Он плюёт на асфальт, затем снова затягивается сигаретой и, подняв голову к звёздам, выпускает дым тонкой струйкой в сторону Полярной звезды, неожиданно возникшей в разрыве свинцовых туч. Затем опускает глаза и видит спину старика. Как тот медленно идёт навстречу смерти.
Капитан Нобио Фукуда
Господин Фукуда, внешние камеры, установленные недавно в районе Фудзуми, засекли момент выхода свидетельницы из автомашины марки «БМВ» неподалёку от кафе по адресу Фудзуми-каматоро дори 84. Это в паре кварталов от русского дома и места преступления, телефонный звонок заставил заместителя вползти в реальность, из которой он выпал полчаса назад, уснув, облокотившись о кресло спиной и закинув голову на подлокотник.
Какая свидетельница, сонно бросил он в трубу, ещё не выкарабкавшись из плена Морфея.
Та, старушка, которая видела предполагаемого убийцу русской, лейтенант Фумикоми словно сидел на допинге, и не обращал внимания на время суток.
Так. И что?
Как и что? Есть фотография и номер автомобиля, из трубки послышалось недовольное сопение человека, чьи заслуги не замечаются.
А, наконец проникнув в реальность и отбросив остатки сна в сторону, Нобио Фукуда проговорил, молодец. Сбрось фотографии мне на почту или смартфон. Кстати, ты почему до сих пор на работе? Часы показывали почти два ночи.
Проверяю старые дела, косвенно связанные с этим убийством. Ищу аналоги. Думаю, пару часов мне будет достаточно, чтобы разобраться. Звонил сержант Ашихара, ну тот, что допрашивал её. Она живёт в Токио по адресу, капитан Фукуда записал его, но я уже звонил ей домой. Никто не отвечает. В протоколе её записали как Джиме Яминото. Из трубки слышалось дыхание человека, силой воли сдерживающего себя, чтобы не закричать, а капитан мучительно вспоминал, где он слышал это имя. Ну-же, господин капитан, услышал он просящий голос собеседника. Она погибла в автокатастрофе первого сентября 2015 года. Две недели назад.
И тут волны воспоминаний накрыли его с головой. Словно тёплое дыхание сквозь изморозь, закрасившей окна в метель, они очистили картинку затуманенного сном сознания, подтолкнув в сторону личного сейфа, скрытого в памяти, чтобы он наконец открыл те самые двери, за которыми скрывается истина. Именно эту женщину идентифицировали как одну из погибших в квартире сотрудника российского посольства.
И это ещё не всё, лейтенант Фумикоми быв взведён как затвор гаубицы М-60А2, готовой открыть огонь по китайцам. Джиме Яминото натурализованная японка. Она по национальности ирландка. Настоящее имя Джина Мак-Донанальд. Живёт в Японии более пятнадцати лет. Приехала из Дублина в командировку, так и осталась навечно. Художница. Вышла замуж, но спустя время её первый муж Юдзиро Яцука умер от рака. Имя Джина сменила спустя год после свадьбы на Джиме. А фамилию взяла от второго мужа. И она европейка и тоже рыжая.
Почему тоже?
Фукуда-сан, русская, что, как мы думали, была убита якудза, тоже рыжая.
Эта новость нанесла поддых капитану полиции такой удар, что он в течение минуты не мог сделать вдох. И чтобы быстрее прийти в себя, он расслабился, чувствуя, как по телу пробегают импульсы нервного возбуждения. Затем он делает выдох. Только после этого его отпускает.
Рыжая?
На всех видео, что мы видели, кадры черно-белые. Я был в русском посольстве и кое с кем поговорил. Неофициально, так сказать. Точно рыжая, и ходила на работу тогда, когда считала нужным.
Фотографии. Обеих. Сможешь достать?
Постараюсь, но никаких гарантий нет. Вы понимаете.
Он, безусловно, всё понимал. Если тело человека, погибшего в катастрофе, без ведома родственников используют для своих целей, то возможность добыть их фото приближается к нулю. Повезёт только при удаче, которая им всем крайне нужна.
Ты звонил по номеру в Саппоро, который я тебе дал? Задержку с ответом он отнёс к попытке вспомнить, о каком мобильном телефоне заговорил капитан Фукуда.
Пока нет. Но утром займусь.
Это важно, напомнил он. Нам нужна Йоко Оно или как её там Мидори-сан. Не рыжая ли и она?
Я занимаюсь этим, тихо ответил лейтенант Фумикоми, а капитан Фукуда почувствовал в его голосе толику раздражения и ещё чего-то непонятного, скрытного. Того, от чего вроде бы правильные мысли, начинают приобретать контуры аномального. Ты сделал запрос на расшифровку переговоров по сохранённым номерам с мобильного Лафтибуро Оно?
Да кажется.
Мне нужно прослушать их.
Это как-то связано со смертью Кейтая?
Именно. С него всё и началось. Он был первым во всей этой цепочке событий. Кроме того, круг его интересов крайне широк, но для конфиденциальных контактов он использовал трубку, что вы нашли.
Она на коде, а вскрытие займёт время. Может мне самому попробовать? Я знаю, как это сделать.
Хорошо.
И ещё, вы говорили, если помните, конечно, что у вас был брат, который погиб. Не скажете, где это произошло?
А тебе до этого какое дело? раздражённо ответил Фукуда, открывая бардачок в поиске пачки сигарет.
Изучая преступления аналогичного характера, мне попались на глаза газетные вырезки газеты «Новости Окинавы», сейчас закрытой. Там описывают одно убийство офицера полиции лет тридцать назад. Ему, как и Рико Такеши, отрубили голову. Оно произошло в конце прошлого века. Вы как-то говорили, что ваш брат был убит на Окинаве. По времени преступления совпадают, вот я и подумал. Может параллели? По данным из архива, следующее убийство полицейского на Окинаве было совершено только семь лет назад. В 2008 году. А в Японии всего два случая, но оба с использованием огнестрельного оружия.
Хорошо. Расскажешь, что раскопал.
Фукуда нашёл сигареты и, вынув одну из пачки, вставил в рот, чиркнув зажигалкой. Глубоко затянулся, чувствуя, как горячий дым проникает в лёгкие. Затем посмотрел на мобильный аппарат и отключился.
Сон окончательно пропал. Этот молокосос вполз в сферу не доступную смертным. Если не сейчас, то скоро, очень скоро всё начнёт рушиться, похоронив под собой не только его, капитана Фукуда, но и всех, кого он любил и любит.
А этого допустить нельзя.
Некто
Он мгновенно проснулся от света фар подъехавшего автомобиля, бьющего в его лобовое стекло. Стараясь рассмотреть пассажиров, протёр глаза тыльной стороной руки. Заметил, как женщина и мужчина вышли из салона и, скрываясь под зонтом, спешно вошли в отель.
Туристы.
Он запомнил время их приезда. И снова закрыл глаза, пытаясь вызвать сон. Но спустя три часа его вновь потревожил свет автомобилей, вереницей проползшей мимо него в сторону гор, где располагались отели более высокого класса. Машин было шесть, и салон каждой был забит мужчинами с оружием, которое он идентифицировал как автомат «Узи». Восстановив мысленные процессы в сознании, он пытался понять причину появления именно сейчас группы вооружённых людей именно в этом месте.
Ответов не было.
Он подумал, а стоит ли предупредить туристов об этой колонне, полной вооружёнными людьми. Но подумав, решил не стоит. Затем, на всякий случай, открыл бардачок и вынул из него пистолет. Щёлкнул затвором. И положил рядом на сиденье.
Набрал номер на мобильном телефоне. Ответил оператор. Он подробно изложил ему всё, что только что увидел. Услышал ответ ждите.
Екатерина Голицына
Она смотрела на Кетсу Киташи в упор, наведя на него жерла всех своих орудий, сжимая смартфон с фотографиями, где он убивает Фудо Шииду из помпового ружья пятидесятого калибра. И это было не просто обвинение. Это был тот самый факт, который полностью вскрыл причину смерти Фудо.
Откуда? только и смог он вымолвить, впившись глазами в своё изображение.
То, что это он, ему стало понятно практически мгновенно. Уж кого, а себя то он узнает сразу. Погрузившись в пелену прошлого, он пытался вспомнить, что тогда произошло, но память словно отключило. Это я. Но
Она не стала отвечать, а лишь тихо проговорила: Согласна, не всё в слова подчинено логике. Но причину ты видишь перед собой. Эти фотографии. Ты убил Фудо и Аллу. Зачем? Назови мотив.
Абсолютная тишина, какая бывает между двумя разрывами снарядов, оглушает настолько, что лопаются перепонки и из ушей льётся кровь. Такая тишина срывает с тела кожу, обнажая душу и крюки, на которых она держится. После слов Екатерины наступила именно такая тишина, давящая на сознание с такой силой, что не хватало сил сопротивляться.
Следуя логике, она, зная, кто убил Фудо, с которой у неё сложились романтические отношения, он мгновенно вспомнил фотографию на стене у старика Готано, решила отомстить ему именно тогда, когда он пришёл к ней три дня назад, обставив все так, чтобы у него не осталось шансов. Она наняла якудза. И у неё была причина. Хотя сомнения, что тело убитой женщины не принадлежало Екатерине Голициной, и вспороли его мозг, то ненадолго. И её поступки подтверждались не только её словами, заставив иначе смотреть на расклад фигур в шахматной партии, в которой он уже не понимал, какими фигурами играет. Но и сомнения, в которых она плавала, опирались на аргументы, которыми она обладала.
И это тоже факт.
Когда погибли Алла и Фудо, меня в Токио не было. Был в Дамаске. У меня на руках авиабилеты. Штамп таможни в паспорте. Этого не подделаешь. Пару месяцев валялся раненым в Сирии. Если не будешь спешить, получишь подтверждение. Всё, что здесь произошло после моего отъезда для меня полная неожиданность, даже нервные шаги по комнате не сняли непривычную дрожь в мышцах. И скрип деревянного пола был единственным звуком, отражающимся от стен.
И она не могла этого знать. Она вообще ничего не знала, потому что потеряла с ним связь полгода назад, после смерти Аллы, по правилам, они все должны были исчезнуть, раствориться в тумане дождливого дня. Сменить документы. Жильё. Образ жизни. Все, кроме неё. Дипломатический паспорт даёт право на некоторые льготы.
Правда? она взяла в руки стеклянный стакан и влила его содержимое в рот. Ты действительно был в Дамаске?
Понимая, что сейчас только истина, какая бы она не была, сотрёт мазки недоверия на картине их отношений, он готов был пойти ва-банк. И ещё он понял, что ради правды она готова его сжечь. «Ей нужно твоё покаяние, хмыкнул его внутренний голос. Так чего ждёшь?»
Жидкость в бутылке с виски, стоявшей на столе, уменьшалась на глазах. Но он не собирался останавливать её. Фотографии, которые она сохранила на своём смартфоне, были детонатором для взрыва, способного вскрыть истинные причины неожиданного появления в Токио «убитого» в Сирии полгода назад майора внешней разведки, который нервно шагает по комнате, бросая на неё задумчивые взгляды. И в каждом из них сквозил вопрос, который выжать из себя он не мог. Пока. Она это понимала. Поэтому ждала, не обращая внимания на его быстрые взгляды на полупустую бутылку с алкоголем.
Господин Киташи оглянулся на подпирающего стену Сэмэя, внимательно следящего за обоими и всё ещё сжимающего в руке пистолет. Остановился, словно нежданная мысль, за которой он давно охотился, наконец сдалась ему без боя.
Почему меня хотели отравить? не слушая собеседницу, он задал вопрос в пустоту. Почему якудза, которые доставили меня к Томинари Оши, не пустили мне пулю в мозг. Если они нас всех знают, и их задача нас убрать, почему они этого не сделали со мной там на кладбище. Не сделали этого в доме? В чём логика? И почему они забрали с кладбища именно меня? Почему пытались отравить, после встречи с кумитё?
Ей не нужна была его смерть!
Но что тогда?
Она не понимала, о чём он говорит, воспринимая его слова как свои сомнения относительно его сознания, ещё не избавившегося от яда. И это немного удручало. Пытаясь его понять, она позволяла ему высказаться, как смертнику перед казнью. Ждала, когда он наконец сделает ошибку. Взведя курок своего пистолета.
Может, просто не узнали, подыгрывая ему, она пыталась достучаться до его разума, но стук становился всё глуше. А может для того, чтобы объяснить мне, почему ты стал убивать.
После ранения в Сирии он похудел, скулы резко обозначились, даже глаза изменили свой цвет, превратившись в чёрные. Длинные волосы и трёхдневная щетина последним мазком изменили его внешность настолько, что даже она с трудом узнала его сквозь, покрытое каплями дождя стекло, наблюдая за подъехавшим автомобилем Сэмэя. Может, действительно там что-то произошло, способное сбить его с пути? Нечто, заставившее нырнуть в ночь, откуда нет возврата?
Она молчала, пытаясь понять ход его мыслей, которые в его голове переходили на галоп, заставляя искать выход из лабиринта.
Чистая, как родниковая вода, правда, спасение для путника в пустыне лжи. Всё, что их группу связывало с Россией, было упаковано, переписано и сдано на хранение. Все личные вещи, все цифровые носители. Всё. В том числе и фотографии. Через год они должны были быть уничтожены, сожжены, как память больного Альцгеймером. Таковы правила. Но их всех убили. А год ещё не закончился. Значит кто-то их всех предал. И единственный из всех, кого она подозревала, был человек, стоявший перед ней.
Это фальшивка, в чём я не сомневаюсь, и тот, кто сделал её, имел доступ к нашим фотографиям и, следовательно, к нашим вещам, он увидел, как налив ещё одну мензурку с виски, она поднесла её к носу и вдохнула аромат. Это фотомонтаж. Ты должна была это понять сразу. Ты же компьютерный гений, издевательским тоном в голосе произнёс он.
И голос его не был похож на голос человека, панически боявшегося правды.
Её утверждение заставило его окунуться в глубины памяти, выискивая параллели. Но память не отозвалась. Она считает, что именно он причастен к смерти Аллы и Фудо. С Фудо ясно, ей сбросили качественную фальшивку, на которую она повелась, но причём тогда Алла?
А если нет? Снова скрип половиц и хриплое дыхание Сэмэя, всё ещё сжимающего направленный на него пистолет. Его учащённое дыхание, как дыхание скалолаза, взбирающегося на вершину, подвешенного на тонких, вибрирующих от тяжести страховых канатов, и казалось достаточно одного неверного слова, как все в комнате перешагнут черту самоконтроля.
Ты можешь проверить.
Сознание часто играет с нами в прятки. Думая об одном, оно вываливает на стол события, настолько далёкие, что заставляет выискивать в них параллели. Но эта связь между воспоминаниями не прочна и держится на предположениях. Но именно она не позволяет забывать, кто ты и зачем оказался здесь.
Считаешь, что я убил жену? Обоснуй. Зачем? хрипло произносит Кетсу Киташи, чувствуя, что где-то внутри него образуется ком ужаса, превращающегося в лавину неизбежного, от которой не так просто скрыться и невозможно избавиться, спрятаться, и не забыть тех видений просто закрыв глаза.
Три метра. С такого расстояния невозможно промахнуться. Если она решила, всё закончится быстро. Но она тянет время. Зачем?
Мы все будем убиты, слышит он откуда-то со стороны. И голос этот доносится до него звуками труб архангела Гавриила, заставляя искать выход там, где его нет. Он качает головой и смотрит на своё отражение в окне. Спроси, что такое скорбь, он, не раздумывая, покажет пальцем на себя. В стекле видит Катю и полные глаза слёз, ползущих по маске сочувствия, натянутой на скорбное лицо. Но зыбкое ощущение, что за этой маской что-то скрывается, в душе остаётся.