Некоторое время они сидели и смотрели друг на друга, как будто хотели прочесть все, что творится в душах обоих. Мунно понимал, что они больше никогда не увидятся, и ему хотелось сохранить в памяти эту необычную девушку. Мягкий овал лица, высокие скулы, внимательные раскосые глаза и пухлые губы. Острые, слишком широкие для девушки плечи, маленькие холмики груди, едва обозначившейся под бесформенной рубахой, длинные ноги и тонкие пальцы, нервно сжимающие край одежды. Она была высокой, худой и угловатой, но почему-то ничуть не менее притягательной, чем самая красивая и женственная девушка племени Сумо.
Его блуждающий взгляд вдруг зацепился за черные пятна на одежде, и Мунно вспомнил, что видел на рукавах Кымлан будто подпаленные места. Он нахмурился и внимательно присмотрелся к темно-серым штанам, на которых тоже четко виднелись два больших участка обгоревшей ткани. Это было странно и выглядело так, будто штанины обгорели, пока Кымлан стояла на коленях во время казни. Но тогда пожар еще не начался
В голове вдруг всплыло Пророчество, продиктованное Чаболем: «В ночь, когда Черный дракон поглотит Луну, из огня родится дитя, которое станет спасением для народа Когурё».
Из огня
Мунно вспомнил слова лекаря, который перевязывал рану Кымлан:
Она вся горит! Я никогда такого не видел, господин! Посмотрите сами, к ней невозможно прикоснуться!
Мунно резко встал и, схватив Кымлан за плечи, рывком поднял ее на ноги.
Это была ты? Ты подожгла лагерь?
Она пораженно распахнула узкие глаза и приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но так и не произнесла ни слова.
Ответь мне! Он слегка встряхнул ее, и Кымлан бешено дернулась, вырываясь из его хватки.
Не понимаю, о чем ты. Я была связана и ждала смерти. Как я могла поджечь лагерь, если ты сам разрезал веревки? Она повернулась к нему спиной, и Мунно осознал, что был близок к истине. Слишком неумело она уходила от ответа.
Я ни в чем тебя не обвиняю, просто хочу знать правду. Если у тебя в самом деле есть такие способности, то
Способности? Кымлан развернулась к нему и саркастично усмехнулась. Думаешь, будь они у меня, я бы сидела в плену столько времени? Позволила бы погибнуть лучшему другу? Ее голос дрогнул. Иметь такие способности страшно, но очень заманчиво. Она вернулась на свою постель и уставилась на огонь, снова став чужой и холодной. Я бы спалила дотла всех, кто посмел причинить боль мне и моим близким.
Резкий порыв ветра сорвал с дерева желтый лист и уронил Мунно на колени. Он поднял его, внимательно разглядывая сухие прожилки. С их последнего разговора прошло не так много времени, но природа брала свое и уже пророчила скорую зиму.
Мунно, Мунно! Голос друга выдернул его из воспоминаний. Мунно перевел рассеянный взгляд на Даона, который подозрительно смотрел на хозяина. Обед готов.
Иду, отстраненно отозвался он и сел в круг перед костром.
О ней думаешь? тихо, чтобы не услышали остальные, спросил друг и откусил пшеничную лепешку.
С чего ты взял? соврал Мунно, хлебнув через край горячего супа.
Даон ничего не ответил, но Мунно знал, что друг видит его насквозь.
Два месяца он был занят, занимаясь подготовкой к войне. Нужно было столько всего предусмотреть: усилить тренировки солдат, набрать добровольцев, договориться с купцами о поставке оружия, осмотреть доспехи и вооружение и собрать зерно. В круговороте нескончаемых дел он только и успевал передохнуть, и поэтому мысли о когурёской девчонке, из-за которой он едва не лишился своего титула, приходили только ночью, перед тем как он проваливался в беспокойный сон. Но чем ближе находилась деревня, тем большее волнение охватывало Мунно. Как она там? Сумела ли приспособиться к новой жизни? И жива ли вообще? А может быть, уже нашла способ сбежать, и им не суждено встретиться вновь? Нет, будь это так, ему бы уже сообщили.
Скоро увидишь ее, осталось немного, недовольно фыркнул Даон, с осуждением покачав головой.
Мунно ничего не ответил и залпом выпил бульон.
После обеда отряд двинулся в путь. Солнце неумолимо клонилось к закату, но Мунно рассчитывал прибыть засветло, чтобы устроить своих людей на ночлег. Судя по донесениям от командира Рудже, для отряда подготовили временный лагерь недалеко от поселения рабов, потому что в деревне было невозможно разместить триста человек.
Вскоре из-за поворота показались кривые бараки и маленькие домики. Мунно спешился, взяв под уздцы Исуга.
А вот и ты, надежда племени Сумо! раздался зычный голос, и навстречу вышел Рудже, раскрыв объятия для старого знакомого, которого не видел много лет.
Несколько лет назад командир обучал Мунно искусству боя, пока не провинился перед ханом и не был отправлен на границу стеречь рабов. Что тогда произошло между вождем и его ближайшим соратником, Мунно не знал, а когда спрашивал об этом отца, тот лишь сердито одергивал, говоря, что это не его ума дело. Но почему-то ему казалось, что не обошлось без женщины.
Рудже коротко обнял бывшего воспитанника и похлопал по спине.
Мунно улыбнулся, испытывая радость от встречи с наставником.
Рад тебя видеть, сынок, тепло сказал командир, рассматривая повзрослевшего ученика. Ну и вырос же ты! Настоящий мужчина!
А вот ты постарел, беззлобно усмехнулся Мунно. Жаль только, что встретились мы по такому неприятному поводу.
Слышал новости? Рудже сразу посерьезнел и пригласил его к большому срубовому дому, стоявшему на деревянных сваях. Кидани совсем озверели, на днях ограбили соседнюю деревню. Судя по всему, мы следующие.
Поэтому я здесь. Рад, что успел вовремя. Мы не можем допустить, чтобы эти негодяи отняли только что собранный урожай, жестко ответил Мунно, оглядываясь по сторонам. Деревня была безлюдной, видимо, в этот час все рабы уже вернулись с работ, и на улицах находились только солдаты.
Мунно не смог побороть своего любопытства и невольно начал искать Кымлан. Спросить про нее напрямую он не решался, чтобы не вызвать ненужные подозрения.
Да, урожай в этом году на удивление отменный! Этой весной мы построили еще один барак, так что рабы больше не дерутся за лежанки да спят дольше. Наверное, поэтому работать стали лучше. Рудже рассказывал последние новости. А я вот из-за кочевников которую ночь не сплю!
Надо построить заграждения и ловушки. И напасть на них первыми, произнес Мунно, ступив на первую ступень деревянной лестницы.
Я говорила об этом уже много раз! за спиной раздался знакомый женский голос, и Мунно от неожиданности чуть не споткнулся. Он резко обернулся, пытаясь обуздать встрепенувшуюся в сердце радость. Жива!
Она была все такой же: черные волосы по-мужски закручены в узел на макушке, дерзкий взгляд, да и одежда осталась та же только подпалины на рукавах и коленях были грубо заштопаны неумелой рукой. Кымлан держала на плече огромную корзину с мокрым бельем и смотрела на Мунно. Он не отводил глаз от знакомого лица. Оказывается, два прошедших месяца ничуть не стерли его из памяти.
Негодная девка, опять ты! взорвался командир и замахнулся на Кымлан. Она ловко увернулась от плетки, но подходить ближе не стала, по-прежнему глядя только на Мунно. Извини, друг мой, от нее одни проблемы! Что она мне тут устроила!..
Notes
1
Протокорейское государство, существовавшее в период 15 г. н. э. 668 г. н. э. События в романе происходят в начале V в. н. э. в период расцвета Когурё. (Здесь и далее прим. автора.)
2
Народ, живший на севере Маньчжурии. По разным источникам было пять, семь и больше мохэских племен. В этом романе используется версия с пятью племенами. У каждого племени имелся свой вождь.
3
Одно из мохэских племен, куда и попала в рабство Кымлан. Оно граничило с Когурё, с которым часто происходили военные столкновения.
4
Столица Когурё до 427 года.