Но что мне там делать?
С работы я уволилась, а квартира, в которой жили мы с Беном, теперь принадлежит двум канадцам из Нью-Джерси. Даже окружающий меня морской простор кажется менее пустым, чем мои перспективы дальнейшей жизни без Бена.
* * *
Мы познакомились вечером в баре. Бен сидел за дальним концом барной стойки и разглядывал атлас морских карт. Возле его загорелой руки стояла бутылка «Ред Страйп». Правда, я тогда еще не знала, что это именно атлас морских карт. Зато мне казалось странным, что кто-то может работать с документами в ресторанчике с пиратской тематикой, где официантки одеты как служанки из средневековой таверны.
Когда я заступила на смену, Карла, моя лучшая подруга, резала на дольки лаймы. Дневная смена обязана подготовить бар для ночной смены мы делали для них то же самое перед закрытием, но Карла всегда готовила в последнюю минуту.
Что это за архитектор там сидит? Я взяла фруктовый нож и принялась нарезать лимон клиньями.
Обычно я работала в зале вместе с остальными официантками, но сегодня я подменяла Дениз, которая находилась в декретном отпуске.
У него атлас морских карт. Парень плавает вокруг света, или что-то типа того. Он симпатичный, но для меня скучноват. Зато тебе бы он подошел.
Что? Почему?
Карла пихнула меня плечом.
Потому что тебе, Анна Бек, просто необходим маленький морячок.
О боже. Засмеявшись, я обернулась на парня. Надеюсь, он поглощен своей картой и не слышал нас. Ну ты даешь, подруга!
Карла чмокнула меня в щеку.
Ты ведь все равно меня любишь, верно?
И буду любить еще больше, если порежешь апельсины.
У меня свидание, а я пахну так, словно мне в лицо прилетела пивная струя потому что именно это и произошло, призналась она, укладывая кусочки лайма в емкость для гарнира. Так что я хочу воспользоваться твоим добрым ко мне отношением.
Подождать, пока ты придешь домой?
Я, Карла и еще две официантки снимали одну квартиру на четверых. Мы там только спали прямо как стюардессы, и не припомню, чтобы мы оказывались в квартире вчетвером сразу.
Не стоит, усмехнулась она.
Не забудь про презерватив! крикнула я ей в спину.
Однако Карлу смутить не так-то просто.
Надеюсь, понадобится не один! Она послала мне воздушный поцелуй.
Закончив нарезать лимон, я вытерла руки и пошла вдоль барной стойки. Представлялась, подливала пиво Наконец я дошла до парня с картой.
Еще?
Нет, спасибо, не отрываясь от карты, ответил он. И вдруг поднял на меня глаза темно-карие бархатные омуты. Хотя нет, пожалуй, я выпью еще порцию «Ред Страйп».
Хорошо.
Пожалуйста, добавил он, когда я повернулась к кулеру.
Это вежливое слово меня и добило. Нелепо, невозможно и просто глупо было считать, что я не способна влюбиться с первого взгляда. Когда я принесла бутылку пива, парень одарил меня обаятельной улыбкой, совершенно не подозревая о произведенном ею сногсшибательном эффекте. Я тут же поняла, что он станет частью моей жизни.
Кстати, меня зовут Анна.
Бен.
Карла права. Он симпатичный, типаж смазливого серфингиста. И вполне в моем вкусе. Его светло-каштановые волосы длиной до плеч выглядели такими мягкими, что хотелось запустить в них пальцы.
Я кивнула на карту с линией, соединяющей Флориду и один из Багамских островов.
Над чем работаешь, Бен?
Я недавно купил старую яхту фирмы «Альберг», признался он, и его лицо засияло от радости, словно у ребенка рождественским утром. Она нуждается в ремонте, но я собираюсь отремонтировать ее и отправиться вокруг э-э, кажется, кое-кто нуждается в твоем внимании.
Упс. Я же здесь работаю. Подожди, я скоро вернусь.
Он улыбнулся, но глаза остались серьезными.
Я никуда не спешу.
Вот что мне нравилось в Бене он не льстил и не хитрил. Он всегда был честен и мил и с самой первой встречи предложил мне все свое сердце.
* * *
В Бимини я приплываю, когда розово-золотистое солнце давно скрылось за горизонтом. Ненавижу швартоваться в незнакомой гавани в темноте, однако винить, кроме себя, некого. Держа яхту носом по ветру, я сворачиваю кливер и опускаю грот-парус. Тринадцать часов в море все тело ноет, кожа на лице, которую пекло солнце и обдувал ветер, словно натянулась. А после того, как я дважды воспользовалась сточной цистерной в качестве уборной, мне отчаянно хочется принять горячий душ.
Приблизившись к проходу между Северным и Южным Бимини, я включаю прожектор и ищу навигационные знаки. В темноте их найти нелегко, а от островов исходит слишком мало света. Киль пробороздил дно, яхта споткнулась, и мое сердце споткнулось вместе с ней.
Нет! Только не мель! Я дергаю румпель, пытаясь развернуть яхту к середине прохода, но она полностью останавливается.
Вывести яхту задним ходом не получается. У меня изо рта вырывается не то истеричный смешок, не то всхлип, ведь земля так близко можно спрыгнуть в воду и добраться до нее вброд.
Черт!
Достав из шкафчика телефон, я пытаюсь найти в интернете таблицу приливов, однако связи нет. Может, это и к лучшему не хочу знать, сколько звонков и сообщений я пропустила. Остается надеяться, что скоро наступит прилив. Иначе ночь будет очень, очень долгой.
Сунув бесполезный телефон обратно в шкафчик, я спускаюсь в камбуз и делаю сэндвич с индейкой надо же как-то отпраздновать День благодарения. Маму, наверное, расстроил мой побег. Раз уж мои импульсивные планы рухнули, я могу вернуться во Флориду. Попроситься на бывшую работу. Жить на яхте. Притворяться, будто все в порядке, пока сама в это не поверю. Неплохой план, правда? Вот только Бену подобного «неплохо» было недостаточно, ему хотелось чего-то особенного. Разве я не должна хотеть того же?
Будь Бен сейчас здесь, он бы посмеялся над моим замешательством и сказал:
Если никто не видел, как ты села на мель, то, может, этого и не было?
Он бы повесил рядом с собой лампу, открыл бутылку холодного пива и включил плейлист любимой музыки для плавания. Он бы превратил это происшествие в праздник. Сейчас я доем сэндвич и проделаю все это, словно ритуал призыва, который мог бы вернуть Бена.
Но он не вернется. Никогда.
Без Бена все не то. Я выключаю музыку после нескольких песен и слушаю тихий, мерный шелест волн, накатывающих на берег. Мысли о Бене не дают покоя. Вскочив, я принимаюсь мерить шагами каюту. Яхта покачивается и, как ни странно, вдруг начинает двигаться. Ее подхватывает течение, и я быстро завожу двигатель и направляю яхту на более глубокую часть прохода, а по нему доплываю до якорной стоянки.
К счастью, там не так уж много судов. Стоя на носу, я бросаю в воду якорь, хотя даже не знаю, сколько нужно веревки, как это сделать правильно и как понять, что якорь держит крепко. Я зажигаю якорные огни на верхушке мачты и поднимаю желтый карантинный флаг, давая знать таможенникам, что еще не ступала на землю Багамских островов.
Затем прямо в одежде забираюсь на койку и молюсь Богу, Бену и всему мирозданию, чтобы наутро якорь никуда не делся, а яхту не разнесло о берег.
Глава 3
Пьяный калейдоскоп
Проснувшись, я вижу бледно-голубое небо. Это рассвет или закат? Часы на полке показывают девять минут седьмого. Понятней не становится. Не могла же я проспать всю ночь и большую часть дня?
Из рубки видно солнце, уже коснувшееся краем горизонта. Закатное солнце в малиново-красных разводах, словно его в сердца`х разрисовал обозленный художник. Есть такая поговорка: «Если небо красно́ к вечеру, моряку бояться нечего», так что подобный закат обнадеживает. Завтра должна быть хорошая погода.
Пока я спала, с яхтой ничего не случилось. Ее не снесло течением, она не врезалась в другие суда. Маленькое чудо. Я иду на нос яхты, чтобы проверить свой вчерашний поспешный труд. Когда мы с Беном вставали где-нибудь, Бен каждые два часа проверял якорь. Слишком большая качка и Бен выскакивал из постели, чтобы проверить, дрейфуем мы или нет. Мое облегчение сменяется чувством вины. Я должна была быть внимательней. Как Бен.
Однако якорь держит яхту крепко, а я ощущаю себя как никогда отдохнувшей.
И голодной.
Из портового бара доносится регги. Безумно хочется доплыть на шлюпке до этого тропического острова и нормально пообедать, однако я пропустила часы приема в таможне. Может, никто и не обратит на меня внимания, однако я не готова нарушить какой-либо закон и платить крупный штраф. Так что я наливаю в бокал красное вино, готовлю спагетти без мяса и ем их прямо из кастрюли.
Завтра я посещу таможню и бюро иммиграции, а еще постараюсь найти способ позвонить маме. Она, наверное, с ума сходит от беспокойства, однако мой мобильник до сих пор не поймал сигнал, а от острова доносятся песни Боба Марли, но не бесплатный вайфай.
Завтра я решу, что мне делать послезавтра. Переход из Майами был самой легкой частью плана, да и то я наделала ошибок. Можно ли рассчитывать, что моя случайная удача распространится на все плавание?
Помыв посуду, я ложусь на палубу и смотрю в ночное небо. Когда-то мы с Беном лежали так вместе. Он показывал мне созвездие, не помню, какое именно. Мы тогда стояли на якоре в бухте Ки-Ларго, заросшей мангровыми деревьями. Небо было усеяно звездами и казалось, будто до вселенной можно дотянуться рукой.
Вон там, маленькая звезда снизу, сказал Бен. Она твоя, Анна. Навечно.
Я не стала напоминать ему, что порой мы видим свет звезды, которая уже угасла. Она не может быть моей, если ее уже нет. Если бы я тогда внимательней смотрела на то, куда Бен указывал, я смогла бы сейчас отыскать эту звезду. Впрочем, неважно. Я уже знаю, каково это пытаться удержать свет угасшей звезды.
* * *
Мой второй рассвет на Бимини оказался ярким. Если он и вчера был таким, то не представляю, как я ухитрилась не проснуться. Зато сегодня я встала вовремя.
Надув шлюпку, я плыву к пристани, где расположен офис таможни. С собой я везу паспорт, документы на яхту, бумаги, необходимые для таможенного оформления, и наличные для оплаты портового сбора. Мы с Беном читали жуткие истории о таможенниках на Карибских островах, которые требуют взятку или оплаты «добавочных налогов», и никто не может их приструнить. Однако багамские таможенники добросовестно относятся к своей работе и, получив от меня деньги, ставят штамп в мой паспорт.
Оформив документы, я возвращаюсь на яхту и наспех принимаю душ. Высушив и уложив волосы, одеваюсь, закрываю каюту и схожу на берег.
Вдоль главной дороги стоят бары, рестораны, дома и магазины цвета сливочного мороженого. Для островка длиной всего семь миль и шириной несколько сотен футов здесь неожиданно много машин. Бимини похож на любимую игрушку, потертую и потрепанную. В продуктовом магазине я покупаю новую симку, чтобы мой телефон работал и на Багамах. Первым делом звоню домой.
Слава богу! с облегчением восклицает мама.
На заднем фоне что-то бормочет Рэйчел. Порой мне кажется, будто у меня две матери, а самой мне пять лет, а не двадцать пять.
Я звонила в береговую охрану, чтобы заявить о твоей пропаже, говорит мама. Они сказали, что ничем не могут мне помочь, раз ты покинула страну.
Прости, я не могла позвонить раньше. Я приплыла поздно вечером и проспала пятнадцать часов. Я только что сошла на берег и купила симку.
Я не понимаю тебя, Анна. Ты поступаешь глупо.
Я не собиралась с ней спорить, но сейчас принимаюсь защищаться.
Ты же сама говорила мне, что пора двигаться дальше.
Ты ведь не это делаешь, возражает мама. Ты плывешь на яхте Бена, воплощаешь его мечты. Ты не оставила его в прошлом, а упиваешься воспоминаниями.
Может, именно это мне и нужно.
Анна, прошел почти год.
Не знала, что у горя есть срок годности.
Я не это имела в виду. Ты должна посетить психотерапевта.
Мама всхлипывает, и лишь тогда я осознаю, что она плачет. На душе становится еще тяжелей.
Я никогда о тебе не волновалась, зато теперь только этим и занимаюсь.
Прости.
Мне не нужны твои извинения, Liebсhen[6], я хочу, чтобы ты была счастлива. Бен тоже хотел бы этого.
Хуже некуда, что после смерти Бена все начинают прогнозировать, чего бы он хотел.
«Бен хотел бы, чтобы ты начала ходить на свидания. Он хотел бы, чтобы ты была счастлива».
Вот только его смерть говорит об обратном.
Пожалуйста, вернись домой.
Не могу.
Мама начинает плакать, и Рэйчел, фыркнув, берет трубку. Я готовлюсь выстоять в грядущем шторме.
Анна, выброси эту чушь из головы! Подумай для разнообразия не только о себе.
В детстве мы с Рэйчел были близки, невзирая на два года разницы в возрасте. Мы вместе играли, вместе ходили в школу. Отец, пока не ушел из семьи, называл нас двумя горошинками в стручке. Все изменилось, когда Рэйчел родила Мэйси. Порой я ловила себя на непонятной ревности: у Рэйчел есть любимая работа и красавица дочка, а у меня зияющая дыра вместо жизни.
Скажи маме, что я перезвоню через несколько дней. Я завершаю разговор и ставлю телефон на беззвучный режим.
Пока что мое путешествие проходит не совсем удачно я проспала, чуть не врезалась в контейнеровоз и села на мель совсем рядом с местом назначения, но вдруг я этим уже исчерпала все глупости? Надеюсь, остальная часть пути пройдет не в пример удачнее.
Вот только от островов Теркс и Кайкос до Пуэрто-Рико почти четыреста миль открытого моря с пассатными ветрами. И сократить этот путь не получится. Я точно не смогу проделать его в одиночку. Нужен помощник.
На пристани есть доска объявлений с приколотыми визитками о прокате оборудования для дайвинга и поблекшими от дождя плакатами с датами соревнований по рыбной ловле. Я оставила там свое объявление.
Требуется опытный моряк для помощи в плавании от островов Теркс и Кайкос до Пуэрто-Рико. Зарплата договорная. Питание включено. Для получения дополнительной информации пишите на номер 5556256470.
Остров уже проснулся, по дороге снуют на машинах для гольфа туристы, а местные жители приветствуют друг друга. Я сворачиваю на короткую улочку, в конце которой теснятся пляжные ресторанчики. У входа в магазин стоят несколько парней. Они громко разговаривают, пьют пиво и слушают танцевальную музыку, которая несется из динамиков, установленных на стене дома.
За ресторанами желтеет пляж. Люди расстилают одеяла, собака роется в песке, дети играют в океане. Он такой яркий волны переливаются зеленью, бирюзой, кобальтовой синью, что выглядит ненастоящим.
Я вхожу в ресторан под названием «У Си Джи», заказываю сэндвич с яйцом и беру из холодильника пиво.
Придется подождать. Мы сообщим, когда ваш заказ будет готов, говорит мне женщина за барной стойкой.
За рестораном есть выходящая на пляж деревянная терраса со столиками для пикника. За одним из столиков пьют «Хайнекен» и болтают двое парней. У них такой сильный акцент, что я не могу разобрать ни слова.
Сфотографировав на телефон пляж, сажусь на скамью. Не сказать, что я чувствую себя довольной, но на Бимини мне стало чуть легче. А сэндвич с яйцом и пиво способствуют чуть более оптимистичному взгляду на жизнь.
* * *
Пообедав, я покупаю еще одну бутылку пива и выхожу на пляж. Вокруг нет одиноких людей. Семьи, парочки, даже группа студентов колледжа, которые, должно быть, приехали на скоростном пароме. Я бреду по колено в сверкающей воде и притворяюсь, что это совершенно нормально быть одной на тропическом острове.
Ко мне подбегает темнокожий мальчик лет восьми в мокрых коричневых шортах, облепивших худые бедра, и протягивает несколько палочек для плавания.
Не могли бы вы бросить их для нас?
На меня выжидающе смотрят еще двое детей. Маленькая девочка в ярко-красном купальнике подпрыгивает на одной ноге, пытаясь удержаться на рассыпчатом песке, а мальчик кивает, словно призывая меня согласиться.