Где сейчас другие мои предвестники? В каких полях они живут, среди каких деревьев? Где парят, перелетая с вихря на вихрь?
И где тот, кто никогда больше не увидит наше небо? Где Лаэнар?
Я пытаюсь оборвать эту мысль, остановить чувства, но они горят. Бета оборачивается, я ловлю ее тревожный взгляд.
Лаэнар далеко, с врагами, с полукровкой, которого я отпустил ради него. Бездна моря несет их прочь от нашего мира или уже выбросила к чужим берегам. Может быть, волны расступились и сомкнулись над их кораблями? Нет. Лаэнар жив, сияет так знакомо, так ярко.
Я не хочу думать о нем, не хочу о нем беспокоиться. И даже если я не могу перестать, у меня есть другие дела. Я всего лишь тень войны в преображающемся мире, но кое-что я могу изменить.
Я не сдамся, говорю я Бете. Я хочу учить тебя.
Бета крепче сжимает мою руку, в прикосновении благодарность и радость, раскрашенные горечью и страхом.
Она считает себя неспособной к магии.
Каждый из нас способен к магии. Я говорил это уже много раз. Это наша жизнь. Жизнь каждой звезды.
Я маленькая звезда. Бета пытается смеяться, но смех ускользает от нее, тает. Совсем чуть-чуть способна, могу только пользоваться магическими вещами и говорить с тобой мысленно.
Я не отвечаю ей, но ускоряю шаг, иду, не разбирая дороги, Бета едва успевает за мной. Ее пальцы крепче стискивают мою ладонь, я слышу вспышки ее чувств: вину, горечь и надежду, едва приметную, скрытую на дне.
Не сердись, просит Бета. Я не хочу чтобы ты зря тратил время. Просто не сразу ясно, что у меня нет способностей, правда.
Солнечный лес темнеет вокруг меня. Во мне буря, я не могу говорить, но слышу свой голос, он почти спокойный:
Я сержусь на человека, отказавшегося учить тебя магии. Как его зовут?
Ирци, отвечает Бета.
Я объяснил бы ему, кто на что способен.
Ирци учил моих ближайших, самых ярких предвестников, пока я не стал их наставником. Ирци учил многих крылатых воинов. Но какой из него наставник, если он говорит младшим звездам, что магия им недоступна?
Я хочу увидеть его, ударить, заставить мыслить иначе. Я должен это сделать, но приговор запрещает мне.
Я останавливаюсь, беру Бету за плечи. Она смотрит на меня упрямо, но в ее глазах тепло и свет. Ее душа струится в моих ладонях, и я снова вижу солнечные лучи вокруг, чувствую запах сосен и слышу голоса птиц.
В тебе звездный свет, наша магия, сила, говорю я. Она открыта тебе. Ты поймешь это, очень скоро.
Шаг за шагом, мы поднимаемся, и свет меняется, лучи ложатся нам под ноги. Деревья тут низкие жмутся к склону, тянут тонкие ветви. Идти все трудней. Но лес стал прозрачным, небо так близко. Синева и облака зовут меня, я могу оказаться там, ворваться вспышкой темноты. Не отпуская Бету, удержаться в вышине на миг и вспыхнуть снова, в другом сплетенье ветров. Все выше, пока воздух не станет обжигающе-холодным и вдох не наполнится пустотой.
Столько раз я бывал в небе, но никогда еще не шел по земле так, как теперь.
Я держу Бету за руку, вслушиваюсь в движения ее души. Мы перебираемся через стволы и корни, поднимаемся с уступа на уступ. Ни тропы, ни дороги живая земля, полная силы.
Голос Беты вплетается в солнечный свет, звенит среди дыхания леса. Она говорит о своем оружии и о том, как сражалась на войне. В ее рассказе названия, так хорошо мне знакомые, и события, которые я помню. Но ее глазами я вижу все снова совсем по-другому. Ее первая битва прошла вдали от столицы, а потом я был далеко в небе над крепостями и морем. И теперь я расспрашиваю, я не могу упустить ни одного слова, я должен знать все.
Бета отвечает, замолкает лишь, чтобы перевести дыхание. Мы поднимаемся, не замечая, сколько пройдено, не думая, какой путь впереди. Мы так похожи негасимые искры войны. Как нам жить другой жизнью?
Лес расступается, остается позади. Мы стоим на вершине холма, здесь лишь трава, камни и белые звезды цветов. Впереди, под нами хвойные кроны. Они спускаются вниз, становятся гуще, темнее. Стремятся к реке она изгибается широкой лентой, потоком золотых и синих бликов. Ее берега и до победы скрывали деревья. Я был здесь, когда готовился к войне, я помню дубы и сосны, пережившие завоевание.
Самый древний лес мира, он ждет меня.
Лес тянется, насколько хватает глаз, холмы острова в нем. Тени и свет окрашивают его, солнце уже наливается алым, движется к закату.
К горам и городу, скрытому в них.
Бета замирает.
Наш мир, говорит она.
Ее голос тише шепота ветра.
Невозможно заснуть, когда перед тобой распахнут весь мир.
Запахи леса, дыхание земли и холодные ветра обвивают холм, кружат над нами. А выше ветров небо, плывет и сияет в бесконечном, едва видном вращении. Мириады звезд, мерцающие рисунки созвездий, и звезда войны среди них. Капля крови, ровный, призывный свет. Сражения стихли, но моя звезда сияет над миром. Не исчезла с неба, как я не исчез с земли.
У нас одно имя и один свет, но тебя не осуждали. Ты можешь блуждать по дороге созвездий, не прячась, не сворачивая с пути. Дотянись до каждой моей звезды там, в вышине, коснись их светом, и, может быть, они услышат нас и здесь, внизу.
Скажи Амире, что я люблю ее. Скажи, что она освещает мой путь.
Скажи Рэгилю, что я думаю о нем, думаю о нем все время. Я помогу ему, я найду способ, я обещаю.
Скажи Арце, что она самая смелая, самая сильная. Скажи, что я горжусь ею.
Горжусь каждым из них.
Скажи Лаэнару, что я не могу его простить. И не могу возненавидеть.
Скажи им всем, что я люблю их. И не говори, как мне тяжело в разлуке.
Я смотрю на небесную реку, на звезду войны, и чувствую, что Бета просыпается. Закутанная в одеяло и горячий покров темноты, она еще дремлет, прижавшись к моему плечу, но сон уже стал хрупким. Мои чувства сейчас как лезвие, я не сумел удержать их, они ранят. И Бета обнимает меня, говорит еле слышно полумысль, полуслово:
Не грусти. Пожалуйста, не грусти.
Я должен был убить его? спрашиваю я у Беты и у звезды войны. Должен был убить Лаэнара?
Да, отвечает Бета. Я чувствую ее взгляд.
Звезда войны сияет неумолимо и ясно.
Значит, в этом моя вина, говорю я.
Нет! Голос Беты возмущенный, горячий. Виноват только Лаэнар.
Я встаю, протягиваю ей ладонь.
Пойдем вниз, говорю я. Бета берет меня за руку. Ее чувства обжигают смятением, бьются, как огонь на ветру. Враги ничего не сумели сделать с рекой, она оставалась неизменной сотни лет. Пойдем, я покажу тебе скрытую в ней магию.
Бета кивает, собирает вещи, и мы начинаем путь: по корням, по уступам, сквозь сплетение теней.
Ночь бледнеет, отступает, воздух полон туманом, роса блестит на листьях травы.
Рассвет настигает нас.
10
Я попыталась оттереть иссиня-черные пятна с ладоней, но не смогла.
Эти следы оставил сок ягод крупных, прячущихся на склоне среди травы и узловатых корней. Туман цеплялся за ветви деревьев, таял, и так же таяла на языке сладкая мякоть, оставляла после себя лишь вкус и темные следы. На моих руках, на лице у Мельтиара. Он смахнул капли сока, но только сильнее размазал их, превратил в косые полосы. Это было так непривычно, так забавно, что я засмеялась.
Он взглянул на меня, поймал мою руку. Хмурился, но не злился, ночная печаль мешалась в нем с утренним светом.
Смеешься надо мной? спросил он и, не отпуская меня, пошел вниз по склону.
Тебе идет. Я пыталась говорить серьезно, но не могла. Ты так кажешься младше.
Только не это, ответил он.
Мы спускались, и лесные шорохи менялись вокруг нас: в них вплетался голос воды. Сперва тихий, с каждым мгновением он становился громче, звучал уверенно и ровно. Тени сгустились, папоротник обступил деревья: теперь мы пробирались сквозь зеленые заросли.
Стал различим еще один голос совсем близко, справа от нас. Он звенел, наполнял воздух влагой. Это ручей бежал вниз по склону, весело и поспешно сквозь заросли папоротника я видела отблески солнца на воде. Потом деревья расступились, и мы вышли на обрыв.
Я думала, что мы окажемся на берегу реки, да, она была рядом, но не достать рукой. Ручей падал вниз, разбивался в сияющую пыль, река принимала его, текла дальше. Такая широкая, шире улиц врагов, шире ангара в нашем городе. Деревья на другом берегу подступали к воде, склонялись.
Мельтиар крепче сжал мою ладонь и поднял руку над краем обрыва.
Закрой глаза, велел он.
Я послушалась.
Его мысль коснулась меня, наполнила, увлекла за собой. Земля словно растаяла, мне показалось я падаю, лечу сквозь сияние и тьму, а внизу горят тысячи звезд, река превратилась в их свет.
Чужой голос полоснул меня, словно удар клинка.
Эй, полегче с магией! Мы тут еще работаем.
Я открыла глаза.
Всего в нескольких шагах от нас стояли трое: одежда яркая, как покров мира, алые, рыжие, зеленые и синие пятна переплетаются, притягивают взгляд. За эти дни и недели мы прошли через поля, леса и высокие травы и не встретили ни одного человека, словно на всей земле не осталось никого, кроме меня и Мельтиара. И теперь эти трое показались мне почти одинаковыми, я не могла разглядеть лиц может быть, из-за того, что отвыкла от людей, или от того, что их сила была так непохожа на нашу.
Это были предвестники Аянара.
Не думаю, сказал Мельтиар, что помешал вам.
Нам видней, возразил один из них, остальные засмеялись. Ты лучше иди отсюда, не мешайся.
Шум леса и голос реки отдалились, тишина разрасталась внутри меня. Я стиснула ладонь Мельтиара. Его гнев был холодным и острым, как скрытый ножнами клинок.
Кто эти люди, почему они так говорят с Мельтиаром? Даже если они никогда не были его предвестниками, всю жизнь носили пеструю одежду, они не могут не знать его. Он был не только предводителем армии, не только пламенем войны он был лидером народа, все звезды шли за ним. Почему же эти трое смотрят на него так, словно не узнают или не помнят?
А ты останься. Один их них схватил меня за руку, потянул к себе. Худая такая У нас и на четверых еды хватит, идем с нами.
Темнота полыхнула перед нами стеной черного огня, я успела различить изумленный вскрик. И мир погас.
Я ничего не видела. Чувствовала руки Мельтиара на своих плечах, слышала грохот его сердца, ярость и горечь в каждом ударе. Темнота неслась сквозь нас стремительным течением, то обжигающим, то холодным. Даже время исчезло, я перестала ощущать его.
Волны темноты стали прозрачней и тише, а потом исчезли. Черные искры еще плясали над землей, но солнце было ярче их вспыхивало на водах реки. Она вдруг оказалась совсем рядом, можно сделать пару шагов, наклониться и зачерпнуть полную горсть. И другой берег не поднимался обрывом стал почти пологим, ивы корнями спускались в воду, льнули к потоку. Та же река, только другой лес, другие склоны. Темнота перенесла нас сюда.
И опалила берег.
Лес позади нас был черным обожженные стволы, обугленная земля. Ни запаха гари, ни пепла в воздухе, лишь черные тела деревьев.
Мельтиар обнял меня, я прижалась лицом к его груди. Его пальцы скользили сквозь пряди моих волос в каждом прикосновении был гнев, затихающий, но тяжелый, похожий на саднящую рану.
Знаешь, проговорил Мельтиар, почему в городе такие блестящие, черные стены? Я мотнула головой, а он продолжил: Чтобы сдержать накал темноты. Если не уследить за ней, дать ей волю, она спалит все вокруг. Не тронет только камни и плиты, которыми закрыты наши стены. Те, кто со мной, внутри темноты в безопасности. Но все вокруг может сгореть.
Ты сжег лес, чтобы не убивать их? спросила я.
В его дыхании, в движении крови я слышала теперь тревогу и стремление, которое не могла разгадать. Он глубоко вздохнул, и я подумала, сейчас он объяснит мне все, но он лишь ответил:
Да.
Когда солнце село, звуки стали протяжными и ясными, а темнота окутала нас теплым шатром, Мельтиар сказал:
Хочу быть с тобой во сне. Постарайся прийти в тот сон, где все встречаются.
Как мне попасть туда без пророков? Но Мельтиар не дал мне возразить, стал рассказывать про сплетение сновидений, про людей, приходивших туда, про пути и тропы, про дверь, отворяющуюся от одного прикосновения и исчезающую стоит переступить порог Он говорил и говорил, его голос превратился в колыбельную песню, слова стали неразличимы. Я все глубже погружалась в волны снов, и явь растворилась.
* * *
Я открываю глаза, и на миг мне кажется я в центре вихря, здесь тихо, а снаружи ураган, сметающий все.
Но я делаю шаг, еще один, я чувствую тяжесть оружия за спиной и силу Мельтиара, пылающую в нем. Я слышу голос Мельтиара где-то рядом, но почти неразличимый. Вижу стены, сотканные из переливов цвета, и отблески огня в стеклянных плошках, в высоких подсвечниках.
Я вижу Кори.
Он словно сияет от каждого его движения и слова в воздухе остается золотистый след. Кори обнимает меня, мы смеемся вместе. Я так рада, что встретила его, хотя бы во сне.
Мы пьем вино, солнечное, как пламя свечей. Оно уносит мысли, кружит их в вышине. Чужие люди появляются и исчезают, их речь вплетается в наш разговор, меняет его ход.
«Куда тебя перевели?» спрашиваю я снова и снова, и в конце концов Кори рассказывает.
Его слова вспыхивают: иногда я слышу их, иногда лишь угадываю смысл, звук растворяется в дрожании света. Я слушаю, но понимаю лишь, что Кори в каком-то ужасном месте, закрыт там и не может выйти. Занят чем-то мне недоступным. Магией.
«Я предвестник одного из тех, у кого и Мельтиар предвестник», говорит Кори.
«Невидимые голоса!» смеюсь я. Так Мельтиар называл своих старших звезд. Объяснял, что они никогда ему не показывались и говорили всегда хором.
«Они видимые!» возражает Кори.
Я начинаю рассказывать о том, что было со мной и с Мельтиаром, но мне трудно, мне больно, я пытаюсь не плакать. Это несправедливо, все так несправедливо. Я говорю о том, что мы скитаемся в лесу, потому что армия не нужна больше и Мельтиар не нужен.
«Он нужен! говорит Кори. Он лидер военного сектора, лидер армии, он не должен так поступать, это ужасная безответственность! Ты так говоришь, будто ты его недостойна, а я считаю наоборот».
Наоборот? Он недостоин меня? Как можно так думать? Кори ведь ничего не знает про Мельтиара, совсем ничего! Не видел, каким я нашла его, не слышал, как он спрашивал: «Ты пойдешь со мной?»
Я не могу сдержаться, слезы душат меня. Но я говорю:
«Почему же его не ищут?»
«Я спрошу, почему его не ищут, отвечает Кори. Он тоже плачет. Наши слезы искрятся в воздухе. Может быть, он не должен мешать Аянару. Я спрошу, почему не ищут».
Он плачет и говорит о чем-то ужасном, о том, что живет теперь взаперти и никогда не выйдет наружу. Его горе бездонное, я хочу помочь, но мне плохо, слова превращаются во всхлипы. Все вокруг качается, тает я так боюсь, что больше не увижу Кори, не найду его даже во сне.
Стены теряют цвет, бушующий снаружи вихрь сокрушает их.
Уносит меня прочь.
11
Впервые я просыпаюсь позже нее. В первый миг мне кажется на губах вкус крови, но это соль, ее слезы. Она всхлипывает, отчаянно и безутешно, плечи вздрагивают под моими ладонями. Я целую ее, мои слова тают в темноте почти неслышные и лишенные смысла. С каждым прикосновением и вздохом передаю свою силу, пытаюсь успокоить но боль вонзилась в сердце Беты слишком глубоко.
Что мне сделать, как помочь ей?
Все хорошо, говорю я вновь и вновь. Я с тобой.
Время наполнено ее слезами, оно тянется, бесконечно долгое, горькое. Я должен помочь. Как я могу помочь? Моя темнота льнет к земле, кружит вокруг нас, качает на своих волнах. Ночь отступает, светлеет небо в разрывах листвы. Рассвет наполняет лес, туманными следами цепляется за ветви.
Всхлипы Беты становятся реже, сердце уже не колотится так быстро. Горе не отпускает ее, но самая острая боль отступила, осталась в ночи.
Я обнимаю Бету, перебираю ее волосы, не спрашиваю ни о чем. Жду, пока к ней вернется голос.