Не смейтесь надо мной! одернула Эдна, уязвленная легкомыслием молодого человека.
Роберта не обидела ее просьба, но в легкой ноте резкости ему почудился упрек. Как он мог ей объяснить, как донести, что он разгадал ее настроение, что все понимает? Не найдя, что ответить, Роберт предложил Эдне опереться на него, раз она очень устала. Она шла, безвольно опустив руки, а ее белые юбки волочились по влажной от росы траве. Эдна приняла руку Роберта, но не стала на нее опираться. Ее ладонь безжизненно повисла казалось, мысли Эдны блуждали далеко-далеко, опережая тело, а она силилась их догнать.
Роберт помог ей сесть в гамак, растянутый между столбиком у входа и стволом дерева.
Останетесь здесь и подождете мистера Понтелье?
Останусь здесь. Спокойной ночи.
Принести вам подушку?
Уже есть. Эдна пошарила рукой в темноте.
Она ведь грязная, дети ею швырялись.
Пустяки. Эдна положила найденную подушку под голову и растянулась в гамаке, облегченно вздохнув.
Эдна не отличалась высокомерием или чрезмерной изнеженностью. Ее редко тянуло отдохнуть в гамаке, но, когда находило настроение, она не напускала на себя чувственную кошачью грацию, а просто наслаждалась благословенным покоем, охватывающим все тело.
Дождаться с вами мистера Понтелье? Роберт сел на край ступеньки и взялся за шнур гамака.
Если хотите. Только не раскачивайте гамак. Вы не могли бы принести мне белую шаль? Я оставила ее дома, на подоконнике.
Вам холодно?
Нет, однако скоро будет.
Скоро будет? рассмеялся Роберт. Вы хоть знаете, который час? Сколько вы собираетесь здесь лежать?
Понятия не имею. Так принесете шаль?
Разумеется. Роберт встал и пошел в дом по траве.
Эдна следила взглядом, как полосы лунного света то накрывают Роберта, то вновь ускользают. Миновала полночь. Воцарилась тишина.
Роберт вернулся с шалью. Эдна пока не стала ее надевать.
Так вы сказали остаться, пока не придет мистер Понтелье?
Я сказала остаться, если хотите.
Роберт вновь сел, скрутил сигарету и выкурил ее в воцарившемся молчании. Миссис Понтелье не прерывала тишины. Всем словам мира не выразить смысла, таящегося в этом безмолвии, не передать трепета пробудившегося желания.
Заслышав неподалеку голоса купальщиков, Роберт пожелал Эдне спокойной ночи. Она не ответила. Роберт подумал, что она уснула. А Эдна молча следила взглядом, как лунный луч скользит по его уходящей фигуре.
XI
Что ты здесь делаешь, Эдна? Я думал, ты уже в постели, удивился муж, когда увидел ее в гамаке. Он вернулся с мадам Лебрен и проводил хозяйку пансиона до большого дома.
Жена промолчала.
Ты спишь? Мистер Понтелье наклонился к Эдне.
Нет. Она ответила ему ясным, горящим взглядом без намека на сонливость.
Уже второй час. Пойдем. Мистер Понтелье поднялся по лестнице в спальню. Эдна! позвал он из комнаты минуту спустя.
Не жди меня.
Мистер Понтелье выглянул на улицу.
Ты простудишься, проворчал он. Что за блажь? Почему не заходишь?
У меня с собой шаль, я не замерзну.
Тебя замучают комары.
Здесь нет комаров.
Эдна слышала, как он меряет комнату сердитыми шагами. В другой раз она подчинилась бы, по привычке уступила бы его желанию не из покорности, не из уступчивости перед настоятельной просьбой, а бездумно, как мы ходим, сидим и стоим, затянутые в круговорот жизни, определенной нам свыше.
Эдна, милая, ты идешь? вновь позвал мистер Понтелье, на сей раз ласково, с просительной ноткой.
Я останусь здесь.
Нет, какая глупость! вскипел он. Я тебе не позволю лежать там всю ночь. Немедленно возвращайся в дом!
Эдна поудобнее устроилась в гамаке. В ней горячо и упрямо заговорила сила воли, велящая во что бы то ни стало сопротивляться. Эдна не могла поступить иначе. Говорил ли муж прежде в таком тоне, а если да, подчинялась ли она его требованиям? «Ну конечно, подчинялась», вспомнила она. Но в своем нынешнем состоянии уже не могла понять, как и почему.
Леонс, возвращайся в постель. Я останусь. Мне не хочется в дом, и я не уйду. Больше так со мной не разговаривай я попросту не отвечу.
Мистер Понтелье уже приготовился ко сну, но набросил халат. Затем открыл бутылку вина у него в буфете хранился небольшой, однако тщательно отобранный запас, выпил бокал, вышел на галерею и предложил бокал и жене. Эдна отказалась. Он сел в кресло-качалку, закинул ноги в домашних туфлях на перила и взялся за сигару. Выкурил две, потом зашел в дом и выпил еще бокал. Миссис Понтелье опять отказалась. Мистер Понтелье вернулся в кресло, вновь закинул ноги на перила и выкурил еще несколько сигар.
Эдна словно бы медленно возвращалась из сна восхитительного, причудливого, невозможного сна, и теперь груз реальности давил ей на душу. Ее тело нуждалось в отдыхе, а радостное возбуждение схлынуло, оставив за собой лишь беспомощность, и Эдне пришлось сдаться.
Пробил самый тихий ночной час, час перед рассветом, когда весь мир застывает в неподвижности. Низкая луна на сонном небосклоне превратилась из серебряной монеты в медную. Умолкла старая сова, а черные дубы перестали стонать, склоняя друг к другу головы.
Эдна встала; руки и ноги у нее затекли от долгого лежания в гамаке. Она с трудом поднялась по ступенькам и зашла в дом, неуверенно держась за столбик у двери.
Ты идешь, Леонс? спросила она, оглянувшись на мужа.
Да, дорогая, ответил он, не отрывая взгляда от облачка дыма. Только вот докурю.
XII
Эдна поспала лишь несколько часов тревожных, лихорадочных, полных непонятных снов, которые ускользали от нее, оставляя в затуманенном разуме привкус чего-то недостижимого. Она встала и оделась, когда еще держалась прохлада раннего утра. Воздух бодрил и несколько притуплял способность мыслить. Однако Эдна не искала источника силы ни во внешнем мире, ни внутри себя самой. Она бездумно следовала загадочному побуждению, словно вчера отдалась в чужие руки и позволила собою руководить, как вздумается, а с себя сняла всю ответственность.
В тот ранний час почти все еще спали. По улице брело лишь несколько человек, собирающихся в Шеньер к обедне. Влюбленные продумали свой день накануне и уже шли к пристани. Дама в черном следовала за ними, сжимая в руках серебряные четки и бархатный воскресный молитвенник на золотой застежке. Старый месье Фариваль тоже проснулся и не знал, чем себя занять. Он надел большую соломенную шляпу, взял зонтик из подставки в холле и на некотором расстоянии последовал за дамой в черном.
Юная негритянка, помогавшая мадам Лебрен со швейной машинкой, рассеянно мела пол в галерее. Эдна послала девчушку в большой дом за Робертом.
Скажи ему, что я плыву в Шеньер. Лодка готова, пусть поторопится.
Вскоре Роберт присоединился к Эдне. Прежде она никогда за ним не посылала. Никогда его не звала. Никогда в нем особенно не нуждалась. Судя по всему, она даже не осознавала, что сделала что-то необычное. А он, казалось, тоже ничего странного не замечал, только его лицо мягко светилось от радости.
Эдна и Роберт вместе пошли на кухню выпить кофе. В такой ранний час нечего было ждать хорошего обслуживания. Наконец кухарка подала кофе и булочку, и они поели на подоконнике. Эдне завтрак пришелся по вкусу.
Признаться, она вообще не подумала о кофе и завтраке. Роберт заметил, что она вообще редко думает наперед.
Я надумала поехать в Шеньер и разбудить вас, разве этого мало? рассмеялась Эдна. Что же мне, все продумывать? Так говорит Леонс, когда не в духе. Впрочем, я его не виню во всех его тревогах виновата я.
К пристани двигалась любопытная процессия: первыми бок о бок неспешно брели влюбленные, дама в черном неумолимо шла следом, старый месье Фариваль с каждым шагом отставал все сильнее, а юная босоногая испанка с красным платком на голове и корзинкой в руках замыкала шествие.
Роберт знал испанку, и в лодке они немного побеседовали. Никто не понимал ни слова. Девушку звали Марикита. На ее круглом игривом личике задорно блестели черные глаза. Маленькие руки она сложила на ручке корзины. Ступни у нее были широкие и загрубелые. Между ее смуглыми пальцами Эдна разглядела ил вперемешку с песком.
Бодле ворчал, что Марикита занимает слишком много места. На самом деле его раздражал старый месье Фариваль со своим хвастовством мол, из него мореплаватель лучше. Но не мог же Бодле затеять ссору с пожилым джентльменом, вот и ссорился с Марикитой. Она в ответ дерзила, качала головой, строила глазки Роберту, а в сторону Бодле корчила рожицы.
Влюбленные никого не замечали и не слышали, погруженные в собственный мир. Дама в черном по-прежнему перебирала четки. Старый месье Фариваль неустанно хвалился своим умением вести лодку и поучал не столь осведомленного Бодле.
Эдну все это забавляло. Она оглядывала Марикиту снизу вверх, от уродливых смуглых пальцев на ногах до прекрасных глаз.
Почему она так на меня смотрит? спросила испанка Роберта.
Может, считает тебя красивой? Мне спросить?
Нет. Она твоя милая?
Она замужняя дама с двумя детьми.
И что с того? Франсиско убежал с женой Сильвано, а у нее четверо детей. Они забрали у Сильвано все деньги и одного ребенка, да еще лодку украли.
Умолкни!
Она понимает нас?
Тише ты!
А эти голубки, которые друг к другу прижимаются, они женаты?
Конечно, нет! рассмеялся Роберт.
Конечно, нет, повторила Марикита и понимающе кивнула, словно подтвердились ее догадки.
Солнце поднялось высоко и начало припекать. Стремительный ветерок колол лицо и руки Эдны острыми иглами. Роберт держал над ней зонтик. Когда лодка шла боком, паруса натягивались, раздувались и трепетали на ветру. Месье Фариваль, глядя на них, издевательски посмеивался, а Бодле вполголоса проклинал старика.
Плывя через залив к Шеньер-Каминада, Эдна чувствовала себя кораблем, который уносит все дальше от якорной стоянки прежде он был крепко прикован к месту, но со временем цепи ослабевали и наконец лопнули прошлой ночью, когда по земле бродил таинственный дух залива. Роберт неустанно развлекал ее беседой, а Марикиту больше не замечал. Испанка перевозила креветки в бамбуковой корзине; на них налип длинный луизианский мох, свисающий с деревьев. Девушка досадливо отбивалась от поросли и что-то угрюмо бормотала себе под нос.
Давайте завтра на Гранд-Терр? тихо предложил Роберт.
А что там делать?
Поднимемся на холм, где старый форт, и будем любоваться, как извиваются золотистые змейки да греются на солнце ящерицы.
Эдна посмотрела в сторону острова Гранд-Терр. Да, она очень хотела бы побывать там с Робертом погреться на солнышке, послушать рокот океана, поглядеть, как юркие ящерицы снуют среди развалин старого форта.
А на следующий день можем поплыть к заливу Брюлоу.
Что нам там делать?
Не знаю Рыбу ловить.
Нет, лучше вернемся на Гранд-Терр. Обойдемся без рыбы.
Поплывем, куда захотите. Я попрошу Тони подлатать мою лодку. Ни Бодле, ни остальных с собой не возьмем. Вы боитесь пироги?
Совсем нет.
Тогда я дождусь лунной ночи и повезу вас на пироге. Может, дух залива вам нашепчет, на каком острове зарыты сокровища, или даже проводит до нужного места.
Вот мы разбогатеем! рассмеялась Эдна. Все, что откопаем, я отдам вам и золото, и пиратские сокровища. Вы ими лучше распорядитесь. Пиратское золото нельзя копить и нельзя его пускать на полезные дела. Им надо бездумно разбрасываться или вообще подкидывать в воздух и любоваться, как сверкают золотистые пятнышки.
А мы его разделим пополам и вместе потратим, предложил Роберт и покраснел.
Вскоре они поднялись к причудливой готической церквушке Богоматери Лурдской, отливающей золотисто-коричневым в лучах солнца.
Задержался только Бодле, возившийся с лодкой, да Марикита отделилась от остальных и ушла прочь со своей корзинкой креветок, время от времени косясь на Роберта с капризным детским упреком.
XIII
На службе Эдну охватили подавленность и вялость. У нее заболела голова, огни свечей на алтаре расплывались перед глазами. В другое время она постаралась бы взять себя в руки, но сегодня ей хотелось лишь поскорее выйти из душной церкви на свежий воздух. Бормоча извинения, она встала и перешагнула через ноги Роберта. Старый месье Фариваль разволновался и тоже встал, однако, увидев, что Роберт последовал за миссис Понтелье, сел на место и встревоженным шепотом обратился к даме в черном. Увы, та либо не услышала, либо не хотела отвечать и не подняла глаз от страниц бархатного молитвенника.
У меня закружилась голова, я едва не лишилась чувств. Рука Эдны невольно взметнулась ко лбу и отодвинула шляпу. Я не выдержала бы всю службу.
Они нашли местечко в тени церкви. Роберт очень встревожился.
Глупо было вообще туда идти, а уж оставаться на службу!.. Пойдемте к мадам Антуан, отдохнете там. Он отвел Эдну в сторону, постоянно с тревогой заглядывая ей в лицо.
Какое стояло затишье, только голос моря доносился через камыши в прудках соленой воды! Среди апельсиновых деревьев мирно ютился длинный ряд серых домиков, потрепанных бурями. «Должно быть, на этом дремотном островке всегда такая Божья благодать», решила Эдна. Они с Робертом перегнулись через зубчатый заборчик из морского наноса попросить воды. Юноша, акадец[22]
Notes
1
Убирайтесь! Убирайтесь! Черт побери! (фр.) (Здесь и далее прим. перев.)
2
Французский квартал (фр.), старейшая часть Нового Орлеана.
3
Такое народное название штат получил благодаря первопоселенцам Кентукки, которые утверждали, что растущий повсюду мятлик луговой на солнце имеет голубоватый оттенок.
4
Сласти (фр.).
5
Креолы потомки европейских колонизаторов, родившиеся в испанских, португальских и французских колониях Америки.
6
Роды (фр.).
7
Товарищество (фр.).
8
Скажите пожалуйста! (фр.)
9
Идите себе! Прощайте! Убирайтесь! (фр.)
10
Враль, шут, дурак дураком! Хватит! (фр.)
11
А ведь неплохо! Она знает свое дело, у нее есть талант, да (фр.).
12
Моя дорогая (фр.).
13
Бедняжка (фр.).
14
Ба! Мадам Ратиньоль ревнует! (фр.)
15
Вот уж, право! (фр.)
16
До свидания (фр.).
17
Тодди коктейль из разведенного крепкого алкоголя, подсластителей и пряностей.
18
Хороший мальчик (фр.).
19
Горячая голова (фр.).
20
Веракру́с портовый город, расположенный на побережье Мексиканского залива.
21
Боже мой! (фр.)
22
Житель прихода Акадия (Акейдия) в Луизиане.