К тому моменту, когда прозвучал сигнал к обеду, я изрядно проголодался. Вроде ничего не делал, только катался на автобусе и гонял подростков, а такое ощущение, что верст десять с полной выкладкой пробежал. В животе требовательно урчит, перед глазами плывут строчки из меню. Видимо, чистый воздух на природе чудеса творит.
Сигнал поняли все. Скауты мгновенно смешали строй и ринулись к столовой наперегонки. Приходится напрячь голосовые связки. От грозного рыка большая часть нашего отряда остановились. Причем, младшие оказались дисциплинированнее. Коллегам почти не пришлось ругаться. Тех, кто решил не расслышать, на крыльце столовой ждет сюрприз. Двери закрыты. А тренер как раз решил набрать добровольцев в помощь поварам. Обычно наши мастера котла и половника сами справляются, но в воспитательных целях команду юграбов им Виталий Аркадьевич собрал.
Заходим по-отрядно. Сначала младшие. В зале и на раздаче подростки уже не изображают из себя стаю павианов. Все чинно встают в очередь. Мы с Катей забираем тарелки и идем к нашему столику. Да, с табличкой «Вожатые». Организация в лагере на высоте. Все просчитано до мелочей.
Как тебе начало смены?
Думал, будет хуже. Нормальные ребята, разговариваем в промежутках между поглощением пищи.
После обеда час на личные дела. Разгоняем детей по домикам и можно немного поваляться. Катя соблазнительно потягивается.
Я на пристань. Саша просил помочь спустить на воду три лодки.
Пусть сам работает. Он у нас здоровый. Справится.
Хотелось бы, но не вежливо. Все же сосед по дому.
Боишься отомстит?
Ухмыляюсь в ответ, тем самым одновременно показываю свое отношение и к угрозе мести и к попытке взять «на слабо».
Спокойствие нарушает внезапно вспыхнувшая потасовка за столиком средней группы. Атомное чудо в юбке с бантиками вдруг вскакивает и плещет соком в лицо мальчику напротив. Тот с ревом бросается в драку. Девчушка уворачивается. В дело вступают коллеги. Обоих драчунов успокаивают. Выясняется, что в сок Жене Щегорцовой щедрой рукой сыпанули перец. Дело житейское. Мои племянники дома и не такое выдают.
Саша делает обоим строгое внушение и своей властью передает в состав кухонной команды. Дескать, совместный труд сближает. До конца обеда оба скаута молча жгут друг друга тяжелыми взглядами и сосредоточенно сопят. Будем считать конфликт исчерпанным.
Вечером у меня наконец-то выдается свободное время. Подопечные в библиотеке слушают лекцию по русской словесности и приключенческой литературе. Катя приготовила конспект по «Путевым заметкам одинокого морехода» отца Федора Конюхова. Мое присутствие там не обязательно. Наталья поддерживает подругу в библиотеке. Руководство лагеря в штабе подводит итоги дня. По моим данным ничего чрезвычайного не приключилось. Метание петарды, две драки, трое пациентов с ссадинами в медпункте, неизвестное количество прилетевших в мордашки мячей, подножек, падений, пойманный, что удивительно, девчонками уж. Нормальный день в скаутском лагере.
У причала на воде покачиваются три лодки. Добротные стеклопластиковые посудины. Все с килями, приспособлены к хождению под парусом. Весла и мачты под замком, разумеется. А вот второй ключ от сарая у меня в кармане. Пока помогал Саше, разговорились. Сосед оказывается, знатный яхтсмен, и не скажешь по его комплекции. Договорились, что при оказии он поучит меня обращению с парусом, а пока Саша дал мне второй ключ.
«Ты человек серьезный. Будет настроение, бери лодку и не спрашивай. Гребля очень полезна для развития выносливости».
К теме моей службы мы по обоюдному молчаливому согласию не возвращались. Честно, не люблю вспоминать. Это были весьма насыщенные три года, но на любителя. Особенно примечательной оказалась вторая половина срочной, проведенная в горах и степях Восточного Туркестана. Как оказалось, я к любителям такой специфичной работы не отношусь. Потому с чистой совестью демобилизовался, о контракте на сверхсрочную даже не думал.
На берегу хорошо. Тихо. Пляж пустынен. Песок испещрен следами босых ног. На кабинке раздевалки висит забытое кем-то полотенце. Волны неумолимо размывают песчаный замок. Докуриваю сигарету и вдавливаю бычок в песок.
Одних зачаровывают горы, других текущая вода. Бесконечный бег волн успокаивает. Шелест камыша, шорох гравия и песка, свист ветра звучат как торжественная молитва в огромном храме. Даже лягушачьи трели воспринимаются как аккомпанемент к церковному хоралу. Наш мир, это храм, частица тела Господня. Здесь все гармонично и разумно устроено. Что кажется несправедливостью, неустройством, неправильным, то тоже часть задумки Творца, на самом деле это испытания, призванные закалить, сделать добрее, справедливее и лучше нас простых христиан.
Иду к пристани. Раздумываю, не искупаться ли? Хорошо нырнуть в воду после жаркого насыщенного дня. Днем я так и не удосужился поплавать. Увы, плавки с собой не взял, сидеть ждать пока трусы высохнут, удовольствие на любителя, особенно вечером на закате. А водичка манит, соблазняет. Ослабляю узел шейного платка, расстегиваю рубашку. Ветерок приятно холодит кожу.
Я здесь оказывается не один. На мостках сидит девушка в позе Аленушки с известной картины. Кто-то из воспитанниц наслаждается вечерним пейзажем. Нормально, в воду не лезет, нарушения нет.
Останавливаюсь в начале мостков у ворот лодочного сарая. Девушка поворачивает голову на скрип настила. Одобрительно киваю, дескать, все нормально. Если человек хочет побыть в одиночестве, не стоит ему мешать. Мне и здесь хорошо любоваться красотами. Юница явно не из нашего отряда, скорее всего из первого. Я еще не всех воспитанников запомнил. Шесть отрядов по двадцать человек, всего десять дюжин подростков.
Время идет, уносится с ветром и волнами, улетает с криком чаек. Не знаю, сколько мы так просидели. Наконец гимназистка поднимается и идет к берегу. Да, лицо незнакомое. На вид старшая группа.
Добрый вечер!
Добрый, коротко киваю в ответ. Не любишь литературные вечера?
Я Вам не помешала? открытый искренний взгляд. Здесь очень красиво.
Да. То есть, нет, не помешала. А вид действительно красивый. Ты любишь гулять у реки?
Все такое непривычное. Вон та деревня: тонкая девичья рука показывает в сторону противоположного берега, как называется?
Честно, не знаю. Я сам первый раз в этом лагере и это моя первая смена в качестве вожатого.
Все бывает в первый раз. Все проходит.
Суета сует, все суета. Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит. Скажут: смотри, видишь новое. А это было уже в веках, бывших прежде нас, и это пройдет.
Откуда это? гимназистка наклоняет голову и бросает на меня удивленный взгляд.
Екклесиаст.
Екклесиаст? Это поэт такой?
Можно и так сказать. Не понимаю, шутит она или на самом деле путает. Трудно найти человека ее возраста, не знающего хотя бы перечень книг Ветхого Завета.
Здесь хорошо, с тобой приятно было поговорить. Мне пора бежать.
Не заблудишься? Могу проводить до домика. У тебя какой номер?
Нет, спасибо. Тебе со мной нельзя. Девушка отбрасывает со лба челку, на ее лице теплая извиняющаяся улыбка.
До завтра.
Гимназистка спускается на берег и идет не к дорожке, а исчезает за зарослями ивняка за лодочной станцией. Получается разведала тропинку напрямик. Белые ночи, в лесу достаточно светло, не заблудится. Как я понял, на территории «Орленка» вообще тяжело потеряться, планировка только кажется хаотичной, на самом деле она глубоко продумана. Здесь все рядом.
Только сейчас сообразил, я это лицо, это каре светло-русых волос, эти глаза сегодня не видел. Не только в нашем отряде, но и вообще в «Орленке». Плюс девушка не в скаутской форме, а в темном платье простого покроя. И шейный платок у нее не зеленый, а красный. Даже материал странный для предмета одежды техническая синтез-ткань под шелк.
Я даже не спросил, как ее зовут, бурчу себе под нос.
По дороге к домику встречаю Сашу и Наташу. Выходит, литературный вечер уже закончился, время отбоя. Вот и авангардный роман в нашем лагере. Замечаю их первым и вежливо отступаю в тень деревьев, чтоб не смущать. Затем решаю срезать дорогу напрямик. Да, иду на свет чьих-то окон и выхожу к медсанчасти. Отсюда до нашего домика рукой подать.
Вместо того чтобы лечь спать, включаю портатиб, открываю папку с личными делами скаутов. Мне в воскресенье скинули все шесть отрядов на крайний случай. Пробегаю по анкетам всех девочек и девушек, не исключая младшие отряды. Ни одной похожей фотографии. Доступ посторонних на территорию лагеря не запрещен, но и не приветствуется. Но и случайные бродяги так естественно себя не ведут.
Идти докладывать, что встретил незнакомую гимназистку в красном скаутском платке? Смысла нет. Руководство посмеется, да и только. Кому-то рассказывать, нарываться на ехидные вопросы. Тем более, девушка мне понравилась. Взгляд у нее хороший.
Глава 5
30 июня. Вторник.
Следующий день мой. После завтрака мы с Виктором ведем оба старших отряда в оружейную. Две «восьмидесятки» оставляем себе, четыре отдаю парням покрепче и посерьезнее. Карабины раздаю всем желающим, половину парням, половину девушкам. Естественно, стволы без патронов.
Кто уже знаком с этим оружием?
Я!
Знакома! высокий женский голосок.
Я.
Двое парней и одна девушка. К моему удивлению это Лена.
Очень хорошо. Сейчас мы все идем на первый этаж и учимся ухаживать за оружием.
А когда будем стрелять?
Кто спросил?
Я! вперед выходит Карих с карабином на плече.
Тебе знакома эта система?
Немного, Максим Дмитриевич.
Проверь, есть ли патрон в стволе.
Парень перехватывает оружие за ствольную коробку, отстегивает магазин, уверенным движением снимает карабин с предохранителя и отводит затвор.
Раньше приходилось работать с ШэКаТэ? Почему не сказал?
Извините. У нас в клубе исторической реконструкции больше со старыми ШеВэДэ занимаются. Современное оружие только один раз в руках держали.
Неплохо, замечает Виктор.
Карих тем временем щелчком возвращает затвор в рабочее положение, поднимает предохранитель и присоединяет магазин.
Если у тебя получится сборка, разборка и чистка ствола, будешь моим младшим инструктором, ободрительно хлопаю скаута по плечу.
Поставь прицел на «300».
Так точно, господин старший унтер-офицер.
Молодой человек нажимает на фиксатор и передвигает планку. Молча хлопаю его по плечу молодец парень.
В учебном классе смотрю, чтоб воспитанники распределились по партам. Помещение большое, но тесновато. Не рассчитал немного с величиной группы. Ладно.
Всем все видно? поднимаю штурмовую винтовку, отстегиваю магазин и передергиваю затвор. Сегодня мы будем учиться обращению с настоящим боевым оружием. Первое, что вы должны заучить как «Отче наш» и «Молитву мытаря», это правила безопасного обращения с оружием.
Славина! резко поворачиваюсь. От моего окрика Лена испуганно дергается и роняет карабин на стол.
Славина, уже спокойным менторским тоном: если бы в стволе был патрон, у нас на одного скаута стало бы меньше.
Простите, шепчет гимназистка, потупив глазки.
Продолжим. Возвращаюсь к своему столу и поднимаю «восьмидесятку» Вы не знаете, есть ли патрон в патроннике. Поэтому смотрите, чтоб ствол всегда был направлен в небо или в землю. Для чего служит предохранитель, он же «переводчик огня» все знают?
На первом занятии с Виктором учим отроков частичной разборке и сборке оружия. Конструкция у винтовки и карабина одинаковая. Различия только в длине ствола, прикладе и обвесе. Автоматика на принципе отдачи пороховых газов, как понимаю, не изменилась еще со знаменитой ШВД-38, с которой наши деды воевали на Великой Океанской. Вот патрон отличается. Калибр те же самые федоровские 6,5 миллиметра, но гильза короче, пороховой заряд меньше, пуля немного легче.
У большинства скаутов все получается если не с первого, то со второго раза. У некоторых после сборки остаются лишние детали. Ничего страшного, подключаем к работе наших добровольных младших инструкторов.
Смотрю, Сережа Семенов что-то слишком долго возится с карабином. Аккуратно подхожу к нему со спины и заглядываю через плечо. Паренек старательно запихивает что-то круглое в патронник. Легонько кашляю. Юноша поворачивается, его зрачки невольно расширяются, при этом парень пытается закрыть затвор. Кладу ладонь на коробку оружия.
Максим Дмитриевич, тягу немного заедает.
Сейчас проверим, тихо, чтоб не привлекать к нам излишнего внимания.
Открываю затвор. Так и есть, в патронник наполовину впихнут картонный цилиндр с фитилем. Естественно, без капсюля. Взять то его неоткуда.
По физике и химии тебе «кол». Пойдем-ка в коридор поговорим.
Парень, понурив голову, обреченно плетется за мной.
Максим Дмитриевич, простите, пожалуйста.
Так. А за что тебя прощать? на ходу отстегиваю крышку коробки, снимаю газоотводный механизм и затвор.
Ствол же не разорвет, с надеждой в голосе.
Правильно, качаю головой и продолжаю моральную экзекуцию. Положим, запихнул ты петарду в ствол. Что дальше собирался делать?
Максим Дмитриевич,
Продолжай, ногтем подцепляю цилиндрик. Идет тяжело. Но со второй попытки его выковыриваю.
Я хотел выстрелить в окно. Интересно же. На лице парня на секунду появляется шкодливое выражение.
Химию ты не учил. Смесь перхлората калия и магния, которой и начиняют петарды, взрывается только от искры. Ты мог сколько угодно взводить автоматику и жать на спуск, эффекта ноль.
Понятно. Больше так не буду.
Давай, садись, указываю на кресла за столиком в холле. Что ты собрался делать после школы с такими знаниями? Без аттестата тебя даже погонщиком негров на плантации Эспаньолы и Конго не возьмут.
Парень втягивает голову в плечи и упирает взгляд в пол.
Вчера девчонкам ты петарду подбросил?
Мальчишка тяжело вздыхает и пытается просверлить взглядом плитку. Все с ним ясно. Пора снижать давление.
Много еще патронов осталось?
Угу. Я же не в дом бросил бомбочку. На улице не опасно.
Что мне с тобой делать? Смотрю мимо Сергея на лестницу. Показываю, что мне он совершенно не интересен.
Максим Дмитриевич, что и как я могу исправить?
С этого и следовало начинать. Все мы ошибаемся, но мужчина должен уметь признавать свои ошибки, отвечать за свои поступки. За все, и за деяние, и за не деяние. Усек?
Да. Понял.
Хорошо, поднимаюсь с кресла. Никому ничего не говорим, возвращаемся в класс. Учимся чистить оружие.
Так точно!
Если я услышу, или кто-то мне скажет, что в лагере что-то взорвалось, кто-то баловался с пиротехникой, я знаю, кому оторвать уши и выпороть как сидорову козу.
Понял. Больше не повторится.
Стоп. Через неделю сдашь мне экзамен по практической химии. В библиотеке есть хорошие учебники и справочники.
Так точно! лицо парня сияет.
К концу первого занятия оба отряда разобрались с устройством штурмовой винтовки, больше не путали затвор с поршневой рамой, научились работать с шомполом. Думал, будет хуже. Нет, даже девушки не отставали от парней.
На после обеда у нас по плану два младших отряда учатся обращению с мелкашками, а перед ужином средние отряды работают с карабинами. Сережа больше не пытается шкодничать, изо всех сил старается. Надеюсь, разговор пошел впрок.
Что он отчебучил? интересуется Виктор, когда мы запираем оружие и отпускаем скаутов.
Пытался карандаш вместо патрона вставить.
Бывает. Напарник теряет интерес к проблеме.
Сам с ужасом представляю себе, что в младших отрядах таких Сереж штук десять наберется если не весь состав. Учебную винтовку сломать очень непросто. Примитив уровня исторической «Берданки», но в прошлую смену все же умудрились испортить два бойка и оторвать предохранитель. Интересно, сколько стволов после нашей смены уедет в мастерскую?