Следствия первого постулата футураструктурологии:
Искусственное увеличение продолжительности активной человеческой жизни является одним из главнейших постоянных приоритетов науки и практической медицины в неопределенной перспективе. Любые действия религиозных, политических, идеологических общественных институтов, направленные на создание препятствий в реализации следствия 1, признаются антиобщественными либо преступными в зависимости от опасности этих действий для жизни будущих поколений.
Здоровье каждого человека является абсолютным приоритетом общества и властных институтов. Безвозмездный доступ к медицинской помощи, обеспечивающий активную жизнедеятельность человека (включая искусственное продление человеческой жизни), является неисключительным и гарантируется институтами государственного управления.
Суицидальные проявления признаются общественно опасным явлением. Лица, склонные к таким проявлениям, подлежат принудительному лечению либо реморализации (в результате создания соответствующих психотехнологий).
Предумышленное убийство человека (в широком понимании, с учетом возможных перспектив его трансформации) либо любые действия человека или общественных институтов, связанные с угрозой жизни человека (общества в целом), признаются тягчайшим преступлением. Убийца подлежит вечной гибернации либо реморализации на основе его осознанного выбора (в результате создания соответствующих психотехнологий).
Смертная казнь не допускается.
Искусственное прерывание беременности не допускается, если нет доказанной угрозы жизни матери. Добровольная стерилизация приветствуется. Искусственное прерывание жизни плода в процессе эктогенеза (в результате создания соответствующих биотехнологий) не допускается.
Первый постулат и следствия из него это та системообразующая часть футураструктурологии, которая определяет ее как область философского антропоцентризма [62]. В этом постулате сосредоточено всеобъемлющее отношение к человеку как мере всех вещей мира, его центральному элементу. Поскольку человек отождествлен со своим земным существованием, человеческая жизнь становится необходимым атрибутом философского антропоцентризма. У Аристотеля в его «Этике» сказано: «Если же сама жизнь благо и удовольствие (это видно из того, что все хотят жить, и особенно добрые люди и блаженные, ибо для них в первую очередь биологическая жизнь достойна избрания и существование их наиблаженнейшее)». Теоцентризм [63] и космоцентризм [64] в рассуждении о ценности человеческой жизни при этом не отрицается, но рассматривается не как противопоставление антропоцентризму, а как дополнительные (возможные) формы общественного бытия. Например, мы можем разделять идеи раннего христианского гуманизма, утверждающего любовь бога к человеку в его прижизненном существовании. Мы можем понять уважительное отношение человека к природе как самому источнику и составной части жизни. Тем не менее очевидно, что отклонение от антропоцентризма может ставить под сомнение и сам первый постулат и следствия из него.
Нам представляется, что в восточной философии земная жизнь человека также является одним из системообразующих представлений. В этом смысле в «Дао дэ цзин» она образует источник Пути, соответствующий высшим началам даосизма единице и Небу. Также оно называется первым нечто, то есть сущим. Это позволяет нам интерпретировать четверицу Дао в том числе и как ценностную парадигму даосизма, которой она, собственно, и является в его религиозной форме. Далее мы еще будем обращаться к этой интерпретации идей даосизма при рассмотрении следующих всеобщих ценностей.
В таких интерпретациях ценности человеческой жизни мы склонны видеть смыкание философских представлений древних на Западе и на Востоке, по сути, вне зависимости от их принадлежности к идеализму или материализму. Это позволяет нам видеть историческое значение этого представления и историческое же его попирание в общественной человеческой практике. Именно этот древнейший философский опыт (тоже не подтвержденный общественной практикой) убеждает нас в том, что любое отступление от антропоцентристской идеи абсолютной ценности каждой человеческой жизни неизбежно приводит нас на сторону зла. Любая моральная либо юридическая уступка такому следованию порождает антигуманные последствия.
Весьма важным представляется теоретическое изучение первого постулата футураструктурологии с позиций теории футураструктурологии (системного подхода).
В этом смысле мы здесь и далее определяем человеческое общество как сложную закрытую саморазвивающуюся единую биологическую и социальную систему, состоящую из множества подсистем. Сложность этой системы характеризуется детерминированным ее поведением и детерминированным поведением ее подсистем. Детерминирующие факторы системы являются суммацией детерминирующих факторов ее подсистем (даже если эти факторы противонаправлены). Соответственно, детерминирующие факторы системы в разные исторические периоды повышают или понижают ее хаотичность или упорядоченность не суммативно. Как мы уже указали ранее, приведенные нами обобщения образуют теоретическую основу наших представлений об обществе как следствии теорий общественных систем, теории сложности и теории хаоса.
Обращение к ценности человеческой жизни позволяет нам продолжить наши обобщения на основе аксиологического подхода. Ценность человеческой жизни, основанная на антропоцентристском мировоззрении, как и ее отрицание, являются основными детерминирующими факторами человеческого общества. Любые мировоззренческие позиции и их воплощение в общественной практике, которые в прошлом, настоящем или будущем противонаправлены рациональной всеобщей ценности человеческой жизни повышают хаотичность (снижают упорядоченность) общественной системы. Признаваемая общественная ценность смерти (ее воплощения), проявляемая в общественной системе или в ее сообществах, является вымышленным (ложным) детерминирующим фактором, нарушающим гомеостазис общественной системы.
Отрицание ценности человеческой жизни в общественной системе или ее сообществах, проявляющееся даже в самых слабых формах, снижает устойчивость общественной системы и ее подсистем и может привести к их разрушению. Критериальное содержание детерминирующих факторов, сохраняющих гомеостазис человечества как системы, раскрывают следствия первого постулата.
Следствия первого постулата относятся к таким системным свойствам, как адаптивность в смысле стремления к гомеостазису и переходу от состояний динамического равновесия к квазистатическому равновесию (для «вечно» живущих сообществ). В современности динамическое равновесие общественной системы периодически достигается в результате статистически усредненных процессов рождения и смерти, не нарушаемых внешними природными разрушительными воздействиями или внутренними антигуманными социальными воздействиями. В футураструктурологической реальности такое равновесие почти статично в результате продолжительной и активной жизни людей со стимулируемой рождаемостью и регулируемым расселением и создания гарантирующих систем глобальной безопасности, предупреждающей такие воздействия. Очевидно, что это касается человечества как квазибиологического и социального единства.
В рассматриваемом нами переходе к гомеостазису (квазистатическому равновесию) мы видим управляемое развитие общественной системы. При этом следствия первого постулата выступают в качестве институтов управления развитием. В третьей части мы представим развернутое теоретическое исследование этой проблемы.
Формулирование первого постулата и следствий из него позволяет нам определить приблизительные направления и области нормативных исследований в ближайшей перспективе. В естественно-научной области такие исследования должны касаться вопросов человеческого долголетия как в традиционной сфере, так и на основе нетрадиционных подходов. К этой области относятся фундаментальные медицинские исследования и исследования организации здравоохранения на принципиально новых подходах к профилактике и лечению распространенных нозологий.
Представляют несомненный интерес исследования, целью которых является психофизические (химические) воздействия, блокирующие агрессивное поведение человека. Во всех отношениях следует считать перспективными исследования в области гибернации живых организмов, которые с переменным успехом проводятся в разных странах. Необходимо определить нормативные подходы к экономике здравоохранения и практической медицины в целях обеспечения ее всеобщей доступности с последовательным сокращением страховой медицины и переводом ее в область безусловных государственных гарантий. Необходимо проведение нормативных социальных исследований в области трансформации социальных институтов под воздействием роста продолжительности жизни и предупреждения негативных социальных проявлений, обусловленных такими трансформациями. Важной составляющей общественно-политических нормативных исследований являются вопросы обеспечения гарантирующей глобальной безопасности, всеобщего и полного разоружения, функциональной трансформации институтов власти и военно-технического сектора экономики.
Принципиальные изменения должны произойти в области нормативного научного обеспечения системы уголовного права и пенитенциарной системы с их трансформаций из системы наказания в систему всеобщего и безусловного предупреждения преступности и суицидального поведения.
В последующих частях нашей книги мы коснемся основ построения системы нормативных научных знаний по этим направлениям.
Глава 2. Эволюция ценности человеческих удовольствий. Второй постулат футураструктурологии
Когда любовник взрывом наслажденья
Свой утолит любовный аппетит,
Он ждет, когда опять воспламенит
Природа в нем любовное влечение.
Нет смерти благодатней и милей,
Что смерть ее под ним, его на ней.
С. Батлер23
Биологическая природа человека первична по отношению к его духовной сущности, что подтверждает любой эксперимент, связанный с выявлением его насущных потребностей. Питание объективная составляющая физиологии человека, необходимая для поддержания жизни. Независимо от того, чем традиционно питается биологическая особь, она должна испытывать удовольствие [65], в противном случае она испытывает отвращение, не может потреблять данную пищу и обречена на вымирание (в отдельных исторических ситуациях голод «отключал» у человека систему привычных вкусовых ощущений, и тогда он был способен испытывать суррогатное [66] удовольствие от поглощения любой пищи). Традиционное питание следствие длительного эволюционного процесса, организующее виды по месту в пищевой цепи [67]. Невозможно оценить достоверно силу удовольствия, которое испытывают те или иные животные, поглощая пищу. Тем не менее субъективные наблюдения позволяют понять, что у животных имеются предпочтения и вырабатываются пищевые привычки.
Для человека, способного изменять пищу, соединять ее различные виды, создание пищи становится кулинарным искусством, а предпочтения в выборе пищи определяются вкусом. Понятие вкуса [68] включает в себя не только особенности вкусового восприятия того или иного продукта или блюда вкусовыми рецепторами и соответствующими отделами головного мозга, но и общую вкусовую культуру каждого индивидуума, связанную с его вкусовыми предпочтениями.
Получение удовольствия от употребления пищи обусловлено соответствием вкусовых качеств потребляемого продукта вкусовым предпочтениям человека. Утонченная кухня ориентирована на создание блюд, способных порождать универсальные вкусовые эффекты, вызывающие удовольствие у большинства людей. Заметим, что простая пища, которая доступна большинству людей, воспитывает индивидуальный вкус и создает систему пищевых предпочтений, когда удовольствие получается от этой простой пищи. Крайнюю степень приверженности к получению удовольствий от физиологических проявлений (в том числе питания) в античной философской традиции называли эпикурейством.
Сложно сказать, насколько физиологически обусловлено стремление к получению удовольствия от питания. Если оно принимает крайние формы, то приводит к чрезмерному нерегулируемому потреблению пищи чревоугодию, являющемуся причинами многих расстройств. Однако рациональное потребление вкусной пищи благоприятно сказывается на психофизиологическом состоянии человека.
Удовольствие от питания на каждом этапе жизни человеческого общества связано с преобладающей пищевой культурой. Формирование пищевой культуры некоторые исследователи связывают с появлением искусства тепловой обработки продуктов. Именно вываривание и обжаривание растений и мяса животных показало человеку возможность изменить вкус и консистенцию продуктов, не говоря уже об улучшении пищеварительного процесса.
Развитие культуры питания носило сословный характер. Богатство [69] и власть [70] обеспечивали пищевые приоритеты их носителей. Кулинария [71] как искусство родилась благодаря потребностям в получении удовольствия от питания у высших слоев общества.
Рисунок 10. Довольно человечное представление о получении удовольствия от питания
Развитие кулинарии носило инновационный [72] характер. Великие географические открытия и мировая торговля стали мощными стимулами распространения и взаимопроникновения пищевых культур разных народов и способствовали обогащению кулинарных искусств. Сочетание многообразных продуктов и способов их обработки приводило к появлению весьма привлекательных блюд. Мощным стимулом для развития кулинарии стали некоторые человеческие пороки. Тщеславие явилось причиной конкуренции за наиболее вкусную и многообразную культуру питания. В античном мире и в Средневековье оно породило культуру пиров массовых празднеств, связанных исключительно с получением удовольствий от поглощения пищи (здесь и далее мы не разделяем пищу и питье).
Сущность пира, в его исторической ретроспективе это абсолютизация культа поедания пищи и возлияний, которая, соединяясь с другими плотскими удовольствиями, превращается в мифическую вакханалию [73] оргию неумеренного наслаждения. Вместе с тем пир это культурное явление своего времени (будь то Древняя Греция или средневековая Европа), поскольку в его основе лежат гипертрофированные формы общения, совместного поедания пищи, пьянства и разврата. Своеобразная форма философского пира это греческие симпосии, нашедшие свое теоретическое обоснование в учении Эпикура24. Позднее мы обсудим культуру бани, но заметим, что наряду с пирами она также основывалась на традиционных формах общения людей и оставалась не просто гигиеническим процессом, а культурным явлением.