Нам расстаться надо, сказал он.
Она замерла испуганно, потом с покорностью кивнула, но глядела всё-таки с надеждой. Ему стало стыдно Со стоном он проснулся. Было полседьмого.
В задумчивости Левенцов собрался на работу. Придя в отдел, сел перед кульманом и долго тупо глядел в чертёж когда-то перспективной топливной системы. Потом достал из стола лист бумаги и написал заявление на двухдневный отпуск за свой счёт. Начальник бюро без лишних слов подписал заявление, такие отпуска теперь за недостатком средств на зарплату в КОПА не возбранялись.
Левенцов вышел за ворота. На улице тишина, неспешность. Он шёл, забыв про КОПА, рыночное сумасшествие, даже про то, что у него есть Дело.
Придя домой, Левенцов занял у Татищева тысячу рублей, сунул в дорожную сумку плащ и пошёл к вокзалу, купив по пути батон хлеба и кусок белорусского сыра, благо время продталонов миновало, и продуктов, хоть и зарубежных, в магазинах делалось всё больше. Пока он дожидался поезда, погода по-апрельски резко вдруг изменилась: подул холодный ветер, набежали тучки, пошёл дождь со снегом. Отправляться в такую погоду в путешествие в пропускающих воду дерматиновых кроссовках было, конечно, неразумно.
В вагоне поезда он погрузился в расслабленно-мечтательное состояние, и не прошло, казалось, и нескольких минут, как поезд затормозил у знакомого вокзала.
Левенцов вышел на платформу и приятно удивился: ни холода, ни дождя, ни ветра. Сияло солнце. В теле заиграла лёгкость, в голове веселье. Перейдя через виадук и миновав липовую рощу, Левенцов с волнением вошёл в Наташин магазин. Прямо от порога глянул в сторону хлебного отдела и слегка обеспокоился: вместо Наташи хлеб отпускала тощая, пожилая женщина. В других отделах Наташи тоже не было. Он потоптался у одного прилавка, у другого, потом в растерянности вышел из магазина, прошёлся туда-сюда по липовой аллее. Мысли мало-помалу сфокусировались на главном: «Не уезжать же в неизвестности!» Левенцов вернулся в магазин и обратился к продавщице в хлебном:
Простите, мне бы Фадееву Наташу увидать.
Завтра её смена, буркнула продавщица, даже не взглянув на него.
Лёгкость в тело и веселье в голову вернулись, и он уже непринуждённо произнёс:
Простите, а не могли бы вы сказать, где она живёт?
Не знаю, ответила сурово продавщица.
Он подошёл к другой, молоденькой, работавшей в кондитерском, и приветливо ей улыбнулся. Девушка тоже улыбнулась во всю ширь кругленького личика.
Не могли бы вы позвать заведующую? попросил он тихо.
Девушка незамедлительно хватнула воздуха и завопила так, что стёкла в окнах зазвенели:
Лариса Ге-елевна!
Через минуту открылась служебная дверь, и Левенцов увидел плотненькую женщину лет сорока пяти с сердитыми глазами. Шагнув к ней, он сказал:
Мне хотелось бы увидеть Фадееву Наташу, не могли бы вы сообщить её домашний адрес?
Зачем вам? строго спросила Лариса Гелиевна и начальственно поджала губы.
Простите, но я, кажется, сказал, зачем: мне хотелось бы её увидеть.
Зачем? со стойкостью оловянного солдатика повторила Лариса Гелиевна. Вы родственник её?
Да, и довольно близкий. Я её законный муж.
Лицо у Ларисы Гелиевны сделалось белее её накрахмаленного спецкокошника, а тонкие губы пополнели. Она силилась сделать вдох, но у неё никак не получалось.
Вы, кажется, хотите что-то сказать? поинтересовался Левенцов. Вы, может, как и моя жена, полагаете, что я умер? Нет, я не умер. Меня похоронили по ошибке.
Лариса Гелиевна стала задыхаться. Он терпеливо ждал, когда она грохнется в обморок. Но она устояла.
Документ, удостоверяющий личность, у вас есть? произнесла она поджатыми губами.
Разве у вас здесь следственное отделение? Мой документ в милиции на проверке. А мне не терпится повидать свою законную жену.
Что вы голову-то мне дурите? вскинулась Лариса Гелиевна. Если вы её муж, то чего же, где она живёт-то, спрашиваете?
Моя дочь Ксюша говорила, что перед тем, как закопать на кладбище, меня стукнули молотком по голове, с тех пор у меня плохо с памятью.
А-а-а, Лариса Гелиевна нервно захихикала, выражение лица сделалось у неё заискивающим. Знаете, я сама её адреса не знаю, я позвоню в Продторг. Вы немного подождёте?
Даже много.
Много, однако, ждать не пришлось, через десять минут явились два милиционера. Лариса Гелиевна кивком головы показала им на Левенцова. Ребята оказались попонятливей Ларисы Гелиевны. Выйдя с ними на улицу, Левенцов в три фразы объяснил им ситуацию. Один из милиционеров, недолго думая, вернулся в магазин и потребовал у заведующей Наташин адрес. Милицию Лариса Гелиевна почитала, как один из главных атрибутов мировой культуры, поэтому требование выполнила безоговорочно.
Получив адрес, Левенцов тепло попрощался с хорошими ребятами и отправился на поиски Наташиного дома. Спустя час он его нашёл, дом был из серого кирпича, двухэтажный, с двумя подъездами со стороны двора, кипевшего сляпанными из чего Бог послал сараями. Он наугад вошёл в один из подъездов и прямо на первом этаже очутился перед искомым номером квартиры. Дверь на его звонок открыла худенькая девочка с живыми, дружелюбными глазами.
Моё почтение, барышня, поклонился он. Вас не Ксюшей величают?
Девочка, не ответив, спокойно и внимательно разглядывала его и вдруг засияла симпатичнейшей улыбкой.
Дядя Слава!
Так точно, барышня, ваш покорный слуга. У вас изумительная память. Надеюсь, у вашей мамы тоже.
Мама пошла куда-то по делам, сообщила Ксюша и тут же радостно воскликнула: Ой, вот она!
Он оглянулся. В дверях подъезда стояла, замерев, Наташа. Не изменившаяся ничуть, спокойная. И взгляд всё тот же: загадочный, туманный. Он шагнул к ней и остановился, потом ещё шагнул. Колдовские её глаза очутились перед ним так близко, что ему показалось, смещается пространство
Очнувшись после поцелуя, он смущённо оглянулся. Ксюша, ставшая невольной свидетельницей молчаливого слияния маминых губ с губами дяди Славы, тоже смутилась и юркнула в квартиру. Он заметил, что его руки ещё не выпустили Наташу из объятий. Он неловко отстранился.
В её глазах мелькнуло беспокойство.
Вы стыдитесь?
Нет, возразил он твёрдо, затем, уже с сомнением, добавил. Я робею.
Наташа опустила глаза. Он обнял её и, лаская губами волосы у виска, спросил:
Поклонник у тебя не появился?
Она отрицательно мотнула головой.
Странно. И замуж ни за кого не собираешься?
Она судорожно вздохнула и тревожно вскинула глаза:
А вы?
Я замуж никогда не выйду!
Она улыбнулась, потом посмотрела на часы:
Соседи с работы сейчас придут У нас ведь коммуналка. Я бы вас пригласила, но
Не надо, поспешно сказал он. Мы просто погуляем. К пяти ты освободишься?
Она утвердительно кивнула. Попрощавшись с ней до пяти вечера, он пошёл в столовую. Потом обследовал окрестности, примечая уединённые места.
Наташа вышла ровно в пять в элегантном летнем пальто и модных туфлях. Он тоже надел на себя свой видавший виды плащ. О намеченном маршруте при появлении Наташи он тут же позабыл. Они куда-то шли по пустынной асфальтовой дороге. По обеим сторонам тянулись в один ряд бревенчатые избы, огороженные палисадниками. В палисадниках на кустах сирени набухали почки, в воздухе стоял густой весенний запах. Было удивительно покойно, тихо, и в этой тишине постукивали по асфальту Наташенькины туфельки.
Левенцова пробирал озноб, хотя вечер был на редкость тёплый для апреля. «С чего бы?» праздно шевелилось в голове. И вдруг он сообразил с восторгом: «Да ведь я действительно робею!» Избы, набухающие почки, отчётливая ясность мирных звуков, идущих от жилья, уходящая в загадочную даль дорога всё было так волнующе знакомо, близко, так сверхтелесно ощущалось, такую восхитительную пробуждало свежесть в теле, что невольно возникало подозрение: не таит ли жизнь про запас своё главное сокровище?
Вы назад когда поедете? Сегодня? услышал он Наташин голос и ответил:
Может, и сегодня, я расписание поездов никогда не запоминаю, даже когда в командировки по работе езжу.
Вы так вот прямо и приехали?
Настолько прямо, насколько прямы рельсы, улыбнулся он. Потом сказал серьёзно: Я по тебе скучал. Три года всё-таки
Я вас ждала.
Прости меня.
За что?
За сомнения. Я не был уверен, что ты ждёшь. Кроме того, у меня есть Дело, с которым я так свыкся, что Я изобретаю одну вещь.
Ой, расскажите!
Нет, не хочу портить вечер.
Вы кем работаете?
Инженером в конструкторском бюро. Похоже, уходить придётся, зарплату перестают платить. Приеду вот и устроюсь грузчиком в ваш магазин. Возьмёте?
Это не для вас, серьёзно произнесла она.
Почему? Я мужик здоровый.
Вам будет тяжело морально. Не с кем словом перемолвиться, вы понимаете? Я сама давно бы ушла, если бы не дочь. Женщине найти работу теперь ведь не просто. Но я всё-таки надеюсь
Наташа остановилась. Глаза у неё стали наливаться колдовскими чарами. Поддаваясь их гипнозу, Слава приблизился вплотную к ней. Её глаза темнели, обволакивали, он проваливался в волшебство таинственного ощущения, чувствуя, как уходит из-под ног планета. Из космической прекрасной дали до его ушей донёсся сказочно прекрасный шёпот: ««Я люблю вас. Я никогда вас не забуду».
Они целовались посреди дороги. Потом, ошеломлённые, шли дальше. «Вот так всегда бы и идти, думал он. И ну их к шутам изобретения!»
Уже сияли звёзды, когда они подошли к шлагбауму у пересекавшей дорогу одноколейной железнодорожной ветки, становилось холодно. Наташа робко попросила:
Давайте повернём назад, я озябла. И ноги от туфель устали, я так давно в них не ходила. И на работу в пять вставать.
Они вернулись к её дому.
Я тебе на диване постелю, сказала, судорожно вздохнув, Наташа. Позавтракаешь утром с Ксюшей и поедешь.
Нет, Наташенька, спасибо. Не буду затруднять. Поеду сегодня.
Он в страхе ожидал её вопроса: «Когда приедешь?», но она лишь легонько прикоснулась губами к его подбородку и шепнула: «Счастливо тебе доехать», и скрылась в темноте подъезда.
Наташенька, окликнул Слава.
Она вернулась, вопрошающе подняла глаза.
Наташенька, подожди меня ещё один год, сказал он неожиданно. Может, у меня получится с изобретением. Тогда, возможно, будут деньги, и мы И я тогда к тебе приеду, и мы Подождёшь ещё год, Наташа?
Она утвердительно кивнула, он ощутил её крепкое объятие и поцелуй, потом простучали каблучки в темноте подъезда, и стало тихо. Левенцов постоял во дворе в ожидании, когда зажжётся свет в окошке, но свет не зажёгся. Он прощально посмотрел на спящий дом, на звёзды над его крышей и двинулся к вокзалу.
3
Наташа лежала в темноте с открытыми глазами и уснуть даже не пыталась. В пять утра гнусаво запищал будильник. Она поднялась на удивление легко. И на работе, несмотря на бессонную ночь, было необычно легко и весело, она даже потихоньку засмеялась после разговора с героиней войны, той самой, что довела однажды до истерики Лукьяновну.
Хлеб не подешевел ещё? спросила у неё старуха.
Нет, ответила с игривостью Наташа.
О чём правители-то думают? возмутилась героиня. Апрель уже, а всё не дешевеет! Раньше в марте всегда понижали цены. Не буду пока брать, подожду. Может, ещё подешевеет
В обеденный перерыв в магазин пришёл гость из городской администрации. Лариса Гелиевна при его появлении подобралась, как для прыжка, лицо у неё то краснело, то бледнело, гость извлёк из дипломата кипу бумаг и, увесисто плюхнув её на стол, объявил собравшемуся коллективу:
Это законы о приватизации. Зачитывать не буду, если есть желание, смотрите. Согласно этим законам ваш магазин должен быть приватизирован коллективом до первого сентября, в противном случае мы продадим его с аукциона.
Нет такого закона, вскинулась, побагровев, Лариса Гелиевна. Есть закон о приоритете прав трудового коллектива. Захочет коллектив приватизируемся, не захочет останемся в Продторге, а продавать нас без нашего согласия нет закона.
Коллектив молчал, после долгой паузы, гость промолвил:
С вами всё ясно, рекомендую всё-таки подумать. Повторяю, если не решитесь на приватизацию до первого сентября, магазин будет продан с аукциона.
Остаток дня после обеденного перерыва прошёл тихо. Заведующая ушла куда-то. В шестом часу уборщица Филипповна позвала Наташу к телефону. Звонил директор хлебозавода Кулагин.
Имеется интересное предложение, сообщил он. По работе, разумеется. Во сколько ты освободишься?
Полвосьмого, как всегда, ответила Наташа.
Жду на выходе.
Ровно в полвосьмого она вышла. Вечер был такой же чудный, как и накануне, когда она гуляла с Левенцовым. «От Славы бы услышать: Жду с интересным предложением», мечтательно подумала она.
Директорский «мерседес» стоял поодаль в стороне, противоположной той, в какую вёл её обычный путь домой после работы. Кулагин пригласил её в машину.
Зачем? воспротивилась она. Разве нельзя сказать так, о чём хотели?
Нельзя, снисходительно улыбнулся он. Разговор сопряжён с коммерческими тайнами. Мы сейчас подъедем к месту твоей будущей работы, это рядом.
Последняя фраза заинтересовала и одновременно успокоила её.
Я лучше сзади сяду, сказала она мягко.
Он без лишних слов открыл дверцу заднего сиденья. Они проехали три квартала и остановились у кирпичного одноэтажного строения бывшего кафе.
Здесь ты и будешь работать, кивнул на строение Кулагин. Предварительная договорённость с городской администрацией у меня имеется. Я сказал, что одна крупная специалистка в области торговли желает приобрести это строение в собственность под булочную-кондитерскую. Надеюсь, ты не откажешься стать владелицей магазина, которому по особому графику будет поставляться всё наисвежайшее с хлебозавода?
Владелицей?! сладко ужаснулась Наташа.
Ну конечно, небрежно обронил Кулагин. Можно было бы взять и на баланс хлебозавода, но в этом случае оперативного простора у тебя поменьше будет.
Но кто мне его купит, у меня ведь денег только от получки до получки!
Нет проблем, кредит я обеспечу.
Но как же я расплачиваться буду?
Обычно. Сделаешься юридическим лицом, заведёшь счёт в банке и будешь с прибыли делать отчисления на погашение долгов. Кроме того, какой-то процент от прибыли будешь отчислять мне, как вкладчику, а остальное всё себе и на зарплату продавщицам. Бухгалтерскую специальность ты освоила, остальному научу. Будешь приходить ко мне на завод для согласования всех вопросов. Ну а организация торговли целиком будет на тебе. Идёт?
Ой, мне прямо не верится.
Стало быть, согласна?
Я должна подумать.
Мудро. Только думать желательно недолго. На это зданьице не одни мы с тобой глаза положили, перехватчики имеются.
Я завтра вам отвечу.
Идёт! с подъёмом заключил Кулагин. Куда теперь поедем?
Зачем? Разве ещё коммерческие тайны есть?
Ты чудо! рассмеялся он. Мы с тобой таких дров наломаем! Так куда везти, к тебе домой?
Да.
Адрес?
Улица Лесная, дом 338, в самом конце почти.
Машина быстро набрала большую скорость. Кулагин лихо крутанул в один проулок, потом, не сбавляя скорости, в другой, и не успела Наташа прийти в себя от приятнейшего ощущения боковых мягких перегрузок, как они уже мчались с жуткой скоростью по шоссе, круто спускавшемуся к туннелю под железную дорогу. Её натруженное за день тело нежилось в обволакивающем сиденье. Сиденье словно бы ласкало её плавными и мягкими толчками. Они нырнули, слегка снизив скорость, в темноту туннеля, тут же выскочили из него на свет, и мотор без напряжения помчал их на подъём, как будто прямо в небо! «Хорошо как!» подумала она, закрыв глаза. Под мягкое укачивание она погружалась в сладкую дремоту. Реальность чуточку сместилась, ей казалось, это Слава мчит её в замечательную жизнь, увозя от магазинного кошмара.