы вынырнет её рука. Повелительница тьмы вновь явится сюда, чтобы закончить начатое, вонзит в меня свои белые до дрожи зубы, откусит побольше Я не хочу этой ночью вздрагивать от каждого звука, я не хочу, чтобы эта кем бы они ни была приходила снова, угрожала мне, а самое главное, Лексе. Вот уж кому я не хотела проблем, так это именно ему.
Да нет, все в порядке суховато отозвался парень, видимо, все ещё помня о своей обиде.
А а можно ты включишь свет?
Зачем?
Мне страшно, еще никогда в своей крохотной жизни я не испытывала такой неловкости. Даже когда потехи ради с меня сорвали одежду и пытались разрисовать маркером. Да и вообще откуда я знаю это понятие неловкость? Я не испытывала его раньше. Странное ощущение, что мне жутко не хочется говорить того, что недавно слетело с моего языка. Что мне стыдно показаться перед ним напуганной глупышкой.
Что? на этот раз в его вопросе была заинтересованность. Он явно не подозревал, что я могу чего бояться. Рассказать ему о том, что произошло, пока его не было? И поверит ли он мне? А, может быть, посоветует что-нибудь?
Мне страшно, повторила я гораздо тише, чем сказала это в первый раз. Он приподнялся на локтях, словно не поверив. Пожалуй, было чему не верить. Я ждала, что сейчас он грубо спросит у меня чего мне надо? А потом, не дождавшись ответа, накроет голову подушкой и сделает вид что спит. И не уснет.
Поговори со мной пожалуйста!
* * *
И часто ты к ней так приезжаешь? над нами навис огромный белый плафон светильника. Под моими руками чувствовалась мягкая ткань его футболки, а я тупо уставилась в потолок. Иногда я бросала взгляд на экран игровой приставки. Пата-пата-пата-пон задорно отбивали ритм крохотные круглые человечки, танцуя и размахивая копьями, продвигаясь вперед. Иногда ритм звучал иначе.
Не очень. Раза два, а то и один, в год. Как повезет с работой. Отпуск не всегда дают, когда надо.
Вот оно что протяжно ответила я и мне стало грустно. Несчастный парнишка вот уже который год добивался руки и сердца милой и прекрасной, по его же словам, девушки, но всё время умудрялся попасть впросак. Удивительно, но все эти годы его избранница оставалась одна, а потому с каждым разом в груди Лексы вновь загорался огонь надежды. Сегодняшнюю ночь он хотел встретить не в одиночестве. И не со мной.
Когда-нибудь, если у меня будет здесь своё жильё мечтательно выдохнул он. Противно скрипел пластик клавиш. Крести-крестик, треугольник, крестик. Пата-пата-пон-пата.
И на что ты планируешь его купить? вопрос родился у меня в голове сам собой.
Может быть, издамся
И поэтому ты пишешь книги? Ты издавался?
Нет, но хотелось бы. Несколько текстов забраковали.
И ты всё равно продолжаешь писать? Тратить на это время?
Да.
Он отвечал односложно, явно не расположенный к длинным тирадам. Такой многословный в описаниях, он, казалось, не умел подбирать нужные слова здесь и сейчас. А, может быть, просто не хотел. Я лежала у него на груди, изредка покачиваясь из стороны в сторону, когда он двигал руками. Такой большой, массивный, теплый и мягкий. Словно мне разрешил полежать на себе гигантский плюшевый мишка. Казалось, еще минута и я утону в нем, как до этого тонула во сне. Только на этот раз не во мгле, а душевной доброте.
Лекса?
Пон-пон-пата-пон и глазастые кругляшки, смешно перебирая крохотными ножками, устремились в последнюю атаку на великана. Тот пошатнулся, удивленной подобной прыти малышей, а потом и вовсе замертво упал. Или решил притвориться мертвым и не связываться с глупой малышней. Выплывшая с нижнего края экрана надпись возгласила о победе. Не прошло и секунды, как экран потух, а Лекса заворочался, чуть не уронил меня на пол, но вовремя придержал рукой. Приставка скользнула под кровать.
Лекса?
Тебе все еще страшно?
От него пахло ландышами и потом.
Нет уже нет. Можно я останусь на тебя? признаваться в том, что змей ужаса все еще ворочается у меня где-то внутри, не хотелось. Но и возвращаться туда, на стол так далеко от него, не очень льстило. Он ничего не ответил мне. Мерцал в повисшей ужасной тишине плафон светильника. Его рука чуть придавила меня к его груди.
Лекса?
М?
Это ведь ненормально, да? Что я говорю с тобой?
Наверно.
Лекса?
Писатель молчал, тщательно делая вид, что уже уснул. А, может быть, так оно и было. Мне уже не так страшно, я успокоилась, вот только я поклялась самой себе в том, что не буду спать. Лучше подумаю о чем-нибудь, а еще лучше о ком-нибудь. Повелительница тьмы мне мало интересна, а вот Лекса лучше думать о нем. У него теплая, большая, мозолистая ладонь. Где он там говорил, работает? На заводе? Мне сразу же представилась вереница станков, стальные гиганты, возвышающиеся над крохотными людьми. Мощь железа и электроэнергии, вой пугающих механизмов, скрип шестеренок, искры и летящая во все стороны стружка. И человек, умело лавирующий между слетающими с резца огненными снарядами. Стоит лишь коснуться его одежды, как она опалится, пойдет черным
Я повернула голову в сторону, чтобы было поудобней лежать и что я только что сделала? Повернула голову? Сама?
Лекса? вновь попробовала я дозваться своего спасителя, но тщетно. Он буркнул что-то невнятное, шумно вздохнул и громко захрапел. А мне стало смешно и хорошо. Я двигалась! Сама! Это же означает, что я могу научиться ходить, быть почти настоящим человеком! Лекса, почему же ты спишь, я так хочу рассказать об этом тебе и только тебе!
Может быть, он просто слишком сильно надавил на тебя, а пук волос за спино мешался, вот голова и повернулась поспешил расстроить меня разум. Тогда как проверить? Есть только один способ повторить эксперемент. Я поднатужилась и ничего. Тогда как же оно получилось в прошлый раз? Может быть и вправду. Просто сильно нажал
Сдаваться так просто не хотелось. Это не совпадение, звонко голосила далеко упрятанная надежда, мы можем двигаться! Я представила, что поворачиваю шею в сторону. Меня кольнуло так, что я вскрикнула, изошла вздохом, полным боли и отчаянья, распласталась на его груди. Теперь передо мной вновь висел белый, не выключенный плафон. Писатель оставил его включенным, наверняка, для меня, чтобы мне было не так страшно.
У меня вновь получилось, вот только радости по этому поводу я не испытывала. Боль незнакомое чувство, медленно выходило из меня. Так значит, вот она как выглядит? То есть, чувствуется, конечно же. Не завидуя я тогда людям
Сил на то, чтобы еще раз повернуть голову у меня не осталось. Шарнир при каждой новой попытке отдавался отголосками боли, а сама она будто норовила вновь скользнуть в моё тело мало показалось, болезная? Сейчас мы тебя еще разок!
Но ведь когда мою голову двигают люди я ничего не ощущаю. Никакой боли, разве только что угол обзора меняется. Мне вдруг вспомнилось, что когда-то моя бывшая хозяйка обернула голову на целый оборот вокруг своей оси. Ничего подобного, на то, что я испытала только что. Стало быть, это происходит только тогда, когда я пытаюсь сделать движение самостоятельно? А, может быть, это мироздание сопротивляется мне? Подавляет самым примитивным, но самым действенным способом. Испытывать подобное еще когда-либо у меня не было никакого желания. Но, постойте, я ведь первый раз ничего не почувствовала. Загадка за загадкой! Стоило только Лексе появиться в моей жизни, как он успел вдохнуть в меня надежду, посеять ростки обычных, но недоступных мне ранее чувств, даже Повелительница Тьмы только сейчас появилась! Странно всё это. И необычно.